В эпических жанрах русского фольклора, как и в других областях традиционной культуры, оппозиция мужского и женского начал играет существенную роль. Нередко противопоставление мужского и женского персонажей оказывается конструктивным элементом, стержнем в построении эпического сюжета.
В былинах и сказках существует целый ряд противоборствующих женских персонажей, представляющих собой, при всем их разнообразии, определенную типологическую общность, которую можно назвать типом героини-воительницы.
Разнородность взглядов на обобщенный образ героини-воительницы в фольклористике ХIХ-ХХ вв. объясняется разными причинами, в числе которых и неоднозначность природы самого образа: в фольклорных текстах он выступает в различных своих ипостасях, показывается не одними и теми же сторонами и обозначается через разные реальности.
Так, например, в былинном эпосе тип героини-воительницы воплощается в нескольких версиях:
Первая - чисто эпическая; представительницами этой версии являются героини-богатырши Златыгорка (сюжет "Бой отца с сыном") и Настасья (сюжет "Дунай и Непра");
Вторая версия героини-воительницы - эпико-магическая; она воплощается в образах Марьи Лебеди Белой (сюжет "Михайло Потык") и Марины Игнатьевны (сюжет "Добрыня и Маринка"), которые наделены магическим колдовским началом.
Третья версия - сказочно-эпическая. Она может быть представлена, например, героиней сюжета "Три поездки Ильи Муромца": безымянной душечкой красной девицей. Данный образ реализуется с помощью сказочных характеристик.
Следует также отметить, что образ героини-воительницы в научной литературе рассматривался, как правило, в контексте судьбы мужского персонажа. И это не удивительно, поскольку такая точка зрения в значительной мере диктуется самими сюжетами, а точнее - идеологической концепцией, которая манифестируется определенной стадией развития и существования эпического текста.
Так, образ героини-воительницы встречается в сюжетах, в центре внимания которых оказывается судьба мужского персонажа - былинного богатыря или сказочного героя. В основе этих сюжетов лежит испытание мужского персонажа, связанное или соотносящееся с идеей брака.
Данная работа посвящена рассмотрению одного из богатырских женских персонажей - образу Настасьи из былины о сватовстве Дуная. Исследователи сравнивали Настасью с вилой, валькирией, с амазонкой. В рамках русского эпоса эта героиня наиболее близко соотносится с образом Златыгорки: оба женских персонажа репрезентируют архаичную богатырскую версию героини-воительницы.
Здесь мы постараемся взглянуть на образ Настасьи в контексте жизненного пути героини и рассмотрим характеристики богатырши, которые позволяют объяснить ее поведение и причины конфликта в сюжете.
Прежде всего, следует отметить, что в характерной для эпоса дистрибуции персонажей в оппозиции "свои"/"чужие" Настасья относится к "чужим". "Чужеродность" героини проявляется через различные ее характеристики, которые могут относиться к разным по времени историческим напластованиям в былине.
К более древнему уровню реализации указанной оппозиции относится именование героини. Кроме нейтрального в этом смысле имени Настасья, в вариантах былины используется имя Непра, связанное с судьбой героини: на том месте, где она погибает, протекает река Непра. Именование по водной стихии указывает на архаичность образа, на причастность его к легендарным временам формирования ландшафтных объектов и, соответственно, на выделение героини из разряда персонажей "обычной" человеческой природы.
В этом же плане показательны своего рода повадки героини: при встрече с богатырями она "рычит по-звериному" и "свистит по-змеиному" . Использование подобного типа формул для определения поведения Настасьи указывает на мифологическую природу героини.
Физические характеристики богатырши таковы, что ее действия, например, во время боя, - достигают космических масштабов. От одного крика и свиста Настасьи
Темны лесы распадались,
В чистом поле камешки раскатывались,
Травонька в чистом поле повянула,
Цветочки на землю повысыпали.
О мифологической природе героини свидетельствуют также и особенности зачатого ею ребенка, который оказывается отмеченным космическими знаками:
По коленушки в серебри,
По локоточки в золоти,
И по косицам частыи звезды,
А сзади у них светел месяц,
А во лби красно солнышко.
В эпосе важным показателем для определения природы персонажа является его локальная закрепленность. Локализация Настасьи, обозначаемая в былине через исторические реалии, также свидетельствует о "чужеродности" героини. В разных вариантах былины ее "родиной" названа Хоробрая Литва, Лихоимская страна, Лячкая земля, Шахов-Ляхов, - противостоящие в эпосе Святой Руси.
Характеристика Настасьи как "чужой" подкрепляется устойчивыми определениями, относящимися в эпосе, как правило, к персонажам, враждебным Руси и русскому богатырству. Так в былине ее часто называют "татарином неверным" ; и сама героиня говорит о себе, что у нее "уста поганые". Но, по сути, оказывается не важным, как именуется героиня - татарином или литовской королевной. На государственной стадии развития эпоса важно, что она - не православной веры и не принадлежит к Руси.
Наряду с отмеченными выше характеристиками мифологического порядка образ Настасьи наделен и типичными богатырскими чертами.
Как указывается в былине, Настасья "мало при доми" живет. Ее основное занятие в момент начала повествования - полякование: она ездит в чистом поле и бьется с богатырями. Как поляница героиня обладает всеми богатырскими атрибутами: булатной палицей в 90 пудов, ножищем-кинжалищем, тугим разрывчатым луком с калеными стрелочками и копьем. Конь у Настасьи необычный: сильный и тяжелый, он "по версте поскакивает", "до щетки угрязывает" в землю. От копыт коня камешки улетают с дороги за три выстрела и мать-сыра земля переворачивается. Кроме того, конь имеет огненную природу:
из ушей пар столбом идет, из ноздрей искры сыплются.
Сила и удаль самой наездницы, соответственно коню, гиперболизированы: она с легкостью помахивает 90-пудовой палицей выбивает из седла богатырей, рычит и свистит так, что конь противника падает на колени. Если Настасье случится наехать на белые шатры, то тем, кто в них находится, живым не бывать.
Можно было бы предположить, что противоборство героини связано с ее "чужеродностью", так как в рамках государственного эпоса один этот признак уже представляет собой основу для конфликта между богатырскими персонажами, принадлежащими разным государствам.
Однако в вариантах былины имеется указание на то, что Настасья полякует в течение трех лет. Чем же объясняется срок полякования героини и само это занятие? Сравнение с героинями других былинных сюжетов, например, Златыгоркой, Марьей Лебедью Белой, а также со сказочным материалом, показывает, что здесь оказывается важен возрастной статус героини.
В былине отмечается, что обе дочери литовского короля, Евпраксия и Настасья, - на выданье, т. е. невесты. А Настасья, к тому же, старшая из дочерей. Полякование героини обусловливается именно ее возрастным статусом: цель Настасьи - найти достойного брачного партнера, то есть такого, который смог бы победить ее в бою. Подобно другой богатырше, Златыгорке, Настасья может выйти замуж только за равного себе по силе. Срок же полякования обусловливается временем, в течение которого героиня пребывает в лиминальном состоянии. Так, например, Златыгорку полякование занимает только до тех пор, пока она не вступает в брак.
В былинах полякование связано с отрывом от дома и пребыванием "в чистом поле", то есть в пространстве, отмеченном в эпосе семантикой "перехода", "границы". Оно оказывается своеобразной формой изоляции героини, находящейся в предбрачном состоянии. В отличие от пассивной изоляции сказочных царевен (они могут сидеть в тереме, находиться в состоянии сна, как в сюжете "Спящая царевна", или в зооморфном обличии, как в сюжете "Царевна-лягушка")у них в былине представлена активная форма изоляции: былинная богатырша не ждет женихов, она сама ищет партнера за пределами своего царства, сама же "положив завет" выйти за равного себе по силе, либо сильнейшего. Соответственно, выбор она может совершить только в ситуации поединка.
Описание боя Дуная с Настасьей дает дополнительный материал для раскрытия образа героини. В сражении она демонстрирует свои богатырские качества: силу и удаль. Действия богатырей во время боя достигают космических масштабов:
Разъехались опять в чистом поле
И съезжаются опять в одно место,
Как две горы скатываются,
И ударили они палицами булатными,
Так аки гром грянул.
Следует отметить, что в эпической реальности каждый богатырь имеет определенную, характерную только для него, особенность (силу, ловкость, смелость). Настасья тоже обладает даром: ей нет равных по меткости в стрельбе из лука. Так она говорит о себе:
Ваши ти русскии биться только палицами,
А меня грознu стрeлити нет...
В бою Настасья выбивает Дунаю глаз:
Да стрелила как Настасья та да королевишня,
Да ка правой глаз да у его тут выстрелила...
В поединке перевес в силе первоначально принадлежит Настасье. Дунай падает с коня либо от свиста богатырши, либо она ударом копья вышибает его из седла.
В многочисленных описаниях боя обращает на себя внимание одна деталь. Во всех видах борьбы, будь то "палицами булатныма", "копьеми мурамецкима" или "саблями вострыма", - богатыри либо равны, либо превосходство на стороне Настасьи. Поляница бывает побеждена только в рукопашной схватке, когда необходимо сойти с коней. В этом плане интересно возникновение в былине устойчивой связи понятий "быть выбитой из седла" и "вступить в брак", "выйти замуж":
И завет положила:
Кто меня с седла сшибет,
За того замуж пойду. <...>
Кто Настасьюшку с коня собьет,
За того Настасьюшка и замуж пойдет. <...>
Много лет я ездила в чистом поле,
Не нашла себе да супротивника,
Чтобы мог спустить меня с добра коня. <...>
Однако и в рукопашном бою победа Дуная сомнительна: в таком исходе поединка часто подчеркивается элемент случайности. Мотивировки могут быть разные. У Настасьи неожиданно, случайно, вдруг нога приукатилась, подвернулась, подломилась, и богатырша упала. Другая мотивировка - поздняя, связана с влиянием христианства:
Ен побил поляницу удалую:
Не сам ен побил, ему бог пособил.
Третья мотивировка связана с общим местом в былинах, описывающим поединки женских персонажей с богатырями. Побеждающая героиня насмехается над богатырем:
Ай же ты есть Дунай да сын Иванович!
Таки ль есть про дело есть не ведаешь,
Не знаешь ты пошибок наших женскиих?
<...>
А ты бы правою рукой да по пелькам бил,
А левою ногой бы под гузно пихнул.
За хвастовство и насмешки поляница наказана поражением.
По законам эпоса, победив, Дунай получает власть над противницей. Как правило, Настасья просит не убивать ее и предлагает взять ее замуж. В случаях, когда предложение исходит от Дуная, именно Настасье принадлежит право выбора.
И пожелала идти Настасья Дмитриевна
За Дуная Ивановича во замужество.
Выбор героиней сделан. Однако противоборство Настасьи и Дуная вспыхивает с новой силой. Поводом оказывается хвастовство Дуная на свадебном пиру или похвалы Настасьи всем богатырям, кроме собственного мужа. Причиной же является внутреннее несоответствие персонажей - "чужой" и более сильной поляницы и менее сильного, случайно победившего и, следовательно, неправильно получившего Настасью в жены богатыря. Искусственный финал первого боя влечет за собой необходимость нового испытания.
Второе состязание происходит в том же чистом поле, которое на этот раз, вероятнее всего, должно стать местом смерти одного из богатырей. Настасья поддалась голосу своего разгоревшегося сердца и, имея дар в стрельбе из лука, решила показать мужу свое превосходство. Только испытание, являющееся гранью между жизнью и смертью (один богатырь стреляет в кольцо, которое другой держит в пятистах шагах), может восстановить справедливость в супружеских отношениях. Относительно последних следует отметить брачную символику самого состязания - стрельба из лука и попадание стрелой в кольцо. В этом испытании как будто происходит мена половых ролей героев. Казалось бы, попасть стрелой в кольцо должен мужской персонаж; однако Дунай не может этого сделать (он все-таки оказывается слабее), а попадает в цель именно Настасья.
Лишь только доказав свое превосходство, Настасья понимает, что совершила ошибку: ей не следовало бы подчиняться зову разгоревшегося сердца, поскольку она, как сообщает повествование, уже носит в себе ребенка.
Кроме того, нужно отметить, что конфликт героев на пиру внешне имеет социальный характер: Настасья ведет себя здесь не так, как положено было бы вести себя жене богатыря. Ее статус уже изменился, она уже замужняя женщина и носит ребенка; поэтому ей следовало бы оставить свои богатырские привычки. Но этого не происходит именно потому, что муж оказывается неровней ей. Лишь показав свой богатырский нрав, она вспоминает о зачатом ребенке и осознает неправильность своего поведения. Теперь в ней начинает говорить голос женщины-матери: она готова на любые испытания ради того, чтобы
...младенца поотродити,
Свои хоть семена на свет спустить.
Однако в Дунае тоже "разгорается сердце богатырское": он не желает быть посрамлен как богатырь и как муж. Он стреляет и убивает Настасью; в одних вариантах былины оговаривается умышленность этого шага Дуная, в других - богатырь просто не может попасть в кольцо. Здесь же Дунай, осознавая, что лишил себя жены и потомства, а также, что не выдержал испытания и оказался посрамлен, совершает самоубийство.
В связи со смертями Настасьи и Дуная нельзя не отметить архаичный мотив превращения крови богатырей в реки, восходящий к мифологическому пласту повествования. В вариантах былины либо из крови богатырей появляются реки: Настасья - Дунай, Непра - Дон, Черная - Дунай; либо на месте смерти Настасьи появляется "кипарисно дерево", а из крови богатыря протекает река Дунай. В первых случаях финал былины констатирует историю возникновения ландшафтных объектов; в последнем случае, кроме того, можно усмотреть соединение горизонтальной (река) и вертикальной ("кипарисно дерево") осей устройства мира, пересекающихся в точке смерти мифологических персонажей.
Переходя к выводам, можно заметить, что, как и Настасья, в финале других былинных сюжетов героини-воительницы погибают тоже. В основе этого факта присутствует определенная закономерность, чего, например, нет в сказке. При относительном разнообразии причин гибели каждой из былинных героинь-противниц, глубинным основанием подобной судьбы является такой основополагающий признак персонажа, как "чужеродность". В рамках государственного эпоса этот признак не оставляет возможности альтернативного решения. Неизбежная гибель женских персонажей, в числе которых находится и Настасья, оказывается результатом жанровой установки классического эпоса.
Гибель Настасьи может быть интерпретирована также в контексте темы смены поколений эпических героев: она, как и богатырша Златыгорка и некоторые другие былинные персонажи, представляя собой архаичный тип героев "темной", хтонической природы, на фоне смены эпических эпох не может противостоять "светлому" человеческому миру, его социальному устройству и порядкам, а также новому поколению богатырей. Вследствие этого героине не остается места в "новой" эпической реальности.
Непосредственно в былине о Настасье и Дунае представлено противоречие, причиной которого явилось соединение "неправильных" брачных партнеров. Эта "неправильность" объясняется неравностью брачных партнеров, которая реализуется в различии по силе.
Кроме того, в перспективе судьбы героини мотив противоборства соотносится с определенным этапом ее жизни. Как и в других былинных и сказочных сюжетах, здесь борьба героини носит соревновательный характер и является формой поведения в период ее "невещенья"; эта борьба нацелена на поиски достойного брачного партнера, соответственно положенной заповеди.
В целом глубинной основой феномена героини-противницы оказывается восприятие в мифопоэтическом сознании женского начала/сущности как одной из сторон оппозиции "мужское-женское", фундаментальной для традиционной культуры.
Литература:
Буслаев Ф. И. Народная поэзия. Исторические очерки. // Сб. ОРЯС, т. 42. 2. СПб., 1887. С. 30.
Черняева Н. Г. Комментарии к эпическим сюжетам // Русские эпические песни Карелии. Петрозаводск, 1981. С. 276.
Песни, собранные П. Н. Рыбниковым, тт. 1-3. М., 1909-1910, т. 1, № 42; Онежские былины, записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 года, изд. 4-е, т. 1-3. М.-Л., 1949-1951, т.2, № 94, 102.
Гильфердинг А. Ф. Цит. соч., т. 2, № 94. С. 189.
Там же, т. 2, № 108.
Там же, т. 2, № 94, 102.
Былины Пудожского края. Подгот. текстов, статья и примеч. Г. Н. Париловой и А. Д. Соймонова. Предисл. и ред. А. М. Астаховой. Петрозаводск, 1941, №7. С. 126.
Гильфердинг А. Ф. Цит. соч., т. 2, № 102. С. 225; № 94. С. 188.
Былины Севера, тт. 1-2. Записи, вступит. статья и коммент. А. М. Астаховой. М.-Л., 1951, т.1, № 45. С. 320.
Там же.
Там же, т. 2, № 110, С. 83-4.
Гильфердинг А. Ф., Цит. соч., т. 1, № 34, С. 332; Астахова А. М. Цит. соч., т. 1, № 45. С. 321.
Гильфердинг А. Ф., Цит. соч., т. 2, № 102. С. 226.
Там же., т. 2, № 81. С. 104.
Астахова А. М. Цит. соч.,, т. 2, № 158. С. 366.
Гильфердинг А. Ф. Цит. соч., т. 2, № 108.
Астахова А. М. Цит. соч., т. 1, № 38. С. 284.
Там же, т. 1, № 45. С. 321.
Астахова А. М. Цит. соч., т. 2, № 158. С. 366; Г. Н. Парилова, А. Д. Соймонов, Цит. соч., № 7. С. 121; Там же, № 7. С. 126.
Гильфердинг А. Ф. Цит. соч., т. 2, № 139. С. 419.
Там же, т. 1, № 34. С. 332.
Г. Н. Парилова, А. Д. Соймонов, Цит. соч., № 44. С. 348.
Гильфердинг А. Ф. Цит. соч., т. 2, № 94.
Оценили 16 человек
28 кармы