Фольклор. - Традиционное обрядовое ряженье. - Зимние театральные игрища крестьян. - Часть I.

0 8439

Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня мы вновь хотели бы обратить ваше внимание к корпусу фольклорных текстов, а именно -  одному из знаковых аспектов народного театра — традиционному обрядовому ряженью, тем более что скоро мы сами вполне себе сможем увидеть осколки когда то существовавшего массово-гульбищного культурного феномена — «зимних обрядовых ряженьях» и «Святочных игрищах».

Ряженые - традиционно неотъемлемая часть народных празднеств, связанная с обрядовым переоблачением и использованием масок, порой весьма страшных и символичных. Ряженому полагалось носить такое одеяние, которое выглядело бы откровенно дико и диковинно, – вывернутую наизнанку звериную шкуру, например. «Актер» примерял на себя костюм бродяги, разбойника с большой дороги, скитальца, любого ремесленника и прочие.

Весьма распространенным было переодевание бабы в мужика и наоборот. Причем ряженый женщиной мужчина всегда выходил особо колоритным. Ему позволялось красить лицо: натирать свеклой щеки и губы, подводить углем брови. Женщине же полагался парик из пакли или конского волоса, маска с усами и бородой. Широко применялись берестяные накладки с нарисованной мимикой.

Ряженый принимал участие в обрядах и действах Васильева дня и Крещения. Отдельная история – Рождество. Сам по себе этот праздник был немыслим без ряженых игр.

«Актеры» курсировали от дома к дому настоящими таборами. Где бы они ни появлялись, начиналось безудержное веселье. Их приход нарушал покой даже там, где это было нежелательно. И все-то им сходило с рук. Кто же станет стаскивать маску с ряженого? Древний обычай это запрещал.

Лицедеи показывали сценки и целые спектакли, устраивали представления, пели веселые (иногда – скабрезные) песни и частушки. Все это было частью праздника. Апогеем выступления становилось угощение, получаемое от хозяев. Своего рода откуп, чтобы только безудержные гости ушли. Следующей «мишенью» был соседний дом порядка. И так – до бесконечности.

Каждый праздник с ряжеными превращался в феерию шуток, смеха, каламбуров и фокусов. Некоторые параллели можно провести с Современностью. Однако наиболее яркое проявление этот обычай имеет, как всегда, именно на Руси. Пример – маслиничные гулянья, весенние и летние праздники.

Обычай наряжаться на Масленицу был особо распространенным в Сибири и европейской части России. В прочих регионах встречался редко. Близость к столице постепенно сводила на нет древние традиции, подменяя их новыми веяниями светскости.

Деревенские же жители, вразрез общепринятому мнению, проявляли меньшее, в отличие от горожан, ханжество. Возможно, из-за того, что не испытывали на себе влияние навязанной морали. Потому к «греховным» дурачествам, граничащим со скабрезностью, относились легко и даже с одобрением. Поведение ряженых зачастую было разнузданным, игнорирующим всякие приличия. Церковь не одобряла его, сравнивая с наваждением бесовщины.

Участники ряженья в разных губерниях назывались по-разному: ряженые, нарядчики, наряжонки, окрутники, шуликуны, халявы, хухольники и т. д. Мир персонажей русских ряженых был довольно разнообразен. Ряженые могли изображать различных животных и птиц: козу, медведя, лося, волка, лисицу, журавля. Представителей чужой, некрестьянской среды: барыню, барина, фельдшера, цыгана, татарина, еврея и др. Разного рода изгоев человеческого общества, скитающихся по свету: нищих, калек перехожих, бродяг, разбойников, странников. Людей, имеющих знания, недоступные обычным крестьянам: кузнецов, мельников, коробейников, а также представителей потустороннего мира: смерть, покойника, кикимору, черта, беса, ведьму и т. д. Ряженым полагалось надевать такой костюм, который смотрелся бы со стороны как странный, диковинный, ни на что не похожий, как своеобразный антикостюм. Все ряженые, кроме одетых в святых, старались выглядеть пострашней, устраивали шутливые дебоши и даже потасовку.

Они надевали на себя шкуры животных, вывернутые мехом наружу шубы и шапки, накидывали на плечи рогожу, соломенные маты, обвешивались ветвями деревьев, подпоясывались лыком. Во многих случаях костюм ряженого мог состоять из «морхотья», «лохмотья», т. е. старой, рваной, грязной одежды, истоптанной обуви, а также одежды, не соответствовавшей полу и возрасту ряженого. Последнее было очень широко распространено: парни переодевались в женскую одежду, женщины - в мужскую. Характерной чертой ряженья было также освобождение от одежды вообще. Некоторые ряженые одевались таким образом, что прикрывали только верхнюю часть тела, оставляя обнаженной нижнюю, или же в ходе игры сбрасывали всю одежду, оставаясь голыми.

Ряженые обычно носили с собой вещи, характерные для того или иного персонажа: барыня - шляпку, цыганка - карты, кузнец - молот, нищий - мешок, покойник - саван, черт - ухват, ведьма, кикимора или русалка - метлу или веник. Кроме того, ряженые нередко ходили с плетью, палкой, кнутом, которые устрашали людей, или же с морковкой, початком кукурузы, скалкой, с помощью которых придавали своим действиям эротическую окраску.

Музыкально-шумовой фон складывался из звона колокольчиков, бубенцов, грохота печных заслонок, сковород, стучания ложками. Ряженье входило в состав многих обрядов и праздников, однако наиболее яркое воплощение оно получало на святках. Рядились в течение всего святочного цикла, но в большинстве мест ряженье было приурочено к страшным вечерам, а также к канунам Рождества, Васильева дня и Крещения. Ряженые ходили обычно по вечерам, большими группами в пятнадцать--двадцать человек. Они совершали обход крестьянских домов, как это делали колядующие, или же появлялись на святочных вечерках - игрищах. Ряженые шли от одной избы к другой, вбегали в них, не спрашивая разрешения хозяев, вели себя шумно, дерзко, нарушая покой и порядок в доме. Ворвавшись в дом, ряженые пугали его хозяев, плясали или показывали небольшие театрализованные сценки с плясками, короткими диалогами и довольно грубыми шутками. Например, ряженые с удовольствием разыгрывали сценку, в которой плясала «лошадь» - два парня, накрытые пологом, один из них держал на палке морду лошади, а третий парень изображал всадника, вооруженного плетью. В конце сценки всадник падал с «лошади», она разваливалась на части и ее принимался лечить «цыган» или «кузнец». Иногда эта сценка разыгрывалась как эротическое действие, во время которого ряженые хватали девушек, находившихся в избе, и старались затолкать их под «лошадь». Такие представления проходили очень шумно и весело. Ряженые, получив от хозяев различные дары, быстро сворачивали представление и отправлялись в следующий дом. Поведение ряженых на святочных вечерках, которые устраивались в течение всех святок, было несколько иным. Если при обходе домов они играли роль артистов, пугавших, веселивших и развлекавших зрителей -- хозяев, то во время игрищ молодежь, зачастую тоже переодетая, и приходившие ряженые сливались в едином веселье, где не было зрителей, а все становились участниками общих игр.

При всем разнообразии святочных игр в них преобладали две темы -- тема брака и похорон. Мотив брака обыгрывался в форме шуточной свадьбы, точнее, антисвадьбы: женихом становилась переодетая женщина, а невестой - парень, вместо фаты использовали рогожу, вместо венцов -- веники, вместо кадила - лапоть, а вместо аналоя - лохань. При этом «поп» в грязной рогоже - «рясе» распевал непристойности на мотив церковных песнопений. Эротическая тематика присутствовала в действиях таких персонажей ряженья, как «кузнец», «мельник», «барин», «шерстобит» и т. п. Так, например, к «барину», у которого была привязана между ног длинная палка, подтаскивали сопротивлявшуюся девушку, стараясь засунуть ей под сарафан палку. «Кузнец» оголял тело, делал непристойные жесты, якобы выковывая к свадьбе кольца, венцы и прочие атрибуты. Другие персонажи вытаскивали девушек на улицу, задирали им подолы и старались натереть снегом интимные части тела. Большой популярностью на вечерках пользовались сценки отпевания, похорон. В этих сценках один из участников изображал покойника в саване, с огромными зубами и выбеленным мукой лицом. «Покойника» вносили в избу, бросали на пол и начинали отпевать. «Поп» раскачивал лапоть, наполненный тлеющим куриным или коровьим навозом, «дьячок» и «причитальщица» пели непристойные песни. Вслед за отпеванием «покойника» начиналось прощание с ним: парни заставляли сопротивлявшихся девушек целовать «покойника», который неожиданно старался их ущипнуть, уколоть булавкой или залезть под сарафан. Как элемент праздничного веселья ряженье было характерно также для масленицы и весенне-летних праздников: Егоръева дня, Семика--Троицы, Петрова дня. Обычай рядиться в масленицу был распространен лишь в центральных губерниях Европейской России и в Сибири. В весенне-летнее время ряженье встречалось в центральных и южных губерниях, хотя и не повсеместно, оно было связано с ритуальными проводами-похоронами мифологических существ, олицетворявших праздник: Масленицы, Ярилы, Костромы, Семика, Русалки и т. п.

Ряженье являлось также частью свадебного ритуала. На второй и третий день после брачной ночи ряженые приходили в избу молодоженов к пирующим гостям. Персонажи свадебного ряженья были аналогичны персонажам календарных праздников, а разыгрывавшиеся сценки повторяли святочные. Ряженье в русской деревне считалось делом греховным и опасным, а маски -- нечистыми, погаными, вредоносными. Особенно страшно, по представлениям крестьян, было переодеваться в «покойников», «нечистиков». Эту роль исполняли только мужчины, в основном по жребию. После святок парни и мужчины, активно участвовавшие в ряженье, должны были искупаться в иордани - проруби, освященной в Крещение.

По обычаю, в Святки работать запрещалось, и молодежь собиралась на Вечерины (вечёрки, гулянки). Собиралось человек двадцать, гуляли друг у друга по очереди, или парни откупали у хозяев просторную избу, приглашали гармониста. По некоторым сведениям, печь не топили, собирались в холодной избе. Главным развлечением на вечёрках были хороводы, пляски, танцы.

Во многих районах в структуре Святок особо выделяются кануны праздников - три «Коляды» (Рождественская, Васильевская и Крещенская), связанные с поминовением предков и обращением к мифологическому персонажу - Морозу. Все действия, совершаемые в эти дни, были направлены на обеспечение будущего урожая.

В эти дни варили кутью (традиционная поминальная пища). Часть кутьи оставляли на ночь на подоконнике «для Мороза», остальную съедали.

Выносили капусту или картошку, чтобы они не замерзли во время посадки. Вечером в Коляду пекли блины и звали Мороза первый блин прикладывали к стеклу (блин примерзал и висел все Святки) и кричали:

«Мороз, Мороз-Красный нос, Прихади к нам на Каляду, Причашй бараду, Прихади блины исть!».

На Святках устраивали катания с гор - парни катали девушек на санках. Катались также по деревне на лошадях или могли сами впрягаться в сани.

Общераспространенный обычай святочных бесчинств молодежи отличался особым размахом - затягивали на крышу дровни, бороны, плуги, раскидывали поленницу, завязывали тряпками колодцы, закрывали трубу на крыше, могли отнести в сторону от избы крыльцо. Зная, кто с кем дружит, от дома девушки к дому парня «торкали» прутья от веников, стелили дорожку золой.

На вечёрках разыгрывали и шутейные свадьбы: брали квашню, клали на нее подушку, сажали девушку, чесали ей голову гребнем для льна и приводили ряженого «жениха» с бородой. Девушка отказывалась идти за «бородатого». Тогда приносили серп и «брили» ряженого «жениха».

Поначалу древняя церковь преследовала христиан, продолжавших справлять языческие праздники генварских календ веселыми пирами, ряженьем, в том числе и в звериный образ, и песнями, которые ревнителям христианства должны были казаться бесовскими. 62-й канон трулльского собора, направленный против остатков языческих празднеств, указывает на материал Греко-римских верований не раз вызывавших нарекания как восточной, так и западной церквей. Славянская кормчая по списку 1282 года передает запрет комических, сатирических и трагических масок таким образом: "ни в обличья игрець и ликственник или козлогласования ходити" и толкует это правило: "Каланди суть первые в коемждо месяце дни, в нихже обычаи бе еллином творити жертвы; и Воте и еврумалиям еллинским беяху праздници: Вроум бо порекло есть Дионисово" потому св. отцы "не повелевают мужем облачаться в женские ризы, ни женам в мужские, еже творят в праздници Дионисовы пляшущее, ни лиц же косматых възлагати на ся, ни козльих, ни сатурьских, космата лице убо суть на поругание неким ухищрена, козлья яко жалостна и на плачь подвизающая, сатурьская же Дионисов праздник творящее бяху."

Одним из наиболее распространенных обычаев святочного обихода несомненно является обряд ряжения. Если вообще святочная обрядность представила много общего и дословно сходного в ее проявлениях у разных народов Европы, то тем более это следует сказать о масках и личинах. Русское, малорусское, болгарское и румынское ряжение "козою", восходящее, быть может, к "козьим" и "сатурским" лицам Врумалий, продолжает жить в Норвегии, Англии, Германии, и др."

Рожыствуванье/ рождествованье. 7 января, рано утром совершался ритуал рожыствуваипя / рождествовапъя, христославления. Христославили и в одиночку и, чаще, группами. «Как зазвонили к утренней, они уже идут». Или: «Рожыствувать начиналы с пивночи», «Як тико начнэ сирить». Христославление продолжалось до 10 - 12 часов дня, а затем наступало время застолий.

В прошлом в подавляющем большинстве станиц рождествованье являлось прерогативой «мужского пола»: мальчики, юноши, мужчины. Причем они могли объединяться в одну группу. Приоритетная роль мужского начала в этом обряде сохранилась во многих станицах и в наши дни.

В ряде станиц, прежде всего в Закубанье, в христославлении принимали участие все половозрастные группы: «Рождествовать ходили и дети, и девушки, и старики…», «… и парни, и девушки, и замужние, женатые». Иногда, правда, уточнялось, что «… ходили все, но чаще парни».

Участники этого обряда могли ходить со «звездой», в отдельных станицах с украшенной веткой с тремя отростками (тройчаткой, ряженкой, гилъцом) или же деревянным крестом.

Наиболее широко распространенным вариантом центрального символа являлась звезда, которую делали из обруча, обичайки сита, а лучи из веточек или палочек. «Звезда» могла быть восьми-, шести-, пяти-, четырехконечной. Могли сё делать и из фанеры (около метра в диаметре). В центре круга делали рамку. Лучи и одну, «глухую», сторону звезды полностью обклеивали бумагой: красной, или лицевую сторону красной, а «глухую» зеленой. Её дополнительно могли украшать ленточками, цветами. В некоторых станицах верх «звезды», помимо прочих украшений, венчал венок.

Участники обряда могли быть одеты в праздничную одежду или же наряжались («обряжались», «переряжались») особенно в том случае, если разыгрывались сценки на библейские сюжеты или если одновременно совершался ритуал вождения «козы», «журавля», «медведя» и т.п.

Вошедшие в дом рождествовальщики или сразу начинали христославить, или же в некоторых станицах их просили, заставляли сесть на шубу на порог и «поквохтать» В этом могли участвовать все (мальчики, например), либо это делал старший в группе участников обряда Назначение этого ритуала,- «чтобы куры сидели на гнездах». Хотя в подавляющем большинстве станиц подобного рода действия, впрочем также как и хождение с «козой» и т.п., связаны с Новым годом.

Поставив перед собой «звезду», если приходили с ней, обратившись в святой угол, на восток, участники исполняли соответствующие тексты. В прошлом исполнялись «специальные вирши», отрывки из тропаря, кондака, ирмосы. При этом, как отмечали современники, нередко исполнители искажали их до неузнаваемости. Известны и немногочисленные детские песнопения: «Я маленький хлопчик / влиз на стовбчик, На дудочку граю, Хрыста прославляю».

Самыми же распространенными являлись «Рождество твое, Христе, Боже наш» и «Многая лета». Первый из них является основным и в наши дни во всех станицах без исключения:

«Рождество Твое, Христе Боже наш,

возсия мирови свет раззума,

в нем 6о звездам служащий

звездою учахуся

Тебе кланятися, Солнцу правды,

и Тебе ведети с высоты Востока.

Господи, слава Тебе!»

Чаще всего рождествующие и ограничивались исполнением «Рождества». Однако нередко ему могли предшествовать стихотворные вступления в виде монолога или диалога. Например, войдя в хату, один из участников, старший, говорил:

«На Востоке три ангола летело,

Рожыство Хрыстово пело!»

И далее следовал основной текст, «Рождество Твое, Христе Боже наш».

Или:

Рожыствуйте, веселитесь,

Со восторгом обратитесь,

Люди добрые, со мной!»

А далее - основной текст в исполнении всех участников группы.Тропарю могло предшествовать и вступление в форме диалога:

Первый: Нынче Бог наш народывся!

Второй: А для чего он народывся?

Первый: Для того, шоб избавить от грехов.

Я рано утром вышел, глянул на восток

З востока тры ангела летели,

«Рождество Христово» пели!

Вслед за этим следовало «Рождество». А по окончании говорили: «А щас поздравляем хазяина и хазяйку на многие лета!» и исполняли «Многая лета!».

Иногда вступление было достаточно развернутым:

«Мы пришли вам рассказать,

Много лет тому назад.

Двадцать пятого декабря,

Как и нынешнего дня, Как Иисус Христос родился,

Не в погонах, не в крестах

И не так как царь земной,

В одежде золотой.

Его жиды покупали,

Много серебра давали,

Он их серебро не брал

И кресты не продавал,

Он у ясельца ложился,

На восток усе смотрел,

С неба ангелы слетели,

Рождество они запели!

Дальше вес вместе исполняли «Рождество…». По окончанию говорили: «Здраствуйте! С праздничком, с Рождеством, с Христом!».

Рождествовальщиков щедро одаривали колбасами, хлебом, пирожками, сладостями, мелкими деньгами. Взрослых угощали вином, водкой. Оснований для такой щедрости было достаточно: не принять рождествовалыциков считалось большим грехом; к этому времени уже закончился пост. Да и по традиционным представлениям в дом на Рождество Христово должен был первым придти мужчина. Это сулило семье счастье и благополучие.

Колядование. Во второй половине дня 7 января, вечером («как зазвонят к вечерней») и ночью дети, девушки и женщины начинали колядовать. В целом это универсальная для Кубани традиция.

Новый год (1/14 января).

Новый год - это следующий не только крупный, но и весьма ответственный праздник зимнего цикла, включавший в себя целый ряд ритуалов. Некоторые из них повторяли рождественскую обрядность, другие были оригинальны и связаны именно с Новым годом.

Новый год, точно так же как и Рождество Христово, содержит и реализует через конкретные обряды идею окончания, отмириния старого со всеми его бедами и несчастьями, неудачами, и начала, рождения нового временного цикла, наполненного неизрасходованной энергией жизни. Причем если Рождество Христово - явление масштабное, эпохальное, но в большей степени антропосоциальное (рождение Спасителя, конкретного человека, народа, человечества), то Новый год - явление космическое. Это, по традиционным представлениям, рождение, обновление мира и космоса в целом. Более того, участником этого рождения, творения наступающего года являлся практически каждый человек, каждая семья. Об этом свидетельствуют новогодние обряды, продолжающие и очень часто дублирующие рождественскую обрядность. Об этом же свидетельствует и состав участников основных действий: дети, взрослые, мужчины, женщины.

Значимость этого порубежного времени подтверждается не только большим количеством сложных обрядов и ритуалов, но и наличием представлений об особом статусе этого времени, приметами, запретами, характером приготовления к празднику.

Во-первых, так же, как и на Рождество, к этому дню с особым тщанием готовили жилище: хату украшали особыми праздничными полотенцами - рушныкамы (большими, вышитыми), «вешали по всем углам», «на занавески по углам цепляли цветы».

Вечер накануне Нового года почти во всех станицах называли щедрым (щедрый взчир) вечер, хотя встречались и встречаются другие названия - «вечер на Меланки». Представление о том, что каким будет первый, новогодний стол (обильным, разнообразным или скудным), таким он будет и весь год, диктовало особое отношение к пище: «На столе было всё. Обязательно пекли специальную хлебину», «На Новый год готовили как можно больше блюд - чтобы год полный был». Именно на Новый год старались стол так заставить едой, высоким хлебом, чтобы хозяина не было видно, Правда, он мог и присесть на низенькую скамеечку, наклониться.

Под Новый год «проведывали родственников». Провожая уходящий год, стреляли. Традиция давняя и связанная с представлением, что это отпугивает «нечисть», беды, несчастья.

Щедрование. Во многих станицах обряд совершался вечером, ночью под Новый год. В других населенных пунктах - вечером в первый день Нового года, т.е. 1 (14) января.

Следует также напомнить, что в ряде станиц Кубани обрядовые тексты на колядки и щедровки (щедривкы) не делили.

Основной контингент щедрующих - девушки, молодые женщины, девочки (колядовавшие в основном в одиночку) и, реже, мальчики. Вместе с тем в некоторых станицах, возможно в позднее время, допускалось совместное щедрование парней и девушек, мужчин и женщин.

Участие мужчин, парней не исключено хотя бы в качестве «михонош», «поводырив». Такой парень нес сумку, мешок с «наколядованным», т.е. дарами, защищал девушек от нападения парней (для этих целей у него была хворостина или палка).

Парня могли включать в состав щедрующих, переодев его в женскую одежду, накрасив лицо. Ему и имя давали женское. Помимо этого, если учесть, что одной из разновидностей щедрования являются «мыланки» / «маланки», предполагающие участие и парня или мужчины в роли Василя, а также тот факт, что щедровальщики могли объединяться с парнями, мужчинами, «водившими козу», то участие мужской половины в обрядах накануне Нового года вполне резонно.

Участие парней в щедровании могло проявляться и в виде «шкоды». Девушки ходили щедровали, а парни ходили следом и могли снимать и заносить на другой край станицы калитки, ворота.

Обходы, щедрование начинались примерно с 15 часов и могли продолжаться до 24 часов.

На щедрование спрашивали разрешения у хозяев: «Пустить щидруватъ!», «Можно вам пощедровать?» и т.п. Обычно следовало разрешение, благословение на щедрование, или отказ: «Ничого / нечево давать».

Репертуар щедровок достаточно обширен. Это объясняется и тем, что часть колядок исполнялась в качестве щедровок, но с добавлением рефрена «Щедрый вечер, добрый вечер!». К числу таких текстов относятся следующие: «На Кубани, на Ердани / Мать Божья рызы мыла. / Щедрый вечер…», «Архангел Гавриил во вес трубы затрубил», «По-над раем, раем / Там древо стояло…», «Ой, сив Хрыстос / Та и вэчэряты…», «У нашого пана, пана Ивана…», «Ишла дева Мария лужком-бережком», «Коло речушки, коло Дунаечки», «Як сив голуб на виконце» и другие. Щедровки, так же как и колядки, делятся на взрослые и детские. Из последних едва ли не повсеместное распространение получили «Щедривочка, щедровала, щидрувала» и «Щедрык, вэдрык / ведрик». Оба текста вариативны.

Щидровочка, щидрувала,

До виконця прыпадала:

-- Шо ты, тетка, напыкла,

Нысы нам до викна.

Покы донысла,

Ручкы, ножкы попыкла.

Щидровочка, щидрувала,

До виконця прыпадала:

-- Шо ты, тетка, напыкла,

Неси нам до викна,

Не щипай, не ломай,

А по целому давай.

Щедровочка, щедрувала,

До виконца припадала:

-- Шо ты, тетка, напекла,

Неси его да викна,

А я девочка манэнька,

В мэнэ платтячко рябэнькэ,

Чирывычкы козлови,

Будьтэ с празнычком, здорови!

Щедрык, вэдрык,

Дайтэ варэнык,

А ще мало - кусок сала,

А ще и мало - ковбасу.

А я дую, дую, Дэ ковбасу чую,

Там и заночую.

Щэдрик, ведрык,

Дай варенык,

Вареника мало,

Дай кусок сала,

А я сала не хочу,

Дай-ка мине, баба, колбасу,

Я додому отнесу.

Жадным хозяевам подростки, да и взрослые могли спеть и особые, своего рода корильные щедровки: «Щедрык, вэдрык, / у….с. я Пэтрык» или «А в дядька, дядька/ Дядына гладка…».

По окончанию щедровки могли поздравить хозяев с праздником, высказать благопожелания в простой форме или в виде шутки-прибаутки: «От стола - до порога, чтоб ваша семья была здорова! От стола - до пэчи, щоб ны болилы плэчи».

«Хождение с Мыланкой». Одновременно со щедрованием «мыланковалы/меланковали», т.е. исполняли меланки, «ходили с Меланкой» Собственно меланки - одна из разновидностей щедровок.

По преимуществу участниками этого обряда являлись представительницы женского пола. «Мыланкувалы женщины од вылыкого - до малого. В некоторых станицах и для женщин, судя по всему, существовали возрастные ограничения на участие в этом обряде. Помимо этого достаточно четко прослеживаются принципы организации участников в группы (компании) с учетом возраста и социального статуса (замужние - не замужние): «Дети пели не рядились», «…замужние женщины водили Мыланьку», «Мыланку водили женщины, девушки - не», «Мыланку водили девушки и молодые женщины». Хотя в некоторых станицах возможно было участие юношей и мужчин («парни с девушками, замужняя молодежь»).

Главные действующие лица и их сопровождающие могли использовать ряжение или же обходилось без этого. Некоторые информаторы обращали на это специальное внимание: «дети не рядились», «Мыланку не наряжали».

Подойдя ко двору участники от калитки, ворот кричали хозяевами, спрашивали разрешения на меланкованье «Пустить Мыланку». В отличие от прочих щедровалыциков, которых могли оставить петь «под окнами», «Мыланьку» пускали в дом. В некоторых станицах в доме, перед началом меланкованья. она должна была перекатиться, покататься по полу, - «чтобы овечки катились/котылысь».

Мыланка ходыла,

Васылька просыла:

-Васылько мий батько,

Пусты мэнэ в хатку,

Я жито ны жала,

Золотый (чистный) хрэст дыржала,

Золоту кадилныцю.

Кадитеся, люды,

До вас Хрыстос будэ!

А вы свички ставтэ,

А нам калач дайтэ!

Святочные ряжения. Обычаи ряжения в прошлом, вероятно, сопутствовал всему святочному периоду. Реестр ряженых персонажей внушителен. Это и зооморфные образы: медведь, журавель, коза, кобыла, лиса, собака, чудище; антропорфныс: Мыланка/Меланка, Васыль, диды, поводырь, михоноша, цыгане, купцы, солдаты, офицеры, попы, музыканты, а также действующие лица такого театрализованного представления, как «Царь Максимилиан», известного в прошлом в некоторых станицах (Бесленеевская, Анастасиевская и др.) Следует также отметить традицию ряжения «в цыган» посевальщиков (Ладожская) и колядующих девушек (Бесленеевская), молодожена, участвующего в колядовании, в юбку (Воронежская).

Центральными фигурами святочных ряжений были «медведь», «журавель», «коза», «кобыла» («конь»), Мыланка/ Миланка и Васыль. Прочие обычно входили в свиту того или иного основного персонажа.

Роль «Журавля» исполнял мужчина, одетый в шубу наизнанку. Клюв «журавля», сделанный из бумаги или дерева, крепился на палку, которую исполнитель этой роли держал в руках. Отмечен и несколько иной вариант ряжения в «журавля». На палку надевали валенок и покрывали его платком. Палку нес мужчина в шубе наизнанку, передвигавшийся на корточках. Рукава шубы заправлялись внутрь. Иногда «журавля» изображали два человека. В этом случае они поворачивались «задом друг к другу», и их связывали полотенцем или веревкой. Участники могли переряжаться: мужчины в женщин, женщины в мужчин. «Журавля», впрочем как и других персонажей, в прошлом, судя по всему, могли водить на протяжении всех зимних святок, но об этом пожалуй в следующей статье...


«Крокус-покус» Агаларовых: здание в кадастре не числится, а работали дети и самозанятые

Многие наверняка обратили внимание на школьников, выводивших людей из «Крокус Холла» в ходе теракта 22 марта. Они прославились на всю страну и получили уже немало наград. Правда, юридич...

Русская ракета попала "куда нужно". Варшава спешно отправила в отставку инструктора ВСУ после смерти генерала
  • ATRcons
  • Вчера 20:06
  • В топе

Решение об отстранении было принято на основании данных контрразведки Польши. Кадровые перестановки в "Еврокорпусе"  Пресс-служба Министерства обороны Польши сообщает об уволь...

Наши спортфедерации потоком отказываются от Олимпиады

"Слать команду бомжей не будем!" Федерации одна за другой посылают Париж-2024 лесом.История с допуском-недопуском наших спортсменов на парижские ОИ уже изрядно приелась. Столько было сл...