«Прекратить казачий беспредел!» - (лозунг прогайдаровского пикета, город Краснодар, 23 ноября 1992 год).
К нам в редакцию пришёл интересный материал. Предупреждение - данная статья не преследует никакой цели, кроме цели не преследовать никакой цели. Автор не призывает к чему-либо или ненависти к кому-либо. Есть собственное субъективное и оценочное мнение, которое разрешено высказывать любому гражданину страны. Насколько данные аргументы совпадают с действительностью, нам не известно и скорее всего это не истина в последней инстанции, а эмоциональная разгрузка человека, который переживает за бытие в целом. Мы не берёмся давать оценку в связи с новым пакетом законопроекта И. А. Яровой.
«Во времена всеобщей лжи говорить правду - это экстремизм» - (Джордж Оруэлл).
Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть данных фактов. Информация взята из открытых источников. Всё что вы видите - это слухи и домыслы и нечего более. Редакция не разделяет мнения автора. Данный текст создан в состоянии аффекта, так как автор очень впечатлительный человек с обострённым чувством справедливости и слишком близко к сердцу воспринимает чужое горе, поэтому многие его высказывания могут являться искажённым восприятием реальности. Всё является авторским личным оценочным суждением. Верить ему на слово, безусловно, не нужно ни в коем случае. Предлагаем читателям составить своё собственное не зависимое от авторского оценочного суждения - мнение о произошедшем.
Несмотря на совпадение названия этой статьи с названием последнего романа великого французского писателя Виктора Гюго, рассказавшего о событиях во Франции в 1793 году, мы сегодня расскажем о событиях, случившихся спустя ровно 200 лет после первых - в 1993 году - и не во Франции, а в России. И не с французами, а с казаками. Совпадений всего два: 1993 год и в обоих случаях - драматичность событий. В первом случае драма человеческая, во втором национальная. Период новейшей казачьей истории, начавшийся после падения власти коммунистов, с полным правом можно назвать периодом казачьей вольницы - фактически повторением в новых исторических реалиях периода казачьей вольницы, наступившего после падения власти Золотой Орды в Диком Поле. При этом, в отличие от других национальных движений, приведших к появлению новых национально-государственных образований на территории бывшего СССР и РСФСР, историческая судьба казаков в конце ХХ века оказалась иной. Казаки, к своему несчастью, не смогли вовремя осознать и сформулировать главную, стратегическую цель своего движения, понять, чего они хотели бы достичь в конечном итоге. И потому у них причудливым образом в одном котле оказались перемешаны и великорусские имперские лозунги, и некие общеславянские, и христианские, и только в последнюю очередь собственно национальные казачьи. Поэтому, направив свою силу не в то русло и не сумев с ходу, по свежим следам падения коммунистической власти, создать свои казачьи национально-государственные образования, казаки произвели мощный пассионарный выплеск в совершенно бесперспективную для интересов Казачьего Народа сторону - в участие в различных военно-политических авантюрах не казачьих акторов. Было ли это случайным стечением обстоятельств или чьим-то успешно осуществлённым хитрым планом, сегодня уже не столь важно. Важно то, что казаки всю свою энергию направили не на достижение своих национальных интересов, а на реализацию интересов посторонних к ним, а то и вовсе некомплиментарных к казакам, региональных и национальных элит и вождей. И уж точно, что деятелям, недавно пришедшим к власти в Кремле, выплеск казачьей активности в безопасную для них сторону, то есть за пределы российских границ, был в то время крайне важен. Они ещё недостаточно укрепились в своих руководящих креслах, не создали сильный государственный аппарат и потому были кровно заинтересованы в том, чтобы казаки пока не «бузили» на территории самой РСФСР.
Уже в декабре 1991 года в российской телевизионной хронике стали появляться кадры из Приднестровья, на которых были видны донские казаки в синих штанах с красными лампасами, а голос диктора сообщал об участии казаков-добровольцев в защите русскоязычного населения этой территории от молдавских националистов. Телевизор как бы давал знать казакам по всей России, что им есть где приложить свои силы, если у них кипит кровь и имеется желание повоевать. Автор этой статьи тоже во главе небольшого отряда казаков-добровольцев принял тогда участие в создании, по сути, нового государственного образования - Приднестровской Молдавской Республики (ПМР). И я помню, что уже на рубеже весны-лета 1992 года, когда стало ясно, что ПМР отбита от Молдовы, власти новой республики не знали, что делать дальше с казаками и их вооружёнными формированиями. Местной элите казаки больше просто не были нужны: мавр сделал своё дело, мавр может уходить. Видимо, этот вопрос тогда сильно волновал местную элиту, поскольку один из депутатов бывшего Тираспольского горсовета, самопреобразованного в парламент новой республики, задавал при встрече даже мне, рядовому казаку, такой вопрос: как, по моему мнению, можно их республике использовать (именно использовать) казаков в мирной жизни? Вскоре казаки-добровольцы приняли участие в войне в Абхазии, отколовшейся от Грузии, и, вместе с Конфедерацией Горских Народов Кавказа, помогли создать Абхазскую государственность. Кстати, сегодня Конфедерация Горских Народов Кавказа переименована в Ассамблею Народов Кавказа, поскольку в прежнем названии игнорировалось присутствие среди кавказского населения русских и казаков, и она так же, как в 1990 годы была союзником казаков, сегодня является союзником Всеказачьего Общественного Центра.
По крайней мере, хоть эта добрая традиция не оказалась похоронена под грузом дальнейших событий. Казачьи пассионарии, наиболее дезориентированные в плане собственных национальных интересов, принимали участие в войне Азербайджана с Арменией, причём здесь выбор окопа был совершенно примитивен: армяне ведь христиане, а азербайджанцы - мусульмане. Значит, надо помогать армянам. По таким же мотивам казаки приняли участие и в войнах на Балканах, которые разразились там после развала Югославии. Одно из первых социологических исследований, которое в 1992 году провела служба «Мониторинг» И. А. Яковенко, зафиксировало в казачьей среде настроения «казакоцентризма». 3,7 % опрошенных - это сторонники независимого Донского казачьего государства, а 36,1 % респондентов высказались за образование Донской Казачьей Республики в составе РСФСР. Причём, казачий партикуляризм («казакофильство») не исчез вместе с завершением эпохи «парада суверенитетов». Но все эти стремления и желания, весь этот партикуляризм оказались подорванными тем, что пассионарная энергия казаков, фактически создавшая две чужие республики (Приднестровье и Абхазию), оказалась растрачена на сторону. Участие в чужих военных конфликтах сослужило дурную службу самому Казачьему Народу, став своеобразным паровозным свистком, выпустившим пар из котла и лишив достаточной силы казачье движение за собственную государственность. На такой не слишком оптимистичной ноте мы подошли к переломному для нас 1993 году, когда новое российское руководство уже достаточно усиделось в своих правительственных креслах, начало внутреннюю борьбу за верховную власть уже в своей среде, и при этом готово было теперь применять силу против казачьих активистов.
27 января 1993 года было произведено задержание кубанского оппозиционного по отношению к местным «красным» краевым властям «белого» атамана Евгения Нагая. Его обвиняли в незаконном приобретении и хранении оружия. 2 февраля 1993 года прошёл пикет казаков Кубанского Казачьего Войска (ККВ) Нагая перед зданием администрации Краснодарского края с протестом против преследования своего атамана. В марте начался судебный процесс о прекращении деятельности ККВ за «непредусмотренные зарегистрированным уставом действия». Но остававшиеся на свободе казачьи активисты вовсе не думали отказываться от своих устремлений. В частности, вектор, заданный атаманом С. А. Мещеряковым на автономию Области Войска Донского, не исчез вместе с его отстранением от атаманства. Идея казачьей республики была настолько жизнеспособна, что и при новом атамане Василии Каледине она пользовалась значительной симпатией и поддержкой в казачьей среде. В новых властных кругах, пришедших в руководящие кресла после провала путча в августе 1991 года, в это время уже начались свои внутренние «разборки». 12-13 марта 1993 года Совет атаманов «белого» СКВР принял ряд документов в поддержку президента в его противостоянии с парламентом за верховную власть в стране. Но президент Ельцин не оправдал надежд на то, что в знак благодарности казакам он своим Указом утвердит образование хотя бы одной казачьей республики. Он ограничился изданием Указа «О государственной поддержке казачества», который ничего не давал Казачьему Народу кроме очередных «розовых очков».
Тем не менее, 20 марта 1993 года прошёл Расширенный Совет атаманов СК ОВД в Новочеркасске, посвящённый этому Указу. Донскими атаманами было принято очередное решение о восстановлении Области Войска Донского как национально-государственного образования с правами субъекта федерации. 21 марта был издан приказ Совета атаманов СК ОВД об объявлении с 22 марта особого положения в Войске Донском, формировании войскового правительства, введении военного положения, взятии под охрану всех административных зданий и объектов жизнеобеспечения, создании военного трибунала и отдании под суд всех лиц, препятствующих выполнению требований СК ОВД. 22 марта 1993 года около двух тысяч казаков СК ОВД окружили здание областной администрации, некоторые были вооружены, причём не только шашками, но и автоматами и гранатами. Казаки решили не выпускать депутатов, пока те не примут решение поддержать «волеизъявление казачества Дона о восстановлении незаконно упразднённого национально-государственного образования на территории РСФСР» (речь шла о провозглашённой ими ещё в октябре 1991 года, при атамане Мещерякове, Области Войска Донского или, иначе, Донской Республики). Однако амбиции отдельных казачьих лидеров, искусно возбуждаемые и подогреваемые властями, заранее ослабили казачье единство в достижении поставленной цели. Бывший военный корреспондент Н. С. Асташкин писал:
«События, происходившие весной 1993 года в казачьей штаб-квартире (в «Доме Парамонова») в центре Ростова-на-Дону, напоминают Шервудский лес, где безобразничали разбойники Робин Гуда».
И далее Асташкин приводит рассказ атамана Юдина:
«Весной 1993 года Ратиев стал распространять слухи, что я, мол, еврей и получаю доллары из США, не вступаю в Союз Казаков ОВД, а тяну одеяло на себя. Поэтому он приказал меня арестовать - как агента сионизма. В общем, полнейший бред, но казаки этому верят. О, это же сказал Ратиев! А у него умственная планка - ниже плинтуса! Правда, поиграть на толпу он мастак. Ну, значит, еду я как-то на служебном автомобиле по Большой Садовой, смотрю, у здания областной администрации толпа казаков - требуют от властей признать их народом!
«Припаркуйся-ка на проспекте Соколова, - говорю водителю, - а я пока разберусь, что к чему».
Яблоков (начальник службы безопасности Ратиева), увидев меня, тут же объявляет:
«Господин атаман, вы арестованы. Пройдёмте в Дом Парамонова».
Зашли в кабинет Ратиева - его на месте не оказалось. Присев на стулья, стали ждать. Со мной остались трое ребят из его охраны, остальные вышли в соседнюю комнату, откуда стали доноситься крики:
«Ура! Казаки Белый дом взяли!» - то есть здание областной администрации.
Я понял, что меня хотят сломать психологически. Тогда я говорю:
«Ребята, вы не на тех ставку делаете. Ратиева-то я породил, и все вы - массовка в моём спектакле. Пройдёт время, иллюзия исчезнет, и всё станет на свои места. Так что опомнитесь, пока не поздно, и расходитесь по домам».
Смотрю, ребята приуныли. И тут в кабинет забегает Паша Барышников, увидев меня, кричит:
«О, Саня, и ты с нами?».
«Вы же меня арестовали».
Он смеётся:
«Да это же шутка! Саня, давай действовать вместе!».
А из соседней комнаты опять вопль:
«Ура! Белый дом - наш!».
Барышников:
«Видишь, Саня, областная администрация уже наша».
И опять:
«Так ты с нами?».
«Нет, - отвечаю, - каждый баран свои ноги носит сам. То, что вы делаете, не входит в модель казачьего возрождения. Чтобы поменять существующий строй, нужна элита, а её на сегодняшний день просто нет. В казачьей верхушке - одни проходимцы и уголовники. С ними управлять областью, что ли?».
Барышников попытался возразить: ты же, мол, сам говорил, что когда по Большой Садовой будут маршировать десятки тысяч казаков, то зайдёшь к главе области и скажешь:
«Так кто в доме хозяин?».
«Взять власть, - отвечаю, - ещё ничего не значит. А откуда ты завтра возьмёшь деньги, чтобы людям платить пенсии? Ведь все деньги - у нынешней, реальной власти! И с кем ты будешь решать проблемы области - с бомжами, которых, кроме бутылки, ничто не интересует, или с уголовниками, которые помнят только о собственных интересах? Они завтра учинят какую-нибудь пьяную драку, и власти тут же весь ваш бордель прикроют»».
Далее Асташкин сообщал, что в Доме Парамонова, или «Курене», как его иначе называли казаки, появился Ратиев. Завидев Юдина, он просиял от радости:
«Саня, и ты здесь?
Юдин:
«Меня сюда привели под конвоем».
Ратиев (смеётся):
«Саня, да не бери в голову! Пойдём лучше к казакам».
В зале, куда Ратиев привёл Юдина, было полно народу. Вышли на сцену: Ратиев - в казачьей форме, Юдин - в дублёнке. Крики из зала:
«Юдин - недобитый буржуй!».
Юдин заметил, что бузу поднимают в основном люди Яблокова - из охраны Ратиева. Спектакль продолжается! Юдин выкрикнул:
«Вы - не казаки, а сборище бездельников, которые не хотят работать».
Крики из зала:
«Юдин - коммуняка!».
Выругавшись, я повернулся и ушёл, говорит Юдин».
Что в этой истории, рассказанной со слов Юдина, является правдой, а что выдумкой, я не знаю. Но зато я знаю, что и Ратиев, и Юдин, и упоминаемый здесь Барышников - это те самые люди, которые совсем недавно вели сепаратные переговоры с властью, когда той надо было любыми путями и не стесняясь средствами убрать от атаманства на Дону действительно грамотного и достойного атамана С. А. Мещерякова. И все эти люди приложили свою долю усилий для лишения Мещерякова атаманской булавы. Так что особых иллюзий относительно их моральных качеств и принципов я совершенно не питаю. И, думаю, все они с такой же лёгкостью могли бы предать и нынешнего атамана Василия Каледина, как ранее изменили атаману Мещерякову. Но продолжим рассказ о тех событиях. 23 марта состоялась встреча атамана СК ОВД В. Каледина с депутатами областного Малого Совета, председателем областного совета А. Поповым и главой областной администрации В. Чубом. Чиновниками на словах было не только признано решение Совета атаманов СК ОВД о восстановлении на Дону казачьей национально-государственной автономии, но даже подписано «Соглашение о поддержке возрождения казачества». Атаман Каледин то ли забыл, то ли не знал знаменитое высказывание большевистского вождя В. И. Ленина:
«В двери дворцов можно достучаться только прикладами винтовок».
Но уж казачью-то поговорку он должен был знать:
«Кто развязал язык, тот вложил саблю в ножны».
Или она ему тоже была неизвестна? Говорить и договариваться можно только тогда, когда за спиной имеется сила, которая ожидает результата переговоров и не расходится по домам до реально осязаемого получения этого результата! Естественно, казаки, вступив в разговоры с властью и прекратив пикетирование областной администрации, проиграли. 24 марта группа казаков во главе с хуторским атаманом Владимиром Ждановым попыталась упразднить власть Советов в Родионо-Несветайском районе Ростовской области. Однако власть не собиралась так просто отступать. Уже вечером 24 марта находившейся в укреплённой засаде милицией было произведено задержание при выезде из города Ростова-на-Дону в сторону города Каменска автомобиля УАЗ-452 с 17 казаками 11 полка СК ОВД, которые возвращались с пикетирования здания областной администрации. У казаков было изъято 2 автомата, 2 пистолета, 3 гранаты и боеприпасы. Казачья акция с пикетированием здания администрации Ростовской области наделала много шума и вновь привлекла к казакам пристальное внимание местных и центральных властей. В. Чуб, глава администрации Ростовской области, уже 25 марта 1993 года, выступая на сессии Ростовского областного совета, заявил уже совсем не то, что обещал атаману Каледину всего лишь два дня назад:
«Казачество меня беспокоит больше всего: за президента, но против исполнительной власти! Временное правительство Дона - что это такое? И зачем создавать национально-государственное образование - это что, тоже поддержка президента?».
В тот же день, 25 марта, председатель Верховного Совета России Р. И. Хасбулатов, чеченец по национальности из тейпа Харачой, уже изменивший своему благодетелю Ельцину и вставший в оппозицию к нему, в своём телеинтервью заявил:
«Ельцин пытается ликвидировать демократический институт государства. Демократия под угрозой! Внешняя политика очень подчинена западному влиянию. Вот создают какую-то казачью автономию! Планируют, видать, поход атамана Каледина на Москву».
Тут, наверное, надо сказать несколько слов о председателе Верховного Совета РСФСР Р. И. Хасбулатове, чтобы показать его «дно». Ведь именно от него зависела возможность мирным, легальным путём, основываясь на ранее принятом Законе РСФСР от 26.04.1991 года № 1107-1 «О реабилитации репрессированных народов», решить вопрос с казачьем национально-государственном образовании. Этого, как мы знаем, не случилось. Руслан Имранович был избран народным депутатом РСФСР от Грозненского национально-территориального избирательного округа № 37 Чечено-Ингушской АССР 4 марта 1990 года. В своей предвыборной программе Хасбулатов выступал, в частности, за единую Россию с широкими правами автономий, за создание демократических структур власти и за превращение местных Советов в действительные органы самоуправления с правом местного законотворчества. В рамках его предвыборных обещаний совсем недавно, всего лишь 10 декабря 1992 года, VII Внеочередной Съезд народных депутатов РСФСР принял (но почему-то на закрытом заседании) Закон об образовании Ингушской Республики! А 9 января 1993 года с согласия хасбулатовского Верховного Совета была провозглашена его родина - Чеченская Республика - в качестве национально-государственного образования чеченского народа! Но как только дело дошло до решения о казачьем национально-государственном образовании, весь демократизм Хасбулатова, все его предвыборные заверения и обещания оказались выброшены в мусорную корзину за ненадобностью! Он категорически воспротивился появлению любой казачьей республики! И, конечно, Казачий Народ теперь в веках будет ему крайне признателен и будет поминать его имя «тихим, неласковым словом». Тут мне вспоминается ранее написанная мною статья под заголовком: «Кому - республику, а кому - «дырку от бублика»». Под дудку Хасбулатова запели и другие враги, и противники Казачьего Народа. Так, уже 26 марта 1993 года некий депутат VII Внеочередного Съезда народных депутатов (который был за ГКЧП в 1991 и за Хасбулатова в 1993), у которого брали телеинтервью, сообщил с явным опережением событий в стиле «Караул! Нас предали!». Он буквально выпалил на камеру:
«Казаки образуют параллельные властные структуры в регионах!».
Тут явно не хватало лишь слов «спасайся, кто может!». Естественно, не мог остаться в стороне от поднятого переполоха и глава администрации Ростовской области В. Чуб. В выступлении по Ростовскому телевидению 31 марта 1993 года он обвинил и обнадёжил:
«Руководители казачества рвутся к власти! Руководители области приняли меры по пресечению попыток нарушить Конституцию России!».
Подводя итог результатам мартовского обострения ситуации на Дону, следует сказать, что в 1993 году казакам пришлось от обладминистрации в Ростове уйти мирно (а затем и из Дома Парамонова), поскольку поступила информация от доверенных людей в Генштабе, что ельцинское правительство собирается подавить казачьи волнения силой по сценарию случившегося немного позже, осенью того же года, расстрела Белого дома в Москве. И для этого в режим готовности уже были приведены прекрасно вооружённые и обученные специальные части, которые, несомненно, из слабо вооружённых казаков, имевших на всех только несколько автоматов и гранат, понаделали бы горы трупов. Но ведь, пораскинув мозгами, можно же было найти иной выход, чтобы и не подставиться под расстрел, и не разойтись по домам? Конечно теперь, спустя долгие годы, можно с умным видом рассуждать об упущенных возможностях, а тогда, вероятно, было не до того. Уже в номере от 2 апреля 1993 года специальный корреспондент В. Кравцов из главного рупора коммунистов газеты «Правда» сообщал об обстановке на Дону:
«На площади перед Домом Советов в Ростове-на-Дону играют ребятишки. О грозных казачьих пикетах тут уже, похоже, забыли. Сегодня ясно одно: погорячились ростовские казаки с требованием восстановить на Дону национально-государственную автономию. Впрочем, как и с немедленной передачей земли казачьим общинам. На днях постановлением главы администрации Ростовской области назначен председатель Комитета по казачеству администрации области. Им стал донской казак Д. Рубанов, состоящий на службе в Союзе Казаков. Хоть и истосковались казачьи души по традиционному самоуправлению и ведению хозяйства, да только их проблемы одним взмахом шашки не решить.
- Я вполне разделяю тревоги казаков, - сказал в беседе со мной заместитель главы администрации области В. Гребенюк. - Областной Совет совместно с Союзом Казаков Области Войска Донского уже утвердил Положение о реабилитационном земельном фонде, чтобы наделить землёй казачьи сельскохозяйственные общины. Администрация области выделяет на их нужды около миллиарда рублей. Беспокоит то, что среди казаков пока нет единого подхода в решении земельного вопроса. Что же касается образования казачьей автономии, то этот вопрос, по мнению В. Гребенюка, должен решаться на уровне Верховного Совета Российской Федерации. Поживём, как говорится, увидим».
В дальнейшем, когда «пожили», казаки и вправду увидели. Да такое, что лучше бы и не видеть. 14 апреля 1993 года в Доме Парамонова случился скандал между казаками, окончившийся убийством одного из них очередью из автомата. Власть, сочтя это удобным для себя основанием и видя отсутствие единства в казачьих рядах, перешла в открытое наступление. Депутаты Ростовского горсовета отменили своё прежнее решение о передаче части здания казакам, и новое решение было приведено в исполнение силами ростовского ОМОН. Казаки без сопротивления оставили Дом Парамонова. Несмотря на неудачи, были весной 1993 года и некоторые положительные события. Например, 28 апреля 1993 года в Ставрополе Конфедерацией Горских Народов Кавказа и казаками Юга России было подписано соглашение о принципах сотрудничества и взаимопомощи, о неприменении силы в решении спорных вопросов и региональных конфликтов. Это соглашение практически доказывало, что казаки и горцы вполне могут договориться между собою без посредничества Кремля, который присвоил себе роль верховного арбитра в межнациональных вопросах в России. 17-18 июля прошёл Верховный Объединительный Круг СКВР и СК ОВД, в результате чего был образован Союз Казачьих Войск России и Зарубежья (СКВРиЗ), верховным атаманом которого был избран В. Н. Ратиев. Город Новочеркасск был провозглашён всемирной столицей казачества. Позднее в этой связи Виктор Мальцев написал такую мечтательную «хотелку»:
«Все народы развалившегося СССР, независимо от того, вышли они из состава России или остались, освобождаясь от идейного пресса обанкротившейся КПСС, обратились к своим национальным истокам, традициям и культуре. В первую очередь отстроили свои столицы в национальном духе. И это правильно: столица народа - это его лицо. У Казачьего Народа должен быть свой Дом. Разбросанный по всему миру народ просто обязан, вопреки амбициям атаманов и атаманчиков, вопреки разным трактовкам «что есть казаки», вопреки снобизму зарубежных «истинных хранителей» казачьих традиций, с трудом говорящих на русском языке, вопреки сопротивлению либералов во власти создать культурный, сакральный и культовый центр, создать свой казачий Священный город. Место, куда каждый казак России и зарубежья будет обязан приезжать ежегодно перекрестить лоб в Патриаршем Вознесенском войсковом всеказачьем соборе. Местом, куда вернутся разбросанные по всему миру казачьи музеи, ценности и артефакты вместе с сохранившими их зарубежными казаками».
29 августа Совет атаманов СКВРиЗ в Новочеркасске принял Заявление, в котором выразил «горькое недоумение и негодование политикой правящего в стране режима», а также «в последний раз» обратился к президенту, правительству и Верховному Совету с требованием «немедленно вооружить и оказать всестороннюю поддержку создаваемым воинским казачьим формированиям». Власть - это «последнее предупреждение» проигнорировала. 21 сентября произошло обострение в противостоянии президента и парламента, поскольку Ельцин издал Указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе» и роспуске Верховного совета. С этого дня началась так называемая «оборона Дома Советов» (21 сентября - 4 октября). Во время этого политического кризиса большинство казаков также поделилось на сторонников президента или парламента. В частности, 3 октября 1993 года состоялся Большой Круг СК ОВД атамана В. Каледина, принявший решение о поддержке Б. Ельцина. Но из кого приходилось казакам выбирать? С одной стороны - Ельцин, ранее заявлявший, что если народ обнищает, то он «ляжет на рельсы», но не лёгший, когда наступила повальная нищета. Постоянно, как зайца морковкой, дразнивший казаков перспективой создания казачьей республики, но так и не принявший окончательного решения. Чей министр во время путча в августе 1991 года обещал создать казачью национальную гвардию (она была бы настоящим вооружённым гарантом соблюдения казачьих интересов), но затем отказал в этом казакам. А с другой стороны - Хасбулатов, выступающий категорическим казакофобом, заблокировавшим любую легальную возможность для Казачьего Народа обрести своё национально-государственное образование. Так что выбор для казаков был небогатый - между «плохим» и «очень плохим». Вместо по-настоящему нужного им - обретения своей государственности - казакам предлагалась новая стычка за чужие интересы. Сколько же можно наступать на одни и те же грабли? Пока мы будем за кого-то биться, наши собственные казачьи интересы будут игнорироваться теми, за кого мы будем драть друг другу чубы? Автор этих строк в то время был городским атаманом. И когда одно из наших местных СМИ обратилось с просьбой пояснить, на чьей стороне в противостоянии между президентом и парламентом мы находимся, я ответил весьма неполиткорректно:
«Ни на чьей. Была бы моя воля, я повесил бы обоих противников на одном фонарном столбе. Ельцина - с одной стороны, Хасбулатова - с другой».
Естественно, газета остереглась опубликовывать мой ответ. Более дипломатично повёл себя красный Союз казаков, выжидавший, очевидно, чья возьмёт: его атаман А. Мартынов просто держал нейтралитет. А потом мы, 6 человек казаков в полной справе, поехали в Москву на юбилей газеты «Куранты», где мы в нашей форме должны были оживить мероприятие и получить за это какие-то деньги. Это было буквально за день или два до открытого столкновения противников. Наше мероприятие проходило в киноконцертном зале «Октябрь», что на Новом Арбате, и это оказалось совсем недалеко от Белого дома (здания Верховного Совета). И потому мы решили пойти посмотреть своими глазами, что там происходит. Вся пустынная площадь перед молчаливым Белым домом была перекрыта нарядами милиции и внутренних войск, были устроены ограждения из металлических решёток, перевитых ленточной колючей проволокой и дополненных растянутыми по земле спиралями АСКЛ (армированная скрученная лента). Всюду с внешней стороны ограждения стояли толпы любопытствующих, среди которых чувствовалось резко антиельцинское настроение. Когда мы подошли, раздались восторженные возгласы:
«Вот! Казаки пришли на помощь! Сейчас они прорвутся в Верховный Совет!».
Но, к великому разочарованию зевак, я ответил им, что мы не считаем ни Ельцина, ни Хасбулатова достойными того, чтобы казаки из-за них стреляли друг в друга или в других людей. Однако далеко не все в казачьей среде в то время считали так же, как я и мои товарищи. В частности, атаман СКВРиЗ В. Н. Ратиев выразил свою поддержку президенту Б. Н. Ельцину и правительству В. С. Черномырдина. Благодаря этой поддержке фактически совершённого президентом государственного переворота Ратиев стал с тех пор «любимым казаком президента», но пользы Казачьему Народу это ничуть не дало. Однако немало, если не большинство казаков, оказалось в противоположном лагере. Легендой среди них являлся станичный атаман из подмосковного города Подольска В. И. Морозов, с которым мне в ноябре 1992 года довелось познакомиться в Омске, куда нас пригласил Сергей Хрусталёв, задумавший возродить Белую гвардию и организовавший её Учредительный съезд. Приведу отрывок из заметки в выпускавшейся мною ранее газете «Казачий взгляд», где говорилось о Морозове:
«Когда Ельцин и компания издали свой противоправный указ о роспуске Верховного Совета, Виктор Иванович пришёл к Белому дому в полной казачьей форме, при шашке. Он сразу же приступил к формированию казачьей сотни для защиты Верховного Совета. Утром 4 октября, когда ельцинские банды начали штурм Белого дома, сотня вступила в бой. Бой был крайне трудным для защитников Верховного Совета, против них, у которых на руках было всего лишь 300 автоматов, было брошено: Таманская мотострелковая дивизия, Кантемировская танковая дивизия, 106 воздушно-десантная дивизия (Тульская), дивизия внутренних войск имени Дзержинского, 6 бригада спецназа, 218 батальон спецназа ВДВ, другие части; одних только танков и БТРов у нападающих было больше, чем у защитников автоматов. Штурм начался в 05-50 и только в 12 с чем-то нападающим удалось наконец ворваться в здание, бой продолжался внутри, в коридорах и на лестничных проходах; в 16-00 Верховный Совет принял решение сдаться. В этом бою сотник В. И. Морозов был несколько раз ранен».
9 октября, уже после того, как Белый дом был расстрелян болванками из танков и были положены горы трупов его защитников, Большой Круг СК ОВД, начавшийся 3 октября, продолжился. На нём был смещён атаман Василий Каледин, а на его место избран Владимир Чумичёв. Однако уже 20 октября на Расширенном Совете атаманов СК ОВД было удовлетворено прошение Чумичёва об отставке и новым атаманом на долгие годы был избран бывший тюремный надзиратель Н. И. Козицын. При нём СК ОВД был в дальнейшем (в июне 1994 года) переименован в ВВД - Всевеликое Войско Донское. То есть, стал называться так же, как называлась Донская Республика при её основании атаманом П. Н. Красновым. Ещё в 1992 году мне пришлось столкнуться с органами бывшего КГБ. Дело в том, что по прибытии из Приднестровья у наших казаков был некоторый боезапас. И один из них - вахмистр Ю. Ф. Быков - умудрился по пьяному веселью у себя дома взорвать гранату РГД-5. Причём, специально! Естественно, тут же был задержан не только он, но и атаман, то есть автор этих строк. Всё в тот раз закончилось для нас без «пролития большой крови», лишь пришлось расстаться со всем боезапасом, «сданным добровольно», но из разговоров со «спецами» я узнал, что в системе органов уже тогда был создан особый отдел «по надзору за казаками», которым уделялось повышенное внимание новой российской власти. Судя по всем делам и поступкам нового донского атамана Козицына, он сотрудничал со специальными органами и через него они могли контролировать процессы, происходившие в казачьей среде на Дону. 1 ноября 1993 года произошло задержание Геннадия Забазанова, атамана I Донского округа в составе СК ОВД (город Волгодонск) за хранение оружия (автомат Калашникова, два пистолета, 4 гранаты и боеприпасы). Итак, 1993 год кроме новой партии казаков, посаженных за «незаконное хранение оружия» (нам далеко до понимания, что гражданин только тогда свободен, когда он вооружён и может защитить свою свободу), ничего нового, что значимо отличало бы его существование при коммунистическом режиме, не пришло в жизнь Казачьего Народа. Но при этом «писаки-бумагомараки» ещё долго упражнялись по поводу прошедших ещё в марте в Ростове-на-Дону событий, щедро пачкая чернилами листы чистой бумаги. Так, некий А. В. Баранов в журнале «Кентавр», № 6 за ноябрь-декабрь 1993 года, где главный редактор С. Е. Кургинян, пробольшевистский политический деятель армянского происхождения, театральный режиссёр, политолог и лидер красного движения «Суть времени», писал:
«Назревает новый вызов единому государству - создание этносословных республик на Дону, Кубани и Тереке!».
В том же номере журнала «Кентавр» Баранову вторил ещё один казакофоб - В. Д. Граждан:
«Казаки - не нация и даже не народность».
Казалось бы, драмой 1993 года должно было завершиться новое падение Казачьего Народа в историческую пропасть. Но нет. Казачий трагический век ещё не закончился. И, как и французам 200 лет назад, казакам предстояли новые испытания, разочарования и поражения.
Оценили 0 человек
0 кармы