Переназначение Набиуллиной главой ЦБ РФ вызвало негативную реакцию, но на самом деле оно полностью развеяло миф о том, что ЦБ якобы неподконтролен государству. Если бы это было так, если бы Кремль действительно был бы зависим от МВФ, то после разрыва с западной финсистемой следовало бы ожидать громкого увольнения Набиуллиной и смены курса финансовой политики. То, что этого не последовало, вызвано только тем, что все последние годы ЦБ полностью зависит от Кремля, который полностью определяет финансовую политику страны.
Об этом же сказал недавно самый авторитетный критик ЦБ Сергей Глазьев, который отказался играть в эту нодовскую конспирологию: «Я напомню, что, по закону о Центральном банке, вся его собственность — это федеральная собственность. Поэтому Центральный банк — это государственная структура, в этом нет ни малейших сомнений... Совет директоров ЦБ назначается Государственной Думой по представлению президента... В Конституции зафиксировано, что Центральный банк проводит свою политику самостоятельно, то есть он независим от правительства. Но это не значит, что он независим от государства. Это государственный орган. Вот судебная система у нас ведь тоже независима от правительства официально. Поэтому, будучи независимым органом, Центральный банк тем не менее формируется как орган государственного регулирования и должен выполнять задачи, которые нужны для развития нашей экономики».
Таким образом, правда заключается в том, что Владимир Путин придерживался либеральной финансовой политики, когда сдерживание инфляции важнее внутренних инвестиций, и продолжает это делать даже после начала спецоперации. В ответ на объявленную нам экономическую войну правительство не переходит к мобилизационной экономике, а надеется на рыночные механизмы в реструктуризации логистических цепочек, соцподдержку населения и переориентацию поставок импорта с Запада на Восток.
По сути, всё выглядит так, что власть собирается ограничиться лёгкой перенастройкой рыночной модели, когда просто одни компании будут заменены на другие (возможно, даже на «дочки» ушедших), не меняя принципиального устройства экономики. Отсюда и продолжение финансовой политики ЦБ, и принятие косметических мер в экономике, и задержка с объявлением контрсанкций. Причём при сильно возросших издержках и потере части ЗВР Москва вовсе не испытывает беспокойства в дефиците денежных средств — видно, что денег более чем достаточно. Возможно, это и является залогом спокойствия и нежелания структурных изменений.
Однако ситуация меняется — и чем дольше идёт спецоперация, тем серьёзнее изменения в целом мировой экономике: кризис мировой энергетики, кризис продовольствия, кризис международных расчётов и финсистемы. Если ещё недавно нельзя было представить переход продажи газа на рубли, то сейчас это насущный вопрос, который будоражит умы от Атлантики до Азии. Если нельзя было даже подумать об ограничении вывода валюты и фиксированной цене золота, то сейчас это тоже данность. Как нельзя было и представить, что Россия решится на прекращение экспорт зерна и сахара в пользу внутреннего рынка.
Уже появляются предложения перевести на рубль не только энергоресурсы, но все товары, которыми торгует Россия — а это сотни миллиардов долларов и целые цепочки в производстве мировой продукции из нашего сырья. Тем самым постепенно долларо- и евроцентричная финансовая система будет заменена на систему расчётов, обслуживающую интересы крупных макрорегионов, и Вашингтонский консенсус, построенный на пузыре доверия к доллару, будет разрушен, точнее, разложен по деталям, как велосипед.
Складывается ощущение, что мы делаем ставку на расшатывание мировой финсистемы её же методами, после чего только появится возможность и необходимость построения альтернативной экономической модели. Так, тот же Сергей Глазьев в рамках ЕАЭС работает над концепцией биржевого пространства Евразийского экономического союза, где одной из задач является формирование новых критериев ценообразования, чтобы перейти к многовалютной системе, базирующейся на национальных валютах (рубль, юань, рупий и др).
Хочется надеяться, что у российской экономики хватит прочности, чтобы устоять до обрушения долларовой системы, а затем быстро перейти к построению самостоятельной финансовой модели НЕ по законам либерального рынка.
Оценили 28 человек
42 кармы