Единая Европа по-славянски.

В Средние века «Русь», «Германия», «Литва» говорили на одном языке.

Кого мы сейчас подразумеваем под немцами? В первую очередь — жителей Германии, а также Австрии, германоязычной Швейцарии и других стран, говорящих на нынешнем немецком языке, имея в виду еще и некий условный «арийский» антропологический тип немецкоязычного населения.

Совершенно так же под литовцами мы подразумеваем в первую очередь жителей Литвы, говорящих на современном литовском языке (и столь же молчаливо относим их к условному «прибалтийскому» антропологическому типу). И под русскими мы подразумеваем прежде всего население России, а также русскоговорящее население близлежащих стран, говорящее на русском языке и относящееся, на наш взгляд, к условному «славянскому» антропологическому типу.

При этом «арийский», «прибалтийский» или «славянский» тип повстречавшегося нам незнакомого человека практически неразличимы до тех пор, пока он не заговорит. Так что именно язык в первую очередь определяет современные национальные различия большей части населения Северо-Восточной Европы, и только потом уже — гражданство.

Но, согласно данным ряда исследований, до XVI в. никаких «наций» и «национальных государств» не было вовсе, а разговорный язык практически во всей Европе, кроме Средиземноморья, был единым, поэтому нынешние немцы, литовцы и русские составляли один условно «арианский» (или, если угодно, балто-славянский) народ вместе с чехами, поляками, датчанами, шведами и пр.

        Переход мадьяр через Карпаты. Chronicon Pictum, 1360 г.

К этому народу надо отнести и часть современных венгров (потомки балто-славянских поселенцев на левом берегу Дуная), и часть евреев-ашкенази, и даже часть греков. Казалось бы, современные венгерский или греческий языки трудно назвать близкородственными немецкому, русскому или литовскому. Но ларчик открывается просто: столицей Венгрии («Угорской земли») с XIII в. до 1867 г., как считается, была нынешняя словацкая столица Братислава (в 1541-1867 гг. — под габсбургским названием Pressburg), а большую часть населения Венгрии составляли предки нынешних словаков и сербов. Угры же (нынешние венгры) переселились в эти места только в XIV в. из-за климатического похолодания и голода в Поволжье.

Население же греческого полуострова Пелопоннес вплоть до наполеоновских войн говорило на языке, практически неотличимом от современного македонского, т. е. того же славянского. Нынешний греческий язык — это маргинальный новояз, т. е. смешанный язык бывшего иудео-эллинского населения Средиземноморья, принявшего православие: в нем сохранилось только менее 30% балто-славянских корней, в отличие от болгарского (более 90% общих корней) и румынского (более 70%). В т. н. древнегреческом языке (т. е. языке населения Греции XIV-XV вв., исключая Македонию и Пелопоннес) балто-славянских корней было более половины.

                           Ян Матейко. «Грюнвальдская битва», 1878 г.

Что касается «Литвы», то в XIV в. под ней подразумевалась не только вся Прибалтика и Восточная Пруссия, но и Польша, и Украина, и Белоруссия, и часть России, включая Смоленск, Рязань, Калугу, Тулу и Москву — вплоть до Мытищ, откуда только и начиналась Владимирская Русь. Вспомните Грюнвальдскую Битву, состоявшуюся, как принято считать, в 1410 году: с «чужими» (тевтонами-латинянами) тогда воевали «свои» — поляки, литовцы, шведы и русские под командованием Владислава Ягайло.

Все «древнелитовские» литературные памятники написаны славянской азбукой, а не латиницей. От «Литвы» у нас — и современный акающий (московско-рязанский) литературный говор (например, литовское Maskava — Москва), а не окающий архангело-вологодско-ярославский (кстати, более древний, сохраняющий исконное праславянское полногласие). Так что «немцами» тогдашнее население «Литвы», «Германии» и «Руси» друг друга называть не могло: они прекрасно понимали друг друга, в Грюнвальдской битве переводчиков не было! Ведь «немец» — это тот, кто не способен говорить понятно, не только безгласый, но и тарабарски глаголящий, все равно что пораженный немочью или немотой. Т. е. «немец» — это иностранец, чужак!

                  Трибунал Великого княжества Литовского. 1586 г.

В средние века балто-славянское население Северо-Восточной Европы не понимало только чужих: чудь — югру — венгров. В Лаврентьевской летописи так прямо и написано: «Югра же людие есть язык нем». И понятно, почему: по-венгерски «nem» означает «нет» (например, «nem tudom» — «не понимаю»). Поэтому средневековые «немцы» — это югра, угры (предки современных венгров и эстонцев), т. е. носители угро-финского койне (разговорного языка). Средневековых «немцев» нельзя отождествлять с «германцами» также потому, что слово «германцы» до XIX в. обозначало родственников по крови, так что это могло быть любое племя не только среди единого балто-славянского населения, но и среди тех же угро-финнов.

Теперь — о средневековых русских. Русские — это не только часть балто-славян, носителей единого языка. Это — вообще все негородское население не только Восточной, но и Центральной, и даже части Юго-Западной Европы, говорившее на одном общем (праславянском) языке. И далеко не случаен гениальный «латинский» эпиграф Пушкина ко второй главе «Евгения Онегина»: «O Rus!» (дословно с латыни — «О, деревня!»), т. е. «О, Русь!».

             Картина Репина «Дуэль Онегина и Ленского».

«Русскими» (русью) назывались все земледельцы (они же крестьяне — христиане), скотоводы, ремесленники, монахи-старцы и конное (казачье) войско, живущее за городской чертой, а нынешнее слово «россиянин», не несущее националистического смысла, — синоним старого значения слова «русский».

Источник: КМ