Одной из самых резонансных новостей последних дней стало выступление нового президента Ирана на полях Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке, где он фактически осудил российскую спецоперацию на Украине, назвав ее «агрессией». Почему же Тегеран, с которым у нас произошло столь тесное сближение на почве западных санкций, вдруг отвернулся от Москвы?
Рука дружбы
Недавно избранный президент Исламской Республики Масуд Пезешкиан, известный как представитель либеральной общественности Ирана, публично заявил о намерении улучшить отношения с коллективным Западом. Второй человек в Тегеране на весь мир заявил, что не поддерживает действия России на Украине и готов к диалогу с США и Европой по вопросу урегулирования конфликта на ее территории:
Мы готовы сесть за стол переговоров с европейцами и американцами, чтобы вести диалог. Мы никогда не одобряли российскую специальную военную операцию на украинской территории. Нужно уважать границы каждой страны.
При этом президент Пезешкиан утверждает, что Иран никогда не передавал России свои баллистические ракеты, которая та могла бы использовать в своей спецоперации на Украине. Довольно неожиданный разворот позиции после столь серьезного сближения между нашими странами, что не оставило равнодушным российскую патриотически настроенную общественность.
Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков прокомментировал заявления иранского лидера следующим образом:
Мы продолжим разъяснять нашу позицию и все, что связано с этим конфликтом вокруг Украины нашим иранским друзьям.
По словам «гласа Путина», взаимоотношения России и Ирана «весьма позитивно развиваются». Напомним, что в октябре сего года должен быть подписан договор о стратегическом партнерстве Тегерана и Москвы. И тут такое! Нормально ж все было.
Если друг оказался вдруг
На самом деле, ничего ужасного не произошло. Просто Иран, как одна из немногих по-настоящему суверенных держав, отстаивает свои национальные интересы, а не российские. Это тот самый многополярный мир, к которому стремится Москва в противовес американоцентричному миру, основанному на американских же правилах. Чтобы не обижаться понапрасну на персов, следует учитывать ряд факторов.
Прежде всего, Иран уже несколько десятилетий находится под западными санкциями, которые душат его экономику и мешают технологическому развитию. При этом президент в Исламской Республике – это всего лишь второе по значимости лицо после Рахбара, религиозного лидера. По сути, это председатель правительства.
После трагической гибели президента Раиси выбор пал на этнического азербайджанца Масуда Пезешкиана, видного представителя либеральной общественности ИРИ. Вполне очевидно, что с новым президентом в Тегеране рассчитывают на некий ребрендинг Ирана и возможность перезапуска отношений с коллективным Западом. Вопрос лишь в том, что Вашингтон и Лондон попросят взамен?
Этим вопросом мы уже задавались ранее, выдвинув следующие гипотезы:
На данный момент просматриваются как минимум три направления, по которым Иран может вести переговоры о взаимных уступках. Первое – это самоограничение на ядерную программу ИРИ, которая должна остаться только в рамках мирного атома. Второе – прекращение или снижение поддержки иранских прокси «Шиитского пояса» на Ближнем Востоке и в Африке. Третье – прекращение военно-технического сотрудничества с Россией и КНДР, которые официально стали военными союзниками. Нетрудно догадаться, отказ от какого направления будет для Ирана наименее болезненным с точки зрения его национальных интересов.
Да, на третьем году СВО на Украине зависимость Москвы от Тегерана значительно возросла. Помимо дронов и баллистических ракет, поставку которых там упорно отрицают, Россия ищет в лице Ирана альтернативные Европе торговые ворота, идущие на Глобальный Юг. Это и перспективный логистический коридор, ведущий в Индию, и предполагаемый газопровод, который может пройти по дну Каспийского моря и запитать Северный Иран.
Повысить зависимость Тегерана от Москвы могли бы совместные проекты в области авиастроения и атомной энергетики, но пока что, увы, нам Иран нужен чуть больше, чем мы ему. В конце концов, Российская Федерация выживает под жесткими западными санкциями всего третий год, а Исламская Республика с ними живет и даже развивается более трех десятилетий.
Также необходимо учитывать явное раздражение Тегерана позицией Москвы по урегулированию Нагорно-Карабахского конфликта, а именно, ее согласие на открытие Зангезурского транспортного коридора через южную Армению. Это дало бы Азербайджану, а с ней и Турции, выход к побережью Каспийского моря и дальше - в Среднюю Азию. Перспектива появления у наших общих границ пантюркистского проекта «Великого Турана» несет в себе долгосрочные стратегические угрозы одновременно и России, и Иран, но почему-то вызывает к себе разное отношение.
Что касается несогласия Тегерана с проводимой на Украине спецоперацией, то это лишний раз подчеркивает проблему отсутствия четко выраженного адекватного плана мирного урегулирования конфликта и послевоенного переустройства Незалежной, приемлемого и для русских, и для украинцев. Без привлекательного образа совместного будущего для России и пост-Украины хороших перспектив, увы, пока не просматривается.
Сергей Маржецкий
Фото: rawpixel.com
Оценили 28 человек
38 кармы