Посвящается моим бабушкам: родной Антонине Федоровне и ее сестре Валентине Федоровне, а также всем бабулям России.
На тумбочке возле кровати стояла кружка с парным молоком и пирожки с мясом. Юлька заметила их, едва открыв глаза.
- Мама, мама! – позвала девочка. В ответ – гулкая тишина.
Мама уехала ночью, пока дочка спала. Юля знала, что мама подписала какой-то контракт с большой зарубежной компанией, и теперь целый год, а то и больше, будет жить за границей. А Юлька все это время будет жить у бабушки и деда, в тихом маленьком городке, на берегу реки Медведицы.
- Ты же большая девочка и уже все понимаешь, - сказала мама во время Серьезного Разговора с дочкой, - Я уезжаю в никуда, во временное служебное жилье, и начальство дало понять, что брать с собой ребенка нежелательно. Кроме этого, в Америке очень плохие государственные школы, а тебе надо учиться, и учиться хорошо.
Конечно, Юля все понимала. А что еще оставалось делать? Девочка не плакала, но в груди у нее вырос большой твердый комок, он давил на сердце, не давая дышать. Юля пыталась проглотить этот странный комок, но он только булькал в горле, и глаза все больше щипали невыплаканные слезы.
Дом был огромен и стар. Когда-то очень давно, еще в позапрошлом веке, построили добротный пятистенок из толстых дубовых бревен, сложили огромную русскую печь в горнице.
Когда бабушка вышла замуж, дедушка Кузьма надстроил над крепким срубом второй этаж, устроил небольшую веселую мансарду. Прошло двадцать лет, и уже его сын приделал две большие веранды.
В этом доме выросла мама и два ее брата – дядя Коля и дядя Юра. Город подступал все ближе и ближе, и во времена маминого детства дом стоял уже на рабочей окраине, рядом с гаражами и хлебным заводом.
Прежде шумный и оживленный, теперь дом стал тихим и почти необитаемым. Террасы всю зиму и осень использовались как кладовые, а второй этаж бабушка и дедушка открывали только в дни приезда детей и внуков. Выйдя на пенсию, они занимали только две комнаты первого этажа – спальню и большую гостиную с телевизором. Именно там вчера положили спать Юльку и ее маму.
Девочка долго всматривалось в огромное, от пола до потолка, резное зеркало. Из глубины слегка помутневшего от времени стекла выглядывала Юля – вторая, худенькая, растрепанная после сна девочка в шелковой голубой пижаме. Юля – настоящая скорчила рожицу своему отражению, но это ее совсем не развеселило.
Обходя комнаты, девочка трогала тяжелые пыльные шторы, крепкие полированные комоды и шкафы, рассматривала пожелтевшие черно-белые фотографии в бумажных и деревянных рамках. Иногда люди на фотографиях смутно кого-то напоминали, но чаще лица, смотревшие со стены, были ей совершенно незнакомы.
За дверью раздались тяжелые шаги – вошла бабушка.
- Вот ты где! – заметила она, - Надеюсь, уже позавтракала? Молоко тебя ждет. Сегодня можешь целый день отдыхать и располагаться удобнее.
Юля вернулась в свою постель. Молоко чуть подернулось пенкой, а пироги уже остыли, но девочка почувствовала неожиданный голод и съела все до крошки. Конечно, Юля поделилась завтраком с Василисой – самой любимой куклой.
*** *** ***
Василиса - младшая Юлина дочка, она появилась лишь в конце прошлой зимы. И явилась она не из магазина игрушек, не из сумки гостя, не прибыла с курьерской доставкой. Ее не доставали из яркой коробки под елкой, которую принес Дед Мороз.
Василиса сама познакомилась с мамой в поезде, когда она возвращалась из командировки в Сибирь. Попросила угостить чаем с конфетами, а узнав, что дома маму ждет маленькая дочка, решила остаться навсегда.
С первых дней Василиса показала, что она – девочка с характером. Во-первых, она никак не соглашалась ночевать с другими игрушками в коробке, в шкафу или в кукольном домике. Ночь за ночью она забиралась к Юле в постель, потеснив старого плюшевого Чебурашку, и, удобно устроившись на подушке, слушала сказки. Почему-то ей очень нравились истории про Бабу Ягу, и она настаивала, чтобы сказки повторялись каждый вечер слово в слово, без всяких пропусков, потому что иначе нечестно.
Во-вторых, Василиса всегда обедала за настоящим столом, сидела на стульчике рядом с тарелками, и терпеть не могла, когда ее заставляли доедать все до конца. На нее не действовали уговоры скушать ложку за маму, ложку за няню и ложку за мишку. Василиса мотала головой, плотно сжав губы.
В-третьих, Василиса очень любила принимать пенную ванну и готова была долго играть разноцветными пузырями, но мыть голову отказывалась наотрез, с ревом заявляя, что шампунь и мыло щиплют ей глаза.
В-четвертых, Василиса умела прятаться, если обижалась на что-то или хотела побыть одна. Иногда Юле приходилось долго искать ее, заглядывая во все укромные уголки и громко уговаривая отозваться. Каждый раз Юля злилась и твердо решала примерно наказать дочку, и каждый раз, обнаружив Василису, так радовалась, что забывала о всякой строгости.
- Что бы я без тебя делала? – обняв куклу, обмирала девочка, и подругам становилось хорошо и спокойно.
*** *** ***
Маленький розовый телефон – подарок мамы к школе – был заблокирован почти сутки. И лишь на другое утро Юля получила от мамы короткое сообщение, что все в порядке, самолет благополучно приземлился на другом континенте, мама уже на месте.
- Слушайся бабушку и дедушку, не подведи меня. Целую, - написала мама.
Бабушке мама, наверное, сообщила что-то другое, потому что утром бабушка строго спросила:
- Ну что ты ходишь распустехой? Причешись.
- Я причесалась, - слегка обиделась Юля, - У меня волосы такие.
- Прическа у нее, - рассердилась бабушка, - Садись, - указала она на стул.
Бабушка смочила водой деревянную расческу и решительно расчесала Юльке кудри, а затем заплела их в жиденькую косичку. Юлька тихо пищала от непривычных ощущений, но не смела возражать.
- А теперь ступай к своим игрушкам, - велела бабушка.
Большие коробки были стянуты скотчем – дедушке пришлось разрезать его ножницами. Увидев все внучкино игрушечное хозяйство, дед присвистнул от удивления.
Домик для Барби и Кена поместился в изножье кровати, там же нашлось место для гаража и конюшни. Парикмахерскую пристроили на письменном столе. Больница для игрушек разместилась на подоконнике. Мишка и две большие говорящие куклы облюбовали кровать. Всякая игрушечная мелочь в пластиковых контейнерах отправилась под кровать.
А ведь еще надо где-то поселить игрушечных фей и эльфов, разбить волшебный сад и заново построить замок…
- Отправляйся на второй этаж, - решил дедушка.
В маленькой комнате на втором этаже, где жила мама, когда была еще маленькой, до сих пор на маленькой деревянной тахте сидели куклы; рядом стояла колюбелька с игрушечным резиновым младенцем с нарисованными волосами и соской во рту; на этажерке ждали давно выросшую хозяйку плюшевый мишка и резиновая белочка.
*** *** ***
- Напомни бабушке, что твоя школьная форма – синяя тройка с белой рубашкой и галстуком-бабочкой, лежит в фирменной упаковке, - сообщила мама через несколько дней, - Люблю тебя.
- Мы с Василисой тоже тебя любим, - ответила Юлька, - Мама, когда ты вернешься?
Мама только вздохнула.
В конце лета в садах поспевают яблоки, сливы и груши, на грядках наливаются кабачки и тыквы. Для хозяек наступило время варить соленья и варенья.
Бабушка, в длинном белом фартуке и косынке, стояла у стола и что-то размешивала в большом медном тазу.
- Бабушка, а бабушка, - заявила с порога Юля, - Бабушка, мне скучно!
- Не видишь – я занята, - ответила бабушка, не поворачивая головы, - Найди себе дело – и будет весело.
- А ты поиграй со мной!
- Играй со своими игрушками, у тебя их хватит на детский сад, - строго сказала бабушка, - А вообще – пойди-ка протри пыль. У меня-то руки не доходят…
Юля не посмела ослушаться. Она медленно и скучно водила по мебели мокрой тряпкой, думая о том, что дома, наверное, няня давно бы сделала все сама, в то время, когда они с Василисой смотрели мультики.
Молодая девушка в белом платье ласково смотрела на Юльку с портрета. Девочка взяла в руки фотографию, чтобы рассмотреть ее получше, и тут бумажная рамка распалась у нее в руках. Девочка растерялась.
- Ничего страшного, - тут же нашла выход Василиса, - Спрячем ее!
И кукла положила фотографию под бабушкин матрас.
*** *** ***
На другое утро бабушка до скрипа отмыла Юлю в бане, нарядила в ее лучшее платье, и дедушка за руку отвел ее в школу.
Пожилая полная учительница Татьяна Алексеевна понравилась девочке.
- Надеюсь, ты хорошая девочка и будешь получать на одни пятерки, - улыбнулась она, - Как твоя мама, она тоже была отличницей. Я ведь и ее учила когда-то.
Дедушка остался, чтобы поговорить о взрослых делах с Татьяной Алексеевной, а Василиса потянула Юлю за рукав, приглашая ее в школьный коридор. Там у окна стояла другая девочка, кудрявая и с косичками, и грустно смотрела во двор.
Василиса спрыгнула на подоконник и принялась плясать перед девочкой.
- Какая веселая кукла! Это твоя?
- Моя, - обрадовалась Юля, - Ее зовут Василиса. А тебя?
- А меня Вера, - девочка оказалась совсем не вредной, - Ты новенькая? Из какого ты класса?
- Из третьего «Б». А ты?
- Я тоже, - Юля слегка испугалась, не переведут ли ее в третий «А», - Я совсем недавно приехала…
- Если ты «бэшка», то живешь где-то рядом, - уверенно заявила Вера.
*** *** ***
- У меня есть подруга. И у нас есть дом, - написала Юля в сообщении маме, - Бабушка разрешает нам играть на улице.
Вера и в самом деле жила совсем близко, через дорогу. Девочки обычно играли на ее участке, в заброшенном сарае, где из старой мебели, разбитой посуды и прочих ненужных взрослым вещей они устроили свой кукольный дом.
Тут стояла старая, отслужившая свой век плита, на которой готовили кукольные обеды не только из игрушечной посуды, но и из настоящих супниц и графинов. Рядом на старом матрасе спали три дочки Веры и две Юлины девочки. А у Василисы была своя собственная кроватка с шелковым пологом.
- Какая красивая! – восхитилась Вера.
В первые же дни Юля перенесла в сарай кукольную ванную, парикмахерскую, а когда дочки Веры заболели скарлатиной, и их пришлось лечить, в дело пошел большой современный набор доктора.
Юля была детским врачом и отправила кукол на карантин, чтобы Василиса не заразилась инфекцией. Мама Вера слегка обиделась, но лечили детей они вместе, потому что мама Вера боялась за их здоровье и не оставляла без внимания доктора.
-Ах, у меня от волнения болит сердце, - хваталась за грудь Вера, - Наверное, это давление!
- Но от скарлатины сердце не болит, - возразила доктор.
- Вот будут свои дети – поймешь, что такое материнское сердце, - качала головой Верочка, - Воды мне, воды!
Василиса протягивала больной игрушечные таблетки – совсем как это делала Вера, когда сердце болело у ее бабушки. А хворала бабуля частенько.
Если же от девочек требовалась помощь, бабушка Веры приходила в сарай и весело говорила:
- Хозяюшки, клубнику поливать. Она вас ждет, - и показывала рукой на маленькие лейки.
- Бабушка, мы скоро, - отзывалась Верочка, - Только обед закончим.
- Хорошо. Но не забудьте!
Девочки наскоро размешивали в кастрюльке из семян акаций и одуванчиков, клали на сковороду жаркое из толстых стеблей лопуха. В кувшине уже ждали приготовленные ягоды рябины – для компота.
- Теперь быстро! – командовала Вера.
Вода в бочке нагрелась за день на солнце, пахла разогретым железом. С грядками управлялись за полчаса – пока спят дети, а вернувшись, замечали, что малыши почти поправились и у них разгулялся аппетит.
*** *** ***
С бабушкой Юли дела обстояли совсем иначе. Если ей требовалась помощь, она звонила внучке на телефон и коротко командовала:
- Юля! Домой!
Девочка немедленно возвращалась. Она помнила, как задержалась на двадцать минут, и бабушка пришла за ней, крепко взяла за воротник и, чуть подталкивая перед собой, привела домой.
- Еще раз заставишь меня ждать – больше к подруге не пойдешь, - коротко сказала она, - Давай-ка, помоги мне перемыть банки.
- Я не умею! – заныла Юля.
- Самое время научиться, - бабушка осталась непреклонной, - Вот, бери губку, средство для мытья – и промывай в тазу. Быстрее начнешь – быстрее закончишь.
Девочка решила последовать совету. Сложив в таз все банки, она запустила в воду обе руки.
Кто придумал, что мыть посуду легко? Банки словно ожили в теплой воде, они вертелись с боку на бок, скользили с звенели, сталкиваясь боками. Когда же Юля стала доставать из одну за другой, выяснилось, что две банки треснули и еще у одной отвалилось дно.
Лицо у бабушки стало совсем сердитым и красным, во рту вдруг ярко блеснул золотой зуб. Юле стало не по себе.
- Озоруешь! – крикнула бабушка, - Угробила посуду! Ну что ты будешь делать!
Сейчас полезешь в погреб – и начнешь все заново!
- Не буду! – топнула ногой Юля, - Я не хочу!
Бабушка несколько секунд внимательно смотрела на внучку.
- Вот что, - зловеще сказала она, - Я своих троих в люди вывела – и тебя сделаю человеком.
Она удивительно быстро и крепко взяла Юлю за ухо и потащила за собой на второй этаж. Ухо обдало жаром, идти пришлось очень быстро, и Василиса волочилась за ней по земле.
- Посидишь здесь под замком, - заявила бабушка, - Дурь-то и выйдет.
Юля заплакала. Никогда в жизни никто не таскал ее за уши и не сажал под замок, и это было больно, страшно и очень обидно.
Выручил внучку неожиданно и так кстати вернувшийся дед.
- Ну что ты, в самом деле, - урезонил он жену, - Она девочка городская, разбила банки нечаянно. Да у тебя их – полный погреб! Простим ее. Ты же больше не будешь, внученька?
Юля покорно кивнула – мол, да, не буду больше. Спорить у нее не было сил.
- Ладно, хватит с тебя, - смягчилась бабушка, - Иди в свою комнату.
*** *** ***
В большой теплой постели, в гулкой темной комнате, Юля тихо плакала под одеялом, обняв Василису.
- Мама уехала давно, надолго и далеко, у нее сегодня телефон – вне зоны действия сети. Няня, наверное, уже давно теперь с другой девочкой… Они как будто умерли, а я попала в лапы Бабе Яге. Еще немного – и она меня съест, - шептала девочка на ухо кукле, - Впрочем, это и хорошо, вот я умру – и бабушка об это еще пожалеет! Или нет – я лучше убегу, как та падчерица из сказки.
Василиса смотрела большими грустными глазами.
- Милая моя, - целовала девочка кукольные щеки и лоб, - Ты – единственная, кто у меня остался.
*** *** ***
Утро вечера мудренее – правильно говорится в сказке.
За завтраком бабушка накормила Юлю вкусными блинчиками с вареньем и медом, и, заплетя косы, ласково погладила по голове:
- До обеда можешь только играть, - сказала она, - А после будем учиться мыть полы.
Это оказалось не так уж сложно, надо только хорошо выметать по углам и крепко выжимать тряпку. Девочке помогла Василиса – ведь с высоты кукольного роста нетрудно заметить любую соринку.
Ходить в магазин на соседней улице оказалось и вовсе весело! Юля сажала Василису в кукольную коляску и важно катила ее перед собой, как настоящая мама. Если на улице моросил дождь, Василиса пряталась под длинный, до самых пяток, дождевик и всегда оставалась сухой.
Еще через несколько дней начался учебный год. Мама очень волновалась, и Юле пришлось долго ее успокаивать, рассказывая все подробности.
Новая школа не слишком походила на старую. Здесь все было как-то по-другому: другой запах в классе, какой-то уютный и слегка пыльный, другой звонок на перемену. И учительница тут не задавала постоянные упражнения в особых тетрадях, а объясняла новые темы у доски, а затем медленно прохаживалась между рядами, помогая каждому. Уроков тут было меньше, но домашние задания непременно проверяли каждый день у всех.
И одноклассники тут оказались совсем другие. В прежней школе ребята и девчата часто менялись. Кто-то приходил, кого-то родители переводили в другой класс, кого-то – вообще в другое учебное заведение. На уроках учительница всегда сажала за одну парту мальчика и девочку. На переменах, конечно, мальчишки и девчонки не дружили, но все и всегда старались общаться только с теми, кто учится хорошо. Отличницы – с отличницами и иногда с хорошистками, хорошистки с хорошистками. Те, кто получал тройки, отличниц и хорошисток старались вообще не замечать, но о любой провинности сразу сообщали взрослым.
После уроков всех забирали мамы, бабушки или няни. И они же провожали в бассейн, на теннис, на музыку или дополнительный иностранный язык. К тем, кому учеба давалась тяжело, приходили репетиторы. Если Юля встречалась с кем-то из одноклассников вне школы, то лишь вежливо кивала в ответ.
А здесь девочки всегда держались вместе по двое, по трое, делились учебниками, красками и фломастерами. Уходили из школы тоже вместе, и, наскоро пообедав, встречались вновь, чтобы гулять и играть – и у каждой компании были свои дела и секреты.
Мама волновалась напрасно: Юля училась хорошо. На первой же неделе Татьяна Александровна проверила ее знания – и сказала, что девочка при небольшом старании может стать отличницей. Если не будет отвлекаться на уроках и пренебрегать домашними заданиями.
Домашку Юля теперь делала сама. Девочка привыкла сажать на письменный стол Василису и читала кукле вслух, объясняла правила спряжения глаголов. Неизвестно, понимала ли Василиса что-нибудь, но слушала очень внимательно. Наверное, ей все было интересно. Ведь куклы не знают буквы и не умеют читать, но скучают, когда их мамы заняты…
Однажды Юля не смогла справиться с десятичными дробями и попросила бабушку решить пример. Бабушка именно в этот момент отдыхала. Куча переглаженного белья уже отправилась в шкаф, а в духовке томился яблочный пирог.
- Дай кофе выпить, - раздался голос бабушки с дивана, - А с уроками – это к деду. Он скоро придет.
Вечером дедушка, поправив на носу очки, внимательно рассмотрел задание спокойно сказал:
- Это и ежу понятно.
Да, он так и сказал, объясняя, как надо сделать – и Юле все стало понятно.
*** *** ***
И все же Юля не все рассказывала маме. Грустных событий в ее жизни не было – а вот грустные мысли приходили часто, особенно по вечерам.
Бабушка заметила пропажу фотографии. Поиски были долгими и сложными: сначала все решили, что портрет завалился за мебель, или застрял в щели за плинтусом. Когда такая возможность была полностью исключена, бабушка принялась за разборку всех шкафов, альбомов, ящиков письменного стола и даже коробок на антресолях. Каждый раз поиски сопровождались такими причитаниями и обещаниями кар на голову тех, кто угробил портрет, что у девочки душа уходила в пятки. В эти минуты Юля прижимала к себе Василису и тихо шептала дочке на ухо:
- Бабушка не догадается, что это я виновата, она же не будет поднимать матрас, она же не найдет…
Теперь Юля уже не так часто играла с Верой – времени не хватало. Теперь нередко они были вместе только на переменах – и не наедине. В хорошую погоду на переменах все высыпали на школьный двор, и в играх верховодили Нина и Яна – самые смелые и девочки в классе.
- Море волнуется – раз! Море волнуется – два! Море волнуется – три! Морская фигура – на месте замри! – командовала Яна.
Все девочки сразу же замирали - в той позе, в какой их застали последние слова заклинания, и стояли как статуи до тех пор, пока Нина или Яна не прикасались к кому-то и не давали команду:
- Отомри!
Девочка, которой разрешили отмереть первой – становилась ведушей, и обычно она, в свою очередь, расколдовывала Яну или Нину. Вере или Юле приходилось ждать до самого конца игры, стоя на одной ноге или с поднятыми руками.
После уроков Нина и Яна гуляли до самого вечера где хотели, ходили слухи, что они даже могли не пойти домой ночевать. Однажды Нина позвала всех на свалку и показала самое настоящее медицинское кресло. Ничейное!
Все по очереди становились то доктором, то пациентом. Жутко лежать в кресле с закрытыми глазами, пока у тебя берут анализ крови из вены или лечат зубы, но так интересно чувствовать себя настоящим врачом или медсестрой, стоя возле настоящего черного борта с блестящими металлическими ручками.
- Жаль, что нет настоящего скальпеля или шприцев, - вздохнула Вера.
- Их на свалку бросать не положено, - объяснила Нина, - Их утилизируют.
Все сделали вид, что знают это серьезное взрослое слово.
*** *** ***
Приближались осенние каникулы. Татьяна Алексеевна объявила, что на каникулах третьи классы поедут в цирк, а в последний учебный день для всей начальной школы объявили День Игры и Игрушки. Всем разрешили принести на уроки любимую игрушку и рассказать о ней.
Утром школу было не узнать! Под потолком в коридоре кружились реактивные самолеты, на полу жужжала большая железная дорога. Стремительно бежали танки, самоходки и гражданские автомобили, едва не сбивая с ног неуклюжих громоздких роботов. На подоконниках целые армии солдатиков всех времен и эпох уже вступили в решительный бой с противником.
Девочки держались в стороне, устроив у доски целое родительской собрание. Каждая принесла любимую дочку или сыночка, и каждая старалась показать, что ее малыш необыкновенный.
Тут были большие куклы в бальных платьях – и совсем маленькие, ростом с половину ладошки. Их принесли прямо вместе с кукольным домиком. Одна кукла уже ходила в школу и носила настоящую школьную форму с маленьким ярким ранцем за спиной. Иные куклы только что родились и лежали в ванночке или коляске с пустышкой в пухлых губах. Взрослые куклы – муж и жена – приехали в семейном автомобиле.
Да, кукол было много – но всем им оказалось далеко до Василисы. Все девочки хотели взять ее на ручки, посмотреть, как она умеет пить и писать, как отворачивает голову, когда к губам подносят ложку с кашей. И все так удивились, когда узнали, сколько песенок знает такая малышка, как чисто и красиво она говорит, стоит только слегка нажать секретное место у нее на ладошке.
- Только одежду не помните, - забеспокоилась Юля, - Осторожнее! Вас же много, а Василиса одна!
Весь день коляска с Василисой простояла рядом с партой. С последним звонком к Юле подбежала Нина негромко сказала:
- Пойдем домой вместе? Чур – я везу коляску. А я тебе кое-что покажу.
- Ладно, - согласилась Юля, - Только я не пойду без Веры.
- Ну… хорошо, пусть и она будет с нами, - прижимая к себе потрепанного плюшевого мишку, Нина еле сдерживала нетерпение.
- Но смотрите – чтобы больше никому! Это тайна! – предупредила Яна.
Четыре девочки медленно шли по улице. Нина и Яна по очереди катили кукольную коляску, огибая малейший камешек на дороге, чтобы куклы не выпали на дощатый тротуар. Юля и Вера шли рядом, стараясь не показывать нетерпение.
И вот во дворе дома, за сараем, куда почти не заходят взрослые, Нина остановила коляску. Руками разгребла опавшую листву, палочкой смела землю и песок.
- Смотрите, вот это – секретик, - показала она подругам, - О нем никто не знает, кроме нас.
Юля и Вера кивнули. А что тут непонятного, в самом деле?
Под осколком битого стекла лежали большая перламутровая пуговица, оловянное колечко, подвеска от хрустальной люстры, ярка этикетка от одежды и сухой лепкесток розы.
- А чье это было раньше?
- Ничье. Мы нашли все это и заколдовали. Теперь секретик – волшебный.
Куклы и мишка внимательно смотрели на секретик большими разноцветными глазами.
*** *** ***
Холодный осенний дождь – первый в этом году – бился в оконные стекла, стучал по подоконнику. Юле не спалось, и она тихо укачивала Василису, обнимая дочку под своим одеялом.
- Мы с Верой обязательно свой волшебный секретик сделаем, вот увидишь. Прямо под яблоней… Заколдуем старую заколку с божьей коровкой – раз. Тот браслетик из бисера, который я тебе сплела, а он порвался – два. Что, не хочешь? Тогда медный шарик и зеркальце из парикмахерского набора – согласна?
Василиса дремала, закрыв глаза, Юля ласково погладила ее волосы.
- И еще заколдую магнитик на холодильник, тот самый, с лебедями. Это будет три. Наклейка от старого пенала с Гарри Поттером – четыре… Интересно, а что у Веры найдется?
Василиса чуть приоткрыла левый глаз.
- А еще мы с тобой сделаем наш отдельный секрет, - прошептала ей на ухо девочка, - Заколдуем фотографию. Ту самую. И ее никто никогда не найдет.
*** *** ***
Ранним утром бабушка сама проследила, чтобы внучка умылась как следует, вплела в косы пышные белые банты. Новое бархатное платье, отглаженное и надушенное, ждало на стуле еще с вечера. Ради циркового представления достали из шкафа выходные сапожки, куртку и шапку.
- Не вздумай ходить с открытой головой, - строго наказала бабушка, - Узнаю – никуда больше не отпущу до самой весны.
- Честное слово – я не буду, - обещала Юля, - И ничего не запачкаю.
Девочка подхватила на руки нарядную Василису.
- Ну что ты- маленькая? – покачала головой бабушка, - Оставь куклу дома. Самой надоест целый день на руках с ней носиться.
- Бабушка, мне не надоест. А Василиса обидится. Ей ведь тоже в цирк попасть охота!
- Ну смотри, - сдалась бабушка.
Ветер полоскал яркие флажки, играл воздушными шариками и опавшими листьями, задувал их в холодную воду фонтанов. Музыка гремела, перекрывая настойчивые призывы продавцов мороженого и сладкой ваты, предложений сфотографироваться с обезьянкой или чучелом тигра.
… Перебирая в памяти каждую минуту ужасного дня, Юля так и не смогла вспомнить, когда же пропала Василиса. Возможно, кукла пропала в тот момент, когда веселый клоун протянул девочке руку, приглашая в фойе. И все же, кажется, все первое действие Василиса оставалась на руках, и вместе с мамой побежала смотреть на медвежат, гуляющих на улице, в особом вольере…
Василиса исчезла. Никто не знал, куда пропала большая нарядная кукла в черных кожаных башмачках и голубом комбинезончике, с веселыми светлыми косичками и ласковыми голубыми глазами. Ее не было в партере, и на балконе, и в буфете, и на улице.
Кто же обратит внимание на девчонку с чужой куклой в руках, кто поймет, что кукла не хочет с ней идти, когда вокруг толпа детей и взрослых!
*** *** ***
Юля плакала в своей комнате и не могла остановиться. Бабушка и дедушка не сразу поняли, что произошло, когда Татьяна Алексеевна привела домой рыдающую внучку. Бабушка в сердцах сказала «Ну я же тебя предупреждала», дедушка взял девочку на руки и отнес в постель – самое надежное место на свете. Юлю напоили сладким чаем, и дедушка попытался рассказывать интересные истории из жизни. В любой другой день внучка была бы счастлива их послушать – но только не в этот раз.
Утром горе еще горше. Юля огляделась - и не увидела Василису среди остальных игрушек. Осиротели ее кроватка, коляска и стульчик, на кукольном столе стояла ее любимая посуда, и другие куклы застыли в ожидании сестренки.
- Все перемелется, и мука будет, - ласково сказал дедушка, - У тебя же есть и другие дочки. Им тоже нужна мама.
Юля горько вздохнула.
Бабушка позвала ее за швейную машинку и научила шить пышную юбку – солнце, выбрав лучшие обрезки материи. Кукле Кристине новый наряд пришелся к лицу. Другие куклы соскучились по хозяйке и были рады заботе и вниманию.
- Успокоилась –и хорошо, - заметила бабушка.
Юля успокоилась. Какая беда ни случилась с человеком – все время плакать не будешь. Надо бежать на школьное чаепитие или веселые старты. Надо принести молоко и хлеб из магазина. Надо заняться домашними делами. Надо почитать или порисовать.
Юля перестала плакать – но перестала и улыбаться. Часы складывались в дни, дни – в целую неделю.
И все же вечерами, когда приходила пора засыпать, Юля думала о Василисе. К кому она теперь попала? Не обижают ли ее в новом доме? Любят ли?
Василиса тоже скучает по маме Юле, но она не может плакать – слезы не даны куклам, ведь они игрушечными не бывают.
Однажды утром Верочка прибежала со своей дочкой и позвала подружку играть. У ее любимой дочки сегодня день рождения, и нужно обязательно устроить большой кукольный званый обед.
Юля посмотрела на накрытый стол, где рядом с именинницей должна была бы восседать нарядная Василиса. Слезы полились сами по себе, и не оставалось сил их остановить.
Юля бросилась домой, перепуганная Вера побежала за ней. На крыльце плачущую девочку подхватил на руки дед, занес на террасу:
- Мать, мать! Иди сюда!
Бабушка выглянула из кухни. Заглянула девочке в глаза, спросила не своим, каким-то странным голосом:
- Ты что, детка? Заболела? Поранилась?
Юля еле смогла что-то объяснить сквозь рыдания.
- Ты не можешь ее забыть? Эту куклу?
Девочка кивнула.
*** *** ***
На другое утро Юлю кормил завтраком дедушка. Бабушка уехала в город по делам.
За окном лил ледяной дождь, с деревьев облетали последние листья, после обеда, ближе к вечеру, в свете фонаря замелькали первые снежинки. Дедушка смотрел телевизор на кухне, но без бабушки весь дом словно погрузился во тьму, стал пустым и холодным, как в первый день приезда – только без прелести новизны.
Юля покорно и молча съела обед, потом ужин, послушно отправилась спать в положенное время. Девочка уже засыпала, когда дверь в комнату открылась.
На пороге стояла бабушка, в мокром пальто, в платке, на котором еще не успела растаять изморось. В руках у бабушки была большая коробка.
- Вернулась беглянка, - ворчливо сказала старушка, - Держи.
Словно пружина выбросила Юлю из постели.
Это была она – Василиса! Ее голубые глаза и светлые кудряшки, ее пухлые ручки и ножки, ее голос. Вот только одежда на ней была другая. И немного другой рост…
Чуть позже Юля заметила, что на правой ножке дочки нет знакомой царапины, полученной очень давно, сто лет назад, в другой жизни. И на руке оказалась свежая бирка из фирменного магазина. Но это ведь все равно была Василиса, ведь главное – в это верить.
- Бабушка! – девочка целовала старые морщинистые щеки, - Бабушка, я так тебя люблю! Спасибо тебе!
Утром Юля взяла бабушку за руку и показала фотографию под матрасом. Бабушка совсем не сердилась из-за испорченной рамки. Старая женщина долго всматривалась в пожелтевший портрет.
- Бабушка, а кто это? – спросила Юля.
- Ты не догадалась? Это мы с дедом – жених и невеста.
Оценил 1 человек
1 кармы