Что именно 25 февраля 1956 года Никита Сергеевич «доложил» делегатам доподлинно неизвестно. Стенография не велась, печатные версии неоднократно правились, следовательно, утверждать о 100% релевантности тех слов и опубликованных позже букв нельзя. Но вряд ли разночтения слишком уж велики, хотя, например, реакция слушателей в разных источниках и по рассказам очевидцев отличается.
Так, в «мюнхенском варианте» 1956 года упоминаются «движения в зале», «бурные аплодисменты» и … «смех» после таких, в частности, слов: «Вспомним фильм „Падение Берлина“. В нем действует только Сталин; он отдает приказы в зале, где много пустых стульев и только один человек подходит к нему и что-то докладывает — это Поскребышев, его верный оруженосец».
Ага, смешно… Другие, наоборот, воссоздают — «гробовую тишину», «без единого звука и шёпота», «общее смятение» и «несколько сердечных приступов».
За границу «утекло» практически сразу через репортёра агентства Рейтер Джона Ретти — он заканчивал очередную командировку в Москву и ему поведал о событии (в общих чертах, без конкретного текста) некий «посредник». Сам Ретти неоднократно заявлял, что его, таким образом, проинформировал лично Хрущёв. Кто бы то ни был, уровень вовлеченности «источника» несомненно высокий, ведь сначала на документе стоял гриф «совершенно секретно». Позже его изменили на «не для публикации», но оповещать товарищей не только на местах, но и в «братских партиях» было надо, поэтому Доклад издали брошюрой небольшим тиражом. Из Польши такая книжечка попала к израильской разведке Шин Бет, оттуда к главе ЦРУ Аллену Даллесу, тот сообщил президенту Эйзенхауэру, и с одобрения главы США — уже журналистам «Нью-Йорк Таймс» (5 июня 1956 года).
Кроме моральной оплеухи бывшему союзнику и «стратегическому противнику», подобная акция имела сугубо практический смысл. Во-первых, на речь Хрущёва резко отреагировал Китай, не зря её называют среди основных причин советско-китайского раскола. Во-вторых, «Доклад съезду» нанёс такой удар левому движению на Западе, что никакому сенатору Маккарти и не снилось — только коммунистическая партия США потеряла за пару недель около 30 тысяч членов, люди попросту уходили…
Нынче ознакомиться и составить собственное мнение про «культ личности и его последствия» может каждый, поэтому нет нужды обращаться к читанному-перечитанному. Гораздо важнее, что было вокруг и около, как ближайшее окружение Сталина «сподобилось» и защищал ли кто-нибудь бывшего вождя. Спойлер — нет! Причём, началось-то всё не с Хрущёва, словосочетание «культ личности» впервые официально прозвучало из уст Маленкова на следующий же день после похорон Сталина — 10 марта 1953 года на внеочередном заседании Президиума ЦК. Он-то и намеревался выступить с осторожной критикой, без подробностей, однако на тот момент пришлось говорить про «преступления Берии».
Задолго до XX съезда уже Каганович заявил о «ЦК против культа личности» на вопрос, будет ли теперь отмечаться день рождения Сталина. А одним из будущих советчиков, точнее даже — «содокладчиков» Хрущёва, многие называют Микояна, того, что «от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича».
Непосредственно материалы собирались «комиссией Поспелова» и Пётр Николаевич знал, что делает. Ну, ещё бы — готовил «Краткий курс ВКП (б)», один из авторов книги «Иосиф Виссарионович. Краткая биография», лауреат Сталинской премии, спичрайтер речи Берия на похоронах Сталина и т. д., и т. п. Мемориальная доска на доме висит до сих пор, а упокоился Поспелов аж на Новодевичьем кладбище.
Собирался ли хоть кто-нибудь возразить Хрущёву принципиально, как партиец партийцу, мол, не надо никакого доклада? Протокольные записи высоких совещаний накануне XX съезда тому свидетельство.
Булганин: «Считаю предложение т. Хрущева правильным. Члены партии видят, что мы изменили отношение к Сталину».
Суслов: «Надо делегатам съезда рассказать все. О коллективности руководства говорим, а со съездом будем хитрить»?
Маленков: «Считаю правильным предложение сказать съезду. „Вождь“ действительно был „дорогой“».
Каганович: «Историю обманывать нельзя. Факты не выкинешь. Правильно предложение т. Хрущева доклад заслушать».
Ворошилов: «Сталин осатанел (в борьбе) с врагами. Тем не менее, у него много было человеческого. Но были и звериные замашки. Согласен довести до съезда».
Короче, разногласия возникали лишь по формулировкам, но не в главном. Против Сталина объединились и «молодые», и — с некоторыми оговорками — «старые». Мотивация более чем прозрачна. Библейский принцип: кому много дано, с того столько же и спросится — хорош только в Библии. Последний раз применили к Сталину, «спросили» уже после смерти. А потом, надо было раз и навсегда «разорвать» с ответственностью, выхлопотав персональной стае товарищей «руководящую индульгенцию». Оттуда и повелось…
Впрочем, пора, выражаясь словами Высоцкого, выныривать из «тумана холодного прошлого». Мне вот интересно, а у Путина есть заблуждения? Ведь так же не бывает — от Рюриковичей до Ельцина все ошибались, и, вдруг, святая непогрешимость. А, если личные просчёты всё же имеются, то почему о них не говорят — не там, у них, а здесь, у нас?
Возможно, в «тесном кругу» президенту РФ и режут в глаза «правду-матку», а остальные просто не в курсе. Но «общественный разум» всё равно потребует свою долю информации и чем больше её «сжимают», тем сильнее потом «разожмётся». И вопросы возникнут ко всем. Не напрасно помянул Высоцкого: «Пусть жираф был не прав, но виновен не жираф, а тот, кто крикнул из ветвей — жираф большой, ему видней». Хотя и Высоцкий не совсем прав — тем, которые в «ветвях», всё же проще свалить на жирафа, когда он станет не такой «большой».
Для усмотревших сравнение «культов» и, уж тем более, «личностей» — ничего подобного! История «тождественна» так же, как сегодня «повторяет» вчера, месяц последующий — месяц предыдущий, а прошлый год — позапрошлый. И при всём желании не смогу представить разоблачительный доклад съезду «Единой России» даже как арт-хаус.
Оценили 22 человека
33 кармы