Диалектика 1825 года

Иллюстрация: А.Г.Венецианов. Восстание декабристов на Сенатской площади 14 декабря 1825 года.

Игорь Шумейко

Уже немало сказано о "предателях-декабристах-масонах". Относительно новым, надеюсь, станет эскиз "диалектики 1825 года", обрисовка второй стороны того противостояния. И поиск аналога декабристской коллизии в другом, столь же памятном, историческом периоде.

Самый объективный изъян Российского государства начала XIX века, на который имели право указывать критики, — крепостное право. Шире выражаясь, с 18.02.1762 г. (освобождение дворян) по 19.02.1861 г. (освобождение крестьян) Российское государство было не общенациональным, а дворянским. И в "тайных обществах" александровой эпохи были люди вроде Тургенева, искренне негодовавшие на это.

Понятно, коренная ломка сложившегося уклада, освобождение крестьян чреваты потрясениями, ослаблением внешнеполитической безопасности. Но именно ситуация после 1812 г. была благоприятна как никогда. Россия обеспечила себе лет сорок полного внешнего спокойствия. Моральный подъём общества — огромен. Александр Второй решился в 1861-м на реформу — в тысячекратно худших условиях!

В 1817 г., в журнале, называвшемся "Дух журналов", некто представившийся "русский дворянин Правдин" (псевдоним в стиле XVIII века) писал, что и сами крестьяне — за крепостничество: "Ясным доказательством тому служит 1812 г.: они не только отвергли коварные обольщения врага общего спокойствием при вторжении его в наше Отечество, но и вместе с помещиками своими устремились все на защиту домов своих и милой родины".

То есть и высший подъём патриотического духа корыстный негодяй может истолковать: желают неволи под моим руководством. Хор таких "русских дворян Правдиных" повлиял на запуганного ещё с 1801 г. Александра, уделившего крестьянам в своём историческом манифесте по случаю победы над Наполеоном, только одну красноречивую строку: "Крестьяне, добрый наш народ, да получат мзду свою от Бога".

Вслед за манифестом крестьяне получили военные поселения. Такое объявление и потом реальное наполнение "мзды" — попахивают даже кощунством. Все царские любезности, льготы, преференции, большая часть царского времени, внимания достались Европе (и полякам в частности).

Что упускают, сосредоточившись на "предателях-декабристах"? То, что их восстание заслонило (и до сего дня) другое государственное преступление Александра. Вдумайтесь, ведь декабрьская "замятня" произошла бы, даже если б некий добрый волшебник вывез бы (на то время) в своём "голубом вертолёте" из Петербурга (России) всех "200 прапорщиков, вздумавших переменить государственный строй России" (знаменитое ироническое определение Грибоедова).

Итак, "декабристов" нет… А кто есть? Монархия? Но, как мы знаем, первейшее условие, обязанность наследственной (не выборной, как в Польше) монархии есть ясная преемственность. Любители афоризмов и максим французы сформулировали: "Король умер — да здравствует король!" Чтоб вся нация знала преемника, знала, что он вообще есть… "Век переворотов" внёс некоторые искажения (всеми понимаемые как временные — никто не хотел польской монархии). Вот почему "дщерь Петрова Елисавет", только ворвавшись на престол, поспешила вызвать из Голштинии и предъявить народу наследника, племянника. Ужасного "мизерабля" Петра III — необходимого для правильной монархии. Поспешила женить его (на этот раз суперудача!), торопила с детьми, чтобы и у наследника были наследники! Вот — настоящий монарх: Елисавет понимала простую суть монархии!

Что ж учинил Александр? Второй пошлейший в русской истории водевиль, только не "с переодеваниями", а с "переприсягой". Своих сыновей, завертевшись с фавориткой-полячкой Нарышкиной (по мужу), родить было недосуг — это ещё не преступление. Потом сговорился или принудил (см. "конспирология", но для данной статьи это несущественно) брата Константина не править. И… скрыл ото всех. Типа Санта-Клауса придумал Николаю сюрприз: в "рождественский носок" российскую корону положил. Кстати, до реального католического Рождества 1825 г. не дотянул несколько дней.

Итак, "король умер — да здравствует король!" Присяга Константину. Курьеры, дни ожидания. "Ой, да ну вас! Меня тут в Варшаве пока терпят…" Недолго, ещё пять лет, хотя, бравируя полячками-фаворитками, Константин часто повторял: да я же больший поляк, чем вы, паны! Достали "носок": переприсягаем Николаю…

К этому маранию монархии декабристы не имели отношения. Правда некоторые историки пишут, что Александр скрыл наследника, опасаясь, что вокруг цесаревича Николая могли бы сплотиться заговорщики и ускорить уход "заигравшегося". Но это уже полное безумие. Николай, наоборот, слишком благоговел перед братом (продолжение позорно-убийственного Священного Союза — одно из последствий).

Известно, Александру много раз доносили о тайных обществах. Его реакция была… самый ценный урок (в смысле, отрицательный пример) любому правителю от Андорры до России: "Да кто я такой, чтоб их осуждать?!" Добрый, мягкий, снисходительный? В этом и урок: часто добродетели (простого) человека при переходе его "на трон", словно числа при переносе в другую часть уравнения, меняют знак на противоположный.

Кроме обрисовки второй стороны в "диалектике 1825 г.", был анонсирован и поиск исторических аналогий. Мне кажется, отношения Александра и "тайно-общественников" сильно смахивает на коллизию Горбачёва и Съездов, Верховных Советов, "межрегионалов". Тоже "мягко-снисходительного" поджимают "наивно-напористые", на фоне "необходимых реформ".

Пушкин "любящий, принимающий всю историю России, как нам дал её Бог", на Александре не сдержался: "Властитель слабый и лукавый, / Плешивый щёголь, враг труда, / Нечаянно пригретый славой, / Над нами царствовал тогда". На аналогию тут работают моральные и даже, пардон, физические черты…

Завтра.ру