Энергетическая доктрина России нового времени

Доктрина энергетической безопасности Российской Федерации была утверждена указом президента 13 мая 2019 года, хотя распоряжение правительству о ее подготовке Владимир Путин дал еще в 2017-м году. Можно ли это считать очередным примером бюрократической неторопливости или же столь длительная пауза была вызвана другими причинами? Энергетическая стратегия утверждена правительством Мишустина в апреле 2020 года, спустя почти год после появления ДЭБ (Доктрины Энергетической Безопасности) – это еще один образец чиновничьей волокиты или нечто другое?

Энергетическая стратегия была рассмотрена и утверждена в режиме видеоконференции 2 апреля 2020 года, а две недели спустя, 16-го апреля, был опубликован указ президента № 270 «О развитии техники, технологий и научных исследований в области использования атомной энергии в РФ до 2024 года». Указ требует от правительства разработать и утвердить комплексную программу в течение трех месяцев – обычно такой торопливости не наблюдалось. При этом руководство Росатома еще в 2018 году выдвинуло инициативу о необходимости разработки 14-го национального проекта, и уже тогда Владимир Путин с одобрением отнесся к этой идее, однако хранил молчание более полутора лет. Необычен и срок, до которого будет действовать будущая комплексная «атомная программа. Если ДЭБ рассчитана на период до 2030 года, Энергетическая стратегия – до 2035 года, то «атомная программа» — всего на четыре года, до 2025. Объяснить это можно только одним: именно до 2024 года должны быть реализованы национальные проекты, намеченные майским 2018 года указом Путина для достижения определенных президентом национальных целей развития.

Если рассматривать все эти документы – указ о национальных целях и проектах, ДЭБ, Энергетическую стратегию и указ о комплексной «атомной программе» не по отдельности, а во взаимной связи, не сложно убедиться, что мы имеем дело с единой стратегией развития России. В не столь давнее время такая стратегия именовалась бы «пятилетним планом», но с того момента, как в 1991 году правительство Егора Гайдара ликвидировало Госплан, появилось подозрение, что слово «план» вызывает у многих чиновников правительства аллергическую реакцию. В лексикон бюрократов пришли неологизмы «дорожная карта», «паспорт реализации программы», и остается только надеяться, что новый состав правительства России сумеет побороть эту странную аллергию.

Если убрать все эти новые словесные обороты, то можно констатировать: президент России и Совет Безопасности в течение последних двух лет предприняли целый ряд последовательных усилий для того, чтобы наша страна получила всесторонне проработанный пятилетний план развития, затрагивающий все отрасли экономики, здравоохранения, образования и военно-промышленного комплекса.

Доктрины России

Любая доктрина РФ разрабатывается на срок 10-15 лет и выполняет функции планирующего документа, задающего конкретные установки органам управления по решению той или иной проблемы с обозначением конкретных целей. Число доктрин у России очень невелико, но их вполне достаточно для того, чтобы органы управления государством видели перед собой комплекс целей, необходимых и достаточных для обеспечения нашей с вами безопасности в важнейших направлениях. Если перечислять доктрины в хронологической последовательности, то на сегодняшний день их перечень выглядит следующим образом:

17 декабря 2009 года президентом Дмитрием Медведевым была утверждена климатическая доктрина РФ;

19 декабря 2014 года президентом Владимиром Путиным утверждена военная доктрина, в 2018 году она была откорректирована в связи с изменившейся международной обстановкой и рядом существенных изменений в системе вооружения армии и флота России;

26 июля 2015 года Россия обрела Морскую директиву;

5 декабря 2016 года была внедрена доктрина информационной безопасности;

13 мая 2019 года утверждена уже упомянутая доктрина энергетической безопасности (ДЭБ);

21 января 2020 года была утверждена новая доктрина продовольственной безопасности.

Энергетическая безопасность начинается с обеспеченности внутренних потребителей

Текст ДЭБ занимает около 19 страниц, но, как ни странно, за прошедший год появилось очень немного попыток проанализировать или прокомментировать этот документ. Каждая государственная доктрина РФ, вне зависимости от того, кто именно ее разрабатывает, подлежит рассмотрению Советом Безопасности, и только в том случае, если доктрина одобрена этим органом, она «попадает на стол президента». Текст ДЭБ состоит из всего четырех разделов:

●общие положения;

●вызовы, угрозы и риски в области энергетической безопасности;

●цель, принципы, основные направления и задачи обеспечения энергетической безопасности;

●организационные основы обеспечения безопасности.

«Общие положения» составлены таким образом, что, как ни удивительно, не так быстро можно обнаружить само определение «энергетической безопасности» — это пункт (4а):

«Энергетическая безопасность — состояние защищенности экономики и населения страны от угроз национальной безопасности в сфере энергетики, при котором обеспечивается выполнение предусмотренных законодательством Российской Федерации требований к топливо- и энергоснабжению потребителей, а также выполнение экспортных контрактов и международных обязательств Российской Федерации».

Сформулировано достаточно тяжелым языком, но попробуем присмотреться и понять, что же именно имеется в виду. «Состояние … при котором обеспечивается выполнение … требований к топливо- и энергоснабжению потребителей» — на первом месте, возможность выполнения экспортных контрактов – на втором. Так и должно быть – обеспечение жителей России электроэнергией и теплом важнее, чем любые международные обязательства. Сначала – внутренние потребители, и только потом любые международные контракты. Почему именно так? В Доктрине об этом ни слова, поскольку повторять аксиому в важных государственных документах нет смысла, мы и так эту аксиому отлично знаем: в России, самой северной стране планеты, при отсутствии тепло- и электроэнергии у внутренних потребителей, то есть у нас с вами, ни о каких международных обязательствах думать уже не придется. Это понимаем не только мы с вами, но и наши руководители, это понимание стоит выше любых рассуждений о законодательно утвержденной рыночности экономики России.

Одной из первых мер, принятых правительством для смягчения последствий карантинных мер против COVID-19 – распоряжение об отмене штрафных санкций за просроченные платежи за услуги ЖКХ, то есть за ту самую тепловую и электрическую энергию. Распоряжение появилось мгновенно – это уже потом, спустя пару недель, наши энергетические компании и министерство энергетики заволновались о том, что это может привести к кризису неплатежей и к срыву подготовки осенне-зимнего отопительного сезона. Первая, практически инстинктивная реакция: население должно быть обеспечено теплом и электроэнергией при любых материальных затруднениях. Электроэнергия, напомним – это не только свет в лампочке и 220 вольт в розетке, это еще и работа насосных и фильтровальных станций, обеспечивающих нас централизованной подачей питьевой воды, водой для отопительных систем и функционирование канализации. В этом году исполняется сто лет со дня принятия плана ГОЭЛРО, за минувший век мы привыкли относиться к электроэнергии не как к «чуду научно-технической революции», а как к чему-то естественному едва ли не в такой же степени, как воздух. Попробуйте на минутку вообразить, как бы выглядела жизнь мегаполисов, небольших городов и сел вот без этого всего – без водоснабжения, теплоснабжения, электрификации, газификации. Попробовали? Будет это похоже на XXI век? Вот и у всех, кто входит в состав правительства, мысли ровно такие же – тепло- и электроснабжение у нас должны быть всегда, при любых обстоятельствах. Вообще пора внимательнее присмотреться к предстоящему плебисциту по изменениям в Конституции РФ – на наш взгляд, имеется существенное упущение.

Право на киловатт*час

Глава II Конституции называется «Права и свободы человека и гражданина», в ней насчитывается 47 статей, с 17-й по 64-ю. Учтено всё, кроме одного – права на киловатт*часы электроэнергии, а без него многие другие положения выглядят несколько странно. Вот, например, статья 23, часть 2: «Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений». Чтобы иметь право на тайну переписки и всего остального– надо иметь право на саму переписку и прочее, а телефоны, почта и телеграф без электроэнергии просто не работают. Вот статья 27, часть 1: «Каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства». Попробуйте свободно передвигаться, если не работают диспетчерские службы портов, аэропортов, РЖД и автовокзалов, если на автомобильных трассах темно, а АЗС не работают — и вы тут же обнаружите, что право на свободное передвижение оказывается ограничено вашими ногами, велосипедом, лошадиными упряжками и оленями. Статья 29, часть 4 и 5:

«Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Гарантируется свобода массовой информации».

Нет электричества – и вот уже «Эхо Москвы» превращается в газету, которую печатают где-нибудь в Норвегии, откуда посыльные на лыжах перемещают ее в Россию – право на свободное передвижение ведь никто не отбирает. Ну, и так далее, можете самостоятельно перечитать и задуматься, как права и свободы выглядят без права на киловатт*час. Право на киловатт*час должно быть, на наш взгляд, закреплено конституционно. Будет в распоряжении у каждого гражданина и жителя России тепловая и электрическая энергия – вот тогда и только тогда государство российское сможет выполнять международные договоры, контракты и прочие обязательства. Разумеется, все написанное можно считать шуткой, но вот об истории с отменой правительством штрафов за просроченные платежи по ЖКХ стоит помнить.

Вызовы, риски и угрозы

ДЭБ хороша не только краткостью, но и достаточно тщательным анализом, содержащимся во втором ее разделе — «Вызовы и угрозы энергетической безопасности, риски в области энергетической безопасности». Вот только, прежде чем ее изучать, придется внимательно прочитать «Общие положения», в которых даны определения тому, что именно в тексте ДЭБ понимается под понятиями «вызовы», «угрозы» и «риски». Если этого не сделать, то может получиться, к примеру, вот такое странное умозаключение, сделанное главой российского отделения Greenpeace Владимиром Чупровым:

«В утвержденной Путиным доктрине отмечено, что наращивание международных усилий по реализации климатической политики и ускоренному переходу к «зеленой экономике», а также рост возобновляемой энергетики являются внешнеполитическими вызовами для энергетической безопасности России. Потребовалось около 10 лет, чтобы руководство страны признало, что сектор возобновляемой энергетики нужно воспринимать всерьез. Мы надеемся, что следующий перелом в сознании произойдет быстрее, и российские власти осознают необходимость и выгоду от масштабного развития зеленой энергетики».

Цитата из greenpeace.ru

А вот определение понятия «вызов» из «Общих положений» ДЭБ:

«Вызов энергетической безопасности — совокупность условий и факторов, создающих новые стимулы для развития мировой энергетики или новые направления ее развития, но также способных привести к возникновению угрозы энергетической безопасности».

Аналогия проста: вызов – это развилка на пути развития энергетики России. Направо – новые возможности, новые направления, которые станут доступны, если мы к этому сумеем подготовиться. Налево – тупики, которые возникают в тех случаях, когда либо мы не готовы справиться с вызовами, либо наши «добрые соседи» и прочие «партнеры» умудряются превратить вызов в угрозу. Если речь про ту самую «зеленую энергетику», то есть несколько возможных вариантов использования этого вызова на пользу России. Локализация производства ветряных электростанций и солнечных панелей в России, восстановление и развитие научной и конструкторской школы ветряной энергетики, лидером которой в тридцатые-пятидесятые годы прошлого века был именно СССР – это шанс получить экспортно ориентированный кластер энергетического машиностроения и научно-конструкторских услуг. Использование зарубежных технологий СЭС и ВЭС (солнечных и ветряных электростанций) с пользой для России тоже возможно – компания РусГидро, которая отвечает за энергетическое хозяйство Дальнего Востока и Арктики, идет именно этим путем. В изолированных районах Якутии, к примеру, работает уже около 20 СЭС, но эти электростанции совмещены с совершенно традиционными электростанциями дизельными. Каждый киловатт*час электроэнергии, «украденный» в летнее время у Солнца, дает возможность уменьшать объемы поставок дизельного топлива, которое в отдаленные поселки и улусы Якутии можно привезти только за счет многосложного и дорогостоящего зимнего завоза. А вот одновременный отказ о того и другого подхода, массовое внедрение в Единую Энергетическую Систему (ЕЭС) России ветряных и солнечных электростанций, проекты которых разрабатывают иностранные специалисты, оборудование и программное обеспечение которых созданы за пределами России, откуда будет происходить и цифровое управление работой оборудования, может превратить этот вызов в реальную угрозу энергетической безопасности нашей страны.

                             Ветряная электростанция в Якутии

Для понятия «угроза» в ДЭБ тоже имеется четкое определение: «совокупность условий и факторов, создающих возможности нанесения ущерба энергетике России». Любой вызов содержит определенные риски, при которых вызов становится угрозой. Риск, в дефиниции данной ДЭБ — это и возможность перерастания вызова в угрозу, и возможность реализации угрозы, а заодно и «наступление иных обстоятельств, оказывающих отрицательное влияние на состояние энергетической безопасности, в зависимости от действия или бездействия субъектов энергетической безопасности».

К примеру, ураганные ветры и паводки могут повредить линиям электропередач, но только в том случае, если местное отделение «Россетей» вместе с местными органами власти об этом вообще не думают и ничего не делают для «профилактики» таких проблем. Климат России был и остается угрозой для энергетики – природа никогда не относилась с излишней симпатией к нашему упорному покорению бескрайней Сибири, Арктики, Дальнего Востока. Чтобы этот вызов не стал угрозой, способ известен только один – постоянная модернизация сетей. А вот в том случае, если одновременно с мерами защиты от погодных явлений внедряются все доступные наработки цифровизации электросетей, этот вызов начинает приносить вполне ощутимую пользу. Вызовы энергетической безопасности нужно уметь видеть и адекватно на них реагировать – в этом случае они пойдут нам на пользу. Не увидим или не примем правильные решения – получим угрозу, справиться с которой может оказаться не так просто.

Изучая список вызовов, рисков и угроз, данных в ДЭБ, нужно помнить о том, что ДЭБ не является неким сборником рецептов: «вот вызов, вот присущие ему риски, вот способы, как с пользой использовать этот вызов – министерство энергетики направо, министерство энергетики налево, Роснефти подпрыгивать на месте». ДЭБ, как и любая другая доктрина, предусматривает, что конкретная программа действий должна появиться в «отраслевой» стратегии, в данном случае в Энергетической стратегии. В ДЭБ перечислены вызовы, риски и угрозы энергетической безопасности России, и сделано это для того, чтобы правительство, наш главный исполнительный орган, мог более конкретно планировать, выстраивать свою деятельность так, чтобы вызовы пошли на пользу развитию страны, а риски и угрозы были надежно изолированы или устранены.

Внешние угрозы энергетической безопасности России

Внешнеэкономические и внешнеполитические угрозы, зафиксированные ДЭБ, комментариев не требуют уже потому, что о них мы, к сожалению, уж очень часто читаем на страницах новостных агентств. Сокращение традиционных для России внешних энергетических рынков и трудности, связанные с выходом на рынки, новые для наших энергетических компаний. Использование иностранными государствами международно-правовых и финансовых механизмов в целях нанесения ущерба топливно-энергетическому комплексу (ТЭК) России, изменение международного нормативно-правового регулирования с той же целью. Вот так лаконично выглядит описание всевозможных американских и европейских антироссийских санкций, Третьего энергопакета, газовой Директивы ЕС, европейской Директивы о ВИЭ – все то, о чем Аналитический онлайн-журнал Геоэнергетика.ru неоднократно был просто вынужден рассказывать со всеми подробностями.

В последнее время на горизонте возник еще один призрак очередной угрозы – в Европе началась и все активнее ведется определенными кругами работа по началу борьбы с любыми товарами, имеющими «углеродный след». При производстве железного ящика использовали электроэнергию, произведенную на газовой электростанции? Повышаем ввозную пошлину. При выплавке железа был использован коксующийся уголь? Еще раз повысим пошлину. Эти железные ящики доставили на грузовом автомобиле, который в качестве моторного топлива использовал солярку? Еще раз повысим пошлину. Было бы смешно, если бы не было очевидно, что и вот такой, совсем уж откровенный маразм стараниями бюрократов Еврокомиссии может быть внедрен в законодательство ЕС. Разумеется, ни о какой защите от «глобального потепления» речи не идет – Евросоюзу нужны заградительные пошлины как один из способов вернуть в свои страны реальное производство, но прикрывать это будут вот такой «природоохранной демагогией». К сожалению, есть все основания полагать, что к этой теме придется вернуться уже в ближайшее время.

И, конечно, кроме внешних экономических и политических угроз, ДЭБ не обходит стороной еще и внешние военно-политические угрозы, их сбрасывать со счетов невозможно. Это ведь не только потенциально возможное резкое обострение военно-политической обстановки, которое может создать условия для применения военной силы по отношению к России, но еще и «Возникновение и эскалация на территориях государств, сопредельных с Российской Федерацией и ее союзниками, или в других регионах мира вооруженных конфликтов, угрожающих добыче, транспортировке или потреблению российских энергоресурсов». Названия государств, на территории которых это уже происходят или могут начаться такие события, в ДЭБ отсутствует, поскольку политкорректность никто не отменял, но речь может идти не только о «молодой стране победившей евродемократии», но и, к сожалению, о том, что постсоветские центральноазиатские республики непосредственно граничат с Афганистаном, что у входящей в ЕАЭС Армении так и не завершен конфликт вокруг Нагорного Карабаха. Нравится нам с вами это или нет, но такова реальность, в которой, помимо всего прочего, ДЭБ требует пристального внимания не только от министерств энергетики и промышленности, но и от министерства обороны.

Вызовы, которые могут, но не обязаны превратиться в угрозы

Список внешнеэкономических вызовов, зафиксированный в ДЭБ, краток, но емок:

●Перемещение центра экономического роста в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР);

●Замедление мирового спроса на энергоресурсы, в том числе в связи с замещением нефтепродуктов другими энергоресурсами;

●Увеличение мировой ресурсной базы углеводородного сырья, появление новых его экспортеров, усиление позиций потребителей;

●Рост производства СПГ, формирование его глобального рынка;

●Увеличение доли ВИЭ в мировом энергетическом балансе.

Несколько строк, каждую из которых можно «развернуть» в несколько страниц, чтобы проанализировать, как эти вызовы «отрабатывают» министерства энергетики, промышленности и торговли, транспорта и отраслевые компании. На растущее значение АТР реакция явно есть, мы о ней неоднократно рассказывали. Магистральный нефтепровод ВСТО (Восточная Сибирь – Тихий океан), вышедший на полную мощность в конце 2019 года, магистральный газопровод «Сила Сибири», введенный в эксплуатацию минувшей осенью, строительство и модернизация целой россыпи угольных морских терминалов на побережье Дальнего Востока, активно идущее строительство Амурского газоперерабатывающего завода и судостроительного комплекса «Звезда», серьезные работы РЖД на БАМе и на Транссибе. Уже есть о чем говорить, хотя, конечно, хотелось бы, чтобы список новых проектов расширялся еще активнее.

А вот на появление на мировых рынках новых поставщиков СПГ, угля реакция пока явно так себе: «Сахалин-2», «Ямал-СПГ», угольные компании на изменения конъюнктуры мировых цен реагируют только одним способом – снижают цены на свою продукцию. Результаты известны – увеличиваются сроки окупаемости инвестиций, количество новых рабочих мест растет медленно, а то и вообще сокращается, как это происходит сейчас, к огромному сожалению, на Кузбассе. О причинах, почему такое происходит, мы уже писали – газовые и угольные компании не хотят видеть положительный пример Росатома с его комплексными предложениями в адрес потенциальных зарубежных заказчиков, упорно продолжают торговать своей продукцией как «чисто биржевыми товарами». Правительство пока не занимается координацией разработок таких комплексных предложений, в результате все 40 с лишним угольных компаний борются за свой бизнес в одиночку, Газпром и НОВАТЭК пока не предлагают собственные проекты газовых электростанций и регазификационных СПГ-терминалов, а подбором промышленных площадок, на которых возможна организация производства оборудования для сжижения газа занимается частная компания НОВАТЭК, а не министерства промышленности и энергетики. Локализацией в России производства комплектующих и оборудования для СЭС и ВЭС централизованно тоже никто не озаботился, все отдано в распоряжении государственных и частных корпораций. Новая редакция ДЭБ позволяет надеяться, что правительство обратит на это самое пристальное внимание, особенно с учетом того, что часть этих задач необходима для достижения национальных целей и реализации национальных проектов, перечисленных в майском 2018 года президентском указе.

ДЭБ и национальные проекты

То, что утверждение ДЭБ не случайно состоялось только после того, как правительство разработало и приняло паспорта национальных проектов (декабрь 2018 года) становится очевидно, когда выясняется, что внутренними вызовами энергетической безопасности до 2035 года определены всего два — чрезвычайно короткий перечень.

В майском 2018 года президентском указе для достижения национальных целей правительству было поручено немедленно приступить к разработке стратегии пространственного развития России и, в отличие от недоброй традиции, это поручение было выполнено – указанная стратегия была разработана и принята правительством 14 февраля 2019 года, то есть за три месяца до утверждения ДЭБ. Следовательно, пункт 15а Доктрины энергетической безопасности не возник из «ниоткуда», а стал финальной частью стратегических законодательных актов, принятых в течение последнего времени – указа о национальных целях и задачах и стратегии пространственного развития России. ДЭБ фиксирует, что новая модель социально-экономического развития России сформулирована логически непротиворечиво: для того, чтобы добиться выполнения национальных целей, появился такой инструмент, как стратегия пространственного развития, и вот теперь энергетическая отрасль России получила новый вызов – необходимость обеспечения базы, фундамента для того, чтобы была реализована эта стратегия, чтобы национальные цели стали достижимы. Вызов более, чем серьезный – за все время, минувшее после 1991 года, перед нашей энергетикой не ставилось более серьезной, более масштабной задачи.

В свою очередь, пункт 15б доктрины подчеркивает – эту задачу нашему энергетическому сектору, нашей промышленности предстоит решать при той демографической ситуации, которая у нас на данный момент сложилась. Среди списка национальных проектов пять – проекты, связанные как раз с необходимостью решения демографической проблемы в срок до конца 2024 года, но исполнительным органам власти, ответственным за реализацию ДЭБ, к работе нужно приступать немедленно, то есть в условиях, имеющихся на сегодняшний день. Условия эти очень сложны, в ДЭБ это подчеркнуто при перечислении внутренних рисков энергетической безопасности, к которым отнесены: несогласованное развитие отраслей ТЭК при отсутствии долгосрочной определенности относительно спроса на продукцию и услуги организаций ТЭК в субъектах России, высокий уровень износа основных производственных фондов предприятий ТЭК при недостаточном темпе их обновления и недостаточные темпы реагирования системы профессионального образования на изменение потребностей организаций ТЭК в квалифицированных кадрах. Устранить эти риски будет очень не просто – предстоит не только выполнить стратегию пространственного развития, для чего вполне может потребоваться планомерное строительство новых теплоэлектростанций, при одновременном ускорении обновления оборудования электростанций действующих

Любая ТЭЦ и ТЭС, АЭС и ГЭС требует создания и надежного функционирования серьезной инфраструктуры, в том числе и логистической, что невозможно без наличия квалифицированных кадров. Следовательно, занимавшемуся их подготовкой в режиме «спустя рукава» министерству образования предстоит перейти практически в мобилизационное состояние. Квалифицированные кадры для такой стратегической отрасли, как энергетика – это действительно вопрос нашей национальной безопасности. Если теоретически еще можно представить, что на добычных проектах ТЭКа могут быть задействованы иностранные специалисты, то на наиболее ответственных участках, таких как   А это, в свою очередь, вызывает целую цепочку действий, которые становятся все более необходимы – работа в организациях ТЭК, на тепло- и электростанциях должна стать востребованной у нашей молодежи, престиж этих специальностей должен стать намного выше, чем в настоящее время. И это уже не традиционное для Геоэнергетики пожелание, в пристрастности которой поводов для сомнения нет – это необходимость, задаваемая доктриной энергетической безопасности России. Текст доктрины – подчеркнем еще раз – краткий, но чрезвычайно емкий. Доктрина касается отнюдь не только «профильного» министерства – энергетическая безопасность России зависит и от министерства обороны, и от уровня развития энергетического машиностроения, от состояния научной, конструкторской и инженерной отечественной школы, то есть от министерств промышленности, образования, высшего образования и науки, от министерства транспорта, без работы которого реализация стратегии пространственного развития России просто невозможна.

Собственно, именно это сформулировано в пункте 26 ДЭБ:

«Основными направлениями деятельности по обеспечению энергетической безопасности являются: а) совершенствование госуправления в обеспечении энергетической безопасности; б) поддержание минерально-сырьевой базы ТЭК и производственных фондов организаций ТЭК на уровне, обеспечивающем энергетическую безопасность; в) совершенствование территориально-производственной структуры ТЭК для обеспечения единства экономического пространства Российской Федерации; г) обеспечение международно-правовой защиты интересов российских организаций ТЭК и энергомашиностроения, поддержка экспорта их продукции, технологий и услуг; д) обеспечение технологической независимости ТЭК и повышение его конкурентоспособности».

А далее следует развернутая постановка задач по каждому из этих направлений, максимально подробная, но снова без перечисления органов управления государства, ответственных за выполнение каждой из поставленных задач.

Исполнители и контролеры

Сложно сказать, почему это так, а не иначе – нельзя исключать, что это уже выходит за рамки открытого документа, поскольку ДЭБ предусматривает вот такой порядок мониторинга:

«38. Мониторинг, оценку и прогнозирование состояния энергетической безопасности осуществляет федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере топливно-энергетического комплекса».

Несколько загадочно – о каком же таком федеральном органе исполнительной власти в данном случае идет речь, но все расставляет по своим местам следующий пункт:

«39. Результаты мониторинга, оценки и прогнозирования состояния энергетической безопасности отражаются в ежегодном докладе Секретаря Совета Безопасности РФ Президенту РФ о состоянии национальной безопасности и мерах по ее укреплению».

Причина обновления директивы энергетической безопасности

Вот с учетом этого все становится очевидно: исполнителем задач, сформулированных ДЭБ будут правительство, власти субъектов, предприятия ТЭК, а мониторинг и оценка результатов их работы доверены только и исключительно Совету Безопасности, который подотчетен президенту России. Вот так выглядит та самая вертикаль власти, которую часто вспоминают, но не рассказывают, как она выглядит. Утверждая ДЭБ, Владимир Путин поставил перед правительством как высшим исполнительным органом крайне высокую планку, ничего подобного ранее не было. Существует расхожее мнение о том, что в 2017-м году президент поставил задачу разработки новой ДЭБ только в связи с тем, что в конце года лично побывал на «Ямал-СПГ», где принял участие в церемонии отгрузки первой партии продукции этого завода на танкер-газовоз «Кристоф де Маржери» невиданного ранее класса «Yamalmax», после чего проникся важностью и перспективностью СПГ-индустрии. Но даже вот этот, далеко не полный анализ содержания ДЭБ заставляет сильно сомневаться в правдоподобности этой версии – слишком серьезными оказались изменения по сравнению с предыдущими редакциями ДЭБ. Сектор СПГ причиной для них быть не может, основание должно быть куда как более серьезным.

На наш взгляд, оно действительно имеется, и появилось оно совсем незадолго до того момента, как Владимир Путин дал распоряжение о разработке новой редакции ДЭБ. По его инициативе вопрос о необходимости разработки новой ДЭБ был концептуально рассмотрен и одобрен на заседании секции по проблемам экономической и социальной безопасности научного совета при Совете Безопасности России, которое прошло 19 декабря 2017 года. Для тех, кто по каким-то причинам не знает, что такое научный совет при СБ России – предлагаем ссылку на указ президента, которым было утверждено положение о нем, там все имеется в открытом доступе:

«В состав научного совета, как правило, включаются представители государственных академий наук, руководители (представители) научных организаций, а также отдельные ученые и специалисты. Количество секций научного совета и их составы, включая руководителей секций, утверждает Секретарь Совета Безопасности».

Кстати, председателем научного совета при Совете безопасности является Секретарь Совета Безопасности – такое вот совпадение. Состав научного совета при СБ тоже секретным не является, какие именно научные и иные организации в нем представлены, можно посмотреть здесь. Даже беглый взгляд на него позволит ответить на вопрос: имелась ли у этих людей информация о том, что днем ранее, 18 декабря 2017 года в городе Вашингтоне была опубликована новая редакция «Стратегии национальной безопасности США»? Нам этот вопрос кажется риторическим, а что из себя представляет этот документ и почему его нужно считать официальным объявлением «Холодной войны-2» на страницах Аналитического журнала Геоэнергетика.ru мы уже подробно рассказывали. 

Если очень коротко, то в открытой части этой «Стратегии» Штаты объявили своими стратегическими противниками Иран, Китай, Россию и Северную Корею, зафиксировали, что расширение международного влияния идет за счет энергетической отрасли и заявили, что намерены этому противодействовать. На наш взгляд, разработка новой ДЭБ России стала ответом именно на принятие Штатами их «Стратегии национальной безопасности», да и хронология принятия всех документов стратегического планирования в России с учетом этого американского документа приобретает совсем другую логику, описать которую можно всего двумя словами: «Вызов принят». Поэтому и прямое указание правительству о необходимости разработки новой Энергетической стратегии, имеющееся в указе об утверждении ДЭБ, имело огромное значение – уровень требований к ней, как видите, был задан чрезвычайно высоким.

Помимо вызовов, рисков и угроз, перечисленных в ДЭБ, правительству России предстояло учесть еще и новую концепцию национальной безопасности США. Уже тогда настал момент, когда правительство России должно было воспринять слова, сказанные Путиным чуть позже: «Либеральная доктрина изжила себя». Но анализ Энергетической стратегии (ЭС) – безусловно, тема для отдельной статьи. Основное положение ДЭБ при разработке можно сформулировать коротко: противостоять внешним угрозам и рискам предстоит в первую очередь за счет развития внутреннего рынка. Это не только необходимость увеличения потребления СПГ как способа решить часть проблемы газификации России, но и снижение доли в экспорте и в соответствующей доходной части государственного бюджета непереработанных энергетических ресурсов, при этом должна быть предотвращена конкуренция между российскими поставщиками на внешних рынках. Еще одна цель, обозначенная в ДЭБ – обеспечение полной технологической независимости российского ТЭКа и развитие энергетики в новых регионах России, то есть ЭС должна учитывать национальные проекты и стратегию пространственного развития. Задача серьезная, справилось с ней правительство или нет, попробуем рассмотреть отдельно.

Атом детям не игрушка

И, пожалуй, последнее. В тексте ДЭБ слова «атомная энергия» встречается два раза. В статье 6 констатируется, что Россия входит в число лидеров по уровню развития технологий в атомной энергетике, и в статье 26.б, в которой указано, что одной из задач правительства является обеспечение безопасности при использовании атомной энергии. Весь остальной текст ДЭБ посвящен ТЭК, топливно-энергетическому комплексу, в который, согласно ДЭБ, входят нефтяная, газовая, угольная и торфяная отрасли, электроэнергетика и теплоснабжение. Причина такого «игнорирования» кроется в еще одном документе – Регламенте работы правительства РФ, в котором имеется пункт 15.1:

«Положения Регламента, определяющие порядок взаимоотношений Правительства и федеральных органов исполнительной власти, руководство деятельностью которых осуществляет Президент РФ, распространяются на Государственную корпорацию по атомной энергии «Росатом» и Государственную корпорацию по космической деятельности «Роскосмос», если иные правила не установлены федеральными законами или указами Президента РФ».

ДЭБ ставит задачи перед правительством, однако для того, чтобы правительство получило возможность «озадачить» Росатом, требуется отдельный, дополнительный указ президента. Указ «О развитии технологий и исследований в области атомной энергии», как уже говорилось, был опубликован 16 апреля 2020 года, и только с этого момента у правительства появилась возможность разрабатывать соответствующую программу. Именно поэтому порядок разработки и принятия так и выглядит: указ президента о национальных целях и проектах, ДЭБ, Энергетическая стратегия и финальный этап — «атомный указ» президента, предписывающий правительству в течение трех месяцев разработать и принять комплексную программу развития техники, технологий и исследований в области использования атомной энергии на период до 2024 года. При этом координатором этой программы станет Росатом, как и предусмотрено процитированными выше положениями Регламента работы правительства РФ.

Борис Марцинкевич©