Вид на Эльбрус с Канжальского плато
В официальной историографии принято считать, что битва имела место в 1708 году, когда территория Кабарды находилась в подчинении Крымского ханства. Крымские ханы и Османская империя рассматривали Кабарду только в качестве поставщика рабов и рабынь, а это было весьма крупная статья доходов и ханства, и Порты. Наличие же в гареме прекрасных черкешенок считалось знаком высокого статуса хозяина. В те времена титул князя-валия (т.е. старшего князя) всей Кабарды носил старший сын Хатокшоко (Атажуко) Казиева – Кургоко Атажукин. Ныне этот князь является национальным героем кабардинцев, который бросил вызов турецко-татарским полчищам.
С самого начала своего правления Кургоко был свидетелем того, как его край год за годом разоряют крымские татары и примкнувшие к ним ногайцы. Поддержанные всемогущей Портой, объединённые ханские войска практически не встречали сопротивления, хотя восстания против захватчиков поднимались в Кабарде с постоянной периодичностью. Именно так в 1699 году в бесленеевских землях калга Крымского ханства Шахбаз Гирей был убит местными черкесами из-за попытки взять в наложницы сверх оговорённого числа людей ещё и прекрасную девушку из знатного рода.
Каратель Каплан I Гирей
По одной из версий, часть бесленеевцев, убивших калгу, укрылась в Кабарде, что стало поводом для похода Крымского ханства на кабардинцев. Однако поводов отказать в выдаче дани и беглецов ненасытным ханам было множество. К примеру, каждый новый хан и его калга традиционно начинали своё правление с ограбления кабардинцев. А так как с конца 17-го века крымские ханы редко засиживались на троне более двух лет, Кабарда приходила в упадок.
Карательная экспедиция за убийство и, по сути, бунт несколько лет откладывалась по самым разным причинам – от внутренних распрей в ханстве до чумы. В итоге султан привёл к власти сына одного из самых уважаемых в ханстве правителей Селим Гирея – Каплан I Гирея.
Ногайский и крымско-татарский всадники (слева направо)
Новый хан Каплан I Гирей мгновенно затребовал от кабардинцев три тысячи душ откупных и полной покорности. Получив отказ, он известил своё высшее «начальство» в Порте о факте неповиновения. Османский султан Ахмед III, вступивший на престол империи в период её стагнации, когда Порта теряла свои позиции и была раздираема интригами при дворе, никак не желал утратить влияния на Северном Кавказе. Поэтому приказал Каплану лично возглавить карательную экспедицию, разорить кабардинцев и сжечь их сакли. По разным данным, повинуясь воле султана, Каплан собрал войско от 30 до 40 тысяч бойцов. Войско было пёстрым по составу, в нём состояли и крымские татары, и турки, и ногайцы. Также в некоторых источниках упоминают наличие непосредственно черкесов в рядах войска, а точнее, кемиргойцев (западно-адыгейское племя). Это позже вызовет массу споров, хотя в то время практика набегов даже против родственных племён была обычным делом.
Весной 1708-го года настоящая орда хана выступила на Кавказ. В начале лета того же года войска Каплан I Гирея ворвались на территорию Кабарды, когда большая часть горцев собрала пожитки и увела скот высоко в горы, уже ожидая привычного разорения. Надменный хан, полностью уверенный в своих силах расположился в районе Канжальского плато, изобилующего речушками и богатыми пастбищами, необходимыми для его многотысячного войска.
Отчаянные решения, отчаянные меры
Кургоко Атажукин во время принятия решения дать неприятелю бой находился в самом тяжёлом, даже отчаянном положении. Со времён первого кабардинского посольства в 1565-м году, возглавляемого Мамстрюком Темрюковичем Черкасским, ко двору Иоанна IV Васильевича кабардинские князья могли рассчитывать на помощь русских войск. Но после подписания Петром Великим Константинопольского мирного договора северный союзник оказать помощь просто не имел права, т. к. 7-ая статья договора закрепляла ногайцев и черкесов как покорённые османами народы. Таким образом, любая помощь Москвы мятежному кабардинскому князю-валию трактовалась бы как объявление войны Константинополю, а Пётр I уже вёл тяжёлую Северную войну.
Кургоко Атажукин
У князя Атажукина не было союзников перед превосходящим его численностью противником, армия которого при этом была лучше вооружена и обучена. Была проведена тотальная мобилизация начиная с юношей 14-ти лет. Особую роль отвели коннице, состоявшей из уорков, т.е. черкесской аристократии. Они были всадниками-«панцирниками», носившими относительно лёгкие кольчуги в виде «рубашки» с короткими, выше локтей рукавами. Эта черкесская кавалерия просуществовала вплоть до второй половины 19-го века.
Но общее количество воинов, которых Кургоко мог выставить, не превышало 20-30 тысяч человек. Поэтому требовался крайне грамотный и хитрый план ведения боевых действий в создавшихся условиях. Согласно преданию, автором этого плана стал легендарный Жабаги Казаноко, вошедший позже в историю как выдающийся дипломат, поэт, просветитель, личный советник кабардинских князей и сторонник непременного сближения Кабарды и России.
Кабардинский дворянин, всадник-"панцирник"
Казаноко предложил усыпить внимание хана и его войск выражением покорности части кабардинцев, дабы расстроить единство крымских сил, чтобы хан послал часть кавалерии покарать малочисленных бунтовщиков. Эту кавалерию, согласно данной версии, заманили в ущелье и расстреляли кабардинские лучники. А ночью основные силы кабардинцев внезапной атакой разбили оставшиеся в лагере войска хана.
Чем больше версий, тем громче спор
Однако это только одна из многочисленных версий Канжальской битвы. Вот, к примеру, какую версию выдвигает первый адыгейский историк, учёный и просветитель Шора Ногмов («История адыхейского народа»):
«Предупреждённые ещё во время прибытия хана за Кубань, кабардинцы всё своё имущество, жён и детей отправили в горы и сами ожидали приближения неприятеля в ущелье Урда. Хан, узнав об этом, изменил путь и расположился лагерем на бугре Канжал.
В тот же день пришёл в кабардинский стан Халелий, лазутчик из татар, живший прежде у князя Кургоко. Он уведомил князя подробно о намерении хана, упомянув при этом, что если кабардинцы в следующую же ночь не нападут на крымцев, то в другую или третью ночь на них самих непременно будет совершено нападение. Кургоко тотчас же велел собрать около 300 ослов и к каждому привязать по две вязанки сена.
Наступила ночь, он отправился на неприятеля и, приблизившись к нему, велел у всех ослов зажечь сено и гнать их на неприятельский лагерь, с несколькими выстрелами. Ослы ужасным криком своим до того перепугали неприятеля, что они в беспамятстве и смятении стали рубить друг друга; с рассветом же стремительно бросились на них кабардинцы и совершенно их разбили».
Канжальская битва. Фрагмент картины Мухадина Кишева, советского и российского художника
Последняя фраза «совершенно их разбили» сама по себе говорит об окончании боевых действий. Но вот пши (младший князь) Татархан Бекмурзин, будущий князь-валий и сторонник союза с Россией, которому приписывают непосредственное участие в сражениях у Канжала, позже писал, что бои с «крымцами» продолжались почти два месяца. Таким образом, Канжальская битва, хоть и не отрицается, но становится одним из этапов своеобразной горно-партизанской войны с турецко-татарскими оккупантами. И это вполне обоснованно, т. к. в генеральном сражении кабардинцы были бы неизбежно разбиты.
Однако важную роль Канжалу отводит ещё один исторический источник – Дмитрий Константинович Кантемир, господарь Молдавии, Светлейший князь России, сенатор и историк. Он несколько вторит Шоре Ногмову, указывая, что ночное нападение действительно было, но вязанки хвороста привязали не к ослам, а к табуну лошадей в 300 голов. Так, пылающий табун словно с неба сошёл на лагерь противника, внеся чудовищную смуту. Как только воцарилась паника, кабардинцы обрушились на ханский лагерь, окружив и вырезав большую часть оккупантов.
В общем, упоминания о Канжальской битве можно найти у многих авторов: Абри де ла Мотрэ в труде «Путешествие господина А. де ла Мотрэ в Европу, Азию и Африку», Ксаверио Главани в работе «Описание Черкесии», Сейида Мухаммеда Ризы (турецкий историк и писатель 18-го века), Михайло Раковицэ (господарь Молдавии) и прочих.
Если же суммировать основные сведения, то картина предстаёт такая. Как и указывал Шора Ногмов, Канжальское сражение проходило в двух местах, так сказать, в два этапа. Сначала то ли дипломатической хитростью, то ли обманным манёвром часть ханского воинства заманили в подходящее для засады ущелье, где кабардинские лучники перебили оккупантов. Чаще всего предполагают, что местом засады было ныне туристическое и крайне живописное Тызыльское ущелье, в котором, согласно суевериям, живут джинны.
Тызыльское ущелье, предположительно ставшее могилой для тысяч воинов Крымского ханства
Завершающий этап сражения произошёл именно в районе Канжальского плато в лагере хана. Так как ночные вылазки для горцев не были чем-то из ряда вон выходящим, то именно ночью кабардинцы окружили врага и, пустив красного петуха благодаря лошадям, разгромили основные силы Каплан Гирея. А факт, что бои шли до двух месяцев, вполне объясним. Во-первых, маневрирование на горной местности и мелкими стычками с небольшими группами войск могло растянуться на недели. Во-вторых, как известно, хан выжил, хоть и получил ранение руки, и отступал с оставшимися в живых воинами по враждебной территории, а страсть преследовать отступающего противника, нанося быстрые конные удары, вообще свойственна горцам.
Как это ни странно, но кровопролитное сражение, произошедшее близ затерянного в Кавказских горах плато, отразится на международной политике мощнейших государств того времени. Кроме уязвлённого Крымского ханства, которое получило сильнейший удар по своей репутации, Канжальская битва снизит степень влияния могущественной Османской империи и невольно станет подмогой самому Петру Великому. Самое удивительное, что и сейчас спор вокруг Канжальской битвы может вылиться в негативные политические последствия или, что ещё хуже, в полувоенное противостояние, т. к. взгляд на это знаковое историческое событие на Кавказе более чем неоднозначный.
Исход Канжальской битвы и вечные последствия
Проект памятника Кургоко Атажукину
У Канжальского плато войска крымского хана Каплан I Гирея потерпели сокрушительное поражение. Сам хан только чудом остался в живых и бежал с места битвы, уводя за собой остатки некогда могучего, но надменного воинства. На месте побоища ликовали кабардинцы. За много лет враг, который раз за разом разорял их земли, был наконец разбит. Канжал был усеян тысячами трупов. Несколько дней изнурённые боем кабардинцы бродили по полю брани, разыскивая трофеи и выживших, как своих, так и врагов.
Согласно Шоре Ногмову, так обнаружили Алегот-пашу, который в беспамятстве и отчаянии бежал с поля боя и упал со скалы. На половине пути к смерти Алегот зацепился за дерево и в итоге кончил свои дни головой вниз. Поздние исследования показали, что под именем Алегота скрывался знатный ногайский мурза Аллагуват.
Статистика смерти страшна, хоть и расплывчата
Конкретные итоги сражения в цифрах сухой статистики не менее расплывчаты, чем сам ход битвы. Участник сражения Татархан Бекмурзин указывал следующие данные:
«А побито войска у крымцев одиннадцать тысяч. Сам хан ушел в одном кафтане с малыми людьми, а иные без бою с гор убивались. Солтана взяли в плен и многих их мурз и простых крымцев, четыре тысячи коней и панцирей множество, 14 пушек, 5 бомб, много пищалей и всю их пороховую взяли. И шатры, которые у них, все взяты».
Не менее губительные последствия поражения крымского хана в Кабарде описывает французский путешественник, писатель, а заодно и агент шведского короля Карла XII, внимательно наблюдавшего за событиями на южных рубежах России:
«Порта дала свое согласие на эти мероприятия (карательная экспедиция), и великий государь (султан) подарил хану 600 кошельков, наряду с шапкой и саблей, украшенной бриллиантами, как это практикуется в то время, когда он предпринимает какие-нибудь большие походы. После этого (крымский хан), собрав армию в числе более 100 000 всякого рода татар (преувеличение – прим.авт.), о которых я упомянул выше, двинулся на Черкесию…
Луна, которую некоторые черкесы обожают и поклоняются, открыла им их врагов, и они изрубили на куски такое большое число людей, что успели спастись лишь те, кто быстрее всех вскочили на лошадей и достигнули степи, очистив черкесам поле битвы. Хан, который находился во главе бежавших, оставил своего брата, одного сына, свои полевые орудия, палатки и багаж».
Калмыцкий же хан Аюка, имевший тесные контакты с русскими и встречавшийся даже с боярином Борисом Голицыным и губернатором Астрахани и Казани генерал-лейтенантом Петром Салтыковым, в личной беседе с русским послом сообщил, что в бою кабардинцы перебили до сотни лучших мурз хана и захватили в плен ханского сына.
Так или иначе, но сейчас цифры непосредственно потерь личного состава варьируются от 10 тысяч воинов до совершенно фантастических 60 и даже 100 тысяч. Последние цифры крайне маловероятны, потому что сама местность не смогла бы ни прокормить своими пастбищами конницу, ни разместить всех бойцов.
Султан Ахмед III
Вскоре вести облетели Черноморское побережье и достигли Константинополя. Султан Ахмед III был разгневан. Он готовился вступить в войну с Россией и фактически являлся союзником шведского короля Карла XII, ведшего Северную войну. Естественно, после такого похода бежавшего с поля боя Каплан I Гирея немедленно низложили. И причина была даже не в том, что поход, который должен был принести немалую выгоду Крымскому ханству и Порте, оказался провальным. И не в том, что кабардинцы поживились турецким золотом и перебили часть войска. Беда для Константинополя и вассального Бахчисарая состояла в самом факте, что Кабарда не просто взбунтовалась, что бывало не раз и подавлялось, а показала, что может успешно разбивать турецко-татарское войско. К тому же как минимум на ближайший год Порта лишилась потока рабов и рабынь, обогащавших казну осман.
Чуткость международной политики
Естественно, поражение, которое привело к немедленной смене хана, сына уважаемого среди крымских татар Селим Гирея, не могло не иметь серьёзных геополитических последствий. Как раз в то самое время, когда Каплан потерял часть своего войска в Кабарде, Османская империя и Крымское ханство уже вели переговоры со шведами о времени вступления в войну. Столь противоречивый союз христианского короля с крымским ханом и османским султаном не должен никого смущать. Порта и крымское ханство всегда были крайне чутки к возможности нанести удар по России.
К примеру, ещё в 90-х годах 16-го века крымский хан Газы II Гирей с ведома османского «начальства» вовсю вёл активную переписку со шведским королём Сигизмундом I, а позже, заверяя русских царей в дружбе, вторгался в русские земли разорительными набегами. Не ослабевала «дружба» и позже, когда хан Джанибек Гирей поддержал Польшу в Смоленской войне. Правда, на троне Польши тогда сидел всё тот же шведский Сигизмунд I, правивший под именем Сигизмунда III.
Впрочем, даже в 1942-м году, когда Германия уничтожала людей в лагерях и рвалась к Москве, Турция всячески помогала гитлеровцам, в том числе в переброске диверсантов и шпионов через границу. Кроме того, турки сосредоточили свыше 20 дивизий на границе с СССР, ожидая прихода союзнических нацистов или рассчитывая нанести русским удар в спину.
С началом Северной войны Россия всеми силами старалась поддерживать с Османской империей мирные отношения, утверждённые Константинопольским договором. Всем было ясно, что рано или поздно Порта, конечно, ударит с юга, но для того, чтобы отложить этот момент, делалось всё возможное. Граф и посол России в Константинополе Пётр Андреевич Толстой ради предотвращения войны на юге вынужден был подкупать корыстолюбивых османских сановников-интриганов. Но соблазн нанести удар по России всё же был велик. И для этого хотели использовать всё то же Крымское ханство.
В итоге крупное поражение в Канжальской битве, лишившее ханство Кабарды, значительно снизило боеспособность османского Крыма. К тому же в той ситуации тяжело было рассчитывать, что Бахчисарай сможет рекрутировать то же количество ногайцев и прочих племён Северного Кавказа для набега на Россию, как раньше. В итоге именно Канжальскую битву считают одной из причин того, почему Крымское ханство, всегда готовое откликнуться на европейский поход против Москвы, в легендарной Полтаве участия не принимало.
Эльбрус с Канжальского плато
На бойню у Канжала обратил внимание и Пётр Великий. Русские послы начали проникать в Кабарду, медленно завязался новый этап взаимодействия кабардинцев и русских. Эти отношения могли бы стать даже полноценным вступлением Кабарды в состав России, если бы не внутренняя рознь кабардинских князей и некоторые внешние факторы.
Отважный Кургоко Атажукин в 1709-м году скончался, окружённый славой и любовью народа. Кургоко просто не успел реализовать потенциал победы в битве с оккупантами для сплочения всех князей Кабарды. Стоило ему сомкнуть глаза, как уже начал назревать глубокий раскол среди кабардинцев. К 1720 году даже сформировались две партии: Баксанская (новый князь-валий Кабарды Атажуко Мисостов, князья Ислам Мисостов и Бамат Кургокин) и Кашхатауская (князья Асланбек Кайтукин, Татархан и Батоко Бекмурзины). Междоусобица была столь разрушительной, что поочерёдно князья от обеих партий обращались за помощью в борьбе то к Москве, то к Крымскому ханству.
Кровавый Канжал готовы повторить?
В Кабардино-Балкарской республике в сентябре 2008-го года группа кабардинцев, участников конного шествия в честь 300-летия победы в Канжальской битве, направилась в сторону Канжала. Ночью в районе селения Заюково к группе всадников подъехали несколько автомобилей жителей села Кенделен. Кенделен раскинулся на входе в ущелье реки Гунделен, которое является «дорогой» к Канжалу. Кенделеновцы кричали, что «это земля Балкарии» и «убирайтесь на Чёрное море, в Зихию». Утром дорога на Кенделен была перекрыта толпой людей, по словам участников шествия, вооружённых арматурой и карабинами. Пару дней длилось противостояние с подключением республиканских лиц и сотрудников МВД. В итоге шествие продолжилось, но под охраной.
Такая же ситуация возникла и в 2018-м году, когда кабардинцы снова собрались провести памятное шествие, теперь уже к 310-летию Канжальской битвы. У того же селения Кенделен их заблокировали местные жители с плакатами «Канжальской битвы не было». К Кенделену начали стягиваться кабардинцы из других частей республики. Противостояние столь накалилось, что приехавшие бойцы Росгвардии вынуждены были применить слезоточивый газ, также есть свидетельства стрельбы в воздух.
Столкновения у Кенделена
Причины этих конфликтов, грозящих вспыхнуть серьёзным этническим пламенем, крайне глубоки. Во-первых, балкарцы, составляющие практически 100% села Кенделен, относятся к тюркоязычным народам, а кабардинцы — к абхазо-адыгским народам. К тому же ещё в 1944-м году балкарцы подверглись депортации, официально – за коллаборационизм. А в 1957-м году народ вернули на родные земли, что, конечно, привело к жаркой переделке пастбищ и прочим спорам.
Во-вторых, до присоединения Северного Кавказа к России кабардинское влияние на соседние народы и племена было огромным, они облагали данью и считали своими вассалами даже многие чеченские и осетинские общества и т.д. В итоге самые свободолюбивые жители были вынуждены уйти выше в горы с их скудными пастбищами и тяжёлым климатом. С приходом империи горцев стали переселять на равнинную часть, где они занимали земли, которые столетиями кабардинцы считали своими — со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В-третьих, Канжальская битва, которая играет для кабардинской самоидентификации огромную роль и является символом героизма и борьбы за независимость, балкарцами воспринимается как перспективная угроза отъёма земли в районе Канжала в пользу исключительно кабардинцев.
Эти застарелые обиды чрезвычайно болезненны, поэтому отсюда растёт предубеждённость некоторых балкарцев в том, что Канжальской битвы не было вовсе. Более умеренные балкарцы же считают, что Канжал был всего лишь одним из сражений в рамках феодальной войны. Первые ссылаются на отсутствие упоминаний битвы в кабардинском фольклоре. Вторые же аргументируют свою позицию тем фактом, что на стороне турецко-татарского войска выступили даже некоторые черкесы, хотя подобные ситуации были стандартными для того времени. Поколебать эти слабые позиции не способно даже заключение Центра военной истории ИРИ РАН, который на основе анализа исторических документов пришёл к выводу, что Канжальская битва не только имела место быть, но и «имеет важнейшее значение в национальной истории кабардинцев, балкарцев и осетин».
Митинги в Нальчике
Такая напряжённая ситуация медленно обрастает характерными этническими претензиями. Всё чаще со стороны балкарцев звучат обвинения в «засилье кабардинцев на руководящих постах», историки, утверждающие Канжал как неоспоримо свершившееся событие, получают угрозы. Не отстают и кабардинцы. В сентябре 2018-го года после очередного конфликта у селения Кенделен противостояние продолжилось в столице – Нальчике. Напротив здания правительства республики собралось около двухсот молодых людей, которые размахивали черкесскими флагами (не флагом республики!) и скандировали: «Адыги, вперёд!»
Пикантности создавшемуся положению придаёт тот факт, что кабардинцы уже который год бьются над разрешением на установку памятника Кургоко Атажукину в Нальчике. При этом уже есть проект памятника, а сами инициаторы предлагают взять все траты на установку на себя. Надежду на положительное решение этого вопроса вселяет тот факт, что мемориальный камень памятника уже заложен, правда, надежда слабая, т. к. камень заложили ещё 12 лет назад.
Появление необходимого числа провокаторов со стороны наших «миролюбивых» соседей для разжигания межнациональной розни – просто вопрос времени.
Восточный ветер©
Оценили 6 человек
12 кармы