Без национальной идеи России не выжить

Кто мы? Этот вопрос стоит сейчас особенно остро

Ни для кого не секрет, что в странах ближнего зарубежья — Прибалтике, Белоруссии, Украине, даже в Казахстане, происходит уникальная, вялотекущая, но верная тенденция по отходу от всего, что когда-либо было связано с Россией и Советским Союзом. И это касается не только языка, хотя переход Казахстана на латиницу являет собой яркий пример языкового отчуждения. В целом, этот переход — экзистенциальный: в образе жизни, мысли и поступков.

Особенно больно слышать о новостях из Украины — о включении очередных громких имен в списки «невъездных» или о предстоящем противостоянии религиозных общин. Все эти четыре с половиной года после переворота в каждом законе, в каждой передаче государственного телевидения присутствуют ноты ненависти к русским как народу, культурной общности.

Государственная машина будет работать до полного разрыва со всем «русским», «советским». Если посмотреть на ситуацию «сверху», невзирая на эмоции и первую реакцию на события и новости, виден четкий сценарий, направленный на максимальное разжигание конфликта народов России и Украины. Цель этого сценария очевидна — превратить братские народы, столетиями жившие в дружбе, в феодальные дружины, которые уничтожают друг друга. Для достижения этого результата не жалеют никаких сил и средств — для этого и требуются новый язык, культура, религия. Новые фрагментарные знаки, на примере элементов формы ВСУ и полиции, дополняют картину «новой цивилизации», готовой к борьбе с «дикостью» и «варварством агрессивного соседа».

Но как бы обидно и шокирующе не выглядела ситуация на Украине, здесь в России мы и сами рефлекторно искореняем многие «пережитки прошлого» — те самые метки, которые отвечают на вопрос, кто мы есть. И вот уже кажется, что коллективизм и взаимопомощь — признаки слабости; честная работа — признак нерешительности и отсутствия «хватки»; способность объединяться вокруг одной идеи, иногда против мирового зла — знаки и признаки «рабской психологии». Отказываясь от своих побед, от ощущения значимости в мире — взамен мы не получаем ничего. Ничего из того, что может нас объединить и сделать предстоящие попытки раскола невозможными.

Одно только осознание ценности такого явления, как коллективизм, стоит очень много. Объединяясь перед общей бедой по зову сердца, мы начинаем заново ощущать друг друга, определять наше место в мире, видеть «своих» и «чужих». Сегодня эта идентификация устанавливается на уровне языка, привычек и образа мысли.

Жажда до чужого была нам исторически не близка, но за каких-то несколько десятков лет такие качества как жадность, недоверчивость, страх проявить эмоции разрослись до небывалых размеров и совсем спутали все понятия, благодаря которым мы являемся теми, кто мы есть на самом деле. Идея и миссия народа просто перестала существовать. Если бы у нас как у цивилизации был ответ на простой вопрос «зачем мы нужны миру?» — то многих ошибок удалось бы избежать.

Может быть, пришло время взять на себя ответственность для решения главного вопроса — воссоздания общей миссии и идеологии? Идеологии не в испорченном смысле, но как системы ценностей и стремления. Осознание такой миссии поможет всем нам, жителям России, в самоидентификации, самовыражении и, в конечном итоге, спасет нас от полной ликвидации. Именно ликвидации — так как силы, направленные против спящей общности людей, которую мы сегодня собой представляем, действуют сегодня беспрецедентно активно и затрагивают каждого.

Вопрос, кто мы и зачем занимаем такую большую территорию на планете, стоит особенно остро. Думаю, надо возвращаться к тем великим корням, которые мы оставили в нашем недавнем советском прошлом, где главенствовали именно такие, близкие нашему народу идеалы справедливости и товарищества. Возвращаться осмысленно, отметая все ошибочное и наносное. Исчезнуть из истории или начать ощущать себя? Решение за нами.

 Анастасия Удальцова