" Там же "...

" Нет, нет, амортизация никак не должна быть столь необратимой... "- эта мыслишка крутилась юлой в его голове. Она была настолько несносной, настолько въедливой, что запросто была сравнима с работой древней бормашины, когда- то давно усиленно крушившей его молочные зубы, удовольствие от контакта с которой он запомнил на всю свою оставшуюся жизнь.

На полу, то здесь, то там, валялись белые, как ему показалось в начале, продолговатые бумажные полоски. Он сразу же сообразил, что это были самые обычные закладки, предназначенные для книг, нарезанные как попало. На всех была одна и та же помета- " там же ", и больше ничего. Не было каких либо замысловатых значков или там загадочных символов, как этого легко можно было бы ожидать, находясь здесь и сейчас.

Он нагнулся, медленно, словно бы пьяный, и стал очень осторожно, точно боясь запачкаться о что- то такое, липкое и мерзкое, собирать одервенелыми холодными пальцами их в кучку. Набрав, видимо, штук пятнадцать- двадцать, с явным усилием поднялся, стараясь сохранить шаткое равновесие. Подошел к огромному окну, немного постояв, раздумывая все о той же привязавшейся дурацкой амортизации, разложил эти странные лоскутки на мраморный подоконник, и почему- то вдруг, резко попятился в глубь комнаты, сравнимой разве что с небольшим футбольным полем. Видимо, что- то такое, увиденное им там, за стеклом, привело его в крайнее замешательство, сравнимое с всплеском животного, ничем не мотивированного страха, если вообще не сказать, ужаса.

Он прижался было к стене, чтобы хоть как- то почувствовать опору, так не хватавшую ему в эти мерзкие минуты. Но спустя какое- то время, все же сумел найти в себе силы, вновь подойдя к окну. Тупо уставился в подоконник, не рискуя более глазеть на внешний мир. Бумажки, бумажки, бумажки... От них исходило что- то такое, что одновременно и пугало его, и манило с непреодолимой силой.

Вечерело. Сумрак начинал медленно, но верно выползать из пространства, простиравшегося там, за оконной рамой, сантиметр за сантиметром, проникая во внутрь этого нелепого бесконечного зала. Он знал, что где- то рядом есть стол, на котором должна стоять старинная лампа, с зеленым стеклянным абажуром, почему- то нарочито обезображенная черным силовым кабелем, очень напоминавшим тропическую змею.

С опаской шагнул в темноту, сгущавшуюся уж как- то очень быстро : так и есть, стол, лампа. Щелкнул выключателем, быстро, и, казалось бы, одним огромным прыжком, по крайней мере, так могло бы выглядеть со стороны, вернулся к закладкам, сгреб их в кулак, и также моментально очутился у стола, как будто бы такая поспешность имела сейчас какой- то исключительно важный, но удивительно скрытый смысл.

Да, они были все разного возраста, да и бумага имела различные оттенки и плотность : от бледно- голубого и слегка зеленого, отдаленно напомнившего ему цвет школьных тетрадок, тех, из далекого прошлого, до светло- розового. Одни из них имели на себе по- детски корявую пропись, другие же, те, что, вероятно, были гораздо более поздние, печатные литеры, выполненные с особой тщательностью.

" Бред какой- то, зачем все это и кому оно потребовалось?.."- эта новая загадка, как ни странно, напрочь вышибла из его черепа архисложную проблему с тотальной амортизацией, так донимавшей его уже несколько последних дней, а может быть, даже ночей...