4 декабря 2018 г. Яков Миркин.
Зачем хотя бы с точки зрения национальной безопасности так концентрировать население, деньги и центры управления?
Экономика – это искусство рационального. Она должна давать нам живость, склонность к экспансии и творчеству, энергию действия. И ни в коем случае не загонять в клетки, в которых мы будем вяло шевелиться и ждать, когда нас накормят.
Но ведь так и происходит. Москва стремительно обрастает домами-муравейниками гигантского размера. Она пухнет. В России жилищное строительство с 2016 года падает. Ввод в действие жилых домов (по общей площади жилых помещений) в 2016 году к 2015–94%, в 2017 к 2016–98,7%, за 9 месяцев 2018 к тому же периоду 2017–98,1% (данные Росстата). А что Москва? За 9 месяцев 2018 года – 127,6% к тому же периоду 2017-го. А Московская область? За 9 месяцев – плюс 118%. Доля Москвы и Московской области – 17,8% всей площади жилых домов, вводимой по стране. В части многоэтажек – еще больше.
Внутри своего третьего кольца Москва – город, в котором есть интереснейшие архитектурные решения. Но за третьим кольцом возникает, мало-помалу, футуристический мир, в котором уничтожаются любые пустые или малоэтажные пространства и на их месте возводятся дома-муравейники, дома-бетонные колодцы, дома-клетки, окно в окно, в которые съезжается население со всей России. Посмотрите, что сделали с бывшим стадионом Юных пионеров и куском стадиона «Динамо» на Ленинградском проспекте – когда-то светлыми кусками Москвы. Что случилось на Ходынке, которую можно было бы сделать Меккой для архитекторов. И как крупноразмерное жилье строится прямо на ключевых автомагистралях – лучше места, конечно, не найти, воздух там свеж и чист.
Эти дома – следующее поколение времянок. Они такие же по сути, как когда-то хрущевки, как панельные пластины 1970-х, быстро пришедшие к барачному виду. То же самое индустриальное домостроение, которое гонит объемы вверх, пусть даже в чистом поле или взламывая московские светлые, большие дворы. Эти дворы легко было бы реконструировать. Когда-нибудь эти времянки снова придется ломать или бросать, проклиная все на свете. Но нас гонят в «уплотнение», и только что главный архитектор Москвы назвал его основным трендом для Москвы.
Зачем все это? Да всё понятно – деньги, прибыли, нужно удержать строительные мощности. Но какие смыслы еще? Откуда-то взялась идея, что основную долю населения России можно свести в считанное число крупных городских агломераций. Но как можно тогда удержать страну, находящуюся в 11 часовых поясах, протяженностью более 10 тысяч километров? Третью в мире по площади земель, пригодных для земледелия, крупнейшую сырьевую державу? Вахтовым методом?
Ответа нет. Пока же доля Москвы и Московской области в населении России выросла с 10,5% в 1990 году до 13,6% в 2018-м. Это, между прочим, плюс 4,4 млн человек. А что они производят? 25,8% валового регионального продукта (ВРП) по России (данные 2015 года). Московский регион – это клочок земли в 0,3% от площади России, примерно равный Эстонии – и больше четверти продукта всей страны?
А из чего этот ВРП состоит? Операции с недвижимостью, аренда, оптовая и розничная торговля, ремонт личного имущества составляют по Москве 55,6% ВРП, по Московской области – 43,5% (в целом по России – 30,8%). Гигантский центр перераспределения ресурсов, втягивающий в себя население, как пылесос.
Что в результате? В исторических областях России, кроме денежного пятна Москвы – опустынивание. Население Центрального федерального округа (без учета Москвы и Московской области) сократилось в 1990–2017 годах на 14%. Число тех, кто живет в Северо-Западном федеральном округе (без учета Петербурга), стало меньше в 1990–2017 годах на 16,6%. Для Приволжского федерального округа это сокращение составило 7%. И больше всего страдают сельские районы и малые города.
Есть замечательный старинный город Касимов – центр двух культур, русской и татарской. Сокращение населения за 1990–2017 годы – на 18%. Вышний Волочек, русская Венеция. Стоит прямо на трассе Москва-Петербург, должен пухнуть от довольства. Но нет, люди уезжают, горожан стало меньше на 26%. Александров, когда-то столица Земли Русской при Иване Грозном. Убыль населения на 13%. Кинешма – точно так же. Злой город Козельск, с детства нами чтимый – на 18%. Имя им, убывающим старинным городам – сотни.
Разве мы не понимаем, что сами, своими руками в столице создаем многоэтажные соты для бедных, в которых будут зреть грозди недовольства при малейшей нехватке любого ресурса? Москва как столица полностью зависима от внешнего снабжения. Она в зоне зимних холодов, не приморский город. Зачем нам с точки зрения национальной безопасности так концентрировать население, деньги и центры управления в одной точке? Разве у нас мало земли?
Хуже всего то, что городская среда, времянки во многом определяют массовую психологию. Люди в этих муравейниках, бетонных колодцах – зависимые, ждущие социальных подачек. Это люди развлечений, хлеба и зрелищ, но не инноваций. C огромной отрицательной энергией, если что-то в снабжении пойдет не так. Плотность, уплотнение, перенаселение – за этим огромные риски социальных взрывов будущего.
То, что происходит сегодня в Москве – деформация. Ее примеру следуют другие крупные города. Но экономике нужно не это. Равные условия для людей «рывка» по всей стране – для свободного перемещения, думания, инвестиций. И очень нужно восстановление исторического центра России. Это другая архитектура, другая экономика строительства и совсем другая среда обитания.
Оценили 12 человек
29 кармы