Договор о ненападении или Очередная провокация анклосаксов

Юрий Городненко

В политике Запада по отношению к России можно вывести следующую закономерность: как только в Вашингтоне или Лондоне говорят что-то позитивное о Москве — жди провокацию.

Это в полной мере относится к недавнему решению Парламентской ассамблеи Совета Европы, которым были восстановлены полномочия российской делегации в этой организации. После присоединения Крыма к России представители нашей страны были лишены права голоса в ПАСЕ. Теперь же, спустя более чем 5 лет, европейские парламентарии изменили свое отношение к российской делегации. Причем особенно неожиданной оказалась позиция Великобритании.

Еще накануне голосования британский премьер-министр Тереза Мэй выступала против возврата России, но в момент рассмотрения резолюции резко изменила свое мнение. Теперь она публично поддержала восстановление российских полномочий. Правда, при этом не забыла упомянуть, что "членство в ПАСЕ является одним из немногих способов для международного сообщества привлечь Москву к ответственности".

Чтобы понять суть ее оговорки, необходимо следующее разъяснение.

Дело в том, что европейские парламентарии хотя и восстановили полномочия российской делегации, но пока только на текущую сессию, которая началась в июне и, как планируется, завершится в октябре. Хитрость заключается в том, что на период проведения этой сессии приходится "Европейский день памяти жертв сталинизма и нацизма".

Эта памятная дата, которая была учреждена в Европе в 2009 году, связана с подписанием Договора о ненападении между СССР и Германией. Соглашение от 23 августа 1939 года было направлено исключительно на то, чтобы обеспечить безопасность советского государства. Но на Западе его тут же объявили "сговором Сталина с Гитлером", а СССР обвинили в "соучастии в развязывании Второй мировой войны". В 2009 году в резолюции ПАСЕ "Об объединении разрозненной Европы" договор 1939 года вообще был приравнен к акту геноцида. "Сговор Сталина с Гитлером" объявили не только соглашением о "развязывании мировой войны", но и документом о "геноциде европейцев". На этом основании "Европейский день памяти жертв сталинизма и нацизма" и превратился в "день памяти" "советско-нацистского геноцида".

Возвращение России в ПАСЕ британцы и собираются использовать для организации провокации, приуроченной к 80-летию со дня подписания Договора о ненападении. Если правопреемница Советского Союза вернулась в Парламентскую ассамблею, следовательно, по мнению англичан, признает и его решения. В том числе решение о признании договора 1939 года "актом советско-нацистского геноцида". Соответственно, это можно будет использовать в качестве аргумента при инициировании в ЕСПЧ судебных исков о "советском геноциде".

Подобное поведение лишь в очередной раз показывает: верить англосаксам ни при каких обстоятельствах нельзя.

К этому остается добавить только одно. Нашей стране практически беспрерывно тычут договор 1939 года. При этом ничего не говорится о том, что Польша подписала свой договор о ненападении с Германией — "Декларацию о неприменении силы" — еще в 1934 году. Причем в рамках подписания этого соглашения Варшава и Берлин распределили между собой "сферы интересов" в Прибалтике. То есть сделали ровно то, в чем позднее обвиняли Молотова и Риббентропа.

Германо-польские союзные отношения были закреплены декларацией о "национальных меньшинствах" 1937 годах и совместным участием в разделе Чехословакии. Наконец, в январе 1939 года польский и немецкий министры иностранных дел встретились для того, чтобы обсудить план будущей войны против СССР и пришли к предварительному соглашению. Еще спустя несколько недель при участии британского лорда-президента Уолтера Ренсимена было подписано англо-немецкое Дюссельдорфское соглашение. В нем крупнейшие финансово-промышленные объединения Германии и Великобритании достигли согласия в распределении сфер экономических интересов в Европе. Больше того, в это распределение входила и европейская часть СССР — яркое свидетельство подготовки агрессии против Советского Союза. Ранее в Мюнхене Берлин и Лондон также заключили договор о ненападении.

Все изменилось в один момент спустя несколько дней после оформления Дюссельдорфских соглашений. В конце марта 1939 года министр иностранных дел Польши Юзеф Бек посетил Лондон, чтобы согласовать последние детали будущей войны против СССР. После этого он должен был направиться в Берлин для оформления польско-немецкого военного союза. Но в Туманном Альбионе Бек получил прямо противоположную команду — прервать какие-либо переговоры с Гитлером и начать подготовку к войне с ним.

Ослушаться британцев ярый сторонник сближения с Германией никак не мог. Дело в том, что английские банки полностью контролировали польскую экономику. В руках англичан находился и эмиссионный центр страны — Банк Польши. Лишь 25% его уставного капитала принадлежали польскому государству. Остальное — частным лицам, в основном, из Великобритании и США. При этом такую же команду поляки получили и в отношении СССР — не вступать в какие-либо переговоры с Москвой и начать против нее частичную мобилизацию.

Почему Польше был отдан такой самоубийственный приказ, обрекавший ее на войну на два фронта и неизбежное поражение, — остается загадкой. Известно лишь, что Дюссельдорфское соглашение вызвало крайнее негодование в США, поскольку не учитывало американские финансовые интересы. При этом влияние американцев на Варшаву в тот момент было сопоставимо с британским.

Еще одно объяснение заключалось в следующем. До 1939 года английские политики и банкиры неоднократно заявляли о желании втянуть СССР и Германию в войну, оставаясь при этом в стороне и извлекая из этого материальные выгоды. Война Гитлера с Польшей неизбежно вела поляков к поражению, а значит, к выходу немецкой армии на советскую границу. Но в условиях существовавшей тогда советско-немецкой войны это неизбежно привело бы к взаимному столкновению. Тем более, что Лондон тогда провоцировал усиление вражды между Берлином и Москвой. Он то и дело предлагал советскому руководству подписать различные анти-германские декларации, которые не предполагали конкретных действий против Гитлера, но могли вызвать его раздражение. Все это могло привести только к одному результату — после оккупации Польши Советский Союз автоматически оказывался следующей военной целью Германии.

Не случайно в момент, когда немцы напали на поляков, англо-французские войска, имевшие на Западе абсолютное превосходство, ничего не сделали для спасения своего польского союзника. В Лондоне выжидали и верили в то, что конфликт между Сталиным и Гитлером неизбежен. Договор о ненападении 1939 года и последовавшее за ним сентябрьское соглашение вызвали у британцев настоящий шок. Ведь это обрушило все их планы.

Как показывает история англосаксов, единственной их целью всегда было обогащение. Их исторический лозунг — наживаться всегда и на всем. Их тактика — задавить слабых, обмануть сильных. Но, действуя таким образом, они слишком часто становились жертвами собственных интриг. Слишком часто результат их манипуляций был следующий: хотели перехитрить других, а перехитрили только себя.

Именно так произошло в 1939 году. Именно этого они и не могут нам простить.