Похотливые глазки Томаса Андерса

Вино закончилось быстро, и захмелевшие парни предложили включить музыку и потанцевать, по очереди сменяя друг друга, так что уже через несколько минут Алина выбежала в коридор красная не только от количества выпитого, но и от смущения, ведь в танце парни позволяли себя такие вольности, от которых у неё перехватывало дыхание и кружилась голова.

- Зачем стоишь? - услышала она голос Анвара за спиной. - Хороший музыка. Пошли.

- Я сейчас. Мне на минутку нужно..., - уклончиво ответила она, и скрылась за дверью туалета.

Алине не терпелось спросить Вахтанга Кикабидзе, плакат которого был кем-то намертво приклеен ко внутренней стороне двери, а можно ли ей согрешить. С недавних пор этот плакат стал для Алины чем-то сродни иконы, у которой она пыталась выпросить хоть немножечко любви, но в минуты свободные от молитвы её душила зависть, заставляя ненавидеть не только счастливую соседку по комнате, но и себя, за неспособность быть кому-то нужной. Или может быть он какой-то знак подаст, что не стоит этого делать сегодня, что нужно ещё немного подождать и поискать. Неужели свет клином сошёлся на этом Анваре? Не поторопилась ли она в своём желание поскорее стать женщиной. Может нет ничего плохого в её девственности и скоро появится на пути наш нормальный парень, влюбится и всё будет хорошо. А может и не появится? И ничего хорошего не будет? И улетят синицы чернявенькие в неизвестном направлении...

Она захлопнула дверь, и развернувшись, уселась на унитаз, чтобы все эти вопросы задать своему кумиру... Но вместо карих грузинских глаз с хитроватым прищуром на неё смотрели подведённые чёрным брасматиком похотливые глазки Томаса Андерса. Ну вот тебе и знак, подумала Алина, решительно вышла из туалета и почти лоб в лоб столкнулась с Анваром. Он подхватил её на руки и понёс в комнату, где тот самый Томас Андерс во всю глотку орал фальцетом: «Ю май хат, ю май сол», заглушая сначала мольбы, а потом и стоны Алины.

Не успела песня закончится как всё свершилось. Она поняла это не столько по боли, которая в начале, конечно, была, сколько по необычному ощущению внутри себя. Никогда раньше ничего подобного Алина не испытывала. Всё как-то смешалось в одну кучу: предвкушение, страх, музыка, вино, боль и разгорающаяся страсть. Голова кружилась от восторга, было мало воздуха, она хватала его губами, и со стороны это было похоже на попытки что-то сказать, но говорить не хотелось, хотелось продолжения, хотелось чувствовать внутри себя горячую твёрдую плоть, разрывающую её пополам. Может быть это и есть любовь? Её нужно терпеть. Ею нужно наслаждаться. Её нужно было так долго ждать.

Но вдруг всё закончилось, музыка ненадолго стихла готовясь к новому всплеску, и Алина приоткрыла глаза. Перед ней стоял голый Анвар и краешком простыни вытирал окровавленный член.

- Ты такой милый, - томно произнесла она, и провела пальцем к его волосатой ноге.

- Нэ надо. Я всё уже, - ответил он.

Анвар подошёл к столу, налил в бокал вина и протянул его Алине.

- Ещо надо пить.

- Я не могу... Я уже такая пьяная, - едва ворочая языком промямлила Алина.

- Пей, сказал.

Анвар приподнял её, и почти насильно влил вино в рот. Кисловато-сладкий напиток приятно обжёг горло и уже через секунду звон колокольчиков в голове усилился, комната поплыла в другую сторону, а силуэт стоящего рядом парня растаял. Алина снова закрыла глаза и рухнула на подушку, тут же почувствовав на своём теле крепкие мужские руки. На мгновение снова огнём обожгло между ног, но боль тут же сменилась блаженством, Алина подалась вперёд и обхватив руками Анвара, впилась в его спину ногтями. Тот ойкнул, но не прекратил движения, а только усилил их, с каждым разом проникая всё глубже и глубже, от чего сознание Алины отключилось, и только когда что-то взорвалось внутри и начало растекаться по всему телу волной непередаваемого наслаждения, она обмякла, издав напоследок стон, который не смогла заглушить даже орущая на всю громкость музыка.

- Господи, как хорошо, - прошептала она, не в силах остановить судороги, сотрясающие её ноги и живот. - Хочу быть с тобой, Анвар...

- Будэшь... Обязательно будэшь, - услышала она, и вдруг встрепенулась и открыла глаза.

На краю кровати сидел Саид.

- Вы что?! Так нельзя! Я так не хочу! - завопила Алина, натянув на себя одеяло.

- Хочешь не хочешь, а уже всё, - с улыбкой произнёс Анвар, появившийся из-за спины Саида. - Теперь ты женшин. Аж два раза. Хороший женщин. Азиз не обманул.

Он достал из бокового кармана бумажник, порылся в нём и положил на стол две бумажки по пятьдесят рублей.

- Это подарок тэбэ. Захочешь ещё, только скажи. Всё брошу. Здэс буду. Ты так кричал... Мне очень понравился как ты кричал.

Анвар наклонился, чтобы поцеловать Алину, но та с размаху вмазала ему пощёчину, и вжалась в стену, ожидая ответа. У того глаза налились кровью, но он сдержался, всё-таки подруга жены его друга.

- Глупый ты женщин. Будешь одна жить. Не приду я больше. И Саид не придёт. И никто не придёт

- Напугал, скотина!

- Не напугал, а прэдупрэдил. И молись, что у тебя есть такой друг как Азиз. Если бы не он...

- Что? Ты бы зарезал меня или ещё раз изнасиловал?

- Я нэ насиловал тебя. Запомни это. Ты ещё не знаешь, что такое настоящее насилие, - он сгрёб со стола оставленные деньги. - И это тоже нэ получишь. Нэ заслужила.

После их ухода Алина долго не могла встать с кровати, хотя опьянение прошло, словно его и не было, осталась лишь звенящая пустота в голове. Бобина на магнитофоне давно закончилась, и продолжая вращаться, хлопала свободным концом плёнки по пластиковой поверхности. Этот монотонный звук вводил в ещё больший ступор.

Фрагмент из книги "Девять дней до и после". Ищите на Литрес  или на моем сайте.