В преддверии новогодних праздников я решил, что подписчикам будет интересно почитать традиционное большое интервью не просто на тему авиации, но еще и с настоящей звездой. Поэтому сегодня мой собеседник - певец и музыкант Александр Маршал.
- Известный факт, что вы поступили в Ставропольское авиационное училище на штурмана боевого управления, но с 3-го курса ушли. Поступали туда по собственному желанию?
- Я жил в военных городках, потому что папа был летчиком. Их особая атмосфера мне знакома с детства. И как-то отец мне говорит, ты завтра встань в 6 утра и выйди на балкон, я тебе крыльями помашу. А он был тогда замкомандира эскадрильи и первым вылетал на разведку погоды. И вот в 6 утра я вышел на балкон, и вдруг из-за дома на малой высоте появляется самолет, а потом свечой вверх – ух на скорости и крыльями качает. У меня аж мурашки по коже. Ну и куда же я мог пойти? Конечно, в авиационное училище. Другой дороги даже себе не представлял, просто музыка взяла верх, победила.
- Отец же был инструктором?
- Да, он летчик с большим стажем, больше 5 тысяч вылетов на пилотаж с курсантами и без. Я вообще не представляю, как он дожил до 69 лет, потому что такие перегрузки по 6-7 раз в день. Курсанты меняются, а инструктор один. Он приходил домой и падал, засыпая. И во сне руководил полетами, вел радиообмен...
Мне очень приятно, что у него были курсанты, которые впоследствии стали летчиками-испытателям, попали в отряд космонавтов. Не так давно я был на авиашоу МАКС. И потом собрались летчики-испытатели. Ко мне подошел высокий мужчина в костюме, потом выяснилось, что он из Казахстана, из правительства, и он спрашивает: «Вы сын Виталия Павловича?» - «Так точно». - «А я его курсант». И рассказывает мне, что был счастлив летать с ним, что отец был настоящий летчик, настоящий инструктор. Мне было приятно это слышать.
- Я представляю, как отец расстроился, когда вы сказали, что собираетесь уходить из авиации. Не уговаривал остаться?
- Нет. Он мне сказал, что авиация не терпит случайных людей, если хочешь — уходи. И когда генерал, начальник училища, спросил его: «Ну чего с твоим дураком делать, он хочет уйти». Батя ответил: «Пусть пойдет потянет солдатскую лямку». А я же два года отучился, мне их в срок службы могли засчитать, но не засчитали, потому что папа так захотел. И я еще год отслужил. Но я ему за это благодарен. Отец был строгий, но справедливый. Хорошо знал психологию людей, потому что работал всю жизнь с курсантами. А курсанты — это же не просто ученики, это люди, которые должны летать, там все серьезно. И папа был серьезным таким мужиком. Но с чувством юмора.
Отец Виталий Павлович- А как он вообще относился к такому увлечению музыкой?
- Ну, сначала он не понимал, думал, это все несерьезно. А потом, когда я работал в группе «Аракс», мы записали альбом, и папа с мамой приехали на концерт. После концерта он подошел, обнял меня, поцеловал и говорит: «Молодец!» Вот это была высшая похвала для меня, потому что отец такое говорил, только если человек действительно это заслуживал.
- Как получилось, что еще в училище вы создали свою группу?
- Я когда поступал (пока проходили ВЛК, сдавали экзамены – бывало же и свободное время), смотрю, сидит парень, играет на гитаре неплохо, другой сидит по коленкам ритмично стучит. Заприметил их. И они тоже поступили. Когда мы оказались в одной роте, я предложил пацанам сделать группу. Сначала тяжело было, а потом рота (там больше 120 человек) скинулись деньгами своими крошечными, и мы купили аппаратуру. И в городе Ставрополе наша группа пользовалась популярностью.
- На гитаре в музыкальной школе научились играть?
- В музыкальной школе я учился, но по классу фортепиано. Окончил только 6 классов, потому что отца перевели в другой город, где не было музыкальной школы. Но гитарой и бас-гитарой я сам овладевал. Еще в школе курсанты отца мне подарили гитару. Потихоньку выучил аккорды, стал играть. Это было задолго до поступления в училище.
- Командование училища нормально относилось к группе? Вы же наверняка в самодеятельности участвовали?
- Командир роты майор Овчелупов Иван Федорович, царство ему небесное, он вроде с одной стороны был рад, что рота занимала первые места в училище по художественной самодеятельности, а с другой стороны, в училище есть такой закон, по которому, если ты в течение одной недели по какому-то из предметов получаешь двойку, то в увольнение не идешь. В наказание. А поскольку у нас группа была уже довольна известная, когда мы учились на 2-м курсе, и нас приглашали, то отказать нельзя было. Получил я «два» по какому-то из предметов, ротный об этом знает, а мы вечером собираемся уже ехать играть. И он говорит: «Я разгоню вашу шарашкину контору». - «Ну товарищ майор, а кто же будет за роту, за батальон выступать?» - «Ну вот только этому и скажите спасибо». То есть он каждый раз был в непростой ситуации: должен наказать, а как накажешь, если нам надо ехать играть.
- На каких самолетах вам доводилось летать?
- Достаточно много летал на Л-29 и Як-18Т. Но налет я получил уже потом, на гражданке.
- Первый самостоятельный чем запомнился?
- Первый самостоятельный у меня был тоже, соответственно, уже на гражданке. Мне кажется, когда волнуешься, вообще плохо запоминается, потому что много чего нужно сделать. Но сам факт того, что оборачиваешься, а во второй кабине никого нет – это, конечно, особое чувство. Мне инструктор как-то сказал, ты главное не мешай самолету, а он сам тебя куда надо привезет (смеется).
- Вы часто выступаете перед военными. Это преимущественно мужская аудитория. Перед ней выступать сложнее, чем перед обычной публикой, или нет?
- Я скажу так. Военные - это моя самая любимая публика. Я был во всех горячих точках, которые только были у нас, и выступал в разных совершенно условиях, и так как они слушают, не слушает никто и нигде. Я езжу сейчас по стране с сольными концертами и везде принимают здорово, все круто, но так как слушают военные, особенно, которые находятся в боевых условиях… ну это самые благодарные люди. Я для них готов петь сутками.
- А самый необычный концерт из таких вот походных можете вспомнить?
- Да они все необычные. Это и Сирия, и Северный Кавказ… Что ж там обычного, когда ты летишь на вертолете, а вертолет отстреливает тепловые ракеты, потому что в любой момент могут по вертолету из Стингера бахнуть и все… Поэтому любая поездка в горячую точку - это уже не очень ординарно.
Ну вот вспоминается концерт в Боснии. Это была Приштина, аэродром, где стояли миротворцы. На одном аэродроме представители разных стран. И у меня концерт был вечером, на плацу. Мы с собой привезли только звуковую аппаратуру, а свет - нет, потому что там даже было некуда это все вешать. Там было небольшое возвышение в качестве сцены и плац - асфальтированная такая площадь. И я говорю ребятам, которые помогали нам ставить аппаратуру: «Слушайте, а как со светом быть?», говорят: «Свет будет». А до этого я когда прилетел, мне рассказали, что снайпер застрелил одного из миротворцев, вроде даже не наших, снайпера потом нашли, но человек-то погиб. Я спрашиваю, нахрена они мне это рассказали? «Чтоб ты знал, где находишься. Хочешь, мы тебе бронежилет дадим?» Отвечаю: «Чего ж я буду, как дурак, в бронежилете ходить?» Ну и вечером они пришли строем — много народу, наших служивых. И уже совсем темно, вдруг загорается свет. Такой большой аэродромный прожектор, их ставят, когда туман вдоль полосы, чтобы видно было. И я такой — как волос на лысине. Стою на сцене и думаю, и что бы это было, если бы я стоял в бронежилете?
- Скажите, а песни на авиационную или военную тематику, они как появляются?
- Во-первых, это какие-то истории, которые я где-то читал. Какие-то рассказы очевидцев, наших ветеранов… А потом — воображение богатое, я примерно представляю, как это было. Например, что такое воздушный бой во время Великой Отечественной войны? Ведь эти вот винтовые самолеты, на которые мы сейчас смотрим, как на мастодонтов, на самом же деле летали со скоростью до 600 километров в час. И на виражах это такие перегрузки! При этом ты понимаешь, что тебя могут сбить в любой момент. Это, конечно, впечатляет. У меня есть песня, которая называется «Лёха». О молодом парне нашем, летчике, сбившем немецкого аса, у которого, в свою очередь, было сбитых наших около 150-ти. И этот немец, барон, подполковник Люфтваффе, спасся с парашютом, приземлился на нашу территорию. И когда его привели в землянку, попросил показать, кто его сбил. И вошел этот Лёха, которому еще 30 нет, и тот офигел. Как его, летчика-аса, награжденного крестом самим Гитлером, сбил какой-то Леха... Вот это один из примеров. То есть я не могу писать аллегориями, мне нужна история, какой-то конкретный случай.
- Видно, что вас особо цепляет тема Великой Отечественной войны …
- У меня в памяти рассказы деда, и вообще это все так глубоко в душе. Дедовские награды лежат у меня дома: и орден «Красной звезды», и медаль «За отвагу»… У одного из орденов отбит луч – они же из рубинов. Отбит, потому что по касательной либо осколок, либо пуля задели, дед говорил, гематома была страшная… Его звали Иван, он прошел всю войну и в 1945 году встретил Победу в Вене.
Дед Иван- Дед не летчик был?
- Нет, кавалерист, донской казак, командир казачьей сотни. Интересный у него было конь – Орлик. Когда война началась, собрали сотню кавалеристов, и ему исполком подарил черного вороного скакуна. И он с ним прошел до 1944 года, потом Орлика смертельно ранило осколком в бок. Дед говорил, что конь лежал еще живой, и у него катились слезы. И дед тоже заплакал. Потому что Орлик был как друг, как боевой товарищ. И однажды он деда очень выручил. Деда тяжело ранило, он лежал без сознания, и после боя ходила похоронная команда, собирала погибших, и один говорит: «Там конь стоит, не отходит от офицера, он, наверное, живой». Подошли, потрогали пульс – нет пульса, отошли. А конь все не отходит, голову наклонил и стоит. Они еще раз подошли, и в этот раз еле-еле нащупали пульс.
- Много песен у вас посвящено современным военным. Как появились песни в сотрудничестве с поэтом Сергеем Ефимовым?
- Все началась, когда я в интернете случайно увидел его стихотворение на тему сбитого в Сирии Су-24. Оно меня зацепило, и я связался с Сергеем, дописал куплет, и у нас получилась песня. С этого все началось. Оказалось, что помимо того, что он боевой офицер, прошел огонь и воду, он еще и потрясающий поэт. Иногда он посылает мне стихи, и если меня что-то трогает, я тут же беру гитару и придумываю, отсылаю ему. У нас уже много совместных песен.
- Что сподвигло написать песни «Файтербомбер» и «Селезень»?
- Ну, в первой песне моя только музыка, а стихи Ефимова. «Селезень» - моя полностью. Просто когда я был в Сирии, видел этот самолет близко и даже немного посидел внутри. Это шедевр человеческой мысли! И, конечно, отзывы пилотов об этой машине сделали свое дело.
- Есть еще кто-то из военных поэтов, с кем вы сотрудничаете?
- Есть еще Анатолий Пшеничный, который в жизни был связан с разведкой. Тоже потрясающий поэт… Меня вообще привлекают люди, которые сами были участниками серьезных событий, их стихи несут переживания личного опыта… При наличии литературного таланта у них рождаются гениальные стихи.
- Вы с детства общались еще с теми, советскими, летчиками, а сейчас продолжаете общаться с современными - сильно они отличаются, на ваш взгляд, и чем?
- Практически ничем. Я вспоминаю, как к нам по праздникам приходили гости — летчики, это бывало не часто, но все же. Они пили спирт, но никто при этом не падал, все было культурно. Конечно же, «летали» на руках, с матерком… Когда какая-то была история не для моих ушей, батя говорил: «Выйди». Я выходил, но у меня ухо большое, и я слышал, как он там пел под аккордеон всякие частушки-нескладушки с ненормативной лексикой (смеется) и рассказывал всякие смешные истории, которые были не для моего понимания в то время.
А вообще летчики - настоящие боевые - это прежде всего ответственные, серьезные люди, но! с чувством юмора. Блог «Fighterbomber» это подтверждает. В авиации без юмора нельзя. Потому что работа уж больно серьезная. Ты не знаешь, вернешься из полета завтра или нет. Летчики не изменились – просто сейчас другие самолеты, ну и ситуации другие – ту же Сирию я имею в виду. А люди такие же. Они также, не задумываясь, пойдут на смерть, выполняя свой долг. Яркий пример – майор Филипов и его «это вам за пацанов».
Я много общаюсь с военными, и вижу, что наша военная техника находится в надежных руках. А самое главное, что все они, и не только летчики, потрясающие ребята. И я бы хотел обратиться к людям, которые не имеют никакого отношения к авиации, ко флоту… Давайте беречь этих ребят, они этого заслуживают, они настоящие.
Фото из личного архива Александра Маршала
Оценили 14 человек
20 кармы