Угодничество и прислужничество властям стало чуть не догматом церкви

5 4009

Священник Григорий Петров (1866–1925) — знаменитый петербургский проповедник конца XIX — начала XX века. Его труд «Евангелие как основа жизни» переиздавался около 20 раз. Он регулярно выступал с устными проповедями, на которые собиралось огромное количество слушателей. Одним из почитателей Петрова был Василий Розанов, Максим Горький писал о нем с уважением.

В 1907 году был избран в Госдуму по списку Конституционно-демократической партии. В этом же году написал письмо митрополиту Антонию (Храповицкому). За это письмо был запрещен в служении и направлен на послушание в Череменецкий монастырь. В 1908 году лишен сана. Сам Петров на лишение сана отозвался так: «Я не протестую против Синода за снятие с меня священнического сана, ибо я не верую во Христа, как Бога».

Поместный собор 1917–1918 гг. принял решение о признании недействительности лишения сана по политическим мотивам, это касалось и дела Григория Петрова.

Во время Гражданской войны эмигрировал, умер во Франции.

Предлагаем вашему вниманию то самое письмо, которое Петров написал митр. Антонию (Храповицкому).

***

При переоценке жизненных ценностей идет и переоценка религии христианства, существующей церкви. И часто слышатся самые резкие и тяжкие обвинения и против религии, и против Христа, и против Евангелия, против церкви. Обвинения эти большей частью, как ни горьки они, звучат правдою. Упреки заслуженны. Только заслуженны не Евангелием, не христианством и даже не Церковью, а теми, кто выдавал и выдает себя за церковь, кто хотят олицетворить в себе и Евангелие, и Христа, т. е. духовенством.

Духовенство сузило широкую правду Христову, измельчило, засорило русло евангельского потока в жизни.

… Молчание Церкви в данное время есть тяжкое преступление. И то, что сейчас делает духовенство в России, особенно духовенство высшее, монашествующее, одобряя все ужасы властей, это, может быть, и есть преданность существующему… строю, но это несомненно измена задачам Церкви, измена правде Христа, презрение к нуждам Родины, принесение народных страданий в жертву правящим властям.

…Высшее христианское духовенство с торжеством христианства не устояло перед соблазнами государства. Не духовенство повлияло на государство, а само восприняло от государства и внешний блеск, и внешнюю организацию, и внешние способы воздействия, внешние принуждения, и внешние кары. На Западе, в Римской половине мира, Церковь прямо была обращена в государство.

На Востоке в греческой церкви было не лучше. Папизм ведь — болезнь не одного римского клира. Папизмом страдает духовенство всех христианских исповеданий. Страдало не меньше и греческое духовенство. Высшее правящее монашеское духовенство здесь так же, как и на Западе, жадно тянулось к власти. Но так как сильную на Востоке императорскую власть высшему духовенству одолеть не пришлось, даже и в голову не приходило, то высшее духовенство и направило всю свою жажду власти внутрь церкви. Заслонило собою паству и низший клир. И заявило: церковь — это я.

И чтобы беспрепятственно со стороны правительства пользоваться полною административною властью внутри церкви, церковные сановники, князья церкви размежевались с государственной властью: правительству оставили неприкосновенной власть над обществом и государством, себе же взяли управление над церковью.

При таком положении вещей обличения правящей власти, нравственного воздействия на общественное и государственное устройство, властного вмешательства церкви в ход событий с требованием подчиниться голосу евангельской правды быть, конечно, не могло. Правящее церковью духовенство было покорно властям, служило им послушным орудием. Были конечно, отдельные случаи пророческого указания царям пастырями на правду Божию, но это были только счастливые исключения. Общим же правилом было угодничество и прислужничество властям. Это вошло в нравы духовенства, стало чуть не догматом церкви. Как бы безбожно ни вело себя правительство, какие бы злодеяния власть ни творила, — духовенство неизменно твердило народу: «Слушайся, подчиняйся, того требует Бог».

Власть, иногда самую безбожную, заслоняли Богом и говорили: «Всякая власть от Бога». Всякая ли? Как понимать слово «власть»? И насилие, и произвол, и деспотизм, и самая дикая тирания — все они выдают себя за власть. И что же, все они от Бога? Хозяйка публичного дома имеет власть над проданною ей девушкой. Малюта имел власть купаться в крови невинных жертв. И эта власть от Бога?.. Нельзя же кощунственно валить на Бога все преступления, зверства и кровавые расправы правительства. Когда апостол говорит, что власть от Бога, он разумеет не деспотизм и тиранию их.

Духовенство отошло в сторону, и свое пастырское учительство ограничило частною личною жизнью человека. Святости стали искать в иночестве, в одиночестве. Общество и государство были оставлены без христианского озарения. Жили и развивались по своим юридическим и экономическим началам, чуждым духу Евангелия.

Евангелию доступ к влиянию на общественные и государственные порядки был загражден. Творческая сила евангельской правды была оскоплена, обескровлена, обескрылена, засушена. Оторванная от жизни церковная мысль обречена была вращаться в мире отвлеченных догматов и сухих богословских споров, стала безжизненною, схоластическою. Принадлежностью к Церкви стало признаваться главным образом исповедание отвлеченных верований, о Боге умствовали, но в гущу жизни, в общественный строй, в государственные порядки Бога не вводили. Создался особый вид атеизма — атеизм практический. Безбожие не ума, а воли. На словах и в мыслях Бог признается, но жизнь, деятельность идут так, будто Бога в мире и в помине нет. Как будто Бог — только отвлеченное слово, пустой звук… Это все та же духовно оскопленная, нравственно обескровленная византийщина, вытеснившая в церкви и заменившая собою христианство. Это торжество того страшного духа, который в пустыне искушал Христа. Победоносцевщина, византийщина с этим страшным духом, а не со Христом.

От Христа в победоносцевской церкви остались только слова, а содержание, понятия в эти слова влиты иные. Дух привит Церкви иной, не христианский. Христос и Евангелие в такой церкви не цель, не основная движущая сила. Они — средство, орудия. Средства к достижения иных, Христу и Евангелию чуждых целей. Евангелие даже не нужно такой церкви. Церковь эта так далеко отошла в своем содержании от Евангелия, что Евангелие служит ей живым и ярким укором. С Евангелием победоносцевская церковь только вынуждена мириться.

Цель и главная задача этой синодальной церкви, что и в папизме: вместо Царства Божия — царство попов, царство правящих монахов, церковных князей. Оторванная внешним аскетизмом, своею монашескою мантией ото всех, самых даже чистых и светлых радостей мира, правящие монахи, сановники церкви ищут утешения во власти над отвергнутым им миром. Жадно цепляются за власть. В жертву этой личной, через церковь своей власти, они приносят все: и достоинство церкви, и свободу, независимость ее, и Евангелие, и Самого Христа…

Идет на службу государству, лишь бы хотя вместе с государством править, держать все в своих руках. И держать их не нравственным влиянием, не обаянием призыва к Царству Божию, а внешним принуждением, насилием государственной власти… Это уже не царство попов, а царство попов, состоящих на службе у государства…

Правящее монашество своими холодными, бездушными и костлявыми пальцами сжало всю русскую церковь, убило в ней творческий дух, сковало самое Евангелие и предало Церковь правящим властям на службу. Синодальное ведомство сделало Церковь, эту Невесту Христову наложницей государства. Нет такого насилия, такого преступления, нет такого злодеяния государственной правящей власти, которых бы правящее в Церкви монашество не прикрывало церковной мантией, не благословило бы, не приложило бы своей руки.

Судя по их действиям, по их пастырским посланиям, можно было бы подумать, что все назначение христианства, все дело возрождения мира Христом сводится к поддержанию и укреплению отживающего в России строя. По указанию правящего русскою церковью монашества православие тесно слито с самодержавием, и потому все, что идет против самодержавия, все идет и против церкви, и против Бога, и против Христа. Такое поведение князей церкви есть грубое и преступное извращение сущности Церкви, низведение великого, мирового дела возрождения человечества на всякую роль телохранителей при издыхающем строе…

И наше правящее церковью монашество все цепляется за эту власть, за этот строй. Все держит церковь в незаконном сожительстве с самодержавием. Народ лежит как евангельский путник в притче о самарянине. Лежит ограбленный, избитый, окровавленный, а духовенство, высшее пастырство церкви идет мимо. Спешит на службу к правящим… Кто поведает вслух мира горести народные? Кто подымет на свои плечи страдания и муки родной земли? Кто удержит и остановит палачество правящих властей… Какой силою обладал бы голос всей церкви, если бы подлинная церковь сказала подлинно церковное слово… но церковь победоносцевская молчит.

Когда надо говорить и кричать от лица церкви, от лица Христа. И если бы это малодушное, скажу больше, — бездушное ведомство только молчало, но оно, когда требуют правящие власти, оно тогда говорит. И что говорит?.. Я верую во единую святую, соборную, апостольскую церковь. Но раболепное монашеское византийство, бездушную победоносцевщину под видом православия я отметаю всем моим разумением и всею крепостью сил.


источник

Россия против Запада: гонка на выживание

Я всегда говорил и буду говорить, что силовые методы во внутренней и внешней политике — последний довод. Не невозможный, не запрещённый, не аморальный, а именно последний.Моральные оцен...

Обсудить
  • :thumbsup:
  • была бы власть однородна... а то х\з кому прислуживают. с другой стороны - духовность это одно, обыденность - другое. И уж точно не к смирению призывают некоторые "духовники"
    • Rocsy
    • 21 февраля 2019 г. 11:17
    Предназначение рпц- помощь униженным и оскорблённым, а не тур-вальса с Властью!
    • a978
    • 10 марта 2019 г. 08:25
    как верно сказано, причем человеком искренне верующим и ..