Пора покаянная, или Размышления у могилы моего бывшего студента

От редакции портала Rusrand.ru. Сегодня мы предоставляем слово человеку, который позволил себе роскошь жить по принципу «делай, что должно, и будь, что будет!».

Это особенно важно иметь в виду, если учесть, что автор публикации — представитель старшего поколения университетских преподавателей: он много лет проработал в главном Университете Ленинграда (Санкт-Петербурга); очень плодотворно работал в Финеке; довелось ему работать и в Университете им. А. И. Герцена. Житель блокадного Ленинграда, достойный представитель послевоенной ленинградской безотцовщины (его отец погиб 17 декабря 1939 г. на Финской войне, о которой до сих пор предпочитают помалкивать), воин-интернационалист (участник операции Анадырь)[1], он умел разговаривать со студентами, а они — люди совсем другого поколения — относились к нему с доверием.

Поражает то, что на склоне лет человек с таким богатым жизненным опытом задаётся вопросом: а всё ли он сделал для того, чтобы его студенты прожили свою жизнь достойно?

Предоставим слово автору публикации [2].

ПОРА ПОКАЯННАЯ, или РАЗМЫШЛЕНИЯ У МОГИЛЫ МОЕГО БЫВШЕГО СТУДЕНТА

В октябре 2018 г. ушёл из жизни Александр Николаевич Тихомиров (для меня — просто Саша Тихомиров)[3]. Тёмная история: его нашли в своей собственной квартире с одиннадцатью ножевыми ранами.

На сайте компании «ЭкспоФорумИнтернэшнл» Саша был представлен как президент Компании «Нева-интернешнл», член Морского Совета при Правительстве Санкт-Петербурга, советник Института проблем транспорта РАН им. Н. С. Соломенко, почётный профессор Санкт-Петербургского государственного университета водных коммуникаций, действительный член Международной Академии транспорта, к.т.н. Похоронили Сашу на Северном кладбище. Через несколько дней после похорон мы с одним из его бывших сокурсников съездили туда, отыскали Сашину могилу, положили цветы, постояли, помолчали. И пока мы стояли там, мне вспомнилось многое…

С Сашей я познакомился в 1982 г., когда он поступил на Испанское отделение Кафедры романской филологии Филологического факультета ЛГУ им. А. А. Жданова и попал в студенческую группу 1-го курса, где я был основным преподавателем (я вёл все языковые аспекты, кроме фонетики) и, кроме того, я был куратором этой группы.

Что представлял собой в то время Филологический факультет? В те годы все знали, что Филфак — самый блатной факультет в городе, что это — «факультет невест» (например, на Испанском отделении в то время училась студентка, которая позднее станет Людмилой Путиной) и, наконец, все знали, что Филфак — это так называемый «идеологический факультет», а это означало, что на него обращает особое внимание представитель КГБ в ЛГУ и что на этом факультете стукач на стукаче сидит и стукачом погоняет.

Впрочем, первокурсники ещё не обращали на это большого внимания. У них всё было ещё впереди.

Что касается Саши, то уже с 1-го курса он проявил себя как чрезвычайно работоспособный, умеющий организовать свою работу студент, который явно боролся за первое место в группе. Его основным соперником был приехавший из Запорожья Витя Смыченко, неоднократный победитель местных Олимпиад.

Постепенно я нашёл с группой общий язык, и в начале июня 1983 г. мои подопечные весьма успешно сдали свой первый экзамен по испанскому языку.

С этой группой я работал и на 2-ом курсе: вёл у них грамматику и аналитическое чтение. Одновременно с этим я оставался куратором этой группы.

Саша по-прежнему занимался очень упорно и стал обращать на себя внимание преподавателей.

Витя Смыченко проявил интерес к работе в СНО (Студенческом научном обществе). Меня попросили быть его куратором, и я охотно взял на себя эти обязанности.

В то время в ЛГУ существовала Военная кафедра, на которой студенты разных факультетов занимались со 2-го курса, в течение которого они получали общевойсковую подготовку. Мои подопечные тоже приступили к занятиям на этой кафедре.

Что касается испанского языка, то здесь дела у них обстояли довольно прилично. В начале июня 1984 г. они успешно сдали экзамен за 2-ой курс, остались довольны результатом и вручили мне от имени группы альбом «Айвазовский. 1817–1900» с весьма лестным для меня посвящением, заимствованным у А. С. Пушкина: «Наставникам, хранившим юность нашу».

В соответствии с тогдашним учебным планом, к концу 2-го курса студенты должны были выбрать свою специализацию: специализироваться они могли либо как лингвисты, либо как литературоведы. Я был очень доволен, когда узнал, что и Саша, и Витя выбрали лингвистику.

Для студентов-испанистов 3-ий год обучения был очень важен. К ним уже присматривались очень внимательно: наиболее отличившиеся студенты имели шанс поехать на стажировку в Гаванский университет. Вот тут-то они и поняли, что такое «идеологический факультет».

Я по-прежнему был куратором группы, где учились Саша с Витей. Однажды Саша подошёл ко мне в коридоре, осмотрелся вокруг и, убедившись в том, что нас никто не слышит, сказал:

— Меня только что вызывали в 1-ый отдел и предложили быть стукачом. Я спросил у этого мужика: а что мне будет, если я откажусь? Он сказал, что ничего. Тогда я попрощался с ним и ушёл. Что Вы об этом думаете?

Сейчас много говорят о том, что из школы и из вузов ушло воспитание. Так вот мне было бы интересно узнать: что ответили бы Саше нынешние любители поболтать о педагогике? Напомню, что на дворе был 1984 год, когда за крамольные разговоры преподаватели могли запросто лишиться своего места.

Я ответил так:

— Вспомните, Саша, роман «Три мушкетёра». Помните, как кардинал Ришелье пригласил дʼАртаньяна во дворец и предложил ему чин лейтенанта в своей гвардии и командование ротой после предстоящей кампании? ДʼАртаньян отказался служить ему.

Выйдя из дворца, он сразу же направился в квартиру Атоса и всё рассказал своим друзьям. Выслушав его, Портос и Арамис в один голос закричали:

— И правильно сделали!

Мудрый Атос глубоко задумался и ничего не сказал. Однако, когда они остались вдвоём, он сказал своему молодому другу:

— Вы сделали то, что должны были сделать, но быть может, вы совершили ошибку [4].

Саша выслушал меня, вздохнул и пошёл по своим делам.

К моему удивлению, негативных последствий для Саши эта история не имела. Ему всё-таки предложили поехать на Кубу в качестве стажёра Гаванского университета. Он с радостью согласился и в начале 4-го года обучения отправился на Остров Свободы.

Перед его отъездом я снабдил его рекомендательным письмом в Институт литературы и лингвистики Академии Наук Республики Куба (в своё время я сам там стажировался). Сашу там очень хорошо приняли, создали условия для работы, а мне потом прислали открытку с благодарностью за то, что я направил к ним такого прилежного студента.

Пока Саша был на Кубе, ко мне домой как-то приехал Витя Смыченко, и у нас с ним состоялся такой разговор:

— Витя, Вы хотели бы после окончания Университета остаться в Ленинграде?

— Конечно, но ведь у меня нет прописки.

— А Вы вспомните о том, что Филфак — факультет невест. Найдите себе достойную девушку-ленинградку и женитесь.

— Ну, Аркадий Аркадьевич, я ещё в жизни ничего не видел, а Вы говорите «женитесь»…

Но избежать стрелы Амура Вите так и не удалось: незадолго до окончания Университета у него случился бурный роман с одной из студенток, в результате которого Витя стал не только ленинградцем, но и отцом Лёши Смыченко.

Что касается Саши, то, когда он вернулся с Кубы, ему удалось ликвидировать задолженности, накопившиеся за время его отсутствия как на Филфаке, так и на Военной кафедре, где студенты 3-го и 4-го годов обучения занимались военным переводом и вопросами спецпропаганды. Таким образом он сумел догнать своих сокурсников.

Летом 1986 г. Саша с Витей отправились в военные лагеря, после чего сдали государственный экзамен на Военной кафедре, а к моменту окончания Университета им было присвоено звание «младший лейтенант».

Летом 1987 г. оба успешно окончили Университет, тут же были призваны в армию и направлены в спецкомандировку — в Анголу, где в то время негласно находились кубинские воины-интернационалисты, с которыми работали наши военные советники, а им были нужны переводчики.

Саша писал мне письма, рассказывал о том, что иногда выезжает в зону боевых действий и о том, какой звук издавала летящая над ним миномётная мина: по его словам, она трещала. Я призывал его не бравировать опасностью и при миномётном обстреле отправляться в укрытие.

С Витей Саша виделся редко: они служили в разных местах; при встрече разговор дальше «привет, привет» у них почему-то не получался.

О том, что происходило в Союзе, ребята, конечно, знали (на горизонте уже маячили «лихие 1990-ые»). Саша беспокоился о том, найдёт ли себе приличную работу (работать переводчиком ему не хотелось: этот уровень он уже давно перерос).

Когда летом 1989 г. оба вернулись в Ленинград, работу они себе нашли: оба занялись разного рода бизнесом. И вот тут их подстерегала опасность: бизнес в то время уже начинал приобретать ярко выраженный криминальный характер, поэтому вопрос стоял так: смогут ребята вписаться в новую для себя действительность или не смогут.

Витя вписаться в неё не сумел. По неопытности он связался с такими сделками, при которых один неверный шаг мог стоить ему жизни. Так и случилось: его убили.

Мы с К. В. Ламиной, многолетней заведующей Испанским отделением, присутствовали на церемонии прощания с Витей, в ходе которой Ксения Валентиновна сказала несколько проникновенных слов от имени испанистов.

Что касается Саши, то он сумел найти себя в конгрессно-выставочной индустрии страны и сделал великолепную карьеру. Но, судя по всему, у этого вида деятельности была некая сторона, скрытая от постороннего взгляда. Можно предположить, что там немалую роль играло, как теперь говорят, «бабло». Но это — только догадки.

… Вот о чём я думал, стоя у Сашиной могилы.

И последнее, что я хотел бы сказать ему, услышь он меня тогда:

— Я понимаю, Саша: чтобы переступить порог студенческой аудитории, преподаватель должен иметь на это моральное право. Я старался это право заслужить всей своей жизнью. Что-то мне удалось сделать, что-то — нет. Если я сделал не всё из того, что мог бы сделать, прости меня за это. А тебя я буду помнить всегда.

Автор публикации: Аркадий Аркадьевич Попов, филолог-испанист, кандидат филологических наук, доцент.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] См.: Усов В. Вива дружба! // Кубинские встречи: Литературно-художественный сборник. — Куба / Cuba: Издание «Информационного бюллетеня», 1963. — С. 164–174.

[2] По просьбе автора в публикации сохранена авторская орфография.

[3] См.: Новости компании «ЭкспоФорумИнтернэшнл». Ушёл из жизни наш коллега Александр Тихомиров // https://www.expoforum.ru/ru/news/detail/Ushel-iz-zhizni-nash-kollega-Aleksandr-Tikhomirov/ — P. 2.

[4] См.: Дюма А. Три мушкетёра. Роман. Пер. с франц. В. Вальдман, Д. Лившиц и К. Ксаниной. Прим. С. Шкунаева. — М., «Худож. лит.», 1975. — С. 415.