Певец Влад Топалов не верит, что человека сегодня можно посадить ни за что. «У нас не каменный век и не инквизиция, чтобы без вины сажали на 3,5 года», — написал он под постом коллеги по цеху Сергея Лазарева, высказавшегося в поддержку актера Павла Устинова.
Для пущей убедительности Топалов привел цитату Глеба Жеглова из фильма «Место встречи изменить нельзя»: «Запомни, Шарапов, наказания без вины не бывает».
Вообще-то эту фразу Жеглов произносит в ответ на предложение Шарапова извиниться перед ни в чем не виноватым врачом Груздевым, который просидел за решеткой по обвинению в убийстве жены, но, к его счастью, настоящего убийцу нашли — а то бы расстреляли доктора. И у фразы есть продолжение: «Ему надо было просто вовремя со своими женщинами разбираться и пистолеты не разбрасывать где попало…» По той же логике актер Павел Устинов виноват в том, что оказался в не то время в не том месте — мог бы и сообразить, что горячим летом 2019-го на подходах к Пушкинской площади невиновные не ходят. Но как-то об этом не подумал, да еще неудачно упал под дубинками девятерых росгвардейцев, причинив одному из них вывих руки и моральные страдания.
Хотя отчасти я Топалова понимаю. Мне тоже сложно осознать и поверить в то, что приговор может быть настолько очевидно несправедливым. Смотрю раз за разом видео задержания актера и все ищу оправдания судье: вдруг Павел все-таки ответил точным ударом на град дубинок или скорчил какую особо зверскую мину, от которой у нежного и ранимого росгвардейца приключился родимчик. Но не вижу ничего такого. Ни-че-го! Причем судья тоже там ничего увидеть не мог, потому что просто отказался это видео смотреть.
Спустя день-другой районный суд Москвы оштрафовал на десять тысяч рублей дизайнера Константина Коновалова — того самого, которому полицейские сломали ногу за три часа до начала несогласованного митинга. Парень неурочно пробежал мимо мэрии по Тверской и сейчас лежит в больнице. На суд прийти не смог, заранее прислал телеграмму с просьбой перенести заседание, но судья не счел это нужным. И действительно — неужели у дизайнера есть повод считать, что российский суд вдруг услышит его аргументы? Пусть лучше радуется, что, когда ему ногу ломали, никто из хрупких росгвардейцев о нее не споткнулся.
Новости последних дней, кроме, конечно, феерической свадьбы на катафалке, сплошь посвящены обыскам, арестам, посадкам: бабушка воронежского сторонника Навального умерла после обыска СКР по «делу ФБК»; 13 известных российских адвокатов присоединились к защите программиста Константина Котова, приговоренного по «дадинской статье» к четырем годам; ассоциация флебологов России просит изменить меру пресечения обвиненным в мошенничестве нижегородским врачам; российские актеры массово поддержали Павла Устинова…
Пишут, даже Тина Канделаки считает, что последнему многовато дали. И Маргарита Симоньян в соцсетях намекает: дескать, потерпите, сейчас разберутся и выпустят. Кто разберется? Разве это не дело суда? И кто кому должен дать приказ выплюнуть только что схарченного парня? А других выпустят — или только актера под нажимом актерской общественности?
Такое впечатление, что с нашим режимом, если представить его единым организмом, случилось страшное. У него сбежала челюсть, разорвав все связи с мозгом. И теперь носится по стране, хаотически пережевывая всех, кто попадется на пути: кандидатов в депутаты, студентов, матерей больных детей, врачей, актеров, журналистов, дизайнеров, программистов… Кто не спрятался — челюсть не виновата, она же без мозгов. Но как спрячешься, если непонятно, от чего. В итоге борьба властей с политической оппозицией превращается в войну со всем обществом — не только с пятой колонной, а с той его частью, которая была далека от политики, ничем не угрожала правящей группе и случайно попала под горячую дубинку росгвардейца или молоток судьи.
Сегодня певец Топалов считает, что наказаний без вины не бывает. Может, ему кажется, что это отторжение очевидного сработает для него оберегом «чур-чур, не меня». Но интересно, что запоет он завтра, когда свихнувшаяся челюсть вдруг доберется до него или его близких. А это случится — надо быть слепым и глухим, чтобы не замечать очевидного тренда. Причем не видно ни одной попытки организма поймать сбежавший орган и поставить его на место.
Пока же дарю певцу старого российского шлягера «Не все так однозначно» еще одну цитату из фильма про Жеглова и Шарапова: «Самое дорогое на свете — глупость, потому что за нее дороже всего приходится платить».
И, кстати, если уж выпало нам жить в одно время со сбрендившей челюстью, надо хотя бы зафиксировать момент: 2019-й год, когда невероятное стало очевидным, а очевидное — невероятным. Запомнить имена всех тех, кто вдевятером бил одного, ломал ноги прохожим, бил в живот девушек, выносил большие сроки, даже не выслушав доводы защиты, внедрял провокаторов в детский кружок… И главное — не отводить глаза. Чтобы не говорить потом, что ты этого не знал, не видел и не слышал. Потому что мы это сейчас видим, слышим и знаем.
Автор Виктория Леонидовна Волошина — яркий журналист, публицист. В журналистике с 90-х годов. Работала политическим обозревателем газеты «Вечерний Петербург», а также в «Московских новостях», «Известиях», «Газета.ру».
Оценили 5 человек
15 кармы