Все более отчетливым становится тот факт, что реагирование российских властей отстает от ситуации на несколько шагов, точнее даже недель. Вспомним, что пока активно обсуждали поправки в Конституцию и варианты голосования, в мире была объявлена пандемия, закрывались границы и ужесточались правила внутри страны. 25 марта спустя две недели последовала реакция Кремля, который объявил, что собирается разработать меры поддержки российских граждан и малого и среднего бизнеса.
Опозданием здесь стало то, что россияне уже давно нуждались в этих мерах поддержки, но самое главное, речь уже не могла идти о каких-то привычных мерах, направленных на поддержку из-за коронавируса, вопрос стоял уже в мерах борьбы с экономическим кризисом, который стал неизбежен как в масштабах России, так и в масштабах мира.
Итак, мировой финансовый кризис не приходит бесследно. У него есть определенные маркеры, отслеживание которых может помочь своевременно диагностировать проблемы и спрогнозировать наступление кризиса, или как говорят на Западе — рецессии. Центр Сулакшина подробно разбирал данные критерии в работе «Политическое измерение мировых финансовых кризисов». В работе не только говорилось о признаках наступающего кризиса, но также содержались рекомендации для российских властей, как обезопасить экономику страны, чтобы последующие кризисы не были столь болезненными.
К каким же выводам мы пришли в данном исследовании? Все мировые кризисы связаны с США, рецессия в которых является явным признаком мирового кризиса. При этом как правило такой кризис может сопровождаться падением цен на энергоресурсы, временным снижением фондовых индексов на 10–100%, которые к моменту кризиса достигают своего пикового значения, укреплением доллара при резкой волатильности остальных валют (рис. 1). Интервалы между кризисами последовательно снижаются. В среднем рецессии происходят с интервалом в 8,75 года. Их средняя продолжительность до Второй мировой войны составляла 24 месяца, а с 1945 г. сократилась до 11 месяцев. Наиболее длительной рецессией сопровождался кризис 2008 г. (18 месяцев), оттеснивший на второе место 16-месячную рецессию 1981-1982 гг.
В основном кризис начинается в третичном секторе экономики. Детонирующий сбой происходил прежде всего в наиболее связанных с фиктивным капиталом отраслях торговой и финансовой деятельности. Всякий раз при реконструкции источников кризиса обнаруживается непомерно разросшаяся спекулятивная компонента экономики, нередко выдаваемая за инновационность. Анализ структуры экономика США позволил прийти к выводу, что есть устойчивая связь между удельным весом сферы услуг в экономике и началом кризиса. В частности, кризис 2008 г., как и кризис 1929 г., разразился после длительного периода роста доли сервисной компоненты американской экономики.
Рис. 1. Основные показатели экономического развития США (1940—2009 гг.)
При этом сам маховик кризиса может раскручиваться из вполне малозначимого события, которое под действием СМИ разыгрывается в полномасштабный кризис. Например, по данным МВФ, мировой ВВП за 2008 г. составил 62054,133 млрд долл. Соотношение этой суммы и суммы ипотечного рынка (примерно 1 к 240) показывает, что ипотечный кризис США на фоне мировой финансовой системы является даже не флуктуацией, а «шумом». Таким образом, незначительный финансовый факт благодаря пристальному вниманию мировых СМИ спровоцировал массовое поведение: панику среди биржевых игроков, обвал фондовых индексов и тотальное недоверие внутри банковского сектора, которое повлекло за собой прекращение межбанковского кредитования, страхи среди населения, за чем последовало изъятие банковских депозитов, падение потребления и т. п. Таким образом, СМИ становятся главным инструментом в разворачивании кризиса.
Сейчас мы наблюдаем практически то же самое, когда одновременно несколько структур заговорили о кризисе в США. Bank of America объявил, что в США начался экономический кризис, этот кризис окажется одним из сильнейших в истории. Уже во втором квартале ВВП рухнет на 12% — рекорд со времен Второй мировой войны. В Morgan Stanley считают «базовым сценарием» замедление роста глобального ВВП в этом году на 0,9%. В Goldman Sachs еще пессимистичнее: их прогноз — 1,25%. О том, что американская экономика прекратила рост, сообщила и одна из крупнейших американских бизнес-школ UCLA Anderson. Там считают, что изменений к лучшему можно ждать лишь к концу сентября. Экономика страны сократится на 6,5% во втором квартале и на 1,9% — в третьем.
В целом, говоря о кризисе, нужно понимать, что он оказывается выгоден конкретным бенефициарам, которые извлекают из него прибыль. Что же касается остального мира, то здесь единственным действенным способом становится максимальное ослабление негативных последствий кризиса. В работе Центр уже указывал на ошибки экономической политики, которые привели к кризису. Мы прогнозировали, что снижение этих ошибок уменьшит степень влияния российской экономики от мировых кризисов. Однако на деле наши рекомендации не были учтены эшелонами власти. Итак, вот главные ошибки:
Демонетизация российской экономики к 2008 г. до уровня около 30% ВВП. К 2020 году ситуация существенно не изменилась, уровень монетизации составлял всего 45%.
Отток капитала. Несмотря на провозглашенный курс борьбы с офшорами в 2012 году, офшорная экономика процветала по-прежнему, в 2018 году казалось снова отказались от идеи борьбы с офшорами. В марте 2020 года президент открыто признал, что две трети доходов, уходящих из России за рубеж в офшорные юрисдикции, в результате разного рода схем так называемой оптимизации облагаются реальной ставкой налога лишь в 2 процента.
Гипертрофированный уровень доли сырьевого сектора в ВВП (более 30%) и в экспорте России (более 75%). Несмотря на все заверения президента, Россия не отказалась от сырьевой модели экономики. Об этом может свидетельствовать тот факт, что главными проектами страны с 2014 года стали Турецкий поток, два нефтепровода в Китай и проект нового Северного потока. Чрезмерная зависимость от нефти превратила параметр ВВП в производную от котировок нефти (рис. 2), то есть у российских властей нет действенных механизмов управления экономикой.
Рис. 2. ВВП России в долл и цена нефти долл/баррель
Крайне высокая ставка рефинансирования Банка России (привязанная к индексу потребительской инфляции), не имеющая прочного экономического обоснования, затрудняет рефинансирование банков и в следующем звене — реального сектора, тормозя развитие (коэффициент валовых накоплений в России в три раза меньше, чем в Китае). Ставка осталась высокой в сравнении с европейскими странами, лишь недавно ушла от двузначных значений.
Снижение до менее чем 30% доли государственных расходов в ВВП, что минимизировало регулятивные функции государства. С момента кризиса госрасходы к ВВП не превысили 35%, при этом основная доля ушла в сектор обороны и финансирование внутренних дел и безопасности.
Заниженная (в 2–2,5 раза по сравнению с сопоставимыми странами) доля оплаты труда в ВВП, не имеющая экономического обоснования, что ослабляет участие накоплений населения в денежной мультипликации и кредитном портфеле и мотивацию производительного труда, а также наносит демографический ущерб. В России официально этот показатель равен 48%, но он включает так называемые скрытые доходы, которые невозможно точно подсчитать. Но для Росстата нет ничего невозможного, и он дает точное количество этих скрытых доходов. Без них уровень оплаты труда едва дотягивает до 32% ВВП, в то время как в западных странах составляет от 50% ВВП и выше.
Ущербность для экономики принципа вложений государственных активов на депозиты зарубежных банков под проценты, меньшие, чем кредитная ставка для российских хозяйствующих субъектов, вынужденных кредитоваться практически в этих же банках. Необоснованная процедура вложений государственных активов в ценные бумаги зарубежных корпораций, фактически перекачивающая капитализацию российских компаний в капитализацию зарубежных компаний в условиях риска банкротства этих компаний и потери средств. В этом отношении подход властей не изменился, вместо инвестирования в экономику резервные средства уходят в западные активы. Введение плавающего валютного обменного курса, требующего значительных затрат золотовалютных резервов в условиях манипуляционных атак на национальную валюту, снижающего уровень финансового суверенитета страны.
С 2014 года рубль был оправлен в свободное плавание, что сделало валюту еще более уязвимой. С 2008 года мы стали свидетелями двух девальваций — в 2014–205 гг. и в 2020 г. (рис. 3).
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ
Оценили 5 человек
10 кармы