Береженого бог бережет

или Эпитафия жизни

Вспомнил один случай. Прошлым летом на Севере была аномальная жара, и я ходил купаться на озеро. Однажды обратил внимание на парочку расположившихся рядом купальщиков. Это был дед моего возраста и его внучка лет пяти. Шустрая девчонка не давала покоя деду - шныряла по кустам, забиралась далеко в воду. Дед нависал над ней коршуном и квохтал словно курица:

- Не трогай! Не ходи! Не заходи! Осторожно! Берегись! Береженого бог бережет.

Раз десять произнес эту фразу.

Чтобы не скучать, я начал собирать осколки от битых бутылок на берегу и со дна озера. Это место является излюбленным у «ветеранов ВДВ», и в день ВДВ они устраивают здесь свои оргии, сопровождающиеся распитием, битьем бутылок о голову и разбором беседки на составляющие. 

Потому не грех очистить берег от осколков стекла, чтобы отдыхающие не напоролись случайно.

Девчушка присоединилась ко мне. Ведь это интересно. Но тут коршуном налетел дед:

- Не трогай! Порежешься. Береженого бог бережет.

И отогнал внучку. Я продолжал заниматься сбором и невольно задумался. Какие же у нас с этим дедом разные судьбы! Что напишут о нас в эпитафии?

С дедом все ясно. Коротко и ясно - «Родился, жил, умер». Родился, прокоптил небо, засорил своими миазмами воздух, ничего не сделал, не сотворил. Прожил жизнь мирно, тихо и счастливо. Береженого ведь бог бережет. Хотя одно дело сделал - продолжил свой род. Но это идет не в счет. Этому инстинкту подвержено любое существо на Земле - животное, растение, микроб и даже человек. Так что это не заслуга, а, скорее, дань за право родиться и жить. То есть эту дарованную ему жизнь дед прожил как животное, растение или микроб. Бездарно, бесполезно, впустую. Следуя лозунгу «Береженого бог бережет». Сплошной пассив.

Стоило ли давать ему жизнь?

Вспомнил свою жизнь. Тут несколько иначе.

В пассиве: сломанный нос и пара ребер, рука, нога, выбитые передние зубы, отбитая и напоминающая о себе к старости почка (слава советской милиции!), шрам на виске от кастета и пара шрамов от ножа. То, что мог дважды сорваться в пропасть со скал, но не сорвался - не в счет. Не сорвался же, выкарабкался, выжил.

В активе: пятнадцать-двадцать изданных книг - фантастика, разработанная «Теория износа Вселенной», исследования по восстановлению уничтоженной истории Руси.

М-да, бурная была у меня жизнь. Дрался с казахами, чеченами. Да и просто дрался - улица на улицу, квартал на квартал, район на район. Тогда это было трендом. Пригодилось в дальнейшем при разборках с бандитами и рэкетирами в «смутное время» 90-х.

Долго выбирался из ставшей чужой страны домой, в Россию, долго искал свое место в ней. Носило, как говорится, «по городам и весям» - Омск, Урал, Нижний Новгород, Москва, Мурманск.

Да и не работалось мне на одном месте. Думаю, у этого дедка в трудовой книжке две записи: «поступил на работу» и «уволился». А в моей места для записей не хватило, пришлось добавлять вкладыш. Ведь я работал, пока было ново и интересно. Потом становилось скучно, и я искал другую работу. Преподавателем в университете быстро надоело - не мое это. Ушел в науку. Участвовал в разработке первого аналого-цифрового преобразователя (предтечи цифрового телевидения), совершенствовал конструкции автомобилей и тракторов, писал программы на Фортране, ремонтировал электронные измерительные приборы. И даже проектировал оснастку для нефтеперерабатывающего завода.

Был богатым, не зная, куда распихать деньги. Был бедным, когда чай без сахара, макарошки без соли и сто грамм бодяжного спирта в складчину. Кружило голову от «медных труб»… Всякое было. И теперь, глядя с высоты полета, могу сказать:

- Дарованную мне жизнь я прожил незря, отработал долг полностью, на полную катушку. И умирать мне не страшно. Не будет «мучительно больно за бесцельно прожитые годы».

Своих детей и внуков воспитывал и воспитываю в том же духе. Чтобы творили, дерзали. Чтобы не боялись жизни, как ни сурова она бывает, а стойко принимали такой, какая есть. И отдавали ей по-полной. И отдают. Даже трехлетний внук, падая, уже не плачет и не смотрит с мольбой на меня в ожидании жалости с моей стороны, а вскакивает, потирая ушиблено место:

- Поболит и перестанет.

И ни разу за всю свою жизнь я не произнес:

- Береженого бог бережет.

И вам не советую.

А что обо мне напишут в эпитафии - это не так уж и важно.