Меняются границы и государственные устройства, но методы правоохранительных органов остаются прежними.
Несмотря на пристальное внимание практически всего мирового сообщества к соблюдению прав человека, такое явление, как применение пыток со стороны правоохранителей существует практически везде. Особенно при расследовании уголовных преступлений. Можно по–разному относиться к людям, совершившим противоправные деяния различной степени тяжести, но закон прямо запрещает применение любых методов с применением физического и психологического давления как на самого подозреваемого, так и на близких ему людей. На поверку же всё происходит совершенно иначе.
Как правило, методы физического и психологического воздействия применяются в момент задержания и некоторое время после. До прибытия адвоката с задержанным могут делать всё, что заблагорассудится. И хотя защита должна быть предоставлена подозреваемому в течение двух часов после задержания, силовики, как правило, не спешат это делать и используют по максимуму все свои возможности для того, чтобы сломать человека и получить нужные показания. В ход идёт все: побои, запугивание, угрозы близким и членам семьи.
Пришлось самому побывать в этой мясорубке, и другого определения как пытки для такого беспредела от силовиков подобрать невозможно. Практически всё, что пишут об истязаниях от «правоохранителей» — правда. Пытки водой, бессонницей, удушениями, электротоком и многое другое — всё это в действительности имеет место. И этот ужас происходит не во время боевых действий, а в обыденной и мирной жизни. Обычный человек даже представить себе не может, что подобное явление может существовать в сообществе, пропагандирующем демократию и верховенство права. Ровно до тех пор, покуда подобное не коснётся его лично.
Такое впечатление, что методология раскрытия преступлений, особенно на начальной стадии, передаётся из поколения в поколение, и разницы в подходе при выбивании нужных показаний от задержанных нет. По большому счёту, совсем не важно, в каком году и в каком веке это происходит. Может быть, без особо явного членовредительства, в отличие от дремучего средневековья, но пытки существуют, и это неоспоримый факт. Не калечат явно по одной причине: опера и следователи находятся в довольно–таки жестких правовых и, главное, временных рамках — до прибытия адвоката. Потом у силовиков возможностей для давления на задержанного становится на порядок меньше. Хотя тоже есть варианты, и о них чуть ниже. Задержанному стараются не причинять явных увечий, потому что более–менее добросовестный адвокат имеет полное право и возможность в случае явных травм у своего подзащитного обратиться в судмедэкспертизу с заявлением о снятии и фиксации побоев.
Судмедэкспертиза на сегодняшний день, пожалуй, является единственной структурой, беспристрастно и профессионально дающей заключение в ходе исследования как предоставленных улик, так и физического состояния лиц, обратившихся за освидетельствованием на предмет травм и увечий. При надлежащем оформлении бумаг от судмедэкспертов и фиксации побоев даже надзирающие органы прокуратуры, обычно сквозь пальцы смотрящие на всевозможные нарушения, в случае скандала вынуждены будут реагировать на злостные нарушения своих коллег–силовиков.
Так что чаще всего пытают без видимого ущерба для здоровья. Скорее всего, многолетняя практика и наработки в деле истязания людей дают определённый результат без видимого членовредительства. Хотя и эта система при определённых обстоятельствах даёт сбой, и пытаемые становятся инвалидами. Или умирают. Вот тогда скандал. Но тоже не факт...
Сломать, за редчайшим исключением, можно любого. У всякого человека найдутся слабые места и болевые точки, на которые можно надавить с целью получения нужного результата. На начальном этапе досудебного следствия работа сотрудника правоохранительных органов именно в том и состоит, чтобы получить нужный для себя результат. Презумпция невиновности не играет никакой роли, и человек вынужден доказывать свою правоту сам. Такова система, и на данном промежутке времени её не поменять. Хотя на бумаге закон прописан правильно и звучит красиво.
Приведу два примера из разных миров и мировоззрений, но насколько они тождественны при кажущейся несхожести! Ещё в конце XX века был у меня знакомый, начальник районного отдела по борьбе с угонщиками автотранспорта. Так вот, он рассказывал, что для получения показаний практически в каждом райотделе милиции существовала отдельная комната, там подозреваемого приковывали к батарее отопления и закрывали на несколько суток. Не кормили, не поили и не выводили в туалет. Сотрудники регулярно заходили и били. Один из подозреваемых продержался трое суток, а затем сломался. Это лишь один из случаев применения пыток при тоталитарном, как это модно сейчас говорить, государстве. Было ещё много разного, но именно этот пример врезался в память.
В наше время, уже после событий 2014-го года и всего, что за ними последовало, один из генералов, начальник регионального управления СБУ лично принимал участие в избиении и пытках задержанных. По нему возникло множество вопросов от мониторинговой миссии ООН и Военной прокуратуры Украины. Там было много чего, но особое место в расследовании занимал именно вопрос пыток и укрывательство своих подчинённых, нарушающих права человека. Насколько мне известно, генерала сняли с должности, но он и сейчас вполне себя комфортно чувствует и здравствует.
И ещё один пример из современной демократической действительности: не так давно на постсоветском пространстве практиковались так называемые «пресс-хаты». Как правило, подобное явление происходило по предварительному сговору между силовиками и администрациями тюрем, чтобы лишить человека воли к сопротивлению карательной системе. Из числа заключённых, решивших пойти на сотрудничество с администрацией тюрьмы, выбираются наиболее отмороженные и физически крепкие типажи. Эти арестанты не обременены никакими морально–этическими принципами и готовы делать всё, что им скажут. Вплоть до изнасилования. Весь процесс контролировался администрацией, и только от сотрудников тюрьмы зависело, до какой степени могут дойти издевательства. И вот в такую камеру бросают, как правило, предварительно избив, непокорного арестанта. Ну а дальше начинаются настоящие пытки. Цель одна: человек должен дать показания против себя и своих подельников. Деваться некуда, и многие не выдерживали. Кто–то стал инвалидом, кто–то сломался морально.
Не могу сказать точно за сегодняшний день, но ещё лет пять назад на территории европейского государства это явление было, и этому есть масса свидетелей и свидетельств. Вопрос в другом: тот, кого сломали, особо насчёт этого распространяться не будет. Тот же, кто выдержал, тем более об этом не говорит. Выдержал и ладно. С одним из тех, кто прошёл через этот кошмар, не сломавшись, мне довелось пообщаться лично. Слушать было страшно. Спросил его: «Как ты это всё выдержал?» Он ответил: «Не знаю. В какой–то момент стало всё равно, и решил держаться до конца. Так и выдержал».
Меняются границы, изменяются государственные устройства, но методы правоохранительных органов остаются прежними. И кто бы что ни говорил о ценности человеческой жизни, если за тебя некому заступиться, то в пиковой ситуации нужно просто сцепить зубы, терпеть и ждать, когда кошмар закончится.
Вся карательная система подчинена одному принципу: сломить волю человека к сопротивлению, и хочется верить, что настанет время, когда можно будет написать книгу обо всех ужасах, которые творились и творятся на территории когда–то миролюбивого государства, ну а пока приходится давать лишь малую толику информации.
P.S. Пока писал текст, появилось видео от Анатолия Шария. Не буду даже пытаться охарактеризовать личность самого фигуранта (а сказать по сути есть чего, и много), скажу лишь одно: всё, что он говорит про пытки при задержании с последующим давлением в СБУ, правда. По собственному горькому опыту могу уверенно заявить: с ним обошлись достаточно лояльно. По крайней мере, он оказался на свободе, а его дело получило внушительную огласку. Другим так не везёт...
Автор: Влад Воробьёв
Оценили 42 человека
53 кармы