27 июня 2018 года Королевский суд города Житомира отпустил журналиста Василия Муравицкого, которого арестовали «по подозрению в госизмене, посягательстве на территориальную целостность и неприкосновенность Украины, разжигании национальной розни, а также содействии деятельности террористических организаций», под домашний арест. Однако рассмотрение дела продолжается до сих пор.
Василий Муравицкий настроен идти до конца и добиться оправдательного приговора. Его задержали в августе 2017 года прямо в роддоме, где у него родился сын. Муравицкий не видел первенца почти год — всё это время он провел в Житомирском СИЗО. По утверждению СБУ, его статьи якобы публиковались на «сайтах, которые администрировались из РФ и временно оккупированных территорий Украины», за что ему грозит до 15 лет свободы с конфискацией имущества. Сам Муравицкий свою вину не признаёт, его адвокаты и вовсе считают обвинения абсурдными.
На данный момент подвижек в деле практически нет, судьи лишь неоднократно продлевают меру пресечения — домашний арест. Впрочем, прокуратура и вовсе настаивает на возвращении журналиста в СИЗО, однако некоторое потепление в отношении политзаключённых, начавшееся с приходом Владимира Зеленского к власти, не заставляет судей усердствовать, и они довольствуются полумерами.
— Вам предъявляли громкие обвинения в «посягательстве на территориальную целостность страны» и создании террористической организации. Чем они обосновываются со стороны СБУ и прокуратуры?
— Меня преследовали только из–за моей журналистской деятельности. Обвинения в создании террористической организации было нужно только для того, чтобы закрыть меня в СИЗО, ибо такая статья не предусматривает иной альтернативы, кроме ареста. Создание террористической группы подразумевает, что в группе есть несколько человек, «террористов». Адвокат на первом заседании спросил у прокурора, мол какая же может быть группа, если фактически в деле я один. Прокурор ответил: он сотрудничал с редактором, значит это группа. То есть, трудовые отношения журналиста с редактором информационного агентства называется «созданием террористической группы». Подобные безумные обвинения предъявляются многим журналистам в Украине, это повод их закрывать в тюрьмы.
— Опишите, как происходил ваш арест, в чём были нарушены ваши права? Имело ли место физическое, морально–психологическое давление на вас и ваших родных?
— В момент ареста я находился в семейной палате роддома с супругой, которая родила мне сына. Офицеры СБУ пришли с оружием и задержали прямо в роддоме, не предъявив обвинений, сказав следовать за ними. Позже меня повезли на наше место жительства, вручили подозрение и не предоставили адвоката. А обвинение в совершении особо тяжкого преступления не может происходить без участия адвоката. У меня было проведено два обыска. Оперативные сотрудники обыскали квартиру без меня с привезёнными понятыми, изъяв записи, блокноты. По закону обыск должны проводить следователи, а не оперативные сотрудники, но это никого не интересовало, поскольку СБУ демонстрировало своё «всесилие». На второй день задержания мне сразу предложили участвовать в обмене с ЛДНР, заставляли меня дать письменное согласие, опять же без присутствия адвоката. Я отказался, тогда мне пригрозили тюремным сроком в 10 лет лишения свободы, а потом посадили в тюрьму. Давление оказывалось на всю семью: звонили жене, тёще, говорили, что если я не подпишу согласие на обмен, меня посадят надолго. Это абсолютный беспредел.
Нарушений была масса. К примеру, понятой, приходящий на обыск, должен быть совершенно независимым человеком. Один из понятых был основатель «Правого сектора» в Житомирской области. При этом прокурор цитировал мои публикации, где «Правый сектор» критикуется за радикальный национализм. Уровень законности подобных действий не выдерживает критики. Все нарушения мы будем отображать в суде, апеллируя к недопустимости учёта доказательств, полученных незаконным путём.
— 11 месяцев за решеткой — немалый срок. Насколько тяжело это было переносить? Как у вас складывались отношения с сокамерниками?
— Время, проведённое в СИЗО, стало для меня глубокой моральной травмой, которая, наверно, будет преследовать меня до конца жизни. И ещё неизвестно, чем процесс закончится. С сокамерниками отношения складывались нормально, потому что даже бандиты понимают, что есть люди, которые сидят по надуманным обвинениям. Реальные преступники, кто признавал свою вину, сознаваясь в преступной деятельности, недоумевали, за что я сижу. Говорили, что я не преступник и должен идти домой. С некоторыми из них я сейчас даже поддерживаю связь.
— Какие журналистские и правозащитные организации оказали вам помощь в отстаивании своей правоты? Намерены ли вы подавать иск в ЕСПЧ против Украины?
— Иск в ЕСПЧ мы пока подавать не будем, поскольку дело ещё не завершено. Как только оно закончится, то он обязательно последует. Три адвоката крупной европейской конторы, узнав о моём деле, согласились абсолютно бесплатно представлять мои интересы в Европейском суде. Они переводили все процессуальные документы и, фактически, всё было готово, когда меня отпустили под домашний арест. Мы собирались подать на незаконное содержание в СИЗО, но когда меня отпустили, такая необходимость отпала. Мы готовим другое представление — на то, что меня уже год держат под домашним арестом, не давая возможности работать, содержать малолетнего ребёнка. Хотя некоторые люди, обвиняемые в разбое, сидят под ночным домашним арестом и никто не говорит, что они представляют какую-либо угрозу. А журналист, критикующий власть, должен не иметь возможности работать, по их логике.
Что касается организаций, которые меня поддержали, это, в первую очередь, была житомирская газета «Патриот». Группа её журналистов подписала договор с Национальным союзом журналистов о моей защите. Те, кто поддерживает власть, наоборот, набросились с оголтелыми обвинениями, несоответствующими действительности. После этого «Репортёры без границ» выступили с требованием немедленного моего освобождения. Комитет защиты журналистов, находящийся в США, также потребовал освободить меня и заявил о несоответствии обвинения нормам международного права. Самая крупная организация — Ammnesty International — уже 2 года официально признаёт меня «узником совести». По сути, я сейчас едва ли не единственный в Украине признанный «узником совести» данной структурой. Удивительно, что Бюро по защите прав человека при Госдепе США в своём отчёте за год признало моё преследование политически мотивированным. На самом деле организаций, выступивших в мою защиту, было очень много. Я благодарен всем правозащитникам и журналистским организациям. Если бы подобная ситуация имела место лет 5 назад, прокурор лично бы пришёл, вывел меня из СИЗО и извинился. Но сейчас действующая власть не реагирует на заявления международных правозащитных организаций.
— Как развивается судебный процесс после вашего выхода на свободу? Верите ли вы в реальность оправдательного приговора?
— Процесс идёт, судьи рассматривают доказательства, хотя ряд из них был получен незаконным путём. Что касается моей веры в оправдательный приговор, скажу, что я не верю ни во что, поскольку то, как действующая власть «нагнула» судебную систему, как беспредельничала СБУ, говорит о преследовании свободы слова, независимых журналистов. По сути, политические преследования. А в политических преследованиях принимается политические решения. Если будет политическая воля на оправдательный приговор, он состоится. В случае её отсутствия — не будет. Я очень надеюсь, что судьи поступят по закону. У них два варианта: принять законное решение или угодить нынешней власти. Если по какой–то причине вынесут обвинительный приговор, то любой журналист в Украине, сотрудничающий с иностранным изданием, газетой, агентством, будет в опасности. Те, кто работает в провластном пуле, этого не понимают, хотя оправдательный приговор по моему делу и в их интересах.
— Можно ли говорить о свободе слова в нынешней Украине? Есть ли шанс на прекращение преследования журналистов и прочих политических заключённых после победы Зеленского?
— В Украине десятки журналистов, которые преследуются за оппозиционную деятельность, за выражение своего мнения. Я уверен, что спустя некоторое время всем этим делам будет дан очень жёсткий вердикт. Свобода слова — незыблемая ценность современного демократического общества. Все заказные дела против журналистов обусловлены исключительно политической мотивацией. Мы надеемся, что Зеленский — человек европейский, с демократическим мышлением, и он сможет остановить этот беспередел. Невозможно построить свободное общество, когда преследуется оппозиционная и иная мысль. Получается диктатура, а при ней неизбежно падение уровня жизни. Это шовинизм, ксенофобия и тирания!
Оценили 29 человек
47 кармы