Как мэрия Одессы проезд в общественном транспорте запрещала, и что из этого вышло.
Коронавирус ещё по–настоящему не пришёл в Одессу, а в системе управления городом уже воцарилась серьёзная неразбериха: чиновники озвучивают сомнительные с точки зрения своей законности распоряжения, а о том, как именно будут работать многие жизненно важные для городской жизни решения, зачастую, похоже, не знают даже их непосредственные авторы.
Первым тревожным звоночком стало знаменитое распоряжение о закрытии непродовольственных магазинов, торговых центров, спортивных клубов и других учреждений, которое издал мэр Одессы 15 марта. Не будем обсуждать, оправдано было такое решение или нет. Нас сейчас больше волнует то, что оно было целиком и полностью незаконным.
По Конституции органы власти и местного самоуправления могут принимать решения лишь в рамках своих полномочий, которые, в свою очередь, даны ими законами Украины. Ни один закон не наделяет мэров городов правом прекращать деятельность коммерческих учреждений, пусть даже в связи с угрозой коронавируса.
Правда, в своём распоряжении мэр Одессы ссылается на целый ряд нормативных актов органов центральной власти, например, на постановление Кабмина «О предотвращении распространения на территории Украины коронавируса COVID-19» и указ президента «О неотложных мерах по обеспечению национальной безопасности в условиях вспышки острой респираторной болезни COVID-19, вызванной коронавируса SARS-CoV-2». Однако ни один из пунктов этих документов ни слова не говорит о закрытии магазинов или спортивных клубов — эти вопросы в документах никак не упоминаются в принципе. То есть, по существу, издав это распоряжение, мэр Одессы превысил свои полномочия — иными словами, нарушил закон.
Спасло Труханова то, что уже 18 марта Кабинет министров издал постановление, предписывающее те же и даже ещё более жёсткие меры. То есть, распоряжение Труханова стало законным, но как бы задним числом.
Читатели могут возразить: чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных мер, и то, что городской голова решился взять на себя ответственность даже раньше, чем должным образом среагировало центральное правительство, является его достоинством, а не недостатком. И с этим можно было бы согласиться, если бы не одно «но». Дело в том, что незаконные распоряжения не являются обязательными для исполнения. А в ситуации, когда такие распоряжения не только затрагивают права и свободы граждан, но и ущемляют интересы бизнеса, в том числе и крупного, найдётся достаточно тех, кто сможет доказать и отстоять своё право эти самые незаконные распоряжения игнорировать.
Правда, как говаривал мэр другого крупного украинского города, сделать это смогут, конечно, «не только лишь все», а те, кто достаточно влиятелен для того, чтобы отыскать аргументы и заставить представителей власти уважать их права. Вот и могло получиться, что небольшим компаниям пришлось бы исполнять распоряжение мэра под угрозой штрафов и «наездов» либо же «решать вопрос» в индивидуальном порядке, тогда как структуры «сильных мира сего» могли бы не только продолжать свою работу, но и извлечь сверхприбыли из–за прекращения работы конкурентов.
Как уже говорилось выше, в данном случае обошлось. Однако неразбериха продолжилась.
Наиболее странным в этом смысле является принятое мэрией решение перевести городской общественный транспорт в специальный режим работы. Начнём с того, что решение это принимала городская комиссия по техногенно–экологической безопасности и чрезвычайным ситуациям (ТЭБ и ЧС) на своём заседании 23 марта. Но могла ли комиссия принимать такое решение? Судя по всему, нет.
Комиссия по ТЭБ и ЧС создана решением исполкома Одесского горсовета и является, согласно положению о работе комиссии, органом, созданным для координации деятельности органов местного самоуправления и исполнительной власти. Однако «координация» не предполагает принятия решений декларативного характера, обязующих к чему-то органы местного самоуправления, частные предприятия и тем более рядовых граждан. В приведённом в положении перечне прав и полномочий комиссии право принимать подобные решения также отсутствует. Единственное, что хоть как–то касается обсуждаемого вопроса, это пункт, согласно которому комиссиия «участвует в рассмотрении вопросов о создании или прекращении деятельности предприятий, учреждений и организаций независимо от формы собственности». Однако между «участием в рассмотрении» и принятием подлежащих решений есть, согласитесь, немалая разница!
Следуя логике, букве и духу пресловутого положения, комиссия является лишь своеобразным «мозговым центром», который придумывает некие действия, а конкретные решения на этот счёт должны принимать уже иные органы — например, тот же исполком горсовета, при котором комиссия действует.
Однако исполком — это уже полноценный орган местного самоуправления, права и полномочия, а также порядок работы которого чётко описаны в законодательстве. Среди прочего, там указано, что решения исполкома принимаются путём голосования членов этого самого исполкома — конкретных людей, которые затем будут нести ответственность за принятые решения. Кто несёт ответственность за решение комиссии, особенно если учесть, что в протоколе её заседания даже результатов голосования членов комиссии нет?
Но давайте лучше посмотрим, как выглядит это решение, которое по сути закрывает доступ к общественному транспорту для сотен тысяч одесситов. Позволим себе небольшую цитату:
«2.1. Организовать работу общественного транспорта как спецтранспорта для перевозки, начиная с 24 марта 2020 до конца карантина, следующих категорий пассажиров:
— граждан, обеспечивающих деятельность критически важных сфер жизни города, при наличии соответствующих пропусков;
— работников правоохранительных органов, Вооружённых сил Украины, Службы безопасности Украины, госслужащих, должностных лиц органов местного самоуправления и приравненных к ним категорий работников при наличии соответствующего служебного удостоверения».
Отметим: новые правила вводились уже с 24 марта, то есть с утра следующего дня после заседания комиссии (состоялось вечером 23 марта). Как технически по мнению авторов документа можно было исполнить это решение? Ведь те же пропуска, о которых идёт речь в решении, нужно разработать, изготовить, да ещё и как–то раздать тем, кому они положены. Сделать это за несколько часов, да ещё и после окончания рабочего дня, немыслимо.
Стоит ли удивляться тому, что на пресс-конференции 24 марта (да–да, в тот день, когда спецрежим работы общественного транспорта уже должен был вступить в силу) глава городского департамента транспорта изложил несколько иное видение ситуации? Мол, перевод работы общественного транспорта в чрезвычайный режим будет осуществляться в два этапа. Сначала, дескать, в трамваи и троллейбусы будут пускать всех желающих, но по предъявлении удостоверения или справки с места работы; а уже затем — так, как указано в решении комиссии.
Переводя на русский, чиновники попросту адаптировали невыполнимое решение комиссии, попытавшись сделать его выполнимым с точки зрения банального здравого смысла. Однако получается так, что итоговый порядок действий органов власти противоречит решению комиссии, где чёрным по белому написано: с 24 марта — в транспорт только по пропускам. А если это решение комиссии не обязательно для исполнения, то тогда возникает вопрос: а на каком, собственно, основании кто–то кого–то в чём–то вообще будет ограничивать.
Идём дальше: а кто такие эти «граждане, обеспечивающие деятельность критически важных сфер жизни города», которым положено выдавать пропуска? В решении комиссии об этом не говорится, а ведь вопрос непраздный.
Понятно, что к этой категории относятся, например, врачи, полицейские или пожарные. А как насчёт сотрудников «Одессаоблэнерго»? Наверное, тоже относятся, но все ли? Сможет ли город, работающий в условиях чрезвычайной ситуации, выжить, к примеру, без услуг уборщицы, подметающей помещения абонотделов?
Но ладно, бог с ней, с уборщицей; как быть, допустим, с торговцами с рынка «Привоз»? Продуктовые рынки у нас, между прочим, отнесены к категории предприятий, которым разрешается работать в режиме карантина — то есть, к объектам, имеющим ключевое значение для жизнедеятельности. Значит, и торговцам нужно выдавать соответствующие пропуска. Или нет?
По идее, этот весьма сложный вопрос должен быть проработан, и перечень стратегических предприятий, работники которых имеют право на проезд в общественном транспорте, должен быть прикреплён к решению комиссии, скажем, отдельным приложением. Но в комиссии поступили иначе: решение переложили на плечи исполнительных органов городской власти, поручив им выделить в штате сотрудников, ответственных за приём и рассмотрение заявок на выдачу пропусков.
Снова переводим на русский: в департаментах и управлениях будут выделены специальные люди, которых наделят правом в каждом конкретном случае решать, достаточно ли ваше предприятие критично для деятельности города, чтобы разрешить его работникам проезд в общественном транспорте. Чувствуете, какое широчайшее поле для злоупотреблений и коррупционных преступлений открывается перед этими специально назначенными людьми?
А как планируют довести информацию о том, к кому именно должны обращаться за пропусками те или иные предприятия? Сегодня — спустя два дня после того, как распоряжение вступило в силу! — никаких сведений об этом на официальном сайте города нет.
Наконец, банальный вопрос: кто должен физически распечатать вышеуказанные пропуска? В каком количестве? И — что немаловажно! — за какие деньги? Данные вопросы также остаются без ответа.
И это — лишь техническая сторона вопроса. А как насчёт «смысловой»? Ведь общественный транспорт возит людей не только на работу и с работы! К примеру, что делать человеку, которому надо попасть на приём к врачу, причём совершенно не обязательно что в связи с коронавирусом? Или добраться до того же магазина или аптеки? Об этом в комиссии по ТЭБ и ЧС, похоже, даже не задумались!
Как ни крути, а решение о переводе общественного транспорта в специальный режим работы выглядит крайне непродуманным и «сырым». А это, в свою очередь, вполне определённым образом характеризует уровень «нормотворческой» подготовки самой комиссии. Которая, напомним, стала едва ли не ключевым органом в системе местного самоуправления в условиях коронавирусной угрозы.
А ведь мы пока, повторимся, находимся лишь на пороге эпидемии. Что же будет, когда положение станет действительно острым и от решений органов власти будут без преуменьшения зависеть здоровье и жизни сотен тысяч горожан? Уместно ли в этой ситуации доверять принятие жизненно важных решений органу с сомнительным правовым статусом, спорной компетентностью и не слишком хорошим «послужным списком»?
Надеемся, что после публикации этой статьи люди, которым одесситы доверили судьбу нашего города, также зададутся этим вопросом.
Автор: Юрий Ткачёв
http://timer-odessa.net/statji...
Труханов лично возглавил комиссию по ЧС, сместив Вугельмана
Мэр Одессы Геннадий Труханов назначил себя главной городской комиссии по техногенно-экологической безопасности и чрезвычайным ситуациям, понизив своего зама Павла Вугельмана до должности замглавы комиссии.
Теперь Вугельман входит в комиссию на правах первого заместителя, остальные вице-мэры - в статусе обычных заместителей.
Добавим, что, по информации ТАЙМЕРА, у Труханова очень недовольны работой Вугельмана во главе комиссии. И, по нашему мнению, не без оснований.
Оценили 6 человек
12 кармы