В прошлом материале мы остановились на том, что в конце XVIII века масонский интернационал сумел создать за океаном государство, которому предназначалась роль всемирной империи, нового Вавилона. А также роль "теплицы", для выращивания людей особой формации, в сознании которых все ценности "старого мира" были бы пустым звуком, а высшей ценностью была бы нажива. То есть, империю, населенную большей частью нееврейским населением, перемешанным между собой и пропитанным особым еврейско-масонским духом.
Таким образом, был осуществлен проект по созданию заокеанской Хазарии, но Хазарии несравненно более мощной, чем "старая" Хазария, располагавшаяся некогда в степях от Днепра до Каспия. Так были созданы Соединённые Штаты Америки. Или, как поначалу принято было их называть, Северо-американские Соединённые Штаты.
Как известно (и как упоминалось в предыдущей части), в этой войне принимали активное участие некоторые государства, желавшие насолить Великобритании - в первую очередь Франция, а также Испания и Голландия. Это не считая добровольцев из тех же и других стран.
Все помогали раздувать революционный пожар в британских колониях, не понимая, что дом соседа нельзя поджигать, даже если сосед очень вам не нравится и время от времени пинает вашу кошку, но в конце концов, в 1783 году, война в США закончилась.
Большое количество участвовавших в этой войне европейцев (в первую очередь французов), заражённых вирусом революционных идей, вернулось в Европу. И уже в Европе начало происходить именно то, чего и следовало ожидать.
Франция очень сильно потратилась на войну. Её бюджет трещал по швам. В конце концов, пришлось задуматься о решительной реформе финансовой системы. Но реформа напрямую затрагивала интересы дворян и духовенства - и поэтому, вместо того чтобы её осуществить, король, под давлением вышеупомянутых дворян и духовенства, просто выкинул со своего поста министра финансов. Министр оказался виноват в том, что Франция погрязла в авантюрах, а король вёл дорогостоящие войны за океаном, поддерживая масонские мятежи в чужих колониях.
Однако через некоторое время, когда "вдруг" выяснилось, что положение "почему-то" только ухудшается и инфляция "сама по себе" не прекращается. Министр финансов (Жак Неккер - портрет ниже) был возвращён на свой пост.
А потом сказка про белого бычка повторилась. Решительные действия Неккера по стабилизации финансовой системы и по пресечению безудержного роста цен на хлеб, вызвали истеричные протесты со стороны богачей и спекулянтов. Поэтому, для того чтобы как-то утрясти ситуацию, было решено 24 января 1789 года созвать "Генеральные штаты", ради «установления постоянного и неизменного порядка во всех частях управления, касающихся счастья подданных и благосостояния королевства, наискорейшее по возможности врачевание болезней государства и уничтожение всяких злоупотреблений».
При этом избирательное право дано было всем французам мужского пола, достигшим двадцатипятилетнего возраста, имевшим постоянное место жительства и занесённым в списки налогоплательщиков. Выборы были двухстепенные (а иногда и трёхстепенные), то есть, сначала выбирались представители населения (выборщики), которые и определяли депутатов собрания.
Выборы в Генеральные штаты вызвали подъём политической активности и сопровождались изданием многочисленных брошюр и памфлетов, авторы которых излагали свои взгляды на проблемы дня и формулировали самые различные социально-экономические и политические требования.
Наверное, не стоит пояснять, что издание брошюр и всевозможных памфлетов - дело дорогостоящее (особенно учитывая примитивную технику книгопечатания тех времён), которое не по карману рядовому избирателю. Понятно, что тут подсуетились организованные силы, имевшие на руках неограниченные средства и чёткую цель.
Например, большой успех имела брошюра аббата Сийеса «Что такое третье сословие?». Автор её доказывал, что только третье сословие составляет нацию, а привилегированные - чуждое бремя, лежащее на нации. Именно в этой брошюре был сформулирован знаменитый афоризм: «Что такое третье сословие? Всё. Чем оно было до сих пор в политическом отношении? Ничем. Чего оно требует? Стать чем-то».
Под "Третьим сословием" подразумевались все слои населения, кроме привилегированных. То есть - кроме дворян и духовенства.
Можно было бы конечно порадоваться тому, что во Франции есть такие "прогрессивные" аббаты; заодно можно было бы поудивляться тому, что у аббата откуда-то берутся деньги на издание брошюр, прямо затрагивающих интересы духовенства, к которому принадлежал сам автор, если не знать, что вышеупомянутый аббат (на картине ниже) был высокопоставленным членом крупной и влиятельной масонской ложи "Девять сестёр".
Центром оппозиции стал возникший в Париже "Комитет тридцати". Он включал в себя известного масона, героя войны за независимость США, маркиза Лафайета, вышеупомянутого аббата Сийеса, епископа Талейрана, графа Мирабо, советника парламента Дюпора. Все как один - масоны. В том числе и епископ Талейран, который позже был отлучён от церкви.
Ниже - Лафайет
Мирабо
Талейран
Дюпор
5 мая 1789 года, в зале дворца «Малые забавы» Версаля, состоялось торжественное открытие "Генеральных штатов". Депутаты были размещены посословно: справа от кресла короля сидело духовенство, слева - дворянство, напротив - третье сословие. Заседание открыл король, который предостерёг депутатов от «опасных нововведений» и дал понять, что видит задачу "Генеральных штатов" лишь в том, чтобы изыскать средства для пополнения государственной казны.
Следует особо отметить, что французский король потрясающе напоминал последнего русского царя Николая II.
Незлой и приятный в общении, но недалёкий человек, волею судьбы оказавшийся явно не на своём месте, он постоянно колебался, действуя по принципу: шаг вперёд - два шага назад. И при этом витал в облаках, частенько не понимая сути происходящего.
Разумеется, масонская "оппозиция" активизировалась вовсе не для того, чтобы помочь королю утрясти финансовые проблемы. Они, по сути, уже списали короля в утиль и начали своё поэтапное движение к власти.
Созданные за океаном Соединённые Штаты Америки, были ещё очень слабы и находились далековато. А масонам и их еврейским покровителям была нужна страна, которая стала бы "мотором" всемирной революции. Страна, которую не жалко принести в жертву, которая стала бы той вязанкой хвороста, от которой разгорелся бы мировой пожар.
Много позже, на такую роль будет избрана Россия. Но в конце XVIII века, наиболее подходящей кандидатурой выглядела Франция - самое сильное и развитое государство той эпохи. При этом, самое развращённое и опутанное масонской паутиной.
Но, разумеется, среди депутатов были не только представители "третьего сословия" и не только масоны. Конечно, находились там и не причастные ни к каким заговорам люди, вполне лояльные королю. Поэтому в рядах депутатов начался раскол. Нормальная работа "Генеральных штатов" была парализована.
Король распорядился закрыть зал «Малых забав» под предлогом ремонта. Утром депутаты "третьего сословия" нашли зал заседаний запертым. Тогда они собрались в зале для игры в мяч, и дали клятву не расходиться до тех пор, пока не выработают Конституцию. То есть, тут уже пошла речь не о каких-то там финансах, а о полном изменении всего государственного устройства.
Ниже на картине - Клятва в зале для игры в мяч. Художник Жак-Луи Давид.
Тогда король устроил особое заседание и объявил, что отменяет прежние постановления и не допустит ни ограничения своей власти, ни нарушения традиционных прав дворянства и духовенства. После чего приказал депутатам разойтись. Уверенный в том, что его повеление будет немедленно выполнено, король удалился. Вместе с ним ушла большая часть духовенства и почти все дворяне. Но депутаты "третьего сословия" остались сидеть на своих местах.
Когда церемониймейстер напомнил председателю о повелении короля, тот ответил: «Собравшейся нации не приказывают». Затем поднялся Мирабо и произнёс: «Ступайте и скажите вашему господину, что мы находимся здесь по воле народа и оставим наши места, только уступая силе штыков!». Король приказал лейб-гвардии разогнать непослушных депутатов. Но когда гвардейцы попытались войти в зал «Малых забав», дорогу им со шпагами в руках преградили маркиз Лафайет и ещё несколько оставшихся знатных дворян.
На этом же заседании, по предложению Мирабо, ассамблея объявила о неприкосновенности членов "Генеральных штатов" и что всякий, кто посягнёт на их неприкосновенность, подлежит уголовной ответственности. При этом сами "Генеральные штаты" были переименованы в "Национальное собрание". Этого оказалось достаточным. Никто депутатов не тронул.
Хорошо зная своего короля, депутаты понимали, что ничем не рискуют. Поэтому и произносили громкие высокопарные фразы, играя на публику. Позже, подобное повторится в России.
Но всё же положение "Собрания" было непрочным. Король отдал приказ о концентрации в Париже и его окрестностях армии в 20 000 штыков, преимущественно наёмных немецких и швейцарских полков.
Прибытие войск сразу же накалило атмосферу. Возникли митинги, на которых раздавались призывы оказать отпор «иностранным наймитам». Национальное собрание обратилось к королю с требованием отозвать войска из Парижа. Король ответил, что вызвал войска для охраны Собрания, но если присутствие войск в Париже беспокоит Собрание, то он готов перенести место его заседаний в Нуайон, или Суассон (другие города).
Затем Людовик XVI дал (уже в который раз) отставку министру финансов Неккеру и преобразовал министерство, поставив во главе его барона Бретейля, предлагавшего принять самые крайние меры против Парижа. «Если нужно будет сжечь Париж, мы сожжём Париж», - говорил он. Но отставка Неккера вызвала в обществе крайне негативную реакцию. Толпы парижан вышли на улицы. Бюсты Неккера носили по всему городу.
В Пале-Рояле молодой адвокат Камиль Демулен бросил клич: «К оружию!». Вскоре этот клич гремел повсюду. Французская гвардия почти целиком перешла на сторону народа. Начались стычки с войсками.
Можно было бы конечно восхититься подобной решительности молодого адвоката Камиля Демулена (портрет ниже), который воспылал праведным гневом и призвал народ к оружию, если не знать, что этот человек состоял в той же могущественной масонской ложе "Девять сестёр", которая в своё время организовала переброску в США французских добровольцев и в которой состояла вся верхушка французской "оппозиции".
Ниже - эмблема масонской ложи "Девять сестёр"
И вот вам официальный сайт этой самой ложи. Если вдруг кто-то подумал, что речь идет о каких-то старинных, полумифических организациях давно минувших дней?
На другой день, 13 июля, восстание ещё более разрослось. С раннего утра гудел набат. Около 8 часов утра в ратуше собрались парижские выборщики. Был создан новый орган муниципальной власти - "Постоянный комитет". На первом же заседании было принято решение о создании в Париже «гражданской милиции». Обратите внимание на то, как быстро, почти моментально всё организовывалось. Стихийное народное восстание, угу...
Ждали атаки со стороны правительственных войск. Начали возводить баррикады, по всему городу искали оружие. Врывались в оружейные лавки, захватывая там всё, что могли унести. Утром 14 июля толпа захватила 32 000 ружей и пушки в "Доме инвалидов". После чего направились к Бастилии.
Эта крепость-тюрьма, овеянная страшными легендами, символизировала в сознании толпы силу и мощь государства. В реальности же там находилось в заключении семь уголовников и чуть больше сотни солдат гарнизона, в основном инвалидов. В числе семерых заключённых, в Бастилии содержался знаменитый Маркиз де Сад - сексуальный маньяк, любивший издеваться над своими жертвами, а потом писать об этом книжки. Именно от его фамилии произошёл термин "садизм".
Наблюдая за происходящими волнениями и сообразив, что в возбуждённой толпе всегда хватает легковнушаемых идиотов, де Сад начал орать из окна своей камеры о том, что в Бастилии избивают арестантов, призывая людей прийти и освободить их. За эту выходку де Сада перевели в психушку, запретив ему забрать книги и рукописи, среди которых находилась рукопись «120 дней Содома».
После того как вооружённые толпы осадили Бастилию, крепость продержалась несколько часов. Затем комендант капитулировал. При этом за время осады гарнизон потерял только одного человека убитым, а парижане - 98 убитыми и 73 ранеными, что неудивительно, если учесть полный непрофессионализм осаждающих, которые как бараны лезли под самые стены.
После капитуляции, семеро из гарнизона, включая самого коменданта, были растерзаны толпой. А камера де Сада была разграблена и многие рукописи сгорели - о чём очень скорбит прогрессивное человечество. Видимо, такова особенность всех революций - выпускать на волю де Садов и разрывать в клочья выполняющих свой долг комендантов.
Ниже - маленький образец творчества де Сада, иллюстрация из книги "Жюльетта".
Маркиз де Сад
А здесь - взятие Бастилии 14 июля 1789 года. Художник Жан-Пьер Уэль.
Кстати, День взятия Бастилии (14 июля) - это национальный праздник в современной Франции...
17 июля Людовик XVI, в сопровождении делегации Национального собрания, прибыл в Париж и принял из рук мэра трехцветную кокарду, символизировавшую победу революции и присоединение к ней короля (красный и синий - цвета парижского герба, белый - цвет королевского знамени). Неоднократно уволенный Неккер (чур не смеяться!) был снова назначен на свой пост. Наиболее разумные представители аристократии, видя такое слабоволие короля, начали покидать Францию.
Разумеется, события не ограничились одним Парижем. Волнения начались по всей Франции. Интенданты, губернаторы, военные коменданты на местах - либо бежали, либо утратили реальную власть.
По примеру Парижа начали образовываться коммуны и национальная гвардия. В течение нескольких недель королевское правительство потеряло всякую власть над страной, провинции признавали теперь только Национальное собрание. В сельской местности появилось множество бродяг и мародёрствующих банд.
Впрочем, сами крестьяне зачастую вели себя не лучше бандитов, сжигая замки сеньоров и захватывая их земли. В некоторых провинциях было сожжено или разрушено около половины помещичьих усадеб.
26 августа 1789 года, была принята «Декларация прав человека и гражданина». Было провозглашено равенство всех перед законом, неотчуждаемость естественных прав человека, народный суверенитет, свобода взглядов, принцип «дозволено всё, что не запрещено законом» и другие "демократические" установки.
Статья 1-я Декларации гласила: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах». В статье 2-й гарантировались «естественные и неотъемлемые права человека», под которыми понимались «свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению». Источником верховной власти (суверенитета) объявлялась нация, а закон - выражением «всеобщей воли».
Однако в Версаль стекались офицеры, дворяне, кавалеры ордена Святого Людовика. 1 октября лейб-гвардия короля устроила банкет в честь новоприбывшего Фландрского полка. Участники банкета, возбуждённые вином и музыкой, восторженно кричали: «Да здравствует король!». Сначала лейб-гвардейцы, а затем и другие офицеры, сорвали с себя трёхцветные кокарды и топтали их ногами, прикрепляя белые и чёрные кокарды короля и королевы.
У новых хозяев Парижа это вызвало страх перед опасностью «аристократического заговора». Было решено переместить короля в Париж.
Утром 5 октября огромные толпы женщин, напрасно простоявших всю ночь в очередях у булочных, заполнили Гревскую площадь и окружили ратушу. Им внушили, что с продовольствием станет лучше, если король будет находиться в Париже. Раздавались крики: «Хлеба! На Версаль!». Затем ударили в набат.
Около полудня, от 6 до 7 тысяч человек, преимущественно женщин, с ружьями, пиками, пистолетами и двумя пушками, двинулись на Версаль. Несколько часов спустя, по решению Коммуны, Лафайет повел в Версаль Национальную гвардию.
Ниже - лубок, на котором изображён поход женщин на Версаль 5 октября 1789 года.
Ночью толпа ворвалась во дворец, убив двух гвардейцев короля. Только вмешательство Лафайета предотвратило дальнейшее кровопролитие и убийство королевской семьи. По совету Лафайета король вышел на балкон вместе с королевой и дофином. Народ встретил его криками: «Короля в Париж! Короля в Париж!».
6 октября из Версаля в Париж направилась своеобразная процессия. Впереди шла Национальная гвардия; на штыках у гвардейцев было воткнуто по буханке хлеба. Затем следовали женщины - одни восседая на пушках, другие в каретах, третьи пешком. А за ними - карета с королевской семьей. Женщины плясали и пели: «Мы везём пекаря, пекаршу и маленького пекарёнка!»...
Вслед за королевской семьей в Париж перебралось и Национальное собрание. На некоторое время во Франции образовалась конституционная монархия. Декретами от 8 и 10 октября 1789 года, был изменён традиционный титул французских королей: из «милостью божьей, короля Франции и Наварры», Людовик XVI стал «милостью божьей и в силу конституционного закона государства, королём французов».
Король остался главой государства и исполнительной власти, но править он мог лишь на основании закона. Законодательная власть принадлежала Национальному собранию, которое фактически стало высшей властью в стране. За королём было сохранено право назначать министров. Король не мог больше безгранично черпать из государственной казны.Право объявлять войну и заключать мир, перешло к Национальному собранию.
Были отменены институт наследственного дворянства и все связанные с ним титулы. Называть себя маркизом, графом и пр. было запрещено. Граждане могли носить только фамилию главы семьи. Центральная администрация была реорганизована. Исчезли королевские советы и статс-секретари. Отныне назначались шесть министров: внутренних дел, юстиции, финансов, иностранных дел, военный, военно-морского флота. Городам и провинциям было предоставлено самое широкое самоуправление.
Было создано новое административное устройство страны. Система деления Франции на провинции, губернаторства, женералитэ, бальяжи, сенешальства - перестала существовать. Страна была разделена на 83 департамента, примерно равных по территории. Департаменты подразделялись на округа (дистрикты). Дистрикты разделялись на кантоны. Низшей административной единицей являлась коммуна (община). Коммуны больших городов разделялись на секции (районы, участки). Париж был разделен на 48 секций (вместо ранее существовавших 60 округов).
В этом, кстати, очень сильное отличие революционной Франции от российских большевиков, которые, дорвавшись в своё время до власти, понасоздавали кучу национальных автономий, заложив тем самым мину замедленного действия под государство.
Была проведена Судебная реформа. Продажа судебных должностей, как и всяких других, была отменена. В каждом кантоне учреждался мировой суд, в каждом округе - суд дистрикта, в каждом главном городе департамента - уголовный суд. Создавались также единый для всей страны Кассационный суд, имевший право аннулировать приговоры судов других инстанций и направлять дела на новое рассмотрение - и Национальный Верховный суд, компетенции которого подлежали правонарушения со стороны министров и высших должностных лиц, а также преступления против безопасности государства.
Суды всех инстанций являлись выборными (на основе имущественного ценза и других ограничений) и судили с участием присяжных.
Ликвидировались таможни внутри страны на границах различных областей. Вместо многочисленных прежних налогов вводилось три новых - на земельную собственность, движимое имущество и торгово-промышленную деятельность.
Был поставлен «под охрану нации» гигантский государственный долг. Было предложено использовать для погашения государственного долга церковное имущество, которое надлежало передать в распоряжение нации и продать.
Была проведена реформа церкви, лишившая её прежнего привилегированного положения в обществе и превратившая церковь в орган государства. Из ведения церкви изымались регистрация рождений, смертей, браков - которые передавались государственным органам.
Законным признавался только гражданский брак. Упразднялись все церковные титулы, кроме епископа и кюрэ (приходского священника).
Утверждение епископов Папой (как главой вселенской католической церкви) отменялось. Отныне французские епископы лишь извещали папу о своем избрании. Все священнослужители обязаны были принести специальную присягу «гражданскому устройству духовенства» под угрозой отставки. Церковная реформа вызвала раскол среди французского духовенства. После того как Папа не признал «гражданского устройства» церкви во Франции, все французские епископы за исключением 7, отказались принести гражданскую присягу. Их примеру последовало около половины низшего духовенства.
Между "присяжным" и "неприсяжным" духовенством возникла острая борьба, значительно осложнившая обстановку в стране. Но это был только первый этап. Масонство вовсе не собирались останавливаться на достигнутом. Не для того затевалось всё это большое дело, чтобы просто упорядочить жизнь во Франции.
Постепенно (но неуклонно) начали выкристаллизовываться силы особо радикального направления. В Париже центрами радикализма стали клуб Якобинцев и Кордельеров. Вместе с тем, однако, даже среди масонов появились люди, которых уже всё устраивало и, которые желали бы успокоиться на достигнутом, не говоря уж о непричастных к заговорам людям, в представлении которых конфликт был исчерпан и пора было бы уж начинать наводить в стране элементарный порядок, пользуясь плодами достигнутых побед.
Нужен был какой-то веский (или псевдовеский) повод для того, чтобы поднять Францию на дыбы и заткнуть рты всем, кто желал успокоения. А когда предлог необходим - его обычно быстро находят. Или создают искусственно.
20 июня 1791 года, королевской семье устроили побег. Причём, побег на удивление лёгкий. Семья просто собралась ночью, погрузилась в карету и покатила себе в сторону границы.
"Почему-то" на эту карету нигде никто, ни на каких станциях, не обращал внимания. И посланная во все стороны погоня никого не находила и не догоняла. Речь идёт не об автомобиле, который гонит во весь опор по скоростной трассе, а о большой карете, которая катит не спеша по грунтовым (других в ту пору и не было) дорогам, такой довольно большой страны как Франция. И король мило раскланивается с крестьянами, работающими в полях, а те в ответ уважительно снимают шляпы перед своим королём, которого крестьянская масса продолжала любить.
И только на самой границе короля "вдруг" опознал почтовый служащий, который "совершенно случайно" оказался мелкой сошкой из числа масонов. Правда, впоследствии выяснилось, что этот самый опознавший, ехал за королевской каретой очень долго, никого ни о чём не ставя в известность. По сути дела - сопровождал короля. Но это объясняли тем, что человек, мол, просто не был уверен в том, что в карете находится именно король.
От границы королевскую семью вернули в Париж. Был такой момент, когда королю, во время возвращения, предложили бежать, но одному, без семьи. Но, то ли король был сломлен всем происшедшим, то ли заподозрил, что имеет место какая-то очередная провокация (хотят убить при попытке к бегству, или хотят выпустить за границу, где будут управлять его действиями, шантажируя судьбой семьи)... Он отказался.
Ниже - король Людовик XVI.
Этот неудавшийся побег был использован как удобный предлог для нагнетания истерии по всей стране. С этого момента революция вступила в новый этап. В печати стали открыто обсуждать возможность установления республики. Однако депутаты-конституционалисты, не желая углублять кризис и кое о чём догадываясь, взяли короля под защиту и заявили, что он был похищен.
Тогда Кордельеры (одна из радикальных группировок) призвали горожан провести сбор подписей под петицией с требованием об отречении короля. Городские власти запретили манифестацию. На Марсово поле прибыли мэр Байи и Лафайет с отрядом национальной гвардии. Национальные гвардейцы открыли огонь, убив несколько десятков человек. Это стало началом раскола между радикалами и умеренными.
Не стоит удивляться тому, что даже некоторые масоны перестали находить друг с другом общий язык. В масонстве существует много ступеней посвящения. И человек находящийся на одной ступени посвящения, может даже не догадываться о тех реалиях, которые известны его "собратьям", находящимся на более высоких ступенях. Не говоря уж о том, что сами масоны - это всего лишь гойская гвардия иудейской мафии. А контактирует со своими еврейскими повелителями лишь маленькая верхушка масонской пирамиды, узкий круг посвящённых.
В числе французских масонов находились богатые и знатные люди, которых начало не на шутку беспокоить происходящее и которые лично никак не были заинтересованы в дальнейшем разжигании пожара.
В Европе неудачный побег короля вызвал серьёзную реакцию, впрочем, вполне ожидаемую; не зря же королю позволили доехать до границы.
27 августа 1791 года, австрийский император Леопольд II и прусский король Фридрих Вильгельм II, подписали Пильницкую декларацию, предупреждая о тяжёлых последствиях, если французы не остановятся в своём безумии. Неизвестно, насколько реальными были эти угрозы, но новые хозяева Франции использовали их на все сто.
20 апреля 1792 года, Франция сама вступила в войну, не дожидаясь действий со стороны каких-либо государств.
Революционная война - это то, что, по мнению французских радикалов, должно было сплотить общество, заткнуть рот всем недовольным, оправдать любые недостатки новой власти (известно: война всё спишет) и понести революцию в соседние страны. Настал момент, когда французский пожар должен был зажечь весь мир.
Правда, оказалось, что не всё так просто, как представлялось в пылком воображении революционеров. Война началась неудачно для французских войск. Армия была в состоянии хаоса и множество офицеров, в основном дворян, эмигрировало, или перешло на сторону противника.
Законодательное собрание приняло декреты, необходимые для национальной обороны. Король, воспрянув духом и надеясь на скорое прибытие австрийских войск, наложил вето на декреты и сместил ряд министров.
20 июня 1792 года была организована демонстрация, с целью оказать давление на короля. Во дворце, наводнённом демонстрантами, король вынужден был надеть фригийский колпак санкюлотов и выпить за здоровье нации - но отказался утвердить декреты и вернуть министров.
1 августа пришло известие о манифесте герцога Брауншвейгского, который угрожал репрессиями Парижу в случае насилия над королём. Этот манифест произвёл обратное действие.
11 июля 1792 года Законодательное собрание провозгласило лозунг: "Отечество в опасности!", что означало введение чрезвычайного положения.
В ночь с 9 на 10 августа была сформирована повстанческая Коммуна из представителей 28 секций Парижа.
10 августа 1792 года около 20 тысяч национальных гвардейцев, федератов и санкюлотов, окружили королевский дворец. Штурм был недолгим, но кровопролитным. Король Людовик XVI вместе с семьёй укрылся в Законодательном собрании и был низложен. Законодательное собрание проголосовало за созыв "Национального конвента" на основе всеобщего избирательного права, который должен будет принять решение о будущей организации государства.
То есть, в эти дни во Франции произошло примерно то же самое, что много позже произойдёт в октябре 1917 года в России. Если взятие Бастилии похоже на февральскую революцию в России, то низложение короля 10 августа 1792 года - это был "французский октябрь". Да Ленин никогда и не скрывал, что французская революция была для него примером.
Тем временем армия Пруссии предприняла наступление и 2 сентября 1792 года взяла Верден. Хотя Верден расположен далеко от Парижа и являлся всего лишь приграничной крепостью, у новоявленных хозяев жизни появился удобный повод для репрессий.
Парижская Коммуна закрыла оппозиционную прессу и начала производить обыски по всей столице, арестовав ряд неприсягнувших священников, дворян и аристократов. Законодательное собрание предоставило муниципалитетам полномочия арестовывать «подозрительных» - что обернулось полным беспределом на местах.
Добровольцы готовились уходить на фронт и быстро распространились слухи, что их отправка станет сигналом для заключенных поднять восстание.
Последовала волна казней в тюрьмах, что позже получило название «Сентябрьские убийства», в ходе которых было убито до 2 000 человек.
21 сентября 1792 года в Париже открыл свои заседания "Национальный конвент". 22 сентября Конвент официально упразднил монархию и провозгласил Францию республикой.
20 сентября произошло столкновение при Вальми (именно столкновение, которое затем в пропагандистских целях было раздуто до уровня гигантской победы), после которого прусские войска отступили, а французские заняли левый берег Рейна.
Австрийцы, осаждавшие Лилль, 6 ноября были разбиты в сражении при Жемаппе (42 тысячи французов против 17 тысяч австрийцев) и отступили из Бельгии (которая в ту эпоху принадлежала Австрии).
Опасность для Франции со стороны внешних сил (если таковая вообще существовала) была ликвидирована. Тем не менее, нагнетание страстей не только не стихало, но наоборот, набирало обороты. Был объявлен «мир хижинам, война дворцам».
В это же время появилась концепция «естественных границ» Франции, с границами по Пиренеям, Альпам и Рейну.
Низложенный король Людовик XVI, находился в заключении в Тампле.
20 ноября 1792 года в Тюильри был обнаружен тайный сейф с документами, обличающими короля в сношениях с иноземцами, а значит в государственной измене. Конечно, можно строить разные предположения по поводу этих документов, которые нашлись так вовремя, но так или иначе, появился веский повод для суда над королём.
Судебный процесс начался 10 декабря. Людовик XVI был классифицирован как враг и «узурпатор», чуждый "телу нации".
По результатам голосования председатель Конвента объявил: «От имени французского народа Национальный Конвент объявил Людовика Капета виновным в злоумышлении против свободы нации и общей безопасности государства».
Голосование о наказании началось 16 января и продолжалось до утра следующего дня. Из присутствующих 721 депутата, 387 высказались за смертную казнь.
По приказу Конвента вся Национальная гвардия Парижа была выстроена по обе стороны пути к месту казни. Людовик с большим спокойствием выслушал приговор и 21 января 1793 года взошёл на эшафот. Его последними словами на эшафоте были: «Я умираю невинным, я невиновен в преступлениях, в которых меня обвиняют. Говорю вам это с эшафота, готовясь предстать перед Богом. И прощаю всех, кто повинен в моей смерти».
После этого король Франции был обезглавлен...
Ниже на картине - казнь Людовика XVI
А обезглавленная Франция начала погружаться в пучину кровавого хаоса...
Оценил 1 человек
1 кармы