Второй год действующий политический режим Владимира Путина прилагает огромные усилия для уничтожения экономических, политических и гражданских прав населения Российской Федерации под видом борьбы с несуществующим вирусом.
Опустим вопрос существования вируса, хотя за два года никто не захотел получить премию в 3 млн долларов за доказательство его существования. Опустим вопрос диагностики, хотя ложноположительность результатов ПЦР-тестов установлена судом одной из европейских стран. Опустим вопрос, что невозможно создать вакцину от невыделенного в изолят вируса. Я сегодня коснусь только формальных признаков, которые говорят о том, что действующий политический режим в полном составе должен будет отвечать по Нюрнбергскому кодексу, согласно которому, проведение опытов над людьми подпадает под определение «геноцид» без срока давности.
Эпидемиологический порог, при котором объявляется эпидемия – это 5% одномоментного заболевания жителей данной территории. Для 12-миллионной Москвы – это одномоментное заболевание 600 тысяч человек, а для 146-миллионной Российской Федерации – это одномоментно 7 миллионов человек. А что же мы видим? Мы видим только натужные вопли из всех утюгов (прежде всего, федеральных телеканалов), где новостные репортажи начинаются истошными воплями о том, что мы все умрем от ковид-19. Озвучиваются цифры о ежедневном числе заболевших – около 40 тысяч для Российской Федерации (месяц назад было 20 тысяч). Для Москвы – 6 тысяч (месяц назад было 2 тысячи), что в 100/200 раз меньше эпидемиологического порога (за два года так называемой эпидемии эпидемиологической порог официально не был преодолен на территории Российской Федерации нигде и не по одному заболеванию – прим. ред.). За эти два года по официальным статистическим данным у нас нигде не было эпидемии.
На этом фоне в информационном и политическом поле педалируется тема обязательного вакцинирования. Все федеральные политики, все телеведущие федеральных телеканалов со слезой в голосе рассказывают, что защиту от несуществующей эпидемии даст только введение в организм неизвестной субстанции.
Опустим момент, что страна, которая не может в достаточном количестве произвести медицинский кислород, а производство гидрокортизоновой мази становится вопросом государственной политической повестки, в решении которой участвует сам глава государства, не может в принципе создать что-то новое и прорывное в медицинской отрасли.
Здесь важно то, что экспериментальный препарат, для лечения какого-то инфекционного заболевания, получает статус вакцины минимум через шесть лет. Это связано с тем, что должно пройти два цикла по 50 делений на контрольных культурах, длительностью по три года каждая. Возможно экстренное использование экспериментальной субстанции, не прошедшей полный курс проверки, в случае реальной эпидемии (что было продемонстрировано великим Советским Союзом в деле борьбы с эпидемией полиомиелита).
В случае с несуществующим ковид-19, вакцину от которого невозможно создать, потому что он не существует, важно, что в отсутствие эпидемии эти экспериментальные субстанции должны пройти шестилетний срок стандартных испытаний.
Поэтому нас нет вакцины «Спутник-V», «Эпивак», «Ковивак». Официально на сайте Минздрава эти препараты называются препаратами, проходящими стадию клинических испытаний, которые по всем канонам не могут закончиться раньше 2026 года. При этом политики, общественные деятели и медийные персоны публично призывают принудительно вкалывать жителям страны препараты, которые проходят стадию клинических испытаний. Данные граждане призывают население участвовать в медицинских опытах.
В сухом остатке получается неутешительный результат:
- за два года у нас никогда не было эпидемии;
- в настоящее время официально нет вакцины от ковид-19;
- заявления политиков самого высокого уровня о введении неизвестной субстанции десяткам миллионов человек, являются опытами над людьми, о которых этих людей не предупреждают, что подпадает под определение Нюрнбергского кодекса, который гласит, что проведение опытов над людьми возможно только при полном информировании подопытных о всех возможных последствиях данных экспериментов, прежде всего, негативных, и четкого осознания ими того, что люди участвуют в медицинских опытах.
В случае отсутствия какого-либо компонента из перечисленного – это подпадает под действие Нюрнбергского кодекса, который четко зафиксировал эти моменты
- проведение опытов над людьми по принуждению или под соусом введения в заблуждение – это преступление, которое не имеет срока давности и все люди, которые поставили свои подписи под документом, принуждающим людей вкалывать неизвестную субстанцию, будут нести ответственность даже в том случае, если они на инвалидной коляске будут ехать в пункт эвтаназии.
Сюрреализм текущей внутриполитической ситуации в Российской Федерации не поддается анализу. Люди, которые не верят в сюрреализм происходящего, задают вопрос о том, как такое может быть. Ответ прост и печален одновременно: Такое может быть, если Российская Федерация потеряла геополитическую субъектность (эпидемию невыделенного вируса в Российской Федерации объявили после публичного приказа ВОЗ – прим. ред.), а во главе государства стоит недееспособный президент. Это возможно, если в стране коллапс политической системы. Это возможно, если в стране коллапс правоохранительной системы и коллапс судебной системы.
P.S. Все, что сейчас происходит попадает под определение «последние времена» и с каждым шагом властей не только Российской Федерации, но и других геополитически несубъектных государств, времена, предсказанные Иоанном Богословом, перестают быть сюжетами религиозной литературы и становятся сюжетом чудовищной действительности.
Оценили 20 человек
30 кармы