4 марта в Тбилиси начались антисоветские и антирусские выступления грузинских националистов, своевременно пресечённые Советской Армией.
25 февраля 1956 года Хрущев сделал секретный доклад о культе личности Сталина. Этим были задеты помимо всего прочего и национальные чувства грузин, для которых Сталин был не только руководителем, но и соотечественником. Среди грузин началось брожение мозгов. Этим брожением не могли не воспользоваться западные спецслужбы, давно готовившие мятежи как в подвластных нам странах народной демократии, так и на наших национальных окраинах. Для них не было важно, под какими лагами и под какими лозунгами выйдет толпа, пусть грузины выйдут с именем Сталина, лишь бы они вышли против русских.
4 марта в бывшем армянском Тифлисе (до революции 92,6% населения Тифлиса составляли армяне) возле памятника Сталину на набережной реки Куры стала собираться толпа, формально собравшаяся почтить память Сталина, но на деле выкрикивавшая антирусские лозунги, а 8 марта студенты с флагами и портретами Сталина, Ленина и Молотова устроили шествие по центральным улицам города. Вместе с присоединившимися горожанами (всего набралось не менее 3 тысяч человек) они начали требовать придания 9-му марта — дню похорон Сталина — статуса траурного нерабочего дня.
Озвучив требования, толпа начала захватывать все транспортные средства, которые попадались под руку, и примерно в 11 утра разношерстная колонна из 200-300 автобусов, грузовиков и легковушек в сопровождении тех, кто на них не поместился, двинулась по улице Мясникова (ныне улица Горгасали) в сторону выезда из Тбилиси.
Разгоряченные демонстранты собирались встретиться с находившимся в это время с визитом в СССР маршалом Чжу Дэ – заместителем Председателя КНР. Больше медлить было нельзя, и почти в одно время с выдвижением автоколонны министр внутренних дел Грузии генерал-лейтенант Владимир Джанджгава распорядился пресечь дальнейшее следование людей и захваченного транспорта к правительственной даче в Крцаниси, где остановился маршал.
Оставив отряд из 25 человек, упомянутый выше, на месте, командир 19-го отряда полковник П.И. Черников задействовал две команды (роты) из состава 1 дивизиона (батальона) под командованием начштаба дивизиона майора Калинина. Одна команда отправилась на задание без боеприпасов, другая и вовсе без оружия. Грузовики с солдатами разместились в районе Авлабарского моста через Куру, где и планировалось остановить толпу. Очень скоро Калинин понял, что приказ Джанджгавы невыполним, — имеющимися силами майор никак не мог тягаться с лавиной людей и машин.
В толпе звучали призывы снести памятник самому Ленину – неслыханная дерзость даже для периода позднего СССР. Статуя вождя «государства-оккупанта» в столице Грузии, гордящейся многовековыми традициями государственности, выглядела для грузинских нациков символом национальной униженности.
Обе команды рванули дальше, в район Ортачальской ГЭС (в черте Тбилиси). Там они все-таки попытались двумя шеренгами воспрепятствовать движению демонстрации, но машины постепенно оттеснили солдат, а студенты и их единомышленники впервые пошли на проявление агрессии и принялись швырять камни и другие подручные средства. Четверо бойцов 19-го отряда, включая старшего лейтенанта, получили ранения.
Нереалистичный план министра был окончательно оставлен, и потрепанные команды были срочно переброшены на дачу к Чжу Дэ, где уже находились 30 курсантов из учебной команды отряда. Они тоже выстроились в две шеренги уже на ближних подступах к даче, чтобы остановить желающих пообщаться с маршалом, но, разумеется, оказались бессильны перед стократно превосходящей толпой и градом камней и бутылок.
Солдатам оставалось только выступать в качестве телохранителей китайского гостя. Из состава дислоцировавшегося в Тбилиси 24 отряда конвойной охраны под командованием подполковника Финенко (в/ч 7430) для возможных операций в районе дачи был выделен войсковой резерв в количестве 100 человек. Впрочем, на этот раз пронесло: общение тбилисцев с Чжу Дэ состоялось, и напряженность в Крцаниси стала постепенно спадать.
К вечеру толпа разошлась, однако многие из нее вернулись к памятнику Сталину. Джанджгава распорядился вывести на улицы дополнительные патрули от 19 отряда, и для этого в разные отделения милиции были направлены шесть безоружных групп (взводов) от тех самых рот, которые накануне возились с нарушителями порядка. Кроме того, на следующее утро 40 человек из состава 24 отряда перекрыли Марнеульское шоссе, чтобы не допустить притока в Тбилиси дополнительных демонстрантов извне.
Вечером 9 марта на грузовиках из Гори в Тбилиси приехало около 2000 человек. Демонстранты требовали отставки Хрущева и формирования нового правительства. Звучали также призывы к выходу Грузии из СССРХотя протестная активность продолжала нарастать, приобретая уже и антихрущевский характер, до самого вечера 9 марта личный состав в/ч 3219 не сталкивался с какими-то серьезными трудностями. Последующие несколько часов с лихвой скомпенсировали это относительное спокойствие.
Страсти по Сталину накалялись, и незадолго до конца дня прозвучал роковой призыв – выдвигаться туда, где находились средства связи и массовой информации, чтобы оповестить страну и мир о происходящем в Тбилиси.
По оперативным данным, в протестах по городу всего участвовало до 30 или даже 40 тысяч человек, и часть этих людей устремилась к зданиям Дома связи и редакций газет «Комунисти» и «Заря Востока». Все угрожаемые объекты располагались на проспекте Руставели. В отличие от 8 марта, в этот раз блюстители порядка начали готовиться к более решительным действиям, причем еще до того, как появились главные тревожные сигналы. Уже в 20.00 по приказу Джанджгавы патрули 19 отряда были сняты и отправились в часть за оружием. Час спустя в каждую редакцию было отправлено по группе от 2-й команды, не участвовавшей в событиях предыдущих дней. В 23.00 в распоряжение дежурного по городу был выделен войсковой резерв от 24 отряда — 100 человек.
Распределение обязанностей между внутренней охраной и Советской армией по защите важных объектов, имевшее, видимо, произвольный характер, привело к тому, что личный состав в/ч 3219 не попал на участок, оказавшийся в ту ночь самым напряженным, — Дом связи. В эту ловушку (как тактическую, так и впоследствии идеологическую) угодили солдаты 1-й механизированной дивизии (в/ч 06770) во главе с самим начгаром генерал-майором Гладковым. При попытке толпы проникнуть в здание началась стрельба с улицы, и как минимум двое солдат получили ранения. Предупредительные залпы в воздух не убедили людей прекратить штурм, и в итоге был открыт прицельный огонь, остановивший натиск.
В первый час 10 марта в другой части проспекта Руставели еще одна толпа подошла к зданиям редакций газет, но все обошлось на удивление мирно: покричав некоторое время, люди разошлись. Судя по всему, дело было, конечно, не в уговорах офицеров 19 отряда, отмеченных в документах, а просто в том, что эта толпа изначально была менее агрессивной, чем толпа у Дома связи.
Сложнее было в районе примыкавшей к проспекту Руставели улице Джорджиашвили (ныне ул. Чантуриа), где толпой в три тысячи человек был осажден дежурный по городу тбилисского управления милиции. Выручать милиционеров и предотвращать захват имевшегося в здании оружия был направлен начштаба 19 отряда подполковник Новоженов с 1-й командой и группой от 2-й команды. Поинтересовавшись насчет применения оружия против нападающих, он был проинструктирован Джанджгавой, который распорядился при возникновении опасной ситуации сначала делать залп вверх, и, если это не остановит насилие, вести огонь на поражение.
Грузовики с личным составом прибыли на место, и солдаты, дав несколько залпов в воздух, переполошили толпу, которая забрасывала здание камнями и могла в любой момент прорвать хилое милицейское оцепление. Воспользовавшись возникшей паникой, бойцы отряда тут же цепью устремились на скопление молодежи, и психологическая атака быстро увенчалась успехом. Таким образом, возможно, удалось спасти не только милиционеров и оружие от толпы, но и толпу от милиционеров, потому что в момент отчаяния кто-нибудь из окружения дежурного вполне мог выстрелить в нарушителей.
Когда угроза важным государственным объектам спала, с толпой у памятника было решено покончить, и один батальон из состава 1-й механизированной дивизии во главе с командиром части полковником Новиковым, используя бронетехнику, оцепил район с трех сторон. Когда блокирование было обеспечено, 1-я и учебная команды 19 отряда при поддержке группы из 2-й команды (всего около 150 человек) и 50 милиционеров были направлены вытеснить публику, имея запрет на применение оружия.
Бойцы в/ч 3219 во главе с полковником Черниковым зашли с тыла памятника и, преодолевая ожесточенное сопротивление (группе лиц удалось даже опрокинуть одного из солдат на мостовую и на время завладеть его оружием, однако старшина смог отбить и солдата, и оружие), стали выдавливать митингующих и сталкивать их с пьедестала.
Внезапно, как и у Дома связи, из толпы раздались одиночные выстрелы (так, был пойман человек с пистолетом ТТ, который чуть не застрелил одного из участвовавших в операции лейтенантов), и батальон СА самовольно открыл огонь – в основном в воздух, однако несколько человек все-таки попали под пули. Личный состав 19 отряда тоже не выдержал и начал стрельбу вверх. Вскоре офицерам удалось утихомирить солдат, а потрясенная и побитая толпа начала в панике покидать район по специально открытому коридору в оцеплении.
На этом активные полицейские действия для отряда закончились. В дальнейшем он вновь привлекался к патрулированию, а также охране больниц, куда были вывезены тела погибших в ходе беспорядков. По официальным данным, в общей сложности 21 человек был убит, а еще 54 получили ранения разной степени тяжести (подавляющее большинство всех потерь пришлось на район Дома связи).
В дело снова вступил 24 отряд, теперь работавший вместе с милицией и госбезопасностью по изъятию возможных зачинщиков и охране их во внутренней тюрьме КГБ. Всего ночью 9 и утром 10 марта без разбора арестовали порядка 300 человек, большинство из которых потом пришлось отпустить за отсутствием состава преступления.
Уже 9 марта на митингах звучали угрозы, что, если до 24 числа не будут удовлетворены требования митингующих, связанные с сохранением памяти о Сталине и отказом от взятого Хрущевым курса, то в этот день начнутся новые акции протеста. Госбезопасность стала принимать меры по профилактированию, а милиция усилила патрулирование, к которому был подключен и партийно-комсомольский актив.
Не осталась в стороне и внутренняя охрана. В/ч 3219 выделила 224 человека, которые вплоть до 26 марта были задействованы в районе Дома связи, оружейного склада МВД, отделениях милиции и при обеспечении дорожных кордонов. Кроме того, одна команда была отправлена в город Гори, где в первой декаде марта тоже была зафиксирована протестная активность.
Но ни 24 марта, ни позже ничего не произошло. Крайне сомнительно, чтобы после событий ночи на 10 марта и многочисленных арестов у тифлисцев хватило бы духу рискнуть снова.
Из рассмотренных фактов можно сделать следующие выводы.
Вопреки стереотипам, в/ч 3219 была не беспощадным инструментом «окончательного решения» тбилисской проблемы, вброшенным для расправы в последний момент, а «пожарной командой», задействованной задолго до того, как дела приняли совсем скверный оборот. Даже в самые тяжелые моменты бойцы 19 отряда не применили оружие на поражение, ограничившись устрашающим эффектом.
Оценили 9 человек
20 кармы