В связи с кошмарным преступлением, которое совершил доцент СПБГУ Соколов, многие либералы поспешили зачислить его в патриоты. Меж тем, доцент Соколов страдает классической формой российского либерализма и западничества - наполеонофилией. Крайне распространенной в 19 веке, когда почти у каждого либерального интеллигента, профессора и доцента, на столе в кабинете стоял бронзовый бюстик его кумира в треуголке. Это было для них совершенно естественно - Наполеон, дескать, нёс в "отсталую, варварскую Россию" всяческие европейские "права и свободы". То, что аналогичные "права и свободы" европейские колонизаторы несли во все другие "отсталые, варварские страны" в виде беспощадного грабежа, массовых убийств, присвоения чужих ресурсов и результатов чужого труда, а также в виде уничтожения государств и расчленения их территории - это нашим либеральным наполеонофилам, франкофилам, англофилам, гитлерофилам и американофилам неведомо. У тех же "милых" французов в их колониях тяжелый принудительный неоплачиваемый труд для туземцев, жестокие наказания для нерадивых и непокорных, присвоение лучших туземных земель оборачивались вымиранием до половины населения, как то было во французской Экваториальной Африке [1] или до трети населения, как то было во французском Алжире [2].
С французской либерально-буржуазной революции начинается переход Франции от аграрного сословного общества к индустриальному буржуазному, который занял около 80 лет. Сопровождалось это большими кровопусканиями. Во Франции так и не произошло решительного раскрестьянивания как в Британии. Однако излишки аграрного населения были перемолоты репрессиями и войнами, которые длились без перерыва 23 года. Десятки тысяч голов сняла революционная гильотина. В провинциальных городах примечательным видом казни было массовое утопление. В одной только Вандее было уничтожено до полумиллиона человек, преимущественно простых крестьян.[3] Либералы и буржуазные демократы истребляли социальные слои, задержавшихся в феодализме, с размахом и изобретательностью. Например, во время «республиканских свадеб» связывали вместе голышом священника и крестьянку, после чего топили.[4]
Первая республика и наследовавший ей Наполеон, ставший ее первым консулом, а затем и императором, вели постоянную внешнюю экспансию. И если за пределами Европы эта экспансия ожидаемо обломалась об английский флот, то на европейском континенте она вылилась в череду успешных завоевательных войн. Причем каждая завоеванная страна приносила новых рекрутов в Grande Armee, подвергалась контрибуциям и разнообразному неформальному грабежу и, кстати, открывала рынок для французского капитала.
Ко времени вторжения Наполеона в Россию, людские ресурсы, на которые он опирался, более чем в три раза превосходили российское население. Соответственно и численность армии вторжения в три раза превосходила русскую армию.
Между вторжением Наполеона в 1812 и вторжением Гитлера в 1941 гораздо меньше разницы, чем кажется.
Наполеон, как и Гитлер, хотел объединения Европы под знаменами ведущей нации героев. Наполеон, как и Гитлер, хотел колоний на востоке - оба жаждали Индию (отчаянно завидуя английским потрошителям этой страны), но были согласны на российские ресурсы.
Буржуазная французская нация также, как и Третий Рейх, жила за счет грабежа, реквизиций и контрибуций, обеспечивала накопление национальных капиталов наиболее грабительскими средствами. Как сообщает Брокгауз о расцвете экономики во Франции: "Площадь обрабатываемых земель увеличилась весьма значительно; виноделие с 1790 по 1810 гг. увеличилось в полтора раза; вывоз скота с суммы 4 1/2 млн. франков в 1790 г. поднялся к 1812 г. до 9 млн.; прядильная, ткацкая, шелковая промышленность получили громадный толчок и усилились в несколько раз; фабричная промышленность, весьма слабая до революции, была очень развита к концу царствования Наполеона."
Наполеон, как и Гитлер, привел в Россию воинские подразделения почти со всей Европы, крупнейшую армию того времени, 630 тыс. штыков и клинков; помимо французов - поляков (до 120 тыс), немцев, австрийцев, венгров, итальянцев, хорватов, нидерландцев и т.д.
Россия в 1812, как и 1941, вступила в бой практически в одиночку. Помимо Наполеоновской армии ей угрожали враги и на севере, и на юге. К лету 1812 года русские войска едва успели разгромить Османскую империю и нанести решающие поражения Персии (которая, между прочим, поддерживалась Англией, российским союзником как бы).
Вторжение Наполеона, как и гитлеровское, сопровождалось огромным разрушением материальных и культурных ценностей России. Во французской армии действовала четкая установка на грабеж и насилие, спущенная сверху, как и в армии Третьего Рейха и его союзников, вторгнувшихся в Россию в 1941.
Вторжение европейской Grande Armee стоило России в 1812 до полумиллиона погибших мирных жителей и военных.
Сами враги оставили такие воспоминания о своей "освободительной" деятельности:
«Повсюду валялись трупы детей с перерезанными горлами, лежали трупы девушек, убитых на том же самом месте, где их изнасиловали». [5, с.270]
«Мне приходилось видеть, как валялись на земле набальзамированные царские останки и как их топтали солдаты, думавшие обогатиться, срывая с них стразы, которые они принимали за настоящие драгоценные камни» [там же, с. 255]
«Все солдаты были нагружены самыми разнообразными вещами, которые они хотели забрать из Москвы.» [там же, с.256]
«Офицеры, подобно солдатам, ходили из дома в дом и грабили; другие, менее бесстыдные, довольствовались грабежами в собственных (т.е. занятых ими) квартирах.» [там же, с. 237]
«На улицах московских можно было встретить только военных, которые слонялись по тротуарам, разбивая окна, двери, погреба и магазины; все жители прятались по самым сокровенным местам и позволяли себя грабить первому нападавшему на них. Но что в этом грабеже было ужасно, это систематический порядок, который наблюдали при дозволении грабить, давая его последовательно всем полкам армии. Первый день принадлежал старой императорской гвардии, следующий день – молодой гвардии, за нею следовал корпус генерала Даву и т.д.» [там же, с. 236]
(Указанные эпизоды относятся к Большой Смоленской дороге и Москве)
Если бы Наполеону удалось бы пробиться через Малоярославец на юго-запад, то война приняла бы затяжной и еще более разрушительный характер.
Вторжение "цивилизованных" европейцев в Россию 1812 г. неплохо сравнить с приходом российской армии во Францию в 1814 г. Пока русские солдаты бивуачили в Булонском лесу (несколько срубленных там деревьев французские газеты будут вспоминать и двести лет спустя), русские офицеры пили вино с наполеоновскими офицерами (теми самыми, что вели орды мародеров и насильников на Россию) и щедро платили по всем счетам.
По первому парижскому мирному договору 1814, когда во Франции, в основном, находились русские войска - контрибуции взято не было.
Согласно второму парижскому мирному договору 1815, после "ста дней" - было взято всеми державами-победительницами 700 млн франков - они пошли на содержание огромных коалиционных оккупационных войск, среди которых русские составляли меньшинство. Для сравнения, одни пруссаки взяли в 1871 с Франции 5 миллиардов золотых франков контрибуции.
Поскольку Россия не стала наживаться на своей победе, то нанесенный войной огромный ущерб оказался не покрыт; за войной шло обесценивание бумажных денег, финансовая разруха, которая надолго, до 1830-х, задержала хозяйственный подъем.
p.s. В идеологическом плане Соколов и Понасенков одного поля ягоды. У них там внутривидовая конкуренция.
Ссылки:
1. Coquery-Vidrovitch Catherine. Le Congo au temps des grandes compagnies concessionaires 1898 -1930. Paris, 1972.
2. Lefeuvre Daniel. Pour en finir avec la repentance coloniale. Flammarion. 2006
3. dic.academic.ru/dic.nsf/sie/2872/%D0%92%D0%90%D0%9D%D0%94%D0%95%D0%99%D0%A1%D0%9A%D0%98%D0%95
4. larevolution.ru/encyclop/HL-Vendee.html
5. Россия первой половины XIX века глазами иностранцев, Л. 1991
Оценили 23 человека
25 кармы