Прочитал свежее интервью Минаева и Венедиктова. Нет, безусловно, есть интересные и забавные моменты. Про онанизм и Онищенко, про путинское "только я сдерживаю этих сумасшедших", про то как секретным оружием американцы отключат все наши атомные станции, про военную хунту мракобесов, которая мечтает устранить Путина и про многое другое.
Но все время пока я читал это интервью меня не оставляло впечатление, что Минаев и Венедиктов дуют в одну дуду, поддакивая друг другу. Этакий прокремлевский мажор и этакий либеральный мажор. И порою, их диалог напоминал беседу двух пациентов дурдома.
Чтобы не быть голословным вот отрывочек про удар по нашим атомным станциям:
"Сергей: Ты начал с миссии Путина. В чем она, на твой взгляд, состоит? Провести богоспасаемый ковчег под названием «Град Китеж» между силами, разрывающими мир на части?
Алексей: Нет, это процесс. А нужен результат. Думаю, он хочет построить модель мира, которая была до распада Советского Союза. И вот мы в Сирии показываем, что без нас никуда. Собственно, для меня приход в Сирию — это не борьба с терроризмом, это утверждение: «Ребята, вы без меня ничего не сможете. Вы говорите, ваша главная цель — борьба с терроризмом, так вот я воюю с ИГИЛ (признана террористической организацией, ее деятельность в России запрещена. — Esquire)». Я был в Вашингтоне, разговаривал с людьми, которые следят за российской политикой. Для них черта, которую нельзя переступать, — это вмешательство в выборы. Мы можем договориться по Сирии, по Украине. По кибербезопасности — нет.
Сергей: Они действительно так считают?
Алексей: Да. Они говорят: «Предположим, ваш взвод высадился где-нибудь в Аризоне. Дал п***ы нашему шерифу, перебил парней, изнасиловал девок. Конечно, мы их немедленно зароем в землю, но это акт агрессии, война. И вот только попробуйте в выборы вмешаться! Вы вообще понимаете наши возможности?»
Сергей: Возможности — это важный вопрос.
Алексей: Раз — и выключились наши атомные электростанции, например.
Сергей: Каким образом? Как говорил Жириновский, сдвинут тектонические плиты?
Алексей: Радиоэлектронная атака. Думаешь, это невозможно?
Сергей: Ты считаешь, мы не сможем противостоять?
Алексей: Мы не знаем, как они ударят и откуда. Разговор заключается в том, чтобы не перешагнуть черту. Это их территория.
Сергей: Выборы, безусловно, их территория".
А вот еще отрывочек, где Обама и Путин доложили Венедиктову о содержании своего разговора. Заодно, душещипательная история, как наш самолет столкнет с их крейсера матроса, и что нам за это светит:
"Сергей: Как ты думаешь, когда начнутся новые отношения с Западом?
Алексей: Это вопрос доверия.
Сергей: В какой момент оно пропало?
Алексей: Американцы мне сказали, что доверие пропало после Сноудена. Путин говорил с Обамой по телефону, и они не нашли общий язык. Не поняли друг друга, и доверия не стало.
Сергей: Доверие всегда строится вокруг человека. Они еще способны с нами на диалог? Или говорят: «Вы должны поменять людей, команду, тогда мы будем с вами разговаривать».
Алексей: Понятно, что с командой Путина они будут говорить про Путина. Каждая сторона считает, что другая ее пытается обмануть. Расскажу историю, которую, может быть, ваши читатели не знают. При Обаме, если наши самолеты приближались к американским кораблям в Северном море, адмирал мог ответить, только если Пентагон давал добро. Трамп отменил этот указ Обамы. Теперь адмирал сам принимает решение, открыть огонь или нет. Все зависит от него.
Сергей: То есть стоит ему подумать: «Этот урод подошел слишком близко…»
Алексей: Или потоком воздуха собьет радар, или матроса выкинет за борт, не дай бог. Адмирал имеет право принять решение. Уровень угрозы случайного столкновения возрастает кратно. Заметь, наши самолеты перестали приближаться к их кораблям, потому что мы знаем об этом".
Ну, на десерт, самое вкусное. Так сказать, чего боятся все эти минаевы, венедиктовы и прочие якобы властители дум, хлебающие из одного корыта:
"Сергей: Ты сказал, что четвертый срок Путина будет мракобесным. Почему?
Алексей: Как я уже сказал, он никогда не был националистом. Никогда не рассуждал о православии. О церкви — да, о конституции. Но никогда — о православии! А сейчас рассуждает. Нас ждет мракобесная история, которая связана, естественно, с автокефалией Украины, с Балканами, где Македония, Черногория, Сербия.
Сергей: То есть мы выйдем на пик противостояния с остальным миром?
Алексей: Неизвестно, где пик, так же как и дно.
Сергей: Как ты думаешь, кто будет сменщиком нынешней системы?
Алексей: Думаю, если система не грохнется, то Дмитрий Анатольевич Медведев — естественный наследник. Реформатор и реконструктор.
Сергей: Когда ты говоришь «если не грохнется», ты что имеешь в виду?
Алексей: Если взбесившиеся правоохранители не захватят власть. Хунта!
Сергей: Что они будут делать?
Алексей: В первую очередь хунта уничтожает всех соратников автократа.
Сергей: Ты знаешь, что мне говорят люди, которые младше меня на двадцать лет? «А солнце светит не для нас», цитируя Лимонова. «Власть хочет передать страну своим детям, но мы не их дети».
Алексей: Это слова. Есть изоляционистский курс на сегодняшний день. Мракобесный. Вопрос в том, что хунта — это военный порядок.
Сергей: Возведенный в куб.
Алексей: Да. После девяти на улицу не выходить. Я вспоминаю третий и последний указ ГКЧП о закрытии «Эха Москвы». После этого все закончилось. Это не хунта была, конечно, а советские, брежневские офицеры. Пока Владимир Владимирович строит общество не на кровищи. И я вижу людей, которые считают, что Путин слаб. Требуют порядка. «А что до сих пор Навального не посадили? А почему мы до Киева не дошли? Что за херня, Владимир Владимирович, вы что, предаете интересы российского народа?»
Сергей: Один мой коллега сказал мне интересную вещь. Что сегодня оппозиция — это никакой не Навальный, не либерал, а человек, который хочет быть большим консерватором, чем те консерваторы, которых он видит по телевизору.
Алексей: Я понимаю, что есть персонажи более радикальные. В этом смысле Путин, конечно, более умеренный, потому что есть люди, которые бы с радостью приняли команду «Танки на Мариуполь!», или «Закатать в асфальт всех, начиная с «Эха Москвы» и заканчивая «Снобом» или Esquire». «Да с радостью, Владимир Владимирович!»
Сергей: "Самое меньшее, что мы можем для вас сделать".
Алексей: "Что ж вы раньше не сказали? Так, пожарных в Esquire, Роскомнадзор в «Эхо Москвы». Я точно знаю, у него спрашивают: «А чего вы их терпите?» Не знаю, что он отвечает. Но такие люди есть. Существует партия страха, назовем ее так, внутри путинской партии. Они боятся не завтрашнего, а сегодняшнего дня. Они влияют на него. Пугают. «Если вы этого не сделаете, то Венедиктов вместе с Навальным, Муратовым, Кудриным вас съедят». Для партии страха не важно, кто есть кто. Есть одно слово — «агент». Чужой. Они не прикидываются, что боятся. Они на самом деле боятся".
То есть, ребятки откровенно боятся, что на место Путина придет Суперпутин. Который начнет давить всех агентов, отирающихся по посольствам и получающих финансирование из-за рубежа. Всех, кто откровенно работают на "чужого дядю", спящих, о которых писал сам Минаев, наверное, рисуя их с себя и Венедиктова.
И их страхи вполне реальны. Они чувствуют, нутром чувствуют, что в обществе есть запрос на твердую руку и порядок, на тех, кто приструнит и олигархов, и разную прозападную шоблу. Кто загнобит не только местных майдаунов, но вскроет сеть всех этих "спящих", рядящихся в тоги патриотов. По ходу, это их самая главная попаболь.
Оценили 22 человека
48 кармы