Великобритания – маленький остров, завоевавший весь мир. Как так вышло?

Если спросить инопланетянина, откуда вышел у нас международный язык, он вряд ли укажет на крохотную часть суши под названием Великобритания.

Почему же так случилось?

Британия была задворками Римской империи. В Средневековье она не знала пышности арабского халифата, не переживала итальянского возрождения. Её медвежий угол делили норвежцы, датчане, нормандцы. Её сил не хватило даже на покорение шотландцев.

Так было до эпохи великих географических открытий.

Но и тут Англия оказалась на вторых ролях. Поход «Непобедимой армады» был справедливой местью испанцев за разграбление ее галионов британскими пиратами. Грамота английской королевы фактически узаконивала разбой, пираты, хищно вылетавшие из британского гнезда, становились национальными героями.

Можно только вообразить, какой дух наживы царил в елизаветинскую эпоху, толкая англичан на покорение мира. Сколько в их действиях должно было быть жестокости, агрессии, коварства, чтобы утвердиться в дальних уголках земли, вытеснив оттуда конкурентов!

Англия в 17 веке по сути занималась государственным терроризмом. Она успешно соперничала с Францией, имея десятую часть её населения, и Германией, известной своей воинственностью. При этом, в отличие от Германии, Англия не имела заслуг перед Европой, не защищала её от турок.

Даже крохотная Португалия сражалась с маврами, даже маленькая Венгрия тупила клинки янычар.

Зато английская дипломатия преуспела в постоянных интригах, беззастенчиво пользуясь ослаблением христианских государств в войнах с мусульманами и между собой.

Почти все пьесы Шекспира строятся вокруг денег и борьбы за власть. Здесь для автора нет тайн, он словно упивается анатомией зла. Конечно, борьба за власть шла повсюду, но никто не описывал её с таким сладострастием.

Шекспир жил в елизаветинскую эпоху, и, похоже, спрос на кровожадность родил предложение его драм вроде Макбета, Лира, Гамлета, где все убивали всех.

С отложением от католицизма у англичан развилось мироощущение «здесь и сейчас». Они стали обустраивать земной дом, меньше заботясь о царстве небесном. Этот поворот подкреплялся техническим совершенствованием – английские пушки стреляли дальше, английские корабли были устойчивее. Текстильные мануфактуры обеспечили стране приток капитала, а промышленная революция довершила дело, выведя её в лидеры.

Возможно, корни англосаксонского поведения лежат в биологии. Остров веками недополучал новые гены, там заключали браки с соседями, которые чрез два-три поколения становились родственниками.

Это по научному называется инбридинг. А он приводит к возникновению аномалий. Возможно, это и сформировало англосаксонский психотип.

«Каждый из собравшихся испытывает чувство гордости, что принадлежит к английской расе», – заявил в Австралии один британский политик, его поддержали дружные аплодисменты. И никто не увидел в этом шовинизма.

Инбридинг приводит к возникновению генетически идентичных особей. Поэтому англичан нельзя винить в утробном расизме. Они другие. И чувствуют себя другими. Их географическая обособленность вылилась в психологическую. Их жестокое превосходство заставляет смотреть на мир как на зверинец, в котором только один человек с хлыстом – англичанин в пробковом шлеме.

Англосаксы – сегодня это и американцы – охотно указывают на чужие преступления, забывая, как их сапог давил индийских сипаев, топтал буров, маршировал в Китае во время опиумных войн. Грубое насилие они камуфлировали мифом об английских джентельменах. Не азиаты приплыли в Ла-Манш, а длинный английский нос сунулся на берега Инда и Янзцы. Не индейцы снимали скальпы в Вестминстере, а англичане вырезали их на Великих Американских Равнинах.

И африканцы не пришли бы сегодня в Лондон, не явись к ним англичане столетия назад.

Английские пуритане устроили геноцид даже соседям-ирландцам. И в отличие от испанцев и французов не смешивались с коренным населением Североамериканских колоний.

Лицемерие стало у англосаксов национальной чертой. Они искренне считают, что несут добро, бомбя Афганистан, расчленяя Югославию, прививая демократические ценности Ираку, назначая сегодня своего президента в Венесуэле. Каждый их шаг сопровождает политика двойных стандартов, в подоплёке которой лежит безмерный снобизм.

Сегодняшний мир англоязычен. Его дипломатия – англоязычна. Язык разбоя и террора, выведший некогда Англию в мировые лидеры по захвату чужих территорий, никуда не делся, он лишь адаптировался под новые реалии.

Сумеет ли этому языку противопоставить что-то существенное русский?

Иван Зорин.

https://publizist.ru/blogs/112371/29165/-