Почему Крамарова при всей его популярности перестали снимать в СССР

Известно, что умирал актер от болезни, которой боялся больше всего на свете и до последней минуты не мог понять, за что судьба так жестоко подшутила над ним.

Родившись 13 октября 1934 года в Бауманском районе Москвы, он умер в Сан-Франциско. Случилось это 6 июня 1995 года. Почему он покинул родину? В чем была настоящая причина его отъезда?

Почему Крамарова при всей его популярности перестали снимать в СССР и записали в предатели, когда он эмигрировал в Америку? Почему ему в детстве пришлось жить на попечении родственников? На самом ли деле его отец был «врагом народа»?

Исполнилась ли детская мечта Савелия — стать богатым и знаменитым? Нашел ли артист свое личное счастье?

Сын врага народа

У Савелия с детства были свои счеты к руководству страны. Отца актера, адвоката Виктора Крамарова, репрессировали в 1938 году, когда Савелию едва исполнилось 4 года. Отец был добрым и высокообразованным человеком. Он обожал свою молодую жену Басю и единственного сына, у которого еще в раннем детстве обнаружилось утолщение века одного глаза. Виктор Крамаров обращался к врачам с просьбой помочь сыну, но никто не брался оперировать.

В школе Савелий учился плохо, смешил одноклассников, уходил с уроков и часто дрался. Впервые он ударил какого-то мальчишку за то, что тот обозвал его «косым». Но по-настоящему сверстники Савелия зауважали после того, как он бросился сразу на троих.

Когда староста класса пригрозил, что с таким поведением и такими отметками его не примут в комсомол, он этому только обрадовался. Крамаров боялся вступления в комсомол и того момента, когда придётся встать из-за парты и рассказать всему классу свою биографию, в первую очередь — где и кем работают родители. Он боялся признаться в том, что его отец был к тому моменту осуждён и сидел в лагере.

Виктора Крамарова арестовали в 1938 году, осудили по статье 58.10-58.11 УК РФ — на 8 лет лишения свободы за участие в меньшевистско-эсерской организации. В Коллегии адвокатов, где служил отец Савелия, про него говорили, что он был очень талантливым юристом. Но в 1937 году по долгу службы ему пришлось защищать подсудимых на инсценированных НКВД процессах, и защищал он их слишком добросовестно, из-за чего в 1938 году его адвокатская деятельность была расценена как антисоветская агитация.

Под пытками он подписал признание и получил восемь лет на лесоповале в Усвитлаге. Полностью отбыв срок заключения, 13 марта 1946 года Виктор был освобожден из-под стражи и поселился в городе Бийске. В Москву и другие крупные города СССР ему, бывшему политзэку, путь был закрыт.

Савелий тем временем жил с мамой в коммуналке, они едва сводили концы с концами. Чтобы не потерять работу, с мужем-политзаключенным Басе Соломоновне пришлось развестись — в те времена с осужденными жен разводили без слушания дела.

Когда мать Савелия умерла, он остался на попечении маминых братьев. Они решили, что племянник будет обедать у них поочередно, даже составили график. Немного денег присылал брат отца из Львова. Савелий ходил в обносках, мотался от одного дяди к другому и неважно учился.

В свою комнату мальчик пустил жить человека, который выращивал собак. Постоялец платил ему гроши, но и они были не лишними. В довершение всех бед выяснилось, что у Савелия начался туберкулез — сказалось недоедание.

Виктор Савельевич отбыл срок полностью и в конце 1940-х годов ненадолго вернулся в Москву, когда его жены уже не было в живых. Сын его едва помнил, отец показался ему чужим человеком. Когда они заговорили о матери, отец отнесся к разводу с пониманием: «Когда я получил справку из Мосгорсуда о разводе, не поверил. Бася была самой верной женщиной на свете. Я молился за нее».

После той встречи Савелий Крамаров с отцом больше не виделся. Виктору Савельевичу нельзя было оставаться в Москве, и он вернулся в Бийск. Но шла вторая волна массовых арестов, 1 марта 1950 года Виктор Крамаров был снова арестован и сослан на поселение в Красноярский край. А в 1951 году он умер. Официальной версией смерти стало самоубийство. О том, где был похоронен отец, Савелий Крамаров узнал только в 1978 году.

Много позже на имя Савелия Крамарова пришло письмо из КГБ, в котором говорилось, что его отец полностью реабилитирован за отсутствием состава преступления. А тогда, в детстве, он сполна прочувствовал, что значит быть «бедным родственником», донашивать чужие вещи и за тарелку супа выслушивать массу нравоучений! Однажды не выдержал и убежал в слезах из-за стола. И дал себе слово, что когда-нибудь станет богатым и знаменитым.

«У Вас отличная фактура! Знайте об этом!»

Савелий с детства хотел стать актером и после школы пытался поступить в театральный вуз, однако сына «врага народа» туда не взяли. Пришлось учиться в Лесотехническом институте и играть в театральной студии.

На сцене Крамаров дебютировал с простым, но очень смешным номером — «Передвижение рояля». Актёр неуклюже брался то за одну, то за другую ножку, в муках искажал лицо, в изнеможении падал, отдыхал, взобравшись на рояль.

Затем Крамаров сделал шарж на знаменитейшего конферансье Афанасия Белова, инсценировал рассказ Василия Шукшина «Ванька, ты как здесь?» и выступал с ним в московском Театре миниатюр.

Возможно, его мечта стать актером так и осталась бы мечтой, но помог случай.

Однажды, возвращаясь из института, он увидел, что часть улицы была оцеплена заграждением. Выяснилось, что снимается кино. Протиснувшись в толпу, он стал наблюдать за происходящим. Объявив пятиминутный перерыв, режиссёр обходил оцепление и вдруг остановился напротив Крамарова:

— Молодой человек, идите ко мне… Вы можете сыграть удивление, испуг?

— Не знаю, — признался Савелий. — Но вообще-то испугаться могу. Когда страшно. Режиссёр улыбнулся:

— Сейчас будет страшно.

Когда кинокамера повернулась в его сторону, рот Савелия раскрылся до невероятных размеров.

— Не всякому артисту удаётся сыграть в эпизоде, — сказал Савелию после съёмки режиссер. — У Вас отличная фактура! Знайте об этом.

Когда, спустя почти год, Савелий увидел себя на экране, то очень удивился. Десять секунд смотрели на него выпученные от страха глаза, а рот растягивался почти до ушей. Он поражался, как смог так изобразить испуг без всяких репетиций. Зрители, набившись в зале, хохотали.

На военных сборах в институте Крамаров случайно познакомился со студентом ВГИКа Алексеем Салтыковым, позднее ставшим известным кинорежиссером. И когда тот стал снимать свой первый фильм «Ребята с нашего двора», позвал Савелия на роль хулигана Васьки Ржавого. Увидев себя на экране, Крамаров понял: вот его настоящее призвание!

Окончив Лесотехнический институт в 1958 году, Крамаров некоторое время работал по специальности, но решил бросить работу. Разослал свои фото по всем киностудиям страны, и на одно письмо пришёл ответ.

«В кино я играю алкоголиков, хулиганов и придурков»

Главной киноролью Крамарова можно считать роль вора-рецидивиста Феди Ермакова из фильма Александра Серого «Джентльмены удачи» (1971). Со всей убедительностью Крамаров показал человека неплохого, не злонамеренного от природы, не до конца испорченного, но ставшего преступником в силу собственной неразвитости, несамостоятельности. По роли можно предположить, что Федя в юности попал под дурное влияние закоренелого негодяя, что привело его в тюрьму. Но для него ещё не всё потеряно: видно, как талантливый детсадовский воспитатель помогает Феде делать существенные шаги к исправлению.

В этом фильме Крамаров великолепно вписался в ансамбль мастеров комедии — Евгения Леонова, Георгия Вицина. Фильм имел большой успех, многие фразы из него, в том числе крамаровские, стали крылатыми, а сам артист — кассовым аншлаговым гастролёром. Но выезжал он лишь в свободное от съёмок время. У него была цель — вырваться из коммуналки в отдельную однокомнатную квартиру с телефоном.

В 1972 году Савелий поступил в ГИТИС на актёрский факультет. Но, закончив ГИТИС, Крамаров так и не устроился ни в один из советских театров.

Писатель Юрий Дружников рассказывал:

— Бедой Крамарова всегда была дырявая память. Начал он свою актерскую карьеру в самодеятельности, но после, в драмтеатре, не потянул, так как не мог выучить ни одной роли. В кино было легче, потому что советские фильмы озвучивались в студии, и можно было читать по бумажке реплику, произнося ее в микрофон. Впрочем, монологов от него не требовалось. Выступая перед аудиторией и в кругу друзей, он всю жизнь повторял одни и те же несколько экспромтов, но интересно, что и в сотый раз слушать их было смешно.

Артист участвовал в обеих экранизациях романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», играя у Леонида Гайдая одноглазого председателя васюкинского шахматного клуба, а у Марка Захарова — слесаря-интеллигента или, как его называл О.Бендер, гусара-одиночку с мотором Полесова.

Но настоящий успех пришёл к Крамарову после «Неуловимых мстителей», фраза его героя «А вдоль дороги мёртвые с косами стоять… И — тишина!» стала крылатой. Трусливый бандит в исполнении Крамарова полюбился зрителям наравне с самими «неуловимыми».

После фильмов «Большая перемена» и «Иван Васильевич меняет профессию» слава Крамарова гремела на весь СССР. Предложения сниматься посыпались одно за другим. Не успевал он сняться в одной ленте, как на экран уже выходила другая. Крамаров даже стал отказываться от некоторых, на его взгляд, недостойных приглашений. Потом простить себе не мог, что упустил роль Петрухи в «Белом солнце пустыни» — не разглядел талантливого режиссера и перспективного сценария.

Но, в целом, мечта стала явью. Он хорошо зарабатывал, модно одевался, ездил на автомобиле «Фольксваген», что по тем временам было роскошью, его любили и уважали друзья.

Олег Видов рассказывал:

— Сава вообще умел жизни радоваться. Он был очень трогательный — в нем была такая, знаете ли, детская наивность: он мог прийти в восторг на целый день, просто увидев красивый цветок. Запросто мог просто так подарить полузнакомому человеку дорогой подарок, и очень был отзывчив — если кто заболеет, он все бросит, едет его навещать.

Одно лишь огорчало артиста — роли предлагали однотипные. Потом, когда он гастролировал с выступлениями по стране, неизменно начинал свою речь так: «В кино я играю алкоголиков, хулиганов и придурков. Наверное, поэтому меня везде принимают как своего».

Дурашливая внешность и помогала, и мешала. Стоило появиться на экране его физиономии — и зритель готов был смеяться. В 1970-е годы он сыграл жадноватого Петю Тимохина в «Большой перемене», одноглазого шахматиста в «Двенадцати стульях», дьяка Феофана в комедии «Иван Васильевич меняет профессию», тракториста Егозу в «Афоне», эксцентричного ловеласа Серегу в картине «Не может быть!».

В 1974 году Савелий Крамаров стал заслуженным артистом РСФСР. Как-то в ответ на вопрос о планах на будущее Савелий ответил: «Буду копить на народного!». Однако, узнав об этом, всю ночь проплакал. Вспоминал мать, не дождавшуюся успеха сына, и свое трудное детство.

Крамаров был внимателен с поклонниками, раздавал автографы, обязательно спрашивая: «Как вас зовут?». Но потихоньку начинал тяготиться своим амплуа — ему было тесно в эпизоде. Хотелось большего.

Режиссёр Евгений Гинзбург рассказывал:

— Перед съёмкой одного из эпизодов бенефиса, в котором Крамаров играл главную роль, я, молодой режиссёр с хорошим театральным образованием, начал объяснять Крамарову детали чуть ли не по системе Станиславского. Он сперва меня внимательно слушал, затем заскучал, в конце концов, сказал: «Что ты мне голову морочишь? Я неделю назад вернулся из Праги — снимался в кино. Знаешь, как мы там работали? Вхожу я в павильон, а через него, от стены до стены, на бельевой верёвке — плотненько так — висят мои рожи. Я так улыбнулся, эдак, такую гримасу скорчил… Каждый снимок пронумерован. И режиссёр мне от камеры в мегафон кричит: «Савелий! Нумер шесть!» Я вхожу в кадр и строю соответствующую рожу. А ты мне тут — настроение, мизансцена!».

Крамаров считал, что может играть и серьезные драматические роли, но такие ему никогда не давали… А потом вообще перестали снимать.

Официально было сказано, что его игра «оглупляет» образ советского человека, поэтому в его услугах больше не нуждаются. Но, возможно, причина была в другом…

«Да как ты можешь с такой рожей представлять Советский Союз?»

Когда-то, одновременно с обучением в ГИТИСе, Савелий серьёзно увлекся индийской йогой. Сначала занимался самостоятельно, а потом нашел какой-то кружок, которым заинтересовался КГБ. В этот же период родной дядя Савелия решил уехать в Израиль. Образ жизни и дядя, эмигрировавший в Израиль, делали Крамарова человеком с сомнительными, для Советского Союза, связями, что было равнозначно концу карьеры.

Именно тогда Крамаров стал истово верующим. Посещал синагогу, перестал работать по субботам… У Савелия, лишенного, по существу, любимой работы, были дни и месяцы отчаяния, и он сам, самостоятельно пришёл к выбору опоры, которой стала для него вера в Бога.

В Советском Союзе такое не прощали. Его стали снимать всё реже, а в последние три года перед отъездом и вовсе перестали предлагать роли. Начальство требовало покончить с религией, перестать бывать в синагоге.

Марк Розовский рассказывал, как однажды в его присутствии Крамарову предложили за три концерта тысячу рублей — сумму по тем временам немалую. Узнав, что в эти три дня входит шаббат — суббота, когда верующие евреи не имеют право работать, Савелий от гастролей отказался. Но он не представлял, что в стране, где официально разрешено вероисповедание, верующий может подвергаться гонениям.

— Вы сорвали представление «Товарищ кино», — гневался на него киноначальник, а просите путёвку в ФРГ?!

— Туристическую всего-навсего. К тому же представление состоялось и без меня. Я не понимаю, в чём моя вина.

— В том, что советский артист, которому мы дали имя, сделали известным, мотается по синагогам! Строите из себя верующего!

— Да, я бываю на богослужениях в центральной синагоге, но кому я мешаю этим?

— Вы ещё молодой человек, чего вам не хватает?

Его не пустили в Мюнхен на Олимпийские игры. Крамаров говорил друзьям: «У меня за три последних года было всего 12 съемочных дней. Наверное, здесь моя творческая жизнь кончилась…».

А ведь надо было на что-то жить. Актер снова оказался в унизительном положении.

Он все чаще думал об отъезде…

Олег Видов рассказывал:

— Желание уехать из СССР у него созрело спонтанно. К нему просто относились по-свински. Сава мечтал всю жизнь поехать во Флоренцию, ему отказали — чиновник бросил в лицо: «Да как ты можешь с такой рожей представлять Советский Союз?»

Друзья пробовали отговаривать его от отъезда:

— Где еще ты будешь так популярен, как здесь?

— В Талмуде есть слова о евреях-странниках. Наверное, таким странником буду я…

Савелий подал документы на эмиграцию, на воссоединение с дядей из Львова, жившим в Израиле. Он смеялся: «Богатый дядюшка… Пенсионер… Если удастся заехать к нему, постараюсь помочь хоть чем-то». Речь шла о том самом дядюшке, который когда-то посылал деньги в Москву осиротевшему племяннику.

В визе ему отказали, так как дядя не считался близким родственником.

…Одно время Крамаров подолгу прохаживался у модного магазина «Лейпциг» рядом со своим белым «фольксвагеном», поигрывая ключами от машины. Он искренне надеялся, что какая-нибудь красотка попросит известного артиста довезти до центра и окажется его судьбой. Но у зрительниц появились другие кумиры. И одиночество стало привычным состоянием актера. Шумным компаниям он предпочитал вечер дома, с книжкой в руках, и по-прежнему очень следил за своим здоровьем. За широкой улыбкой скрывался мнительный и глубоко недовольный собой человек.

«Как актер актеру…»

Из страны Савелия Крамарова не выпускали, но и работать по специальности он не мог. От безысходности он пошел на отчаянный шаг: в 1981 году с помощью Александра Левенбука — постоянного автора программы «Радионяня» Крамаров написал «Письмо президенту США Рейгану», «как актер актеру», и перекинул его через забор американского посольства.

В письме актер откровенно жаловался на свою судьбу:

«Уважаемый господин президент Рональд Рейган! Обращается к Вам популярный в Советском Союзе киноартист Савелий Крамаров. Я не переоцениваю свою известность. Стоит Вам, гуляя с супругой по Москве, спросить у любого москвича, у любой старушки, даже если Вам её подставят, и она окажется агентом КГБ, знает ли она Савелия Крамарова, то она обязательно откроет рот и скажет: «А как же! Смешной артист! Много раз смотрела фильмы с его участием.

Кого он только не играл? Президентов, секретарей ЦК партии не играл. Ему такие роли не доверяли, учитывая его хулиганское и порою даже воровское кинопрошлое».

Уважаемый господин президент! Старушка, кем бы она ни была, скажет Вам правду, но не всю. Действительно, зрители до сих пор смеются над героями моих фильмов, но лично мне самому сейчас не до смеха. Я не умираю с голоду, но не одним хлебом жив человек. Помогите мне обрести в Вашей великой стране возможность работать по специальности. Моя нынешняя великая страна, видимо, помочь мне в этом вопросе не может».

Письмо вызвало эффект разорвавшейся бомбы: по радио «Голос Америки» его читали три раза! После этого Крамарову разрешили выезд. Никто не пришел его провожать. Он сам запретил это друзьям, чтобы они не попали под прицел КГБ.

31 октября 1981 года Савелий плакал в самолете, понимая, что вряд ли вернется в страну, в которой его так любили зрители, и так ненавидела власть… После эмиграции кадры с участием Крамарова хотели вырезать из культового фильма «Джентльмены удачи», но режиссер Георгий Данелия отстоял.

«Космонавтами в СССР не могут быть идиоты!»

В Америке Крамарову пришлось все начинать сначала. Но сам он говорил:

— Если уж я в Советском Союзе добился успеха, то и там добьюсь.

Сначала Савелий обосновался в Лос-Анджелесе у своего старого знакомого — артиста Игоря Баскина, с которым снимался еще в «Большой перемене». Некоторое время жил у него, потом арендовал квартиру рядом.

Игорь Баскин рассказывал:

— Представляете, даже со своей питьевой водой ко мне приходил, чтобы кипятить ее и чай пить! Я другого человека в жизни не знал, который так бережно относился к себе. В личной жизни он был очень спокойный и уравновешенный человек, но хотел этого или нет — в любой компании становился центром внимания — у него всегда на всякий случай были «в загашнике» шутки-заготовки.

Уже через год они вместе снялись в пропагандистской ленте «Москва на Гудзоне». Крамарову досталась роль кагэбэшника Бориса. В финале Борис появлялся на экране за лотком с хот-догами. Именно эта сцена позволила на родине артиста говорить, что Крамаров в Америке стал торговать сосисками.

Потом он сыграл вместе с Арнольдом Шварценеггером в фильме «Красная жара», в яркой картине «Любовная история». Его даже приняли в Гильдию киноактеров, что для эмигрантов — большая удача. У него появился свой агент.

Как и в России, любое появление артиста на съемочной площадке встречалось доброй улыбкой. Люди, поработавшие с Крамаровым, относились к нему с интересом и уважением. Даже такие звезды, как Уоррен Битти и Робин Уильямс.

Вскоре Крамаров снялся в фильме «2010», где сыграл советского космонавта Владимира Руденко. От актера требовали большей шаржированности образа, а он сопротивлялся, утверждая, что в СССР космонавтами могут стать только отважные и образованные люди, но никак не идиоты.

Тем временем на родине актёра спешно вырезали его фамилию из титров всех фильмов, где он снимался. Он не упоминался ни в киносправочниках, ни в журналах о кино — вообще нигде. Зрители как будто бы не знали о существовании такого актёра… Хотя Крамарова невозможно было забыть, ведь фильмы с его участием не сходили с экранов кинотеатров и телевизоров.

«Лучше бы таксистом подрабатывал!»

В США Савелий тоже отказывался работать по субботам. Однажды крупная компания предложила сняться в рекламе джинсов. Для актера-иностранца с плохим английским — шанс засветиться. Крамаров очень обрадовался. Но, прочитав в контракте, что съемки назначены на выходные, тут же отказался.

В личной жизни тоже наступили перемены. Ведь с женщинами Крамарову с юности не везло из-за его внешности. На выпускном вечере в школе красавица, в которую он был влюблен и пригласил на танец, презрительно отвернулась и сказала, что не танцует…

Официально артист был женат трижды. Со своей первой женой — однокурсницей Людмилой, он познакомился в ГИТИСе. Она позже рассказывала, что ее очень рассмешил номер с роялем. Но их брак длился не больше года. Людмила быстро потеряла к супругу интерес, пропадала из дома и трепала ему нервы.

Со второй, Марией, архитектором, Крамаров прожил 13 лет, не оформляя отношения, но они тоже расстались. Савелий нравился ей своей чистотой и наивностью, увлеченностью любимым делом и тем, как серьезно заботился о своем здоровье: не пил, не курил, ел пищу без соли, без острых подлив, ложился спать строго по заведенному расписанию. Но женщина мечтала о нормальной семье, детях, а актер говорил, что сначала нужно заработать на жилье, встать на ноги, а потом рожать.

В Америке Савелий познакомился с Мариной — эмигранткой из Одессы, женился на ней в 1986 году, и она родила ему дочку, названную Басей в честь его мамы. Марина и ее мама прошли тяжелейший путь к финансовому успеху и, когда после долгих лет утвердились на американской земле как бизнесвумен, стали ждать таких же героических усилий от Савелия.

Он же в свободное от съемок время старался постигать новую страну, вникать в ее культуру, ходить в музеи, театры. Теща ворчала: «Лучше бы таксистом подрабатывал». Позже супруги развелись. А дочь Крамаров обожал: он видел, что она любит папу таким, какой он есть, со всеми его достоинствами и недостатками.

«Помещик Крамаров слушает!»

В 1995 году, за полгода до смерти, судьба свела актера с Натальей Сирадзе. Последняя жена была младше его, но именно с этой девушкой он наконец-то обрел душевный покой и говорил о ней так: «В моей жизни наконец-то началась светлая полоса».

С деньгами тоже все обстояло отлично. По американским меркам артист жил скромно, но как члену актерской гильдии ему всегда хватало на жизнь. На берегу океана Савелий построил дом и на звонки отвечал: «Помещик Крамаров слушает!» Сделал и офтальмологическую операцию, после чего его «фирменное» косоглазие исчезло.

В Москву на кинофестиваль «Кинотавр» Савелий Крамаров в качестве почётного гостя приезжал дважды — в 1992 и 1994 годах. Теперь он не выглядел рубахой-парнем, посолиднел. Рассказывал, что играет эмигрантов, говорящих по-английски с акцентом.

В Москве, его не забыли. Михаил Кокшенов дал актеру главную роль в комедии «Русский бизнес», Георгий Данелия — сразу три эпизода в «Насте».

— Одну из сцен снимали на Арбате. Милиция с трудом сдерживала толпу, — вспоминал фотограф Игорь Гневашев. — Он раздавал автографы, ему совали подарки. А остальные актёры стояли в сторонке и смотрели на то, как народ ломится к своему любимцу.

«Ну, что же, начнем теперь прожигать жизнь!»

Казалось бы — вот оно, долгожданное счастье, но Крамарова продолжал мучить страх. Он панически боялся заболеть раком. Его мать, бабушка и сестры умерли от рака легких. Вот почему Крамаров почти помешался на своем здоровье. Делал дыхательную гимнастику, никогда не курил, не ел мяса. В основном, питался фруктами и овощами, пил чай с медом. Колбас, конфет, пирожных и прочих изысков избегал, а любимого мороженого позволял себе всего половину ложки в год. Даже в гости ходил со своей водой! Занимался спортом и йогой. И так много лет подряд.

— У Савелия была великолепная фигура — сложён, как Аполлон: точёное тело, каждая мышца видна, — рассказывал Евгений Гинзбург. — Тело своё он холил и лелеял: никогда не пил кофе — про алкоголь и не говорю! В «Останкино» в перерывах между съёмками мы уходили в бар, набирали бутерброды. А Савелий вынимал термос с травяным чаем, орехи. Это был его обед. Всегда был одет с иголочки: если джинсы, то фирменные, если пиджак, то итальянский. Если машина, то иномарка. Чистота в ней была идеальная — ни соринки. Мои попытки аккуратно покурить в окно пресекались криком: «Ты с ума сошёл!».

— Я буду первым человеком, который доживет до 140 лет, — хвастался он друзьям, потому что чувствовал себя превосходно. В 1994 году Савелий Крамаров снимался в фильме «Любовная афера», а его жена Наташа готовила 60-летний юбилей мужа. Друзья в Москве тогда отметили, что Крамаров как-то постарел, осунулся. У Савелия Викторовича уже лежало направление к онкологу.

В свой последний визит в Москву Савелий забрал из колумбария на Донском кладбище прах своей матери и вывез его в Америку…Известие о том, что у Крамарова рак толстой кишки, стало шоком для всех.

Наташа, узнав о диагнозе, заплакала, а муж сказал:

— Ну, что же, начнем теперь прожигать жизнь!

Не знал, что жить ему осталось совсем недолго… Наталья считает, что виной тому была и врачебная ошибка. Савелию стали делать курсы очень сильной химиотерапии, и его организм, не привыкший к лекарствам, быстро сдал. Кроме того, актеру провели операцию, после нее в крови то и дело образовывались тромбы. Медики думали — тромбофлебит, а оказалось, из-за рака у него произошла деформация сердечного клапана, и лечили его неправильно.

Умирал Крамаров очень тяжело — потерял зрение, голос дрожал, и в итоге несчастный только говорил «да» и «нет».

Именно в это время тысячи людей из России, узнав, в каком отчаянном положении находится актер, стали слать ему письма со словами поддержки. Жена читала их возле койки Савелия, а по его щекам текли слезы. И, может, в этот момент Савелий жалел, что уехал из страны, где у него не было дома на берегу океана, зато его по настоящему любили…

Наташа все последние дни находилась рядом с ним и вспоминала:

— Он ничего уже не видел. Сказать ничего не мог. Но все понимал. Это он нам давал понять движением рук: если радовался — поднимал правую. После операции у него начались страшные осложнения. Но боли он не испытывал. Только много спал, часто уходил в забытье. В тот день все было как обычно, но вдруг он тяжело задышал, дыхание стало сбиваться. Я щупала пульс. Пульс пропадал. Врачи пытались что-то сделать, но в принципе они ждали этого ухудшения. Говорили, чтобы мы готовились к худшему. Я не думаю, что Савелий страдал. Он просто тихо уснул. Так, во всяком случае, мне показалось. Но он умер.

Жизнь Крамарова оборвалась на 61 году, 6 июня 1995 года. Похоронили его на еврейском кладбище в Колма — городе мёртвых, неподалеку от Сан-Франциско.

В октябре 1997 года на его могиле был установлен памятник по макету скульптора Михаила Шемякина и Вячеслава Бухаева. Памятник выполнен в виде гримерного столика, на нём разложены маски несыгранных актером ролей и лежит раскрытая книга, в которую записаны названия его любимых фильмов: «Неуловимые мстители», «Друг мой, Колька!», «Двенадцать стульев», «Джентльмены удачи», «Большая перемена». В левой части памятника занавес, а справа портрет актёра.

Россинская Светлана Владимировна.

источник