Становится очевидно, Россия – может, в результате проб и болезненных ошибок – выбрала верную и эффективную линию поведения. От стратегии захвата Киева наша спецоперация вошла в фазу пошагового разгрома врага.
Эти вопросы в программе "Не могу молчать" ведущая Елена Афонина обсудила с директором Бюро военно-политического анализа, военным экспертом Александром Михайловым и экономистом, политологом, руководителем Центра политэкономических исследований Василим Колташовым.
Спецоперация не могла быть "быстрым решением"
Елена Афонина: Вначале были паникёрские настроения, у некоторых они возникали, казалось, что нужно всё и сразу. Сейчас изменилась тактика и стратегия, без нахрапа, медленно, но верно. Как это проявляется на полях сражений?
Александр Михайлов: По поводу паникёрских настроений – не соглашусь. Просто с первых дней СВО в экспертном сообществе были разные представления о том, как должна вообще выглядеть спецоперация, будет ли некая этапность разложена и как эти этапы будут анонсироваться военным ведомством, поскольку у него, по понятным причинам, есть полное право не выносить за пределы служебного пользования планы военной кампании.
Я с первых дней операции говорил, что операция будет долгая, сложная и очень кропотливая. Я сам спорил с экспертами, которые утверждали: вот, сейчас 5–6 дней, мы сейчас ударами всё решим. Но как можно "быстро всё решить", если перед вами армия, которую готовили все 8 лет, вооружали, психологически обрабатывали?
По прошествии почти трёх месяцев стало ясно, что правы оказались те военные эксперты, которые выступали за пролонгированный многоэтапный формат, за использование в том числе гибридно-политических методов решения вопросов. То есть мы сейчас их наблюдаем, в том числе на "Азовстали".
Это не только военные решения, это закрытые переговорные процессы, которые ведутся на местах, а не на высших переговорных площадках. И в таком военном процессе, в котором используются военно-политические методы решения вопросов, операция не может завершиться за 2–3 дня.
Само количество задач, которое поставлено перед Россией вместе с моральной ответственностью за жизнь мирных граждан, сохранение гражданской, коммуникационной инфраструктуры, требует бо́льшего времени. Мы же не можем вести себя как НАТО, которые в Ираке или Афганистане сносили многотысячные города, уничтожали мирное население, как будто никаких проблем и не существует. В результате оказывалось, что за действия коалиции там и наказывать было как бы некого.
ДИРЕКТОР БЮРО ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА, ВОЕННЫЙ ЭКСПЕРТ АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВ.
Были попытки договориться с киевской элитой, но их провалили американцы
– Мы наблюдаем массовую сдачу в плен боевиков "Азова"*. Мы видим их, с обречёнными лицами выходящих из катакомб "Азовстали". Василий Георгиевич, отмотаем ситуацию к 24–25 февраля. Представим себе, что всё происходит молниеносно. Дальше вводятся санкции, и потом что происходит?
Василий Колташов: А потом был бы компромисс с майданной элитой, в чём и состоял первоначальный политический план операции. Александр абсолютно прав. В первые дни СВО некоторые эксперты говорили: мы сейчас шапку кинем, вторую добросим, и через неделю всё закончится.
Но как можно не понимать, какие это расстояния, какой масштаб сложностей, насколько был подготовлен противник.
Я просто хочу подтвердить, что такой прогноз делался. Было настроение такое, что есть возможная договорённость на уровне киевской элиты. Но киевская элита предала или ей не дали выполнить соглашение – помните, убийство банкира Киреева в центре Киева, когда СБУ заявила: мы его просто застрелили. Это характерные особенности киевского режима – застрелить одного из участников переговоров на первом этапе.
То есть переговоры, их содержательная, а не формальная часть состояла в том, чтобы прекратить сопротивление, давайте двигаться по компромиссному пути, чтобы спасти человеческие жизни. Соответственно, вы сохраняете имущество, мы избегаем разрушения инфраструктуры, и всё происходит относительно мирно, и откат к домайданной ситуации произойдёт в формате полуамнистии или даже амнистии. Вот о чём шла речь.
Этот план полностью провалился, я думаю, что американцы его провалили.
– А какая роль Европе и Америке отводилась в этой несработавшей схеме? Если бы события произошли быстро, как бы сработал коллективный Запад?
В.К.: Коллективный Запад просто бы не допустил этой схемы. Собственно, он её и не допустил. Все эти переговоры, все эти большие ожидания показали, что ожидать нечего, что их и военная, и политическая системы, и спецслужбы находятся под жёстким контролем.
Это значит, что задача денацификации, демилитаризации должна решаться поступательным образом без ставки на переговорный процесс – и чиновникам МИД здесь нечего делать. Они могут вести переговоры по обмену пленными, по иным вопросам. У них фронт работ сохраняется, но сами эти переговоры не могут привести к решению поставленной задачи. Все вопросы должны реализовываться по новому плану.
Я могу предположить, что у нас было два плана. Был первоначальный план, это показывают красные стрелочки прорывов и переговоры. А переговоры, видимо, стали результатом того, что что-то пошло не так, некие договорённости их элитами были нарушены.
ЭКОНОМИСТ, ПОЛИТОЛОГ, РУКОВОДИТЕЛЬ ЦЕНТРА ПОЛИТЭКОНОМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ВАСИЛИЙ КОЛТАШОВ.
Украинские элиты, крупный и средний бизнес сделали ставку на киевский режим, на бандеровскую идеологию, они поддерживают эту власть, они вооружают националистов, следовательно, имущество своё они потеряют, никто его сохранять не будет.
Все те крупные бизнесмены, которые поддерживали Майдан и насладившиеся возможностью разграбления Украины после 2014 года, они и сейчас поддерживают режим, а режим – это не правительство, это политический климат в стране, когда можно спокойно убить в центре Киева банкира и сказать: а мы его просто застрелили. То есть закона нет.
И вот они должны будут ответить своим имуществом. В этом смысле Украину ждёт национализация. Они сейчас на имущество граждан России покушаются, на активы наших бизнесменов, финансистов, а платить придётся как раз им.
Жизненно
Оценили 40 человек
69 кармы