Антон КАНЕВСКИЙ
Что дали сочинские договорённости Путина и Эрдогана
Президенты России и Турции Владимир Путин и Реджеп Эрдоган на встрече в Сочи 17 сентября достигли договорённостей по ситуации в сирийской провинции Идлиб.
Главный итог – ожидавшегося наступления правительственных сил на этот последний анклав оппозиции не будет. На линии разграничения будет создана демилитаризованная зона шириной 15-20 километров, контролируемая турецкими и российскими военными патрулями, что должно обеспечить прекращение огня, в частности нападений на российские подразделения, включая участившиеся в последнее время атаки беспилотников на главную российскую базу в Сирии аэродром Хмейним.
Договорённости носят компромиссный характер. Эффектное завершение гражданской войны в Сирии полной победой Башара Асада (и его союзников) отдаляется. Хотя турецкий лидер говорил на пресс-конференции в Сочи о мирном урегулировании, создании правительства, которое устраивало бы всех сирийцев и т. п., понятно, что, когда создаётся демилитаризованная зона, это надолго. У Идлиба есть шанс превратиться в находящийся под протекторатом Турции анклав, схожий с Турецкой Республикой Северного Кипра.
Понятно и то, что такой компромисс, достигнутый на переговорах с Эрдоганом, является удобной для России дипломатической конструкцией, поскольку Турция – «стратегический партнёр», находящийся сейчас с Западом (прежде всего с Соединёнными Штатами) в прохладных отношениях. Однако на решение отказаться от наступления в Идлибе повлияла и консолидированная, бескомпромиссная позиция Запада, включая угрозы жёсткого ответа на «применение режимом Асада химического оружия».
Судя по тому, сколько времени теме Идлиба уделили на итоговой пресс-конференции министры иностранных дел Германии и России Сергей Лавров и Хайко Маас, этот вопрос был ключевым на их переговорах в Берлине 14 сентября, которые протекали достаточно тяжело (на сайте МИД Германии в отчёте о пресс-конференции приведены только слова Мааса, касающиеся Идлиба, но не Лаврова).
Германия тоже жёстко выступает против военной операции в Идлибе, недаром немецкие СМИ стали намекать на возможное участие Германии в «операции возмездия». Видимо, на появление сочинского компромисса повлияли и итоги переговоров в Берлине. Ведь всего за неделю до Сочи Путин и Эрдоган встречались в Тегеране, а о встрече в Сочи стало известно буквально в самый последний момент.
Большая политика – это не махание шашками. Это тонкая и сложная игра с большим количеством участников и многими нюансами, учёт и использование которых и приносит конечный успех. Если в вопросе об Идлибе Москва пошла на уступку, заключавшуюся в отказе от планируемого наступления, то эта уступка уже принесла России плоды.
«США не собираются налагать санкции на западные компании, которые участвуют в строительстве "Северного потока - 2"», – через день после достижения Сочинских договорённостей заявил Дональд Трамп во время совместной пресс-конференции с лидером Польши Анджеем Дудой.
Есть и некоторые другие, не столь заметные сигналы. Так, стало известно, что США согласились сертифицировать новейший российский разведывательный самолет Ту-204ОН в рамках международного Договора по открытому небу, что ранее отказывались делать. Очевидным дипломатическим жестом стали и соболезнования, которые в различной форме высказали США, Франция, Германия по поводу гибели российского Ил-20. И это лишь то, что видно на поверхности.
Однако игра продолжается. Об этом говорят и объявленные Вашингтоном новые санкции, правда, касающиеся, если называть вещи своими именами, второстепенных лиц и организаций. Особенно же нужно отметить, что суть «большой игры», которую начали Берлин и Париж, в том, что их интерес в сближении с Россией принимает глобальный геополитический характер в контексте ухудшающихся отношений с Дональдом Трампом и провозглашенного курса на «автономизацию» Европы от США.
Обозначено и условие такого сближения – прогресс в мирном урегулировании на Украине и, очевидно, недопущение обострения в Сирии. Так или иначе, сейчас не время давать повод Западу для консолидации на антироссийской основе, а кроме того, интерес Европы, как и Турции, в «предотвращении кровопролития в Идлибе» носит не только «идеологический», но и вполне прагматичный характер.
Идлиб – это провинция, бывшая одним из первых и главных очагов мятежа против правительства Башара Асада. Впоследствии практически каждая крупная операция правительственных сил заканчивалась эвакуацией непримиримых в Идлиб, ставший своеобразным «ковчегом» для самых упорных противников законной сирийской власти.
Западные лидеры говорят о 3 млн. находящихся в Идлибе. Если принять эту цифру, то надо также вспомнить, что до войны население провинции составляло 1,4 млн. человек. Очевидно, что «остальные», как и значительная часть «аборигенов», – ярые противники Асада, которым в случае его успеха «эвакуироваться» можно будет только за пределы Сирии, а это пугает и Турцию, и европейцев. И для Асада прежде нелояльная, а ныне ставшая «сборным пунктом» всех его противников провинция грозила превратиться в многолетнюю головную боль.
Заключённые же российско-турецкие соглашения фактически замораживают конфликт, создание буферной зоны выводит его из горячей фазы. Идлиб и остальная Сирия будут существовать автономно, не особо мешая друг другу. И снова приведу пример Кипра. Официальная Никосия, естественно, требует восстановления территориальной целостности, но кто рискнёт спорить с тем, что размежевание с не очень дружественными соседями пошло грекам-киприотам на пользу, сделав Республику Кипр процветающим государством, в отличие от прозябающей на вспомоществования Анкары Турецкой Республики Северного Кипра. «Автономный» же Идлиб и вовсе грозит превратиться для Эрдогана в тяжёлую головную боль, учитывая собранный там со всей Сирии «контингент» и наверняка взятые им на себя в Сочи обязательства.
Что же касается возможных «обид» Башара Асада, то, во-первых, нужно помнить, что без российской помощи, оплаченной жизнью российских военных, за которой он сам обратился, его в Сирии уже давно бы не было, и, как многократно заявлялось, Россия защищает в Сирии не чьи-то, а свои интересы. Так что сохраняющаяся «идлибская угроза», гарантом от которой является Россия, может быть и «предохранителем» от неожиданных ходов со стороны Асада.
Оценили 3 человека
4 кармы