«Мы никогда не жили так хорошо, как при Путине»

- Жизнь всегда говно?

- Всегда.

"Леон"

Военное обозрение

Нашлась главная точка соприкосновения крайней либеральной оппозиции и крайних сторонников действующей власти. И странным образом оказалось, что этой точкой соприкосновения является экономическая жизнь России. Озвучиваемый тезис: «Мы никогда не жили так хорошо, как в последнее время (как при Путине)». При этом для крайних либералов это является поводом поднять на пьедестал те экономические реформы, которые проводились ими самими в 1990-х.

По словам экономиста Олега Комолова, на первый взгляд утверждение о том, кто Россия ещё никогда не жила лучше, является бесспорным:

красивые вывески торговых центров, товарное изобилие, растянутые дорожные заторы, красивые фотографии с зарубежного отдыха. Всё это застилает обывателю глаза и формирует зачастую искажённую картину действительности.

По словам эксперта, особенно это проявляется на фоне пропаганды о «нищей жизни советских людей».

При этом в ролике приводятся данные крупнейшего американского аналитического бюро. Сам доклад носит говорящее название: «От советов к олигархам. Социальное неравенство в России». Понятно, что до социального неравенства в США России далеко, но всё же материалы доклада рисуют картину реального положения вещей в нашей стране с экономикой.

Из доклада:

Экономика России с 1990 года выросла, но менее чем на 14 процентов.! ???

По словам Комолова, экономика России становится менее производительной, в таком обществе снижаются стимулы к труду, а социальные лифты работают менее эффективно.

Путин много голосов набрал. Почему?

Главная и, наверное, единственная причина – люди никогда не жили так хорошо, как при Путине.

Кому мои слова кажутся смешными, у того просто короткая память.

В самом деле. Все мы любим иногда ностальгировать. Вот я и не далее, как вчера, с умилением вспомнил, как в 11 лет удрал от мамки и пошел на концерт ВИА Электроаппаратного завода. Трава зеленая, глаза острые, Брежнев жив, встаешь с Пионерской зорькой, красота.

Но ведь, если объективно, ребята, унылое говно было вокруг, серость и тоска нереальные. Все боялись. По углам шушукались.

Бабка в церковь пошла, вся семья не спит, как же, глава семьи – член КПСС, а бабка к попам. С утра в школу идешь, за завтраком инструктаж, «не ляпни чего лишнего». Пьянство кругом.

Одежда мерзкая. Жрачка мерзкая. По телику два канала, три программы.

Аэробику стали показывать – ах-ах, девки в гетрах, восторг, духоподъем, это ж как надо было народ довести, чтобы на гетры так реагировали.

Потом 90-е. Даже скорее эти поганые поздние 80-е. Того убили, этого убили. Коррупция не чета нынешней, сажали в приемную бандита, и он брал, как дань, со всех, кто заходил. Губернатор смотрит документы, при всех – «а где конверт? Где бабло, ...?». Ничего не стеснялись. Слово эпохи – «а че?» Заводы закрывали пачками – а че? Мужики стоят торгуют, ноги в луже, от товара плечи гудят, вечером спирт Рояль – а че? Девки все шлюхачат – а че? Где менты, где бандиты, не понять – а че?

Я считаю, что с 2000 года оно и стало налаживаться. Причем быстро как-то. Закончился подвиг, началась жизнь.

Тоже, конечно, жизнь со всеми ее обывательскими прелестями. Суббота в Ашане, машина в кредит, квартира в ипотеку, пять раз в год за границу, жопа голая, а все равно пять раз в год за границу.

Но стань попаданцем, унесись в 1977 год, расскажи о своих проблемах – «в Таиланде скаты, в Египте обгорели, купили квартиру – а лифт не работает». Купили? Квартиру? Чтобы вы (кто помоложе) понимали. Если ты в 1977 году был за кордоном, неважно где, ты бог, и от прикосновения к тебе можно лечить псориаз.

Если ты каким-то чудом прорвался в кооператив, и, не стоя в очереди лет этак 30, КУПИЛ квартиру, ты … ну, у нас рядом был кооперативный дом. Там было очень мало мужчин. Мужчины наворовали. Несуны в основном.

Взятки дали. Квартиры купили. Сами сели.

Жены-дети передачки носят, благодарят благодетеля.

Короче, народу сейчас в целом комфортно. Народ видит человека, с которым ему стало комфортно. И народ выбирает его снова и снова.

Ладно. Несменяемость власти. Да, наверное, это нехорошо. Ну, так меняйте! Нет, сидят, надулись, «мы в этом шапито не участвуем, мы не пойдем, мы выше этого бла-бла-бла». А что мешало прийти-то? Вот вам Титов. Выбрали бы Титова! Пришли бы и выбрали. Нормальный чел. Вот вам Грудинин. То же самое, но с клубничкой, так сказать, с изюминкой. В конце концов, вот Собчак. Нормальная девочка с мозгами. «Их нам подсунул режим». «Им бы не дали победить».

Знаете, ребята, вы здорово облегчили «режиму» задачу.

Но на самом деле вы и себе облегчили задачу. Ведь и вам при Путине хорошо. Поворчать, мол, сколько людей при Путине родилось, да сколько при нем же и умрет, и света белого не увидит, это одно. Реальная жизнь – совсем другое. Реальная жизнь совсем нефиговая, и никому не хочется ее глобально менять.

Вы просто, как всегда это принято у интеллигенции, позволили все сделать другим, а теперь будете пользоваться плодами режима, но вы – ни причем.

Читайте на WWW.KP.RU: https://www.kp.ru/daily/26807.5/3842964/

Чистый отток капитала из России вырос на 24%

Чистый отток капитала из России в первом полугодии 2020 года составил $28,9 млрд против $23,3 млрд годом ранее (+24%), свидетельствуют предварительные данные Банка России.

Положительное сальдо текущего счета платежного баланса РФ за этот период уменьшилось почти вдвое по сравнению с аналогичным периодом 2019 года (до $22,3 млрд с $43,4 млрд).

Профицит внешней торговли РФ за январь—июнь снизился до $46,3 млрд с $86,4 млрд за аналогичный период прошлого года (–46%). Объем российского экспорта составил $156,1 млрд (–23,5% год к году), импорта — $109,8 млрд (–6,7% год к году).

«Международные резервы сократились на $7,9 млрд, в том числе вследствие операций, связанных с погашением суверенного долга, а также продаж иностранной валюты Банком России начиная с марта текущего года, которые перекрыли объемы ее покупки в начале года»,— говорится в сообщении на сайте ЦБ.

----------------------------------

Опубликован очередной рейтинг уровня жизни различных стран.

Россия занимает в нем 101 место между Индией и Таджикистаном. Экономисты заявляют, что ВВП России пока не способен расти быстрее 1,5?2%.

По данным НИИ Росстата, в настоящее время 75% наемных работников предприятий и организаций в нашей стране находится у черты бедности. Каждому десятому работнику не хватает зарплаты даже на еду. При этом среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников организаций по РФ за январь составила 35 369 рублей.

Закрываются предприятия, исчезают фермерские хозяйства. В какой стране возможно, чтобы рекордный урожай зерновых стал причиной обнищания фермеров?

Потому что бессмысленно производить тракторы, когда сельхозработники некредитоспособны. При этом государство отечественного производителя душит тарифами, налогами, сборами.

Промышленность России падает темпами, которых не наблюдалось последние лет восемь, а банковская сфера при этом процветает, получая огромные прибыли. В какой стране, при какой власти такое возможно, как и возможно то, что мы — единственные в мире, где за чертой бедности оказались работающие граждане

По состоянию на начало года россиян с доходами ниже прожиточного минимума было 19,5 млн человек. За год нищих стало больше на 300 тыс. человек.

1 обедик Абрамовича

А ЭТО РЕЗЮМЕ ВЕЛИКОЙ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

— Ну, как ты тут поживаешь? — спросил я.

— Да ничего, слава богу, живу хорошо.

Это уж был не прежний робкий бедняга-чиновник, а настоящий помещик, барин. Он уж обжился тут, привык и вошел во вкус; кушал много, в бане мылся, полнел, уже судился с обществом и с обоими заводами и очень обижался, когда мужики не называли его «ваше высокоблагородие». И о душе своей заботился солидно, по-барски, и добрые дела творил не просто, а с важностью. А какие добрые дела? Лечил мужиков от всех болезней содой и касторкой и в день своих именин служил среди деревни благодарственный молебен, а потом ставил полведра, думал, что так нужно. Ах, эти ужасные полведра! Сегодня толстый помещик тащит мужиков к земскому начальнику за потраву, а завтра, в торжественный день, ставит им полведра, а они пьют и кричат ура, и пьяные кланяются ему в ноги. Перемена жизни к лучшему, сытость, праздность развивают в русском человеке самомнение, самое наглое. Николай Иваныч, который когда-то в казенной палате боялся даже для себя лично иметь собственные взгляды, теперь говорил одни только истины, и таким тоном, точно министр: «Образование необходимо, но для народа оно преждевременно», «телесные наказания вообще вредны, но в некоторых случаях они полезны и незаменимы».

— Я знаю народ и умею с ним обращаться, — говорил он. — Меня народ любит. Стоит мне только пальцем шевельнуть, и для меня народ сделает всё, что захочу.

И всё это, заметьте, говорилось с умной, доброю улыбкой. Он раз двадцать повторил: «мы, дворяне», «я, как дворянин»; очевидно, уже не помнил, что дед наш был мужик, а отец — солдат. Даже наша фамилия Чимша-Гималайский, в сущности несообразная, казалась ему теперь звучной, знатной и очень приятной.

Но дело не в нем, а во мне самом. Я хочу вам рассказать, какая перемена произошла во мне в эти немногие часы, пока я был в его усадьбе. Вечером, когда мы пили чай, кухарка подала к столу полную тарелку крыжовнику. Это был не купленный, а свой собственный крыжовник, собранный в первый раз с тех пор, как были посажены кусты. Николай Иваныч засмеялся и минуту глядел на крыжовник, молча, со слезами, — он не мог говорить от волнения, потом положил в рот одну ягоду, поглядел на меня с торжеством ребенка, который наконец получил свою любимую игрушку, и сказал:

— Как вкусно!

И он с жадностью ел и всё повторял:

— Ах, как вкусно! Ты попробуй!

Было жестко и кисло, но, как сказал Пушкин, «тьмы истин нам дороже нас возвышающий обман». Я видел счастливого человека, заветная мечта которого осуществилась так очевидно, который достиг цели в жизни, получил то, что хотел, который был доволен своею судьбой, самим собой. К моим мыслям о человеческом счастье всегда почему-то примешивалось что-то грустное, теперь же, при виде счастливого человека, мною овладело тяжелое чувство, близкое к отчаянию. Особенно тяжело было ночью. Мне постлали постель в комнате рядом с спальней брата, и мне было слышно, как он не спал и как вставал и подходил к тарелке с крыжовником и брал по ягодке. Я соображал: как, в сущности, много довольных, счастливых людей! Какая это подавляющая сила! Вы взгляните на эту жизнь: наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых, кругом бедность невозможная, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, вранье... Между тем во всех домах и на улицах тишина, спокойствие; из пятидесяти тысяч живущих в городе ни одного, который бы вскрикнул, громко возмутился Мы видим тех, которые ходят на рынок за провизией, днем едят, ночью спят, которые говорят свою чепуху, женятся, старятся, благодушно тащат на кладбище своих покойников, но мы не видим и не слышим тех, которые страдают, и то, что страшно в жизни, происходит где-то за кулисами. Всё тихо, спокойно, и протестует одна только немая статистика: столько-то с ума сошло, столько-то ведер выпито, столько-то детей погибло от недоедания... И такой порядок, очевидно, нужен; очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча, и без этого молчания счастье было бы невозможно. Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других. Но человека с молоточком нет, счастливый живет себе, и мелкие житейские заботы волнуют его слегка, как ветер осину, — и все обстоит благополучно.

— В ту ночь мне стало понятно, как я тоже был доволен и счастлив, — продолжал Иван Иваныч, вставая. — Я тоже за обедом и на охоте поучал, как жить, как веровать, как управлять народом. Я тоже говорил, что ученье свет, что образование необходимо, но для простых людей пока довольно одной грамоты. Свобода есть благо, говорил я, без нее нельзя, как без воздуха, но надо подождать. Да, я говорил так, а теперь спрашиваю: во имя чего ждать? — спросил Иван Иваныч, сердито глядя на Буркина. — Во имя чего ждать, я вас спрашиваю? Во имя каких соображений? Мне говорят, что не всё сразу, всякая идея осуществляется в жизни постепенно, в свое время. Но кто это говорит? Где доказательства, что это справедливо? Вы ссылаетесь на естественный порядок вещей, на законность явлений, но есть ли порядок и законность в том, что я, живой, мыслящий человек, стою надо рвом и жду, когда он зарастет сам или затянет его илом, в то время как, быть может, я мог бы перескочить через него или построить через него мост? И опять-таки, во имя чего ждать? Ждать, когда нет сил жить, а между тем жить нужно и хочется жить!

Я уехал тогда от брата рано утром, и с тех пор для меня стало невыносимо бывать в городе. Меня угнетают тишина и спокойствие, я боюсь смотреть на окна, так как для меня теперь нет более тяжелого зрелища, как счастливое семейство, сидящее вокруг стола и пьющее чай. Я уже стар и не гожусь для борьбы, я неспособен даже ненавидеть. Я только скорблю душевно, раздражаюсь, досадую, по ночам у меня горит голова от наплыва мыслей, и я не могу спать... Ах, если б я был молод!

Иван Иваныч прошелся в волнении из угла в угол и повторил:

— Если б я был молод!

Он вдруг подошел к Алехину и стал пожимать ему то одну руку, то другую.

— Павел Константиныч, — проговорил он умоляющим голосом, — не успокаивайтесь, не давайте усыплять себя! Пока молоды, сильны, бодры, не уставайте делать добро! Счастья нет и не должно его быть, а если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот и цель вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом. Делайте добро!

И всё это Иван Иваныч проговорил с жалкой, просящею улыбкой, как будто просил лично для себя.

А.П. ЧЕХОВ