Внутренняя гниль СССР - "то, что нас не убило, - сделало злее" (Глава - 2)

(((...продолжение. Начало здесь: https://cont.ws/@vitimbabi4ev/...

"Что не убивает меня, то делает меня сильнее". Фридрих Ницше.

- Не стоит воспринимать мои рассказы, как жалобы на судьбу. Наоборот, я хочу показать всем нытикам, что любой человек способен на такие испытания, что ни одна ломовая лошадь не выдержала бы. Каждый в СССР сам выбирал свой путь, стать-ли ему пресмыкающимся перед начальством и сделать карьеру или остаться самим собой и жить по совести. Любой в то время мог вылезти "из грязи в князи", для этого нудно было быть послушным "винтиком", где "я начальник - ты дурак". И чем больше ты будешь изображать из себя дурака, чем больше будешь угождать вышестоящему, тем выше тебя поднимет  "система" по карьерной лестнице.  

- Не стоит обвинять меня в том, что я сам притягивал на себя всю эту "блатную", при власти нечисть и наживал своим чувством справедливости и гипертрофированным сознанием ненавистников и врагов. 

Ничего подобного! У меня никогда не было врагов! Были спарринг-партнёры на татами, противники на ринге и в бою. Меня учили, что "нет врагов, нет друзей, а есть лишь взаимные интересы или противоречия"... Меня учили доверять людям, но всегда помнить, что "предают только свои"! Чужие, они изначально на другой стороне! 

С каждым новым испытанием, которое подбрасывала мне судьба, я становился злее и взрослее. Я стал мастером цигун, тренером по боевым искусствам и рукопашному бою, обладателем чёрного пояса по каратэ кёку-синкай, получил нагрудный шеврон и флаг федерации хап-ки-до. Я закончил Московский Государственный Университет и получил высшее образование. Я воспитал ни одно поколение хороших людей, полезных обществу и своей Отчизне. 

Так что не стоит думать о том, что я сожалею о прожитом и пережитом. Я сторонник строк из старой песни:
"...Если снова начать,
Я бы выбрал опять,
Бесконечные хлопоты эти"...

"С высоты прожитых лет, я пишу в своих воспоминаниях о том, в чём многие мои сверстники боятся себе признаться даже в гордом одиночестве сидя в гальюне.
Каждый старается вычеркнуть из своей памяти самые отвратительные и неприятные мысли и деяния, забыть их как страшный сон. Нам хочется казаться чище, лучше в глазах своих детей и внуков.
Остаться самим собой и рассказать, как мы жили на самом деле ничего не скрывая, - для этого нужно иметь мужество! Это может оказаться не только забавным, но и поучительным..."

Когда мой отец работал капитаном на танкере, то с малых лет брал меня с собой в навигацию и я, как юнга, выполнял любые палубные работы наравне с матросами, на длинных Ленских плесовых участках стоял за штурвалом, в 12 лет побывал в Заполярье, в море Лаптевых, на Яне и, конечно же, мечтал стать капитаном.

Организация труда на «Котовске» коренным образом отличалась от той, которая царила на отцовском танкере. Капитан «Котовска», после окончания института, первые навигации работал помощником у моего отца и получил от него рекомендацию на самостоятельную работу капитаном.
Он был чрезмерно строг и требователен, как к себе, так и к команде, большинству из которой не было и двадцати лет. Он видимо мнил из себя некоего военного адмирала Нельсона. На вахту заступал только в форме. Рядовой состав не имел права входить в салон, когда там обедает командный состав. Всю команду обязал за свои деньги купить одинаковые желтые, на подобии форменных рубашки и непременно надевать их во время швартовых и погрузо-разгрузочных работ, в независимости от погоды и состояния швартовых канатов. Отстирать рубашку после промасленного троса было не возможно, поэтому приходилось покупать новую. Каждый месяц с «Котовска» списывали на берег по два человека с формулировкой: "За недостойное поведение на флоте" или "Неподчинения требованиям командного состава".

Некоторые, сбегали сами, не выдерживая издевательств со стороны комсостава, а особенно сорокалетнего боцмана и его горячо любимой мамочки, работавшей поваром – коком.
Она нормально кормила только командный состав. Рулевым-мотористам, матросам и прочему рядовому составу доставались только объедки. Повариха экономила на молодых растущих организмах команды и урезала паек настолько, что вся зарплата уходила на каптерку, то есть на дополнительное питание в сухомятку, так как камбуз запирался на замок. 

Каптеркой заведовал боцман, который устанавливал свои цены на консервы, драл с матросов три шкуры, а в долг давал только за дополнительную плату снимая набежавшие проценты с зарплаты. 

Не смотря на показушный порядок, внешний лоск и отличие от других команд, которые при швартовке работали, как и положено, в спасательных жилетах, надетых под промасленные ватники, «Котовск», возможно из-за текучести кадров не тянул государственный план и вечно попадал в какие-то переделки.

Но даже в этих условиях я не переставал удивляться и восхищаться красотами Ленских просторов и продолжал писать стихи.

То у причальной стенки не опытный моторист-практикант, вытравил полностью якорную цепь, конец которой по халатности боцмана не был закреплен в цепном ящике. До конца навигации пришлось работать с одним якорем, что очень затрудняло швартоваться при погрузоразгрузочных работах. Моториста тут же списали на берег.

То по разгильдяйству и недосмотру механика забыли закрыть клинкеты и включили осушительный насос, заполнив водой трюма, груженные цементом в мешках, утопив тем самым одну треть груза,- более пятисот тонн. Капитан разбираться не стал и списал всех рулевых-мотористов, которые в это время стояли на вахте, не тронув при этом механика, по чьей вине произошла авария.  

Цемент вывалили, на строящуюся в Ленске причальную стенку в речном порту. На всю команду наложили штраф в размере одной третьей части заработной платы до полного погашения причиненного ущерба. Поэтому рядовой состав жил впроголодь.

Однажды капитан поссорился с грузчиками в Якутском порту и те продержали «Котовск» в несколько раз дольше на разгрузке, а в конце устроили нам крупную недостачу. 

Как можно задержать судно на разгрузке? Да очень просто. Способов очень много. Вот один из них. На поддоне 60 ящиков с шампанским. Грузчики заводят троса, незаметно один из них оказывается, зацеплен за самый краешек. Подняв над палубой поддон, крановщик делает чуть заметный рывок, трос срывается, шампанское течет по палубе. До прихода портовой комиссии разгрузка прекращается.
Грузчики в порту - особая неприкасаемая каста, с которыми ни один здравомыслящий капитан не ссорится. Но наш капитан тут же списывает на берег вахтенных за то, что не досмотрели за грузчиками, хотя в его обязанности это не входит.

Да! Эта первая навигация запомнилась на всю жизнь. У многих юных романтиков было отбито желание работать на флоте. 

Я пытался убедить их, что на других судах все иначе, но они не желали слушать и твердили: «Это первая и последняя навигация в моей жизни».

Я держался до последнего, хотя издевательства со стороны боцмана, приехавшего в Якутию на заработки с Западной Украины, переходили все рамки дозволенного. Это был настоящий бандеровец. Он мог среди ночи поднять и заставить чистить пастой гоя латунный серп и молот, расположенный на фальш-трубе. Ведь в Якутии, как и в Питере летом "белые ночи".

Боцман, постоянно писал доносы на членов команды. За издевательства над матросами он получал только похвалы от капитана, хотя сам не умел сплести даже швартовую петлю на чалке.

И вот очередной прокол штурмана

«Котовск» выскакивает на осередок. На третьи сутки буксирам удалось снять нас с мели. Спать палубной команде приходилось по два – три часа. Вся палуба была уделана смазкой от новых стальных тросов. Как только объявили отбой авральным работам, я зашел в свою каюту и, сев на стул, опустив голову на руки, моментально уснул. В каюту ворвался боцман. Он схватил меня, как котенка за шиворот и потащил на палубу.

- Ты что думаешь, если у тебя папаша капитан – наставник, то я не смогу тебя заставить работать, - кричал боцман. Он нарочно толкнул меня так, что я ударился о дверной косяк и рассек себе бровь до крови. Вырвавшись из его сильных мужицких рук, я несовершеннолетний подросток со всей силы ударил его в глаз.

- Мама! Наших бьют, - заорал он благим матом и схватил меня за грудки. Я ударил его коленом в пах, он обмяк и склонился вперед. Придержав его двумя руками за волосы, я нанес удар коленом в голову, для полного нокаута этого было вполне достаточно. 

Из камбуза вылетела мать боцмана с кухонным ножом в левой руке и сковородкой в правой. Если бы нож был в правой руке, то вряд ли бы я смог увернуться от первого удара, так как она напала со спины и я ее не видел. Ударив меня тяжелой чугунной сковородой по голове, повариха к моему счастью промахнулась и удар пришелся по касательной. 

Она бросила сковороду, захватила нож двумя руками и, как мне показалось, с криком – «Банзай», бросилась на меня. 

Я отступил назад, споткнулся о лежащего боцмана и, потеряв равновесие, упал, перелетев через него. Толстая сто двадцатикилограммовая повариха, как бабочка, перемахнула через своего сына, держа нож двумя руками, занесла его над головой. Я машинально зацепил носком правой ноги ее пятку, а ступней левой толкнул в колено. Повариха с криком грохнулась на своего сына, который пришел в себя и пытался встать. Я выскочил на корму и трясущимися от волнения руками схватил первое, что попалось под руку, это оказалась швабра.

Из всех кают выбегали члены команды. Они преградили путь и отобрали холодное оружие у боцманской четы.

В экстренном порядке капитан собрал Совет командиров и устроил - «корабельный трибунал», 

с обязательным присутствием всего комсостава. Рядовой состав, который не дал разъярённой чете боцмана, совершить надомной суд "линча", на заседание "трибунала" не был допущен. 

Боцман с заплывшим глазом и его мамаша с забинтованным коленом, сидели на почетных местах.

- Как ты смел, поднять руку на своего непосредственного начальника? За это в военное время расстреливали. Кто дал тебе право обижать уважаемую женщину? Тебя просто надо отдать под суд, - кричал механик, приехавший на заработки, как и боцман, с Украины.

- Ты позоришь имя своего отца. Таким не место на флоте, - насупив брови, шипел капитан. 

- Вы знаете, я не хотела этого говорить, думала, что может он одумается, а ведь этот хам и забияка приставал ко мне, когда я пыталась взять книгу в библиотеке, - вдруг с места заявила жена помощника капитана Валерия, - я его просто боюсь, ведь он обещал выбросить меня за борт.

- Ах ты сволочь, - вскочил с места здоровенный мужик, муж Валерии, - да я тебя сейчас сам за борт выкину.

- Держите себя в руках и сядьте на своё место, - остановил его капитан.

Весь командный состав «Котовска», боясь попасться в немилость капитану и оказаться списанным на берег, опустив глаза в пол, утвердительно качал головой.
«Трибунал» проходил, как обычно, под протокол и всеобщее «одобрям-с!» 

Никого не интересовало почему у меня была рассечена бровь и по щеке струилась кровь. Виновный драки был назначен, пострадавшие определёны, оставалось только внести в протокол решение "Совета командиров"... 

Но тут произошло невиданное доселе явление на гражданском Советском речном флоте. Весь рядовой состав, надев форменные рубашки, чуть ли не строевым шагом вошел в салон, где проходил «трибунал». 

Команда 15-19-летних мальчишек. Измученная авральными работами. Существующая на т/х Котовск - впроголодь. Затюканная постоянными подзатыльники от боцмана. Впервые встала на защиту своего товарища.

- Да я вас всех на берег спишу. Немедленно покиньте заседание Совета командиров корабля, - завопил капитан.

- Господин капитан! Вы, конечно, можете нас всех списать. Только вахту придется вам стоять на пару с боцманом, - произнёс кто-то из толпы подростков.

-Что?! Бунт на корабле? Какой я вам господин? Я коммунист! Извольте обращаться ко мне, как положено – «товарищ капитан! Да я вас на острове высажу»

- Я лично видел, как боцман первым напал на матроса Сергея и ударил его об дверной косяк, разбив ему лицо. А повариха ударила Сергея сзади по голове сковородой и просто чудом не зарезала , - скороговоркой выпалил кто-то из ребят.

За всем происходящим я наблюдал уже совершенно спокойно. Когда напряжение достигло критической точки, капитан готов был отдать команду комсоставу – «разогнать демонстрацию», я поднялся и невозмутимо сказал:

- Видать плохой вы коммунист, если не понимаете, что перед вами стоят не каторжные рабы, а комсомольцы. Которые не желают больше терпеть издевательства со стороны боцмана и его мамаши.
Не желают питаться объедками со стола комсостава. Не желают работать по 24 часа в сутки, а после этого терпеть оплеухи и унижения. 

А на счет имени моего отца, не смей даже прикасаться своим поганым языком, ты не стоишь его мизинца. Под твоим "чутким" руководством «Котовск» не выполняет план ежемесячно. Люди от тебя бегут, как от бешеной собаки. Таким деспотам как ты, не место на флоте. 

Мы еще пацаны и можем исправиться, а вот вас только могила исправит. Мы готовы немедленно покинуть судно, даже если вы решите высадить нас на остров. Только ты за свои барские замашки, вместе со своими прихлебателями, пойдешь под суд, это я вам обещаю. 

Пошли парни собирать вещи, а то скоро дойдет до того, что заставят грязные носки боцману стирать, - я вышел из салона и направился в свою каюту. 

Следом вышла вся молодежь, в том числе и штурмана, относящиеся к комсоставу, солидарные с моим мнением. Для себя я твердо решил, что на этом судне больше не останусь. 

Всю ночь с членами команды комсостав проводил «разъяснительные беседы» с угрозами об увольнении по статье.

На следующее утро мы подходили к шахтерскому поселку Сангары, где должны были пополнить продовольственные припасы и отправляться за полярный круг. Я поднялся в каюту капитана и потребовал расчет.

- Расчет получишь в конце навигации, а без денег из этой «дыры» никуда не денешься. Будешь блудить голодный по берегу, а я тебя на обратном пути, через недельку заберу. Сам приползешь, как миленький, - сказал капитан.

- Это ты будешь ползать в ногах у моего отца, если со мной что-то случится. Тебе не на флот надо было идти работать, а на зону - тюремным надзирателем, - сказал я и вышел.

Когда к борту подходил рейдовый катер, в мою каюту прошмыгнул один из мотористов.

- Радист велел тебе передать, что капитан связывался со всеми судами, стоящими в Сангарах и потребовал, чтобы те не брали тебя на борт, а диспетчера на пристани он просил не помогать тебе, добраться до Якутска. 

Но у тебя есть один выход самолет Ан-2. Мы вот тут собрали тебе немного денег, больше сам понимаешь, ни у кого нет, все проели. На билет до Якутска думаю, хватит, а там любое наше судно тебя заберет. Давай, удачи тебе, - он положил около двадцати рублей мелочью на стол, опасаясь встретить кого-либо из комсостава, выскользнул из каюты.

-   Начало здесь: https://cont.ws/@vitimbabi4ev/...

продолжение следует:   https://cont.ws/@vitimbabi4ev/...