Не просто ответить на простой вопрос: "Какое произведение, Пушкина я люблю больше всего"?
Как сравнить самые первые, самые волшебные в моей жизни впечатления от строк:
Руслан и Людмила
У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом;
***
К морю
Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.
***
К ***
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
***
Сказка о царе Салтане...,
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
***
Я памятник себе воздвиг нерукотворный...
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
Этот список можно продолжать до бесконечности, в зависимости от настроения, поэтому я хочу рассказать не об одном любимом стихотворении, а об одной из тем пушкинской лирики. Это не какой-то цикл или отдельный сборник.
Просто для меня эти строки как откровение, на одном дыхании созвучное с моим ритмом жизни. Эти строки, кажется, идут из глубин пушкинского сердца.
По стихотворениям Пушкина подымаешься, словно по ступеням веков, — от одного уровня понимания к другому: детские проказы, юношеское братство, первые шаги служения музам, верность дружбе, настоящее мужество, достоинство, честь. Как мог человек, всего за 37 лет жизни всё это уместить в своих стихах?
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен!
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни привело —
Все те же мы. Нам целый мир — чужбина.
Отечество нам — Царское Село.
Гуляя ранним утром, пока город ещё спит, по старинным улочкам Питера я представляю, что сейчас за поворотом в тенистом сквере увижу на чугунной скамье тоненькую фигуру мечтательного юноши с кудрявыми волосами и в высокой шляпе - цилиндре на голове. Кажется, вот-вот зазвенит смех Пушкина, зазвучат голоса его друзей.
К лицейским друзьям тянулось сердце Пушкина в тяжелые минуты Михайловской ссылки, согреваясь воспоминаниями «лицейских ясных дней», и сжималось в отчаянье и тревоге за них — патриотов воспетой им России.
Только вернувшись из ссылки, еще не въехав в столицу, на вопрос царя Пушкин дает откровенный ответ: «Стал бы в ряды мятежников! ». Ведь там были друзья. Это им, даже под надзором самого царя, он напишет на лицейскую годовщину в 1827 году:
Бог помочь вам, друзья мои,
В заботах жизни, царской службы
И на пирах разгульной дружбы,
И в сладких таинствах любви!
Бог помочь вам, друзья мои,
И в бурях, и в житейском горе,
В краю чужом, в пустынном море
И в мрачных пропастях земли!
А этим строкам пришлось проехать всю Россию — от пышной столицы до суровой Сибири в багаже хрупкой, изящной женщины, жены сосланного декабриста Александрины Григорьевны Муравьевой, чтобы проникнуть в «каторжные норы» поддержкой, ободрением, глубоким участием:
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье!
Пушкин доказал друзьям, что, несмотря на заточение в крепости, гражданскую казнь, ссылку, лишение всех прав, они все равно сильны, что есть ценности, которые царское правительство просто бессильно отнять у них, потому что «любовь и дружество дойдут <…> сквозь мрачные затворы», потому что все равно «придет желанная пора». Как будто дружеская рука протянулась через расстояния и запреты!
Вместе с листками знаменитого «Послания в Сибирь» А. Г. Муравьева привезла и стихотворное послание И. И. Пущину, начинающееся словами:
«Мой первый друг, мой друг бесценный!».
В ряду моих любимых пушкинских строк и эти, звучащие светлой и бескорыстной юношеской клятвой:
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, Отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Стихи, посвященные тогда еще молодому Петру Чаадаеву, еще офицеру, а потом опальному философу.
И эти строки, западающие в душу сразу же, после первого прочтения, словно берут твое сердце в теплые заботливые ладони, создавая это неповторимое, с детства знакомое ощущение надежного крыла-защиты.
Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждешь меня.
Ты под окном своей светлицы
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих наморщенных руках…
"Старенькая няня Арина Родионовна — самый верный друг. К ее образу поэт обращается очень часто, воссоздавая его в образе няни Татьяны в романе «Евгений Онегин» и няни Егоровны в повести «Дубровский», сделав ее поистине бессмертной. Как-то тепло и спокойно на душе от этих пушкинских строк.
Словно встают рядом с Пушкиным друзья и близкие поэта, а значит — они рядом и с нами"
Пушкину принадлежат непревзойдённые строки о Петербурге:
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой её гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла…
В Петербурге разыгралась трагедия, приведшая к гибели великого поэта на дуэли у Чёрной речки. Но не державный город был тому виной, а великосветская чернь, которая плела вокруг Пушкина интриги, любимец света поручик Жорж Дантес, нагло и бесцеремонно ухаживавший у всех на глазах за Натальей Николаевной и оскорблявший честь семьи великого поэта.
Сердце смертельно раненого Александра Пушкина остановилось в 14–45 в пятницу 29 января (10 февраля по новому стилю) 1837 года в квартире на набережной Мойки, 12. Жители северной столицы нескончаемым потоком шли прощаться с любимым поэтом.
Оценили 3 человека
4 кармы