Ключевое отличие сакральной ценности от материальной ценности в том, что сакральную человек стремится распространить на всех (в рамках своего служения святыне), а материальную – наоборот, максимально локализовать в своих руках, поменьше делить с другими, тем более со всеми.
Исходным является тот факт, что материальное при делении уменьшается, а духовное – увеличивается. Для того, чтобы идея или теория увеличили своё значение и влияние – нужно, чтобы их разделяло как можно больше людей.
В то же самое время, чтобы жилплощади или ткани человеку досталось побольше, нужно чтобы он делил их с как можно меньшим числом людей.
Поскольку сакральные ценности и материальные ценности не статичны, они переходят друг в друга, то получается своего рода «волшебство»: но начинают раздавать всем желающим то, что ещё вчера от всех прятали, то наоборот, начинают прятать ото всех то, что ещё вчера раздавали.
Можно на этот счёт привести любой пример. Возьмём простейший: хлеб. Хлеб, как материальный объект – чем меньше делим, тем больше его остаётся у обладателей. Но в ряде религий и идеологий хлеб сакрализирован, превращён в святыню духа.
Так возникает стремление «подарить хлеб народу», в качестве священного долга идеологически заряженного человека. Отсюда происходит агрономия, то есть хлеб из мира материи попадает в мир идей, там как бы преломляется, и с помощью мира идей (знаний, технологий, информации) – возвращается в материальный мир, увеличиваясь в объёме. Чем больше агрономы делятся между собой знаниями, тем больше хлеба их итоговое общее знание произведёт в материальном мире.
Означает ли это, что священная цель накормить всех голодающих сделает хлеб чистой идеей? Нет. Попадая из мира идей в мир материи, хлеб снова становится материальным объектом, и ему снова невыгодно деление между многими: оно снова уменьшает (а не увеличивает, как в мире идей) его предметные объёмы.
Так, вкратце, материя с духом и бодаются. Дух хочет собственного роста, увеличивая деление своими ценностями, а материя хочет собственного роста, уменьшая деление своими ценностями. Архитектор, чтобы стать знаменитым и прославленным, должен построить побольше домов, но жилец, чтобы иметь побольше дома – должен делить его с наименьшим количеством жильцов.
Из этого парадокса (кажущегося) ценностей (прямо противоположный механизм прироста материальных и духовных ценностей, при том, что они ещё и перетекают друг в друга: книга в гонорар, гонорар в новую книгу, и т.п.) – возникает двусторонняя угроза пульверизации (распыления) какой-либо культуры.
Общество может погибнуть, если будет чрезмерно щедро в раздаче материальных благ, и этим подорвёт свой базис (кризис советской системы). Но общество может погибнуть, если будет чрезмерно скаредно, потому что его жадность парализует распространение культурных, духовных благ, и подорвёт мир носителей Коллективного Сознания (а вот это происходит на современном этапе).
Что важно в представленной схемотехнике человеческой цивилизации?
Её принципиальное единство и неделимость.
Нельзя взять из вышеизложенной схемы какой-то элемент и запустить отдельно от причинно-следственных звеньев. Или наоборот, заставить всю схему работать, изъяв из неё один из элементов.
Цивилизация существует только тогда, когда все вышеуказанные элементы находятся в соподчинённом наборе.
Очень популярны идеи, например, «науки самой по себе», которая не связана ни с какой религий, социальной справедливостью, вопросами разделения добра и зла, представлениями о Единстве Истины для всех людей, и т.п.
Но жизнь и логика, каждая со своей стороны, доказывают, что это невозможно. Наука, взятая отдельно от всей схемы цивилизации – будет демотивирована как сама по себе, так и по части деления находками учёного с окружающими. В известном нам виде, как совместное интенсивное гласное познание мира, наука прекратит своё существование.
В отсутствии главных (идеологических) целей цивилизации людям станет лень ею заниматься, студенты станут плохо учится (уже стали), учёные станут плохо работать (уже стали), а успешные экспериментаторы засекретят от людей свои находки, чтобы пользоваться ими монопольно, превратятся в чёрных магов (и это тоже уже происходит).
То есть традиционная наука с её поисковой гиперактивностью и щедрой делимостью находками – невозможна вне религиозной сакрализации своих мотивов поведения. Такую науку разрушат:
1) зоологический инстинкт экономности действий особи (отвечающий за сонливую лень сытых);
2) инстинкт доминирования (отвечающий за жажду господства);
3) и инстинкт поглощения (отвечающий за частную собственность и стяжательство).
Учёный не просто так ведёт себя так, как мы привыкли: матрица поведения учёного в сакральности его веры. При утрате святынь учёный в корне меняет матрицу поведения, переставая быть учёным, превращаясь либо в шарлатана, либо в мага. В любом случае он замыкается на пользу собственной био-особи, и не работает больше на пользу общества.
Кто хочет увидеть это на практике – посмотрите, что происходит с современной наукой и во что она вырождается.
Точно так же само по себе не может существовать и правоведение. Никакой закон не имеет собственной силы – если нет тех, кто считает его настолько священным, что готов умирать и убивать за него. Если закон не опирается на сакрализацию своих базовых норм, то все нарушают его, когда их не видят, и борются за его отмену, когда видят. В итоге его иногда отменяют, а иногда даже и «забывают» отменить – настолько плотно все стали его игнорировать.
Если тебя заставляют исполнять закон, смысла которого ты не понимаешь, то это жутко раздражает, бесит, это мешает жить. И вместо исполнителей закона плодит в итоге его противников, ниспровергателей.
+++
Вывод: схема цивилизации работает только в целом, как единый, пригнанный механизм. По отдельности, по частям её органику разобрать нельзя, кусок от неё – бесполезен и лишён жизненной силы. Даже если в отрезанном ломте сохраняется по привычке инерция исполнителей (ученые-атеисты продолжают служить обществу, правда, сами уже не зная, зачем – просто так в них вбили с детства, так они привыкли) – постепенно зоологические инстинкты короткого прямого действия и лютой внутривидовой конкуренции всю эту инерцию погасят.
А. Леонидов, команда ЭиМ
Оценили 7 человек
10 кармы