Ровно 59 лет тому т.е. 24 июля 1959 года, в рамках первой американской национальной выставка «Промышленная продукция США» состоялись удивительные "кухонные дебаты" о преимуществах капитализма и социализма между президентом США Ричардом Никсоном и председателем Совета Министров СССР Никитой Хрущёвым. Одним из самых громких событий выставки стала дегустация Никитой Хрущевым "Пепси-Колы".
На выставке в т.ч. был показан дом, который, по уверению её организаторов, мог себе позволить любой американец. Дом был заполнен новыми бытовыми приборами, которые демонстрировали собой продукты американского потребительского рынка.
Кухонные дебаты или "кухонный спор" были первой встречей на высшем уровне между руководителями США и СССР после встречи в Женеве в 1955 году. Как рассказывал Уильям Льюис Сафир, который присутствовал на выставке как агент по связям с прессой, диалоги имели место в разных частях выставки, но в основном на территории модели кухни пригородного дома.
Я не знаю как в то время оценивали это событие люди в СССР но уверен сейчас найдется достаточное количество людей способных трезвым взглядом посмотреть то кто победил в этом споре.
При Хрущеве впервые был взят официальные курс на "мирное сосуществование двух систем". Что по моему мнению уже являлось ошибкой т.к. никто с нами мирно жить не собирался.
Опять же глядя на Хрущева никак не могу отделаться от мысли что идеологические споры явно не его конек. Совершено было глупо проводить такую выставку в то время в СССР когда точно было известно что в производстве бытовой техники США далеко впереди.
И как-то комично выглядит глава великой социалистической державы который ведет себя как клоун и постоянно пытается опровергать очевидно. С этой точки зрения позиция Никсона была заведомо выигрышной.
Для меня это очень показательные дебаты в том смысле, что Хрущев показывает своим гражданам и всему миру, что весь идеологический спор двух мировых систем свелся к тому у кого стиральная машина на кухне лучше.
А ведь и до сих пор суть капитализма не изменилась - эксплуатация человека человеком и никакой цветной телевизор этой сути никогда не изменит.
Так что перестройка и развал СССР начались не в 90-х, а еще в далеком 1959 с простого стаканчика пепси колы.
Видео
Я думаю видео очень показательно. Кстати дебаты были зафиксированы на цветной видеоплёнке, новой технологии, в которой США держало первенство
Стенограмма
Следует заметить, что обещание, данное Никсону, опубликовать дебаты в Советской прессе, Никита Сергеевич так и не выполнил. Поэтому здесь приведен перевод отчета, появившегося днем позже в «Нью-Йорк Таймс».
---
Хрущев: Мы хотим жить в мире и дружбе с Американцами, потому что мы — две самые могущественные державы, и если мы будем жить в дружбе, тогда другие страны тоже будут жить дружно. Но если есть страна слишком склонна к войне, мы ей слегка надерем уши и скажем: «Не смей! Сейчас драться нельзя. Сейчас времена ядерного оружия, какой-нибудь дурак может начать войну, и тогда даже мудрые люди не смогут ее прекратить». Поэтому мы руководствуемся этой идеей в нашей внешней и внутренней политике. Как долго существует Америка? Лет триста?
Никсон: Сто пятьдесят лет.
Хрущев: Сто пятьдесят лет? Ну, тогда мы скажем, что Америка, существует 150 лет и вот – уровень жизни, которого она достигла. Мы существуем неполных 42 года, и еще через семь лет, мы будем на том же уровне, что и Америка. Когда мы вас догоним, и будем перегонять, мы помашем вам ручкой! Если вы попросите, мы можем остановиться и сказать: «Пожалуйте за нами!» Проще говоря, если вы хотите капитализм – вы можете жить так. Это ваше дело, нас оно не касается. Мы можем все еще жалеть вас, но поскольку вы нас не понимаете – живите, исходя из ваших представлений.
Мы рады, что мы здесь на выставке вместе с вице-президентом Никсоном. Я лично и от лица моих коллег приношу свою благодарность за послание президента. Я пока его не читал, но знаю заранее, что оно содержит добрые пожелания. Я думаю, вы будете удовлетворены вашим визитом, а если бы… – не могу удержаться, чтобы не сказать, – если бы вы не приняли этого решения [объявление правительством США Недели подневольных наций, недели молитвы за людей порабощенных Советским Союзом], которое не было достаточно продуманным, чтобы его одобрил ваш Конгресс, ваша поездка была бы великолепной. Но вы сами стали мутить воду, зачем это было нужно – одному Богу известно.
Что случилась, какая черная кошка перешла вам дорогу и смутила вас? Но это ваше дело, мы не вмешиваемся в ваши проблемы. [Обнимает советского рабочего]. Разве этот мужчина похож на подневольного рабочего? [Машет другим]. С такими людьми с таким духом – как мы можем проиграть?
Никсон: [указывая на американского рабочего] С такими людьми мы сильны. И эти люди – советские и американские – хорошо работают вместе для мира, даже когда они вместе строили эту выставку. Именно так все и должно быть. Ваши замечания вполне в духе того, что мы ждали – спонтанные и с обобщениями. Позже мы оба будем иметь возможность поговорить, поэтому я не буду сейчас комментировать различные темы, поднятые вами. Скажу только об одном – цветное телевидение – самое передовое достижение в области коммуникаций на сегодняшний день.
Я могу только сказать, что если это соревнование, в котором вы планируете обогнать нас, сделает жизнь лучше для обоих наших народов и для всех других людей, должен существовать свободный обмен идеями. В конце концов, вы не знаете всего на свете.
Хрущев: Если я не знаю всего, то вы не знаете о коммунизме ничего, кроме страха перед ним.
Никсон: Есть некоторые области, где вы обогнали нас. Например, в разработках технологии запуска ваших ракет для исследования открытого космоса. Существуют области, в которых мы обгоняем вас – цветное телевидение, например.
Хрущев: Нет, мы и в этом наравне с вами. Мы обошли вас и в этой технологии и в другой.
Никсон: Вот видите — вы ни в чем не можете признать чужого первенства.
Хрущев: Я не сдаюсь.
Никсон: Погодите, вы еще не видели картинку. Давайте больше, намного больше общаться и обмениваться идеями в той области, о которой мы говорим. Мы сможем больше слышать вас из наших телевизоров. А вы сможете больше слушать нас из своих.
Хрущев: Отличная мысль! Давайте сделаем так. Вы выступите перед нашим народом. Мы выступим перед вашим. Люди будут посмотрят и оценят это.
Никсон: Нет ни одного дня в США, когда мы не могли бы прочесть то, что вы говорите. Если Козлов [Фрол Козлов – 1-ый заместитель председателя Совета Министров СССР] говорил в Калифорнии о мире, вы говорили здесь несколько в других выражениях. Об этом много сообщалось в американской прессе. Никогда не делайте здесь заявлений, если не хотите, чтобы их прочли в Соединенных Штатах. Я могу вам обещать, что каждое произнесенное вами слово будет переведено на английский.
Хрущев: Сомневаюсь. Я хочу, чтобы вы дали мне слово, что эта моя речь будет услышана американским народом.
Никсон [соглашаясь]: И точно так же, все что я скажу, будет переведено и услышано всеми в СССР?
Хрущев: Договорились.
Никсон: Вы не должны бояться идей.
Хрущев: Это мы вам говорим, чтобы вы не боялись идей. У нас нет причин боятся. Мы уже освободились от такого положения.
Никсон: Ну что ж, в таком случае давайте больше обмениваться ими. Мы все согласны на это. Так? Да?
Хрущев: Хорошо. [В сторону] Согласен с чем? Хорошо, я согласен. Но я хотел бы понять, с чем именно я согласен. Я знаю, что имею дело с очень хорошим адвокатом. Вы – адвокат капитализма. Я – коммунизма. Давайте сравнивать.
Никсон: При вашем умении давить на собеседника вы сами могли бы стать хорошим адвокатом. Если бы вы были в Сенате США, вас бы обвинили в флибустьерстве. [Останавливает Хрущева у стенда с образцовой кухней в образцовом доме]. У вас был очень хороший дом представлен на выставке в Нью-Йорке. Мы с женой осмотрели его и получили большое удовольствие. А я хотел бы показать вам эту кухню. Она, как в наших домах в Калифорнии.
Хрущев: Обе стороны должны искать согласия.[После того как Никсон привлек его внимание к стиральной машине со встроенной панелью управления]. У нас тоже есть такие вещи. Хрущев: [После того как Никсон привлек его внимание к стиральной машине со встроенной панелью управления]. У нас тоже есть такие вещи.
Никсон: Это новейшая модель. Тысячи такого типа конструкций собираются [на заводах] и потом встраиваются прямо в домах. [Он добавляет, что американцы заинтересованы в том, чтобы облегчит жизнь своим женщинам].
Г-н Хрущев замечает, что в Советском союзе нет «капиталистического отношения к женщинам»
Никсон: Я думаю, что отношение к женщинам везде одинаковое. Что мы хотим сделать, так это облегчить жизнь домохозяйкам.
Он объяснил, что дом может быть построен за $14.000 и что большинство ветеранов купили дома за $10.000-15.000).
Никсон: Позвольте мне привести пример, чтобы вы могли оценить. Наши сталевары, как вы знаете, бастуют. Однако любой сталевар может купить такой дом. Они зарабатывают 3 доллара в час. Этот дом стоит около 100 долларов в месяц, когда ты его покупаешь по контракту на 25-30 лет.
Хрущев: У нас есть сталевары и крестьяне, которые также могут позволить себе заплатить $14.000 за дом.
Он сказал, что прочность американских домов рассчитана только на 20 лет, поэтому к концу этого срока застройщики могут продавать новые дома.
Мы строим крепко. Мы строим для наших детей и правнуков.
Г-н Никсон сказал, что он думает, что американские дома могут простоять и больше 20 лет. Но даже если так, после 20 лет многие американцы хотят новый дом или новую кухню, взамен устаревших. Американская система разработана так, чтобы использовать преимущества новых изобретений и новых технологий, говорит он.
Хрущев: Ваша теория не выдерживает критики.
Он сказал, что некоторые вещи никогда не устаревают – мебель, обстановка, возможно, но не сами дома. Нет, он не думает, что дома устареют. Он сказал, что не думает что то, что американцы писали о своих домах было совершенно точно.
Никсон [показывая на экран телевизора]: Здесь мы можем видеть, что происходит в других частях дома.
Хрущев: Эта штука, наверно, вечно неисправна.
Никсон: Da.
Хрущев: А у вас нет машины, которая бы клала еду в рот и проталкивала ее дальше? Вы показываете нам много интересных вещей, но они не необходимы для жизни. От них нет пользы. Это все лишь штучки. У нас такая поговорка есть: если у вас клопы, вы должны поймать одного и залить ему в ухо кипяток.
Никсон: А у нас другая поговорка. Чтобы убить муху надо заставить ее выпить виски. Но у нас есть лучшее применение для виски. [В сторону] Мне нравится эта интеллектуальная битва с Председателем. Он знает свое дело.
Хрущев: [демонстрируя отсутствие интереса к ЭВМ, которая отвечает на вопросы о США] Слыхал о ваших инженерах. Я хорошо знаю о том, что они могут делать. Вы знаете для запуска наших ракет, нам необходимо много вычислительных машин.
Никсон: [услышав джаз] Я не люблю джаз.
Хрущев: Я тоже.
Никсон: А вот моим девочкам нравится.
Г-н Никсон извинился за то, что из него вышел неважный хозяин выставки и за то, что позволил, чтобы протокольный визит превратился в острую внешнеполитическую дискуссию.
Хрущев [извиняясь]: Я всегда говорю откровенно.
Он сказал, что надеется, что не обидел г-на Никсона
Никсон: Я был оскорблен экспертами. Все, что мы говорили, было сказано добродушно.
Хрущев: Американцы создали свой собственный образ советского человека и думают, что он такой, как они того хотят. Но он не такой, как вы думаете. Вы думаете, что русские будут ошарашены, увидев все эти вещи, но это факт – вновь построенные русские дома имеют все это оборудование сейчас. Более того, все, что нужно, чтобы получить дом, это родиться в СССР. Это дает вам право на дом. Я родился в Советском Союзе. Поэтому я имею право на дом. В Америке, если у вас нет доллара – вы имеете право выбора между тем, чтобы спать дома или на тротуаре. Тем не менее, вы говорите, что мы рабы коммунизма.
Никсон: Я ценю, что вы говорите четко и энергично.
Хрущев: Энергично – не значит мудро.
Никсон: Если бы вы были в нашем Сенате, вас бы назвали флибустьером [по закону члены Сената могут говорить бесконечно. Это механизм забалтывания законопроекта]. Вы все говорите сами, и не позволяете говорить никому другому. Для нас различие, право выбора, тот факт, что у нас есть 1000 строительных компаний, которые строят тысячи видов разных домов – самая важная вещь. У нас нет одного решения, принятого одним правительственным чиновником. В этом разница.
Хрущев: По политическим вопросам мы никогда с вами не согласимся. К примеру, Микоян любит сильно перченый суп. Я – нет. Но это не значит, что мы не ладим.
Никсон: Вы можете учиться у нас, а мы можем учиться у вас. Должен быть свободный обмен идеями. Позвольте людям выбирать, какой дом, какой суп, какие идеи они хотят.
Г-н Хрущев возвращает разговор к стиральным машинам.
Никсон: У нас есть много разных производителей и много видов стиральных машин, поэтому у домохозяек есть выбор.
Хрущев: [Замечая что Никсон пристально наблюдает за молодой женщиной демонстрирующей банный костюм и спортивное платье] Вы тоже обращаете внимание на девушек.
Никсон: [указывая на полотер, который работает сам и другое оборудование]: Жена не нужна.
Хрущев усмехнулся.
Никсон: Мы не претендуем на то, чтобы изумить русский народ. Мы надеемся продемонстрировать наше разнообразие и наше право выбирать. Мы не хотим, чтобы решения принимали высокие правительственные чиновники, которые говорили бы что все дома должны быть построены одинаковым образом. Не было бы это лучше соревноваться в достоинствах стиральных машин, чем в силе ракет. Вы такое соревнование желаете?
Хрущев: Да, именно такого соревнования мы хотим. Но ваши генералы говорят: «Давайте соревноваться в ракетах». Мы сильны и мы вас можем разбить. Но на это мы можем вам кое-что показать.
Никсон: По мне – вы сильны и мы сильны. В одних вещах вы сильнее. В других – мы. Мы оба сильны, но не только с точки зрения силы оружия, но и с точки зрения силы духа. Никто из нас не должен использовать эту силу, чтобы не ставить другого в положение, когда тому, по сути, предъявлен ультиматум. В наши дни и в наш век это было бы ошибкой. При современное оружии не будет никакой разницы ни для кого из нас, если война начнется. Оно есть у нас обоих.
Хрущев: В четвертый раз я должен сказать, что не узнаю моего друга г-на Никсона. Если все американцы согласны с вами, тогда с кем же не согласны мы? Именно этого мы и хотим.
Никсон: Любой, кто считает, что американское правительство не выражает настроений народа, – невнимательно наблюдает за американской действительностью. Я надеюсь, что премьер-министр понимает полный смысл того, о чем я говорю. Если вы ставите любую могущественную державу – или какую-то другую страну — в положение, когда она должна либо подчиниться, либо сражаться, значит, вы играете с самой разрушительной силой в мире. Это очень серьезно при нынешней ситуации в мире. Это очень опасно. Когда мы садимся за стол переговоров [эта держава] не может ставить ультиматум другой. Это невозможно. Но я буду говорить с вами об этом позже.
Хрущев: Раз уж вы подняли эти вопросы, почему бы не продолжить обсуждение сейчас, пока люди слушают? Мы тоже кое-что знаем о политике. Позвольте вашим корреспондентам сравнить по часам и посмотреть, кто из нас флибустьер. Вы сделали большой акцент на диктате. Наши страны никогда не руководствовались диктатом. Диктат – это дурацкая политика.
Никсон: Я говорю об этом в международном смысле.
Хрущев: Для меня это звучит как угроза. Мы тоже гиганты. Вы хотите угрожать – мы ответим угрозой на угрозу.
Хрущев: Обе стороны должны искать согласия. Кто хочет угрожать?
Никсон: Кто хочет угрожать?
Хрущев: Это вы говорили о полном смысле. Не я. В вашем распоряжении есть средства. Наши лучше, чем ваши. Это вы хотите соревноваться. Да. Да. Да.
Никсон: Мы хорошо представляем это. Для меня, кто лучший – не суть важно.
Хрущев: Это вы подняли этот вопрос. Мы хотим мира и дружбы со всеми народами, особенно с Америкой.
Никсон: Мы тоже хотим мира, и я верю, что и вы тоже.
Хрущев: Да, я верю.
Никсон: Я вижу, что вы хотите построить хорошую жизнь. Но я не думаю, что это поможет делу мира, если напоминать что вы сильнее, чем мы, потому что это тоже угроза.
Хрущев: Я отвечал на ваши слова. Вы бросили мне вызов. Давайте спорить честно.
Никсон: Я имею в виду, что в сегодняшнем мире решительно все равно, какая из двух великих держав в данный конкретный момент имеет преимущество. Во время войны эти преимущества иллюзорны. Можем мы согласиться на этом?
Хрущев: Не совсем. Давайте не будем ходить вокруг да около.
Никсон: Мне нравится, как он разговаривает.
Хрущев: Мы хотим ликвидации всех баз за границей. Пока этого не случится, мы будем говорить на разных языках. Тот, кто за то, чтобы положить конец базам за границей, – тот за мир. Кто против – за войну. Мы ликвидировали наши военные силы, предложили подписать мирный договор и устранить точки трения в Берлине. Пока мы не уладим этот вопрос, мы будим говорить на разных языках.
Никсон: Вы думаете, это можно уладить в Женеве?
Хрущев: Если бы мы смотрели на это по-другому, мы бы не раскошелились на то, чтобы отправить нашего министра иностранных дел в Женеву. (Министр иностранных дел Андрей А.). Громыко не лентяй. Он очень хороший человек.
Никсон: Мы глубоко уважаем г-на Громыко. Некоторые говорят, что он похож на меня. Я думаю, он выглядит лучше, чем я. Я надеюсь, она [конференция в Женеве] пройдет успешно.
Хрущев: Это не от нас зависит.
Никсон: Согласие достигается двумя сторонами. Не может все быть по-вашему.
Хрущев: Это все вопросы, у которых одна и та же цель. Покончить с отголосками войны, подписать мирный договор с Германией – вот, чего мы хотим. Очень плохо, что мы ссоримся по вопросам войны и мира.
Никсон: Никто не сомневается, что ваш народ и вы хотите, чтобы правительство Соединенных Штатов было за мир. Любой, кто думает иначе, невнимательно наблюдает за Америкой. Для того, чтобы был мир, господин премьер-министр, даже в аргументах между друзьями, необходимо сесть за круглый стол. Должна быть дискуссия. Каждая сторона должна находить почву для того, чтобы рассмотреть другие точки зрения. Мир сегодня смотрит на вас [с надеждой] в связи с Женевой. Я уверен, это было бы смертельной ошибкой и ударом для дела мира, если бы мы позволили [переговорам] провалиться.
Хрущев: Обе стороны должны искать согласия.
----
Оценили 5 человек
9 кармы