Молдавия первой прошла путь, по которому следом устремились Украина и Грузия. Вначале была надежда на то, что движение в сторону Запада принесет не только политические, но и экономические преференции. Затем – разочарование.
Ситуация подталкивает республику занять то положение, которое подсказывает историческая логика – стать мостом между Россией и странами Западной Европы, получая преференции и с одной, и с другой стороны. И сохранять при этом определенный нейтралитет.
Собственно, выбор не столь уж велик. Другая модель – оставаться своего рода санитарным кордоном, препятствующим взаимодействию России с Западной Европой, и получать за это преференции от США и более близкой Великобритании. Вариант моста выгоднее хотя бы потому, что и Россия, и Западная Европа, несмотря на некие трения и факторы, все-таки тяготеют к тому, чтобы создавать экономический альянс. Еще один вариант – возвращение к России и создание некой совместной структуры, если к этому и готова значительная часть граждан Молдовы, но – будем реалистами – он абсолютно неприемлем для элит и столичной интеллигенции, потому подобное развитие событий если и возможно, то точно не в близкой перспективе.
И возник дуализм. С одной стороны, есть партии, радикально настроенные на объединение с Европой даже ценой поглощения Молдавии Румынией и как следствие – потери территории Приднестровья, а может быть, и Гагаузии. Но эти силы не могут получить большинства. Другая тенденция, связанная в первую очередь с Социалистической партией президента Игоря Додона, – радикальный поворот в сторону сотрудничества с Россией, которая тоже не может получить подавляющей поддержки. Пользуясь имеющимися в выборе пути разногласиями, власть в стране захватил экономический авантюрист, решивший подвизаться еще и на политической ниве, – олигарх Владимир Плахотнюк. Он попросту скупал голоса, и его Демократическая партия фактически узурпировала власть в стране. И это тоже, как выясняется, тенденция в восточноевропейских постсоветских государствах – не просто приход к власти сил, опосредованно управляемых олигархами, а прямой приход во власть именно последних. Таков Порошенко, таков и Плахотнюк.
Но, видимо, ресурсов на то, чтобы скупить все, у него не хватило. И даже введя смешанную систему выборов, при которой легко покупать депутатов: часть из них проходит по закрытым спискам, а часть по мажоритарным округам, Плахотнюк не смог подчинить Молдавию. Не удалось уговорить Додона и тех, кто ему симпатизирует в России. Плахотнюку припомнили, как в страну попросту не пускали российских чиновников, политологов, журналистов. Он выходил с предложениями на представителя США, но и американской стороне успел сделать множество гадостей экономического толка, так что и там его не поддержали. Все, к кому он обращался, видели в нем хвост, который собирался вилять несколькими собаками сразу. Местечкового дельца мировые политики не приняли.
Но то, что сейчас США провели в Молдавии своего премьер-министра, которым стала Майя Санду, и то, что президент – пророссийски настроенный Игорь Додон, вовсе не говорит о том, что кто-то победил. Борьба еще впереди. Но будут силы, которые станут отстаивать тот или иной путь развития, и не будет человека, который говорит: «Кто мне больше даст, по указанному им пути мы и пойдем!».
Надо сказать, что в Молдавии, на мой взгляд, в свое время слишком увлеклись государственным устройством. Вначале одна крайность – президента избирал парламент, но при этом глава государства имел полномочия большие, чем в странах, где он определялся по результатам всенародного прямого голосования. Это вызывало большие сложности, и Владимир Воронин по сути имел права диктатора. Тогда случилась крайность другая: главу государства избирает народ, но по конституции полномочий у него оказывается меньше, чем у номинального президента в парламентских республиках. Более того, по закону допустим и такой цирк, когда Конституционный суд может отправить президента на три дня в отставку, а потом вернуть на место после того, как премьер-министр, исполнявший обязанности президента, подпишет нужные указы.
Опыт Молдавии показал – оттолкнуться от России, чтобы побыстрее пристать к европейскому берегу, не получается. Оттолкнулись, но оказались не на теплом берегу, а посреди бушующего моря, самой бедной страной в Европе. Конкурировать с ней в бедности может лишь другая страна, выбравшая молдавский путь, – Украина. Выходит, надо искать другие варианты – и их ищут.
На взгляд многих, альянс Социалистической партии и проевропейской партии ACUM был невозможен, но он случился и радикально поменял расклад сил в стране. И дал людям надежду, что «западники» и «восточники» не продолжат раздирать страну в угоду исключительно заокеанским интересам, а попытаются найти некую новую форму устройства государства, совмещающую и европейский выбор, и нормальные отношения с Россией. Для постсоветской страны случай уникальный – политики поставили во главу угла не свои узкопартийные, а национальные интересы.
Еще один уникальный элемент в данной ситуации – единодушие и согласованность действий России, США и Западной Европы в установлении конституционного порядка в Молдове. Хочется, чтобы это было не случайным эпизодом, а началом совместных действий по преодолению искусственных барьеров между Россией и Евросоюзом. Да, Штатам отчасти такое положение дел выгодно: если в Европе напряженность, то, значит, в США – сплошное спокойствие, которое так любят деньги. Но оно не дает им таких преференций, которые оправдывали бы имеющееся геополитическое напряжение, вызываемое очагами напряженности по границам России. Эта политика уже вызывает серьезные противоречия в отношениях США и Европы.
Нищие и злые государства у нас под боком, в которые превратились Молдавия с Украиной, выгодны США и потому, что мешают созданию экономического альянса между нами и Западной Европой. Если он возникнет, то для Вашингтона это окажется куда страшнее Китая. Поднебесной приходится экспортировать энергоресурсы, а это означает, что влиять на Пекин можно, контролируя пути снабжения. А Россия и Евросоюз, вернее, вся Западная Европа – единая самодостаточная система, располагающая всеми видами ресурсов. Может, мы к ней и придем, начав с Молдавии.
Владимир Жарихин,
заместитель директора Института стран СНГ
Оценили 10 человек
18 кармы