7 июня 1950 года, советское правительство разослало всем заинтересованным сторонам своё заявление, в котором говорилось о непризнании никаких решений в отношении Антарктиды, принятых без участия СССР. Москва напомнила о приоритете русских открытий в Антарктике.
Действительно, Антарктиду для человечества открыла знаменитая экспедиция на шлюпах «Восток» и «Мирный» под руководством Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена и Михаила Петровича Лазарева - мало кто помнит, какие испытания вынесли, каким опасностям подверглись на своём пути отважные путешественники.
…Экспедиция готовилась в большой спешке, отчего для неё не стали специально строить судов, оборудованных для плавания в полярных водах, а отправили путешественников на том, что нашлось под рукой. И уже с момента отплытия глава экспедиции Беллинсгаузен не питал иллюзий относительно своего корабля: шлюп «Восток» был выстроен крайне дурно. Фаддей Фаддеевич, как опытный мореплаватель, ходивший в кругосветку ещё с Крузенштерном, сразу отметил серьёзные конструктивные недостатки шлюпа «Восток». В своем путевом дневнике он постоянно жалуется на непрочный, выстроенный из некачественного сырого соснового леса корпус, на излишне высокий рангоут, на небрежную работу кораблестроителей. Шлюп не имел даже дополнительной наружной обшивки, абсолютно необходимой для плавания среди льдов.
Во всём этом Беллинсгаузен винит инженера Вениамина Стоке, англичанина на русской службе. Фаддей Фаддеевич с гневом пишет о «нерадении корабельного мастера, который, забыв священные обязанности службы и человечества, подвергал нас гибели».
Моряк с грустью отмечает: «Таковые и другие встречающиеся ошибки в построении происходят более от того, что корабельные мастера строят корабли, не быв никогда сами в море, и потому едва ли одно судно выйдет из их рук в совершенстве». Слова своего начальника о «Востоке» дополняет и Михаил Лазарев: «Судно сие вовсе неудобное к такому предприятию по малой вместительности своей и тесноте, как для офицеров, так и для команды». Сам Лазарев мог считать, что ему повезло – его шлюп «Мирный», выстроенный корабельным мастером Яковом Колодкиным, как раз был вполне надежен.
Беллинсгаузен сетует, что морской министр Иван де Траверсе признал выбор именно «Востока» удачным только потому, что однотипный шлюп «Камчатка» уже побывал в кругосветном плавании. То, что капитан «Камчатки» Василий Головин жаловался на плохие мореходные качества своего корабля, маркиз Траверсе оставил без внимания. К слову, историки единогласно называют период Траверсе временем упадка российского флота – большинство плаваний тогда ограничивалось восточной частью Финского залива, иронически названной «Маркизовой лужей». Неудивительно, что этот равнодушный бюрократ спустя рукава готовил антарктическую экспедицию, ставя под угрозу жизни своих подчиненных.
Вообще, могло показаться, что «русских Колумбов» преследует, как писал Ломоносов в своей знаменитой поэме, «угрюмый рок». В плавании подобного рода требовался учёный-натуралист – мало ли научных открытий предстояло впереди?! Но по небрежению морского министерства ни с кем из квалифицированных натуралистов договориться так и не успели. Единственным ученым на борту оказался молодой астроном, выпускник Казанского императорского университета Иван Михайлович Симонов. Поневоле ему, кроме своих прямых обязанностей, пришлось взвалить на плечи и многочисленные дополнительные. Помимо астрономических, магнитных наблюдений и определения географических координат, он собрал в южной полярной области и на островах Тихого океана богатые естественнонаучные и этнографические коллекции.
Так или иначе, но начальная часть путешествия прошла вполне благополучно: Кронштадт, Копенгаген, Портсмут, Тенерифе, экватор, Бразилия, Южные Сандвичевы острова – всех этих географических пунктов «Восток» и «Мирный» достигли без особых приключений. По мере продвижения всё дальше и дальше на юг тёплый климат и щадящая погода сменяются ударами стихии: наваливаются шторма, холод. Вскоре всецело зависящие от ветра парусные кораблики без механических двигателей оказались среди ледяных глыб. Мореплавателям выпали условия жизни, близкие к экстремальным: постоянный мокрый снег и туман, мешающая сушить одежду и постели сырость, дрова на исходе, калёные пушечные ядра вместо грелок.
Впервые корабли приблизились к Антарктиде 16 января 1820 года – в районе современного шельфового ледника Беллинсгаузена у берега, ныне носящего имя Принцессы Марты. «Мы встретили льды, которые представились нам сквозь шедший тогда снег в виде белых облаков», – отмечает в своем дневнике Фаддей Фаддеевич. 5 февраля мореплаватели вновь увидели континентальный ледник – ныне Берег Принцессы Астрид. «Льды к SSW примыкаются к льду гористому, твёрдо стоящему; закраины оного были перпендикулярны и образовали заливы, а поверхность возвышалась отлого к югу, на расстояние, пределов которого мы не могли увидеть с салинга», – писал начальник экспедиции. 13 февраля «Восток» и «Мирный» вновь почти достигли материка – в той его части, что сейчас называется Землей Эндерби. «В полночь увидели к SW на горизонте небольшой свет, на зарю похожий и простирающийся почти на пять градусов; когда мы держали на юг, свет сей возвышался. Я полагал, что происходит от большой льдины; однако ж, когда начало рассветать, свет бледнел и при восхождении солнца на сём месте были белые весьма густые облака, а льду не видно. Подобного явления до сего времени мы не встречали», – делился с нами Фаддей Фаддеевич.
Слабый корпус «Востока» приходилось постоянно подкреплять, одновременно снижая площадь парусности. К слову, шлюп «Мирный», хоть и был значительно крепче и надёжнее «Востока» (когда корабль налетел на большую льдину, в нём даже не открылось течи), оказался куда его медленней. И это тоже создавало проблемы и трудности, так как суда могли в любой момент разлучиться. На кораблях истрепались паруса и снасти, на «Мирном» умер от «нервной горячки» матрос Федор Истомин, на «Востоке» удары волн отрывают доски от обшивки шлюпа. В дополнение ко всем несчастьям – флагманский шлюп оказался построен из сырого леса, отчего бороться с сыростью в каютах было бесполезно. Румпель по вине корабельного мастера Стоке, допустившего на шлюп некачественное дерево, вообще сгнил. Чрезмерно большие мачты обусловили слишком сильную качку, особенно во время штормов. Плюс из-за неудачной конструкции корабельных люков вода постоянно проникала во внутренние палубы, затрудняя и без того нелегкую жизнь экипажа. Беллинсгаузен решает взять передышку, идти на север в тёплые моря, и там чиниться.
Небезынтересно, что до австралийского Порт-Джексона суда добирались порознь. Беллинсгаузен с Лазаревым договорились, что «Восток», как более ненадёжное судно, пойдёт в порт напрямую, а «Мирный» дорогой обследует практически неизученную акваторию к югу от Тасмании. В итоге «Восток» прибыл в Порт-Джексон 29 марта, а «Мирный» – 7 апреля. Невольно возникает вопрос: что было бы, если бы «Восток», не дай Бог, погиб? Михаил Петрович Лазарев считался одним из самых смелых, знающих и инициативных офицеров флота России. Нет сомнений, что он постарался бы продолжить экспедицию в соответствие с намеченным планом.
Последовала благодетельная стоянка в Австралии, где моряки, насколько это было возможно, переделали корабельные люки, просушили паруса, запаслись провиантом и излечили цинготных. Затем экспедиция достигла Новой Зеландии, где Беллинсгаузен сумел наладить отношения с местными дикарями – людьми, в общем-то, весьма суровыми. Моряки смогли нарубить достаточно качественной новозеландской древесины, которую использовали для ремонта «Востока» и исправления хотя бы некоторых его конструктивных недостатков. Далее им предстояло путешествие по Тихому океану, открытие и исследование архипелага Россиян. Так появились на карте острова Аракчеева, Барклая-де-Толли, Витгенштейна, Волконского, Грейга, Ермолова, Кутузова, Милорадовича, Моллера, Остен-Сакена, Раевского, Восток, Чичагова, Бородино, Лазарева, Михайлова и Симонова. Потом у членов экспедиции было прибытие на Таити, гибель сорвавшегося в море с бушприта матроса «Востока» Филимона Быкова, вторичное посещение Австралии, ещё один ремонт. Наступило время опять идти в полярные широты.
Ремонт шлюпа «Восток» не прекращался даже в пути. На корабле оборудовали кузницу, чтобы вновь изготавливать металлические части, требовавшие замены. Моряки, дабы уменьшить качку, создаваемую чрезмерно большими мачтами, убрали пушки в трюм, укрепили корпус изнутри. От гнили периодически ломаются части рангоута, их тоже меняют. Однако 8 ноября обнаружилась новая напасть, самая серьёзная: открылась течь в носовой части. Плотники пытались поправить дело, но в условиях путешествия это оказалось невозможно. Отныне капитан даже не мог поставить дополнительных парусов, чтобы не увеличить ход и не усилить тем самым течи. И это на судне, идущем в антарктические воды! Капитан пытался смотреть на дело философски: «Не имея средства сему помочь, я имел одно утешение в мысли, что отважность иногда ведёт к успехам». Корабль тёк, и приходилось всё время откачивать из него воду.
Декабрь 1820-го – июль 1821-го стали временем опаснейших испытаний. Даже лёгкие удары небольших льдин приводили к порче бортов. Пазы в обшивке расходились, их конопатили, но внутри становилось всё более сыро и мокро. 25 декабря 1820-го «Восток» вообще чуть не погиб, когда льдина ударила в нос корабля. «Удар последовал весьма сильный, и ежели бы при тогдашней качке не ослаблен был якорным штоком и подъякорными нижними досками, то проломил бы судно, ибо льдина наперед упёрлась в шток и силою своею приподняла оный с веретеном на фут, раздробила подъякорные доски и сверх того оторвала медь под водою на 3 фута и вырвала из настоящей обшивки малую наделку, которая при построении шлюпа положена корабельным мастером на место вынутой гнилой части», – констатирует капитан. Беллинсгаузен отмечает, что шлюп не пошёл ко дну только потому, что удар произошёл, когда судно спускалось по волне носом вниз, отчего якорный шток несколько смягчил силу удара. А если бы удар последовал на подъеме, льдина раздробила бы слабую обшивку. «Лейтенант Лазарев, держась поблизости шлюпа "Восток", заметил, что когда при качке поврежденное место выходило наружу, тогда вытекало из оного много воды; при сём сказывал, что он при назначении шлюпа "Восток" требовал, чтобы шлюп обшить фальшивою обшивкою и потом медью, но, к сожалению, сие полезное предложение не исполнено, и я по прибытии моем из Черного моря нашел шлюп уже готовый, кроме некоторых мелочей; большие работы уже было поздно начинать, ибо приближалось время отправления», - сокрушается капитан.
И в таких условиях путешественники продолжали совершать открытия! 10 января 1821 года был обнаружен остров Петра I. А 17 января состоялся ещё один из кульминационных моментов путешествия – открытие Земли Александра I. «Мы почитали себя весьма счастливыми, что ясная погода и небо совершенно безоблачное позволили нам увидеть и обозреть сей берег», – радуется капитан. Таким образом, Беллинсгаузен и Лазарев трижды смогли (невзирая на тяжелейшие погодные условия, лед и снег) пробиться к Антарктиде – у нынешнего Берега Принцессы Марты, у Берега Принцессы Астрид, у Земли Александра I. Русские сумели пройти там, где спасовал сам Джеймс Кук, пытавшийся штурмовать Антарктику полувеком ранее и решивший, что земли за Южным полярным кругом если и существуют, то навсегда останутся недоступными.
Затем начальник экспедиции решает взять курс к Южным Шетландским островам, чтобы провести их обследование. «Восток» приходит во всё более плачевное состояние. В конечном итоге Беллинсгаузену приходится 30 января прервать путешествие и взять курс на Рио-де-Жанейро. Лазарев в частном письме к сослуживцу описывает причины этого шага: «Дальнейшие покушения к зюйду казались почти невозможными. Беспрестанное отливание воды изнуряло людей чрезвычайно… Гниль показалась в разных местах, притом и полученные от льдов толчки принудили капитана Беллинсгаузена оставить поиски слишком месяцем прежде и думать о возвращении». Шторм 4 февраля 1821 года едва не отправил «Восток» на дно. На корабле не осталось места, куда бы не просачивалось море. «Вода непрерывно прибывала в трюме, и в продолжении бури беспрерывно оную помпами выкачивали», – фиксирует хронику тех дней дневник Беллинсгаузена.
В Рио-де-Жанейро, которого достигли 27 февраля, пришлось вновь произвести основательный ремонт, затянувшийся на месяц. Только это сделало возможным возвращение судна в Россию – шлюпы прибыли в Кронштадт 24 июля 1821 года. Таким образом, большая часть первого русского антарктического путешествия прошла в беспрестанной борьбе за жизнь. В дальнейшем, что закономерно, «Восток» не отправляли ни в какие экспедиции, а уже в 1828-м отправили на разборку.
Оценили 8 человек
12 кармы