Ошибки в орфографии и пунктуации, неправильное произношение и ударение — с трудностями во время изучения русского языка сталкиваются даже носители. Для иностранца это и вовсе целое испытание.
Джакомо Казанова
Итальянский авантюрист и обольститель Джакомо Казанова был заядлым путешественником — он менял города, как своих дам. Из родной Венеции — в Париж, из Вены — в Прагу, из Кёльна — в Цюрих, из Марселя — в Геную, Флоренцию, Рим, Неаполь: Казанова уезжал из одной страны в другую в поисках удовольствий или бежал от правосудия. После очередного разорения и обвинения в мошенничестве в 1764 году Казанова выехал из Англии в континентальную Европу. Во время трехлетнего странствия он посетил Бельгию, Пруссию, а оттуда отправился в Ригу, Петербург и Москву.
«Варварская Московия» казалась ему подходящим местом для новых авантюр — он хотел предложить Екатерине II провести государственную лотерею, которую уже устраивал во Франции, выручив неплохие деньги. Чтобы втереться в доверие, Казанова обычно старался выучить хотя бы несколько выражений на языке страны, в которой он останавливался. Правда, прибыв в Петербург, он заметил, что в России «общераспространен» немецкий язык, в образованных семьях книги читают на французском, а на русском языке — «туземном наречии» — говорят лишь низшие сословия. Казанова, так и не сумевший постичь язык, писал:
«...сколько я ни бился, сколько ни ломал себе голову над русской грамматикой — уста мои отказывались произнести внятно хоть бы одно слово этого бычачьего языка… <…> Никогда я не мог выучиться русскому языку, о котором Ж.Ж. Руссо (невежественный великий человек!) говорит, как об испорченном наречии греческого. Русский язык, напротив того, есть не что иное, как говор, почти первобытный, сложившийся в глубине Востока. Я всегда думал, что кто-либо из ученых ориенталистов, путем сравнительных выводов, успеет открыть коренные начала этого языка.» - Джакомо Казанова, «Записки венецианца Казановы о пребывании его в России, 1765–1766»
Проспер Мериме
Французский писатель — автор новеллы «Кармен» о любви цыганки и баска — известен еще и как прекрасный переводчик. Он владел английским, немецким, итальянским, испанским, латинским и греческим языками, но более всего любил русский.
«Русский язык… как будто бы создан для выражения тончайших оттенков. При его необыкновенной сжатости и вместе с тем ясности ему достаточно одного слова для соединения многих мыслей, которое на других языках потребовало бы целые фразы…» - Проспер Мериме
Его знакомство с русской культурой началось в 1820-е годы, когда Мериме прочитал на французском «Историю государства Российского» Николая Карамзина. Он стал учить язык под руководством Варвары Дубенской — фрейлины великой княжны Марии Николаевны, которая вышла замуж за француза Лагрене. Старательный ученик даже летом забрасывал преподавательницу письмами с вопросами: «Что означает «волен?», «Что такое значит «Юрьев день?», «Я нашел слово volontier, что для меня не совсем ясно. Не нашел я глагола «разлюбить», не то же ли это что désaimer. «Белокурая — слово неизвестное моему словарю. Тут дело идет о чем-то белом, но о чем именно, я не знаю». Русская культура настолько поглотила писателя, что в период с 1849 по 1870 год он переводил «Пиковую даму» и стихотворения Александра Пушкина, «Ревизора» Николая Гоголя, писал статьи о Смутном времени и правлении Петра I. В общем, всецело знакомил французов с русским миром:
«Отчего ваша дочь не изучает русский язык? Это прекраснейший из европейских языков, не исключая греческого. Он гораздо богаче немецкого и отличается необычайной ясностью... а так как язык находится еще в том периоде молодости, когда педанты не успели ввести в него свои правила и свои фантазии, то он необыкновенно хорошо приспособлен к поэзии.» - Проспер Мериме — Альберу Стапферу, 1869 год
Александр Дюма — старший
Долгое время французский писатель-драматург мечтал о путешествии в Россию, но въезд в страну ему был закрыт. В 1840 году Дюма написал роман «Учитель фехтования» о судьбе декабриста Ивана Анненкова и его возлюбленной Полины Гебль — произведение очень не понравилось императору Николаю I. Только в 1858–1859 годах, уже при следующем императоре, автору «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо» удалось пересечь российскую границу. Александр Дюма посетил остров Валаам, Москву, Нижний Новгород, Казань, Царицыно, Астрахань и Кавказ.
«Я не знаю путешествия более легкого, покойного и приятного, чем путешествие по России. Услужливость всякого рода, приношения всякого вида всюду сопутствуют вам. Каждый человек с положением, офицер в чинах или известный коммерсант говорят по-французски и тотчас отдают в ваше распоряжение свой дом, свой стол, свой экипаж.» - Александр Дюма
К Дюма в России относились как к знаменитости, литератор писал: «Я здесь путешествую как принц. Русское гостеприимство такое же потрясающее, как и уральские золотые прииски». Писатель не очень нуждался в том, чтобы изъясняться на русском, но за девятимесячное путешествие он прочувствовал чужой язык. К тому же еще в начале поездки, в Петербурге, Дюма многое узнал о русском языке и литературе от переводчика Дмитрия Григоровича. Его подстрочники помогли Дюма перевести на французский стихи Александр Пушкина, Николая Некрасова, Петра Вяземского.
«Русский язык не имеет промежуточных определений. Либо ты «брат», либо «дурак»; если ты не «голубчик», значит, «сукин сын». Перевод этого слова я поручаю кому-нибудь другому. Робкий и покладистый характер людей низшего сословия также находит выражение в славянской речи. Народ называет императора «батюшкой», императрицу — «матушкой». Ассортимент ругательств столь же разнообразен, как и обороты речи, выражающие нежную любовь; никакой другой язык так не приспособлен к тому, чтобы поставить человека намного ниже собаки. Заметьте к тому же, что это нисколько не зависит от воспитания. Благовоспитанный и утонченный аристократ выдаст «сукина сына» и «твою мать» с той же легкостью, как у нас произносят «Ваш покорный слуга».» - Александр Дюма, «Путевые впечатления. В России», 1858 год
Отто фон Бисмарк
Изучал русский язык и будущий «железный канцлер» Германской империи Отто фон Бисмарк. В январе 1858 года немецкого политика, как излишне консервативного и настроенного против Австрии, отправили подальше из Пруссии — назначили посланником в Санкт-Петербург. Узнав о переводе, Бисмарк самостоятельно занялся изучением русского языка. Правда, процесс обучения был поначалу сложен: «Легче разбить десять французских армий, чем понять разницу между глаголами совершенного и несовершенного вида», — рассуждал он.
В России Бисмарк нанял себе репетитора. Со студентом-юристом Владимиром Алексеевым немец занимался по два часа в неделю. Они читали только вышедший роман Ивана Тургенева «Дворянское гнездо» и запрещенный тогда «Колокол» Александра Герцена. А добрую часть времени Бисмарк проводил в работе — выполнял консульские дела по подготовке официальных бумаг, переписывался с русскими ведомствами и защищал интересы прусских подданных. Три года жизни в России оставили след в его биографии — он обрусел, изучил русскую культуру и, главное, характер. Позднее в политических мемуарах и актах не раз записывал прописью русские слова. Более всего канцлер любил многозначное слово «Ничего».
Однажды в дороге Бисмарк упрекнул ямщика в том, что тот медленно ехал. «Ничего-о!» — отвечал ямщик, и они помчались так быстро, что Бисмарк забеспокоился, не вылетит ли он на дорогу. Ямщик же лихо ответил: «Ничего!» Вдруг сани опрокинулись, и Бисмарк повалился в снег. В бешенстве он замахнулся на кучера стальной тростью, но тот неожиданно стал снегом протирать окровавленное лицо Бисмарка — и снова со словами «Ничего-о...ничего-о!». После этого случая немец заказал себе кольцо с выгравированным словом, а в сложные времена частенько успокаивал себя по-русски: «Ничего, ничего!»
Льюис Кэрролл
Британский математик и богослов Чарльз Латуидж Доджсон больше известен в мире как писатель Льюис Кэрролл. Спустя три года после создания «Алисы в Стране чудес» он впервые выехал за границу — в Россию. В эту поездку его пригласил друг — английский богослов Генри Лиддон. Главной целью их путешествия было налаживание связей между английской и русской православной церковью. С конца июля по конец августа 1867 года Кэрролл проехал Кале, Брюссель, Потсдам, Кёльн, Данциг, Кёнигсберг, провел время в Петербурге и его окрестностях, Москве с Сергиевым Посадом, Нижнем Новгороде, а вернулся домой через Вильно, Варшаву и Париж. Льюис Кэрролл плохо разбирался в культуре, истории, нравах России и, конечно, не знал русского языка.
«…Англичанин, который живет в Петербурге уже пятнадцать лет… поговорил по-русски, чтобы дать нам представление о языке, однако обрисовал нам весьма унылые перспективы, поскольку, по его словам, в России мало кто говорит на каком-либо другом языке, кроме русского. В качестве примера необычайно длинных слов, из которых состоит этот язык, он написал и произнес для меня следующее: защищающихся, что, записанное английскими буквами, выглядит как Zashtsheeshtshayoushtsheekhsya: это пугающее слово — форма родительного падежа множественного числа причастия и означает «лиц, защищающих себя»» - Льюис Кэрролл, «Дневник путешествия в Россию в 1867 году»
Однако скоро писатель с помощью словаря, разговорника и собственного упорства научился выговаривать простые фразы и даже торговаться на ярмарках. Однажды ему удалось сбить цену за поездку на дрожках с 40 копеек до 30 — правда, пришлось выслушать злобные обзывательства извозчика. Кэррол старательно выписывал в словарь новые для себя слова, которые видел в магазине (khlaib — «хлеб», vadah — «вода») или в меню ресторана (shchi — «щи», Ribinov — «терпкое вино из рябины», parasainok — «поросенок», asetrina — «осетрина», morojenoi — «мороженое», pirashkee — «пирожки»).
Классик учил язык везде: чтобы понять, что ставят в Нижегородском театре, внимательно переводил программку, вслушивался в выражения переводчиков в беседах с русским архиепископом. В результате он мог излагать свои просьбы на русском по словарю, «игнорируя все слова, кроме самых основных». А когда совсем не получалось, читал из карманной книжки: «есть ли здесь кто-нибудь, кто говорит по-немецки, по-французски или по-английски?» Исключительную трудность Кэрролл испытывал, когда видел письма, написанные «торопливыми закорючками».
Фридрих Энгельс
Знаменитый соратник Карла Маркса, немецкий философ и политический деятель Фридрих Энгельс уверенно владел 12 языками и спокойно читал на двадцати. Знал полиглот и русский. В то время немецкие философы много переписывались с русскими революционерами, а Энгельс предпочитал общаться со своими оппонентами и коллегами на их родном языке.
«Я две недели прилежно занимался русским языком и порядочно освоился теперь с грамматикою, еще два-три месяца дадут мне необходимый запас слов, и потом я смогу приступить к чему-нибудь другому.» - Фридрих Энгельс — Карлу Марксу, март 1852 года
Энгельс читал в оригинале сочинения российских историков, а также художественную литературу — произведения Александра Пушкина и Николая Некрасова, Михаила Салтыкова-Щедрина и Льва Толстого. В переписке с русскими респондентами он часто подписывался «Энгельс, Федор Федорович». Он считал, что русский язык «всемерно заслуживает изучения как сам по себе, так и ради раскрываемой им литературы», поскольку это «один из самых сильных и самых богатых живых языков».
Татьяна Григорьева
Оценили 6 человек
9 кармы