Несанкционированная смута.

"При крепостном праве мы были холопами чужой воли; получив волю размышлять, мы стали холопами чужой мысли".
(В. Ключевский, историк, педагог)

Портрет Екатерины Великой. Художник Фёдор Степанович Рокотов.

Начнем с того, что Россия (1770-годы), хотя и вела торговлю со многими странами, но безусловно, являлась для покупателей - импортеров не более, чем сырьевым придатком. Вот цифры, легко иллюстрирующие положение России и других крупных держав в то время. Без них нам трудно будет ориентироваться в истории самого знаменитого российского бунтовщика. Был учрежден ассигнационный банк и выпущены бумажные деньги. Поначалу они ходили по номиналу, но империя, весьма туманно знакомая с законами инфляции, выпускало столько купюр, сколько пожелает. Примерно через 10 лет ассигнаций было напечатано на заоблачную сумму в 150 миллионов рублей. Сложилась парадоксальная ситуация, при которой металлические деньги стали обменивать по курсу 2:1. За одну металлическую давали две ассигнации. Источником доходов для страны стал государственный кредит, введенный в 1768 году для того, чтобы оплачивать турецкую войну.

Далее, Екатерина стала брать деньги взаймы за границей, и к середине 1790-х годов, то есть к закату её правления, внешний долг Российской империи равнялся 44 миллионам рублей, если прибавить ассигнационный кредит, превышал четверть миллиарда. Никогда еще Россия в свою великую эпоху не была в такой финансовой яме. Турецкие войны, как национальный проект завоевания Черного моря, обошлись казне почти в 140 миллионов рублей. Кроме того, содержание армии в мирное время требовало ежегодного расхода по 25 миллионов. Поэтому удивляться нечему, что финансовая ситуация в стране выглядела весьма плачевно. Во время войн и отсталости экономики приходится даже учреждать "экстренные налоги". Например, "Для россиян, чей объем банковских вкладов или инвестиций в ценные бумаги превышает 1 млн руб., необходимо установить налог на процентный доход. Ставка налога — 13%". В те годы "экстренные налоги" приносили всего 630 тысяч в год, но весьма и весьма ощутимо опустошали карманы налогоплательщиков.

Вид Моховой улицы и дома Пашкова в конце 18 века. Художник Жерар Делабарт.

Закончилось это пугачевским восстанием, убытки от которого были во много раз больше и удивляться тут нечему. Вот почему. Заглянем в Европу того времени и сравним с Матушкой - Россией. Конец 18 века ознаменовался в развитых странах подъемом экономики Европы - разворачивалась индустриальная революция. Быстрее всего в Европе развивались металлургическая и текстильная промышленность, торговля приносила огромную прибыль. В России, несмотря на богатые месторождениям руды и увеличение выплавки чугуна, была решена проблема "оборонки", не надо было, как при Петре, переплавлять колокола на пушки, но - основа экономики - торговля, хлопчатобумажные фабрики, полотняные мануфактуры и проч. находились в зачаточном состоянии. Тормозом также было слабое развитие городов и нехватка рабочих рук, так как почти весь трудовой люд был "прикреплен к земле" в качестве крепостных. Именно из-за этого приходилось повсюду использовать малопроизводительный подневольный труд – на заводах, стройках, рудниках, причем довольно занятно, что в многомиллионной России эта цифра составляла всего 100 тысяч или 1%. В тоже время в Англии в сельском хозяйстве была задействована лишь треть (!) работающих, а основная часть населения - в промышленности.

Ввоз и вывоз товаров при Екатерине несколько увеличился (в значительной степени благодаря реализации важного нацпроекта - выхода России в Черное море и доступу к его портам. Однако, сравним цифры (без них - никуда) - в 1790 году стоимость российского экспорта составляла 27,5 миллионов рублей. Кое-что перепадало казне и от таможенных сборов. Однако, в Британии экспорт в том же году равнялся 125 миллионам, а во Франции - более 100 миллионов. Россия, как мы видим, на порядок отставала от Европы. В стране существовала также огромная диспропорция между внешним и внутренним товарооборотом, так как внутри страны товарно-денежные отношения едва только начали формироваться. Население имело очень мало наличности, повсюду господствовало натуральное хозяйство, при котором русские крестьяне сами себя кормили, одевали, обували. Более того, сами же изготавливали свои орудия труда. К концу 18 века средний подданный империи тратил за целый год всего 17 копеек (без учета богатейшей знати).

Заканчивая это необходимое экономическое вступление, можно сделать только один вывод - Держава была великой в военном отношении, а в промышленности и торговле плелась в конце почти всей Европы. Отсутствие денег в стране для внутреннего пользования и явилось одной из важнейших причин "пугачевской грозы", как писал А.С. Пушкин. Но это далеко не все. Во весь рост встал пресловутый национальный вопрос. Этот конфликт екатерининской эпохи остался почти не замечен современниками.

Императрица Екатерина II на Кронштадтском рейде 18 июня 1769 г. провожает эскадру Г. А. Спиридова в Средиземное море. Художник Петров-Маслаков Михаил Всеволодович.

Российское народонаселение сильно разбавилось, когда страна превратилась в Российскую Империю, стала многонациональной с иноязычными, инокультурными и инорелигиозными подданными. И немка Екатерина начала "обрусевать" народы страны. В своем знаменитом дневнике она пишет:"...привести к тому, чтоб они обрусели бы и перестали бы глядеть, как волки в лесу". Сначала стали "обрусевать" Прибалтику - Лифляндия стала Рижским наместничеством, Эстляндия – Ревельским. На Украине императрица в 1764 году отправила в отставку гетмана Кирилла Разумовского, ибо "гетманское правление с интересом государственным весьма несходно". И Украина стала обычным государственным ведомством, под неусыпным "оком Малороссийской коллегии". В 1775 году разогнали Запорожскую Сечь, "славную людьми вольными". При разделе Польши империя обрела новых подданных в лице правобережных украинцев, белоруссов, литовцев и поляков, причем, если они были православными, их записывали, как русских.

И вот ключевой момент - после "обрусения" крестьяне этих новых российских земель тоже попадали в крепостную зависимость и теряли, в соответствии с законом, право свободного перемещения.

Упорно державшиеся за свою веру и обычаи, "обрусевать" совершенно не желали евреи, доставшиеся России от разделенной Польши. С этих времен постоянной головной болью всех российских правительств делается "национальный вопрос", а вернее сказать множество вопросов. В степях обитали калмыки - довольно большой, около четверти миллиона человек, национальный конклав, исповедовавший буддизм. Причем, калмыцкая конница всегда участвовала во всех больших войнах русских царей и охраняла юго-восточные границы от набегов степных разбойников. Екатерина бесцеремонно попыталась их сделать христианами, на их земельные угодья приходили "обрусевшие" переселенцы и активно стало учить их жизни присланное чиновничество и православные батюшки. При Анне Иоанновне и Елизавете Петровне бунтовали только башкиры. При Екатерине добавились калмыки. В старой столице в 1771 году вспыхнул московский Чумной бунт. А через несколько месяцев начался новый мятеж – на реке Урал, которая тогда называлась Яик, где обитало свободное Яицкое казачество, созданное для обороны границ и освоения степных земель. Новые власти повели себя с этими хорошо вооруженными людьми весьма оскорбительно, постоянно назначая новые поборы и покушаясь на старинные многовековые привилегии.

Калмыцкий конник конца 18 - начала 19 века.

Поводом для мятежа стал слух, что 500 яицким казакам побреют бороды и отправят на Северный Кавказ, где их запишут в гусары. В Яицком городке начались беспорядки. Казаки отказывались повиноваться атаману и войсковому старшине, шумели, протестовали весьма бурно, но до крови дело не дошло. И в это время прибывает солдатская команда генерал-майора Траубенберга, который на переговоры не пошел, арестовал зачинщиков, а когда народ бросился их отбивать, солдаты пальнули картечью, убив и ранив многих мирных жителей. Казаки взялись за оружие и перебили весь отряд, выбрали на казачьем кругу трех "поверенных" и отправились к матушке - императрице объяснить, что и как было на самом деле. Тем временем, наиболее радикально настроенные казаки, не очень рассчитывая на царскую милость, стали готовиться к обороне. И не зря. Делегатов в Петербурге тут же арестовали и к Яицкому городку был направлен генерал-майор Фрейман с большим отрядом и с двадцатью пушками. 3-4 июня шли бои, в которых регулярные войска победили. Тогда почти весь городок, около тридцати тысяч человек, погрузился на повозки и попытался уйти в степь. Солдаты их догнали, вернули и судили. К прежним обидам и репрессиям прибавился огромный штраф в 35 тысяч рублей, который расписали по семьям. Однако, основная масса участников восстания осталась там же, где была, и сохранила оружие.

Повсюду по стране быстро разлетелся слух о яицком инциденте, заговорили о воле для крестьян, об освобождении от податей, об отмене ненавистной рекрутчины. Народ жаждал послаблений, а к шестому году трудной турецкой войны положение стало взрывоопасным, не хватало только искры. "Недоставало предводителя. Предводитель сыскался", – написал Александр Сергеевич Пушкин в своей "Истории пугачевского бунта".

Яицкие казаки конца 18 века.

Предводитель - Пугачев, впоследствии на допросах рассказал о своей ранней жизни в деталях, поэтому его биография не составляет тайны. Свои показания осенью 1774 года, он начинает словами: "Родиною я донской казак Зимовейской станицы Емельян Иванов сын Пугачев, грамоте не умею, от роду мне тридцать два года"...

Портрет Екатерины Великой. Художник Иван Петрович Аргунов.

"Поселение казаков на бесхозяйном Яике могло казаться завоеванием, коего важность была очевидна. Царь обласкал новых подданных и пожаловал им грамоту на реку Яик..."
(А.С. Пушкин "История Пугачёвского бунта")

Не будем забегать вперед, а познакомимся кое с какими фактами, отчасти читателю известными, отчасти - нет, которые способствовали самому крупному восстанию населения России до 20 века. Отказавшись от благих намерений молодости наделить подданных свободами и правами, вместо этого Екатерина время от времени одаривала наиболее приближенных лиц царскими милостями – она пришла к выводу, что при самодержавии такая форма благодетельствования наиболее уместна.

В середине своего царствования она произвела реформу, при которой губернаторов она назначала и управляла ими сама, а те, в свою очередь, подпитываясь финансово от императрицы, переложили все дела на "областные управления". И вот вновь параллели с днем нынешним - бюрократизация областного управления укрепилась и стала основой властной "вертикали". Плата за многократно численно увеличившееся чиновничество легла тяжелейшей нагрузкой на бюджет и бесправное население. В бюрократической державе, где владычат бумажки, бумаги, прошения - казенные функционеры стали ощущать себя истинными хозяевами страны. Появился пресловутый "чиновничий произвол" от которого будут стонать все последующие поколения россиян и зародился он при Екатерине Великой. Безусловно, были и прежде коррупционные делишки на Руси, но узаконено это стало при матушке - императрице. Где произвол, там и коррупция. Аксиома. Желая, если не искоренить взяточничество, то хотя бы его снизить, императрица впервые в российской истории стала платить чиновникам достаточное жалование и обеспечивать их пенсией за выслугу лет. Она задушевно писала:"...Мы особливо ныне надеемся, что все наши верноподданные, чувствуя материнское наше определением достаточного им жалованья милосердие, не прикоснутся к столь мерзкому лакомству, прелестному только для одних подлых и ненасытным сребролюбием помраченных душ". Прямо цитата из заседания комитета по борьбе с коррупцией сегодняшнего дня. Но коррупция, как известно, совершенно неистребима там, где над исполнительными органами нет контроля со стороны общества, и чиновники, охотно получая жалование, лихоимствовали и лихоимствуют всё так же. И с каждым годом ситуация - и тогда, и сейчас - становится всё хуже, ибо денег никогда не бывает много. Ещё одна аксиома. Очень скоро историк Н. Карамзин выдаст своё знаменитое лаконичное определение состоянию российских дел: "Крадут".

При этом любопытно взглянуть, что представляло собой население в огромной империи, в которой уже сыскался "предводитель", помимо дворянства и лично матушки - императрицы. Ровно 250 лет назад на Руси было таково: 99% населения обитало на одной трети территории и всего один процент находился на огромных азиатских просторах за Уральским хребтом. 94 % россиян жили в деревне и небольших городках. Большинство подданных, почти 60 %, являлись крепостными, то есть не обладали никакими правами и могли быть проданы, как домашняя скотина. Духовных лиц в стране было в десять с лишним раз больше, чем купцов, молились усердно, но совсем мало торговали. А экономика держится на торговле. Это - закон. Даже Отче Гундяев подтвердит.

Все управление сосредотачивалось в руках одной сотой части населения. При Екатерине самодержавная форма правления преобразовалась в самодержавно-дворянскую. Дворяне (читай - менеджеры, депутаты) фактически стали соправителями империи, по крайней мере, на уровне провинций. Говоря сегодняшним языком, они превратились из наемной рабочей силы в акционеров и корпорации, хотя "контрольный пакет", по-прежнему оставался у главного собственника страны. Государственные, то есть свободные землепашцы - предприниматели по прихоти власти раздаривались частным лицам, то есть переходили в крепостное зависимое состояние. А уж помещики (читай - хозяева предприятий), вольны были поступать с ними, как угодно, то есть люди превращались в движимое имущество, как сказали бы сейчас - "во вторую нефть". В 1765 году помещики получили право отправлять своих крепостных "за предерзостное состояние" без суда на каторгу или в тюрьму. Через два года было воспрещено жаловаться на господ властям под угрозой кнута и Сибири, то есть отменялся древний обычай подавать челобитные на высочайшее имя, отнимая у людей единственную возможность сыскать управу на помещика. (Пишу и поражаюсь людям, считающим историю "наукою пустой", как сказал в своё время государь Николай Первый, ведь всё, что вы сейчас прочитали довольно, свободно проецируется и на день сегодняшний).

“Аукцион в XVIII веке”. Художник К.В. Лебедев. Рисунок конца 18 века.

Генеральной репетицией всероссийского неповиновения и открытой борьбы с начальством стал московский Чумной бунт. Заразу занесли из Молдавии, где находились русские войска. Вспышка болезни произошла в Москве в январе 1771 года, но из-за холодов скоро прекратилась. Никаких, даже самых простых, превентивных санитарно-гигиенических мер не было принято и с приходом тепла чумная эпидемия начала набирать обороты. К концу лета ежедневно умирало по несколько сотен человек. Генерал-губернатор Салтыков набивал больницы заразившимися, от чего смертность лишь возрастала. В Москве того времени было двенадцать тысяч домов - в половине кто-нибудь болел, а в трех тысячах домов умерли все. В городе царили ужас и паника - кто-то грабил умерших и заражался от них, больные сбегали от врачей, а власть привычно выглядела совершенно беспомощной, и из изолированных мест давала добрые советы. Недалеко от Кремля, у Варварских ворот висела икона Богоматери. Прошел слух, что она творит чудеса исцеления, её лобзали и здесь же, прямо в толпе, падали и умирали больные, но это никого не останавливало. Начальство все разъехалось по безопасным местам и город остался сам по себе. Пятнадцатого сентября разразился бунт. Генерал-губернатор сбежал одним из первых, поэтому за условно старшего остался митрополит московский Амвросий. Он приказал солдатам забрать икону, справедливо полагая, что она и есть источник заразы. Горожан это привело в ярость и помимо относительно мирных воззваний вернуть икону, стали всё чаще слышаться лозунги, как сказали бы сейчас, политические - свободу, хлеба, освобождение от налогов и несправедливых законов. Как это часто водится при революциях во всех странах, горожане взломали винные погреба, пришли в еще большее буйство и довершили эту часть программы тем, что забили кольями до смерти Амвросия. Самым решительным оказался управляющий Главной соляной конторы Петр Еропкин, который собрал всех 130 солдат, оставшихся в Москве, выкатил две пушки и у Боровицких ворот начал палить картечью, убив сотни митингующих. Но мятеж не стих, затаился, вооружился и три дня город был в руках восставших. На третий день, наконец, появился генерал-губернатор Салтыков с полком регулярной армии и пушками. Здравый смысл и вмешательство воинских частей восторжествовали и народ тихо и мирно разошелся по домам.

Императрица, напуганная московскими событиями, отправила в старую столицу своего фаворита Григория Орлова, который к тому времени, как отмечают все современники, "был лишен ума от мозговой болезни". Он произвел подобие следствия, зачинщиков не обнаружил, но трех человек повесил и "многия посеканции учинил". К этому времени наступили холода, и эпидемия пошла на убыль. Екатерина высочайше уволила с должности Салтыкова, объявила Орлова великим победителем чумы и обрела покой, но ненадолго.

"Чумной бунт в Москве". Акварель Эрнеста Лисснера.

Но весть о бунте быстро разнеслась по империи, причем про чуму почти не говорили. Толковали в основном, что народу житья не стало, из пушек по людям православным палят, за скотину нас принимают. И в эту, хорошо вспаханную слухами и рассказами ситуацию, прекрасно уложились яицкие казацкие беспорядки. Опять же с пушками, репрессиями и поборами. Напомню, что казаков обложили совершенно нелепым по тем временам штрафом в 35 тысяч рублей. Момент был удивительно удобный для бунта: царица-немка своего мужа упрятала и только и делает, что над народом измывается. А так как на Руси всегда водились самозванцы самых причудливых государей. "Петры Третьи", мужья Екатерины, объявлялись один за другим. Их вылавливали (даже небольшое спецподразделение было создано по отлову самозванцев) и ссылали на каторгу приносить пользу государству (Екатерина в это время еще пыталась обходиться без смертной казни, как подруга Вольтера и Дидро - свободолюбцев и просветителей). Ситуация в империи была накалена бесконечными турецкими войнами, увеличением поборов и рекрутчины. А тут сыскался "предводитель". Сохранилось множество допросных листов, записанных показаний и других документов, чтобы нарисовать его портрет. Более того, Емельян Иванович и сам охотно "сотрудничал со следствием". (Пушкин начал искать материалы о событиях восстания под предводительством Емельяна Пугачёва во времена Екатерины II в библиотеке Эрмитажа и в архивах в 1832 году. Причем, причиной интереса было то, что Пушкина заинтересовал приговор о смертной казни Пугачёва и его сообщников. "История Пугачёвского бунта" вышла в свет в декабре 1834 года в количестве 3000 экземпляров и не пользовалась успехом. А вот "Капитанская дочка", которая появилась в 1836 году и задуманная, как роман - на самом деле получилась повесть - имела огромный успех.)

Емельян Пугачев. Портрет с гравюры конца 18 века.

Если вкратце изложить материалы, собранные Пушкиным и иными исследователями "Истории Пугачёвского бунта", то по документам Пугачев характеризуется, как человек "...живой, сметливый, пожалуй, хитроватый, но очень мало развитый". В 17 лет он поступил на военную службу. Емельян Иванович много где побывал и много что повидал, но обо всем имел "туманное представление", что не касалось его самого или его интересов. Например, о Семилетней войне он говорил: "Наряжон был в Пруский поход. Сие было в котором году не помню, также и которая была кампания". Он, рядовой казак, выбился в хорунжие, поэтому можно заключить, что Пугачев "воевал умело". В 1771 году его царская служба закончилась, так как он заболел какой-то кожной болезнью, от которой на груди остались шрамы. Емельяну также надоело Донское войско, где у казаков мало что осталось от прежних вольностей. Семейная жизнь у него явно не задалась, и он сбежал, автоматически перейдя в разряд людей беглых. Его ловили, он убегал и всё дальше забирался от родного Дона. Примерно через год после последнего побега, он оказался в Яицком городке, где всё ещё бурлили казаки после недавнего бунта. Кстати, мало кто помнит, что в это время полыхали восстания крестьян даже в Прибалтике. 

Петром III (Петром Федоровичем, урожденным Карлом Петером Ульрихом Гольштейн Готторпским) Емельян Иванович стал благодаря довольно экзотическому случаю. Будущий государь пошел помыться в баньке. Стоял ноябрь 1772 года. Какой-то человек, такой же пришлый, как и Емельян, моясь в бане, заметил у него на груди шрамы от кожного заболевания и на вопрос, что это за "знаки чудесные", услышал странный ответ Пугачева, который "важно отвечал": "Царские. Я вить государь Пётр Фёдорович, меня Бог и добрые люди сохранили". Я думаю, что сказано это было, кажется, без особенного умысла, просто Емельян Иванович любил прихвастнуть (жене он, например, сказал, что на Тереке его выбрали атаманом, о чем она на допросах сообщила следствию). Еще у него на левом виске имелась круглая вмятина после золотухи. Но при большом желании можно было принять ее за царскую печать (многие потом даже двухглавого орла там различали). Попарившись, Пугачев отправился из городка дальше, а в следующий раз попал на Яик в августе 1773 года. Оказалось, что все минувшие месяцы казаки только и говорили о явлении государя, а весть благая о его возвращении разнеслась по всем казацким селениям.

Яицкий и Оренбургский казаки 1774 года.

Мужик, которому Емельян сообщил свою великую тайну, звался Еремкина Курица, вероятно, разумом не блистал, принял всё за чистую монету, божился постоянно, что царя видел со знаками государевыми, а казакам так хотелось найти управу на местные власти, что долго их убеждать не пришлось. Так явился народу император Петр III Федорович, по имени Емельян Иванович Пугачёв.

Портрет Екатерины II в виде законодательницы в храме богини Правосудия. Аллегорическая картина Дмитрия Левицкого.

Русское самозванство - это особый феномен, потому что в лже-государи "записывались" просто удивительные люди. Ежели прежде, во времена польской смуты, официально были провозглашены 4 штуки Лжедмитриев, прошедшие спецотбор по многим признакам, в том числе по внешнему сходству и умственному развитию (немного в стороне от первых двух стоят Джедмитрии 3 и 4), причем Лжедмитрий IV - совсем негодный, по прозвищу "астраханский вор". Первые двое были молодцы хоть куда! На Российском троне даже посидеть успели, а Лжедмитрий I навыпускал либеральных царских указов - служилым людям удвоили содержание, помещикам увеличил земельные наделы, причем всё за счёт земельных и денежных конфискаций у монастырей, чем по сию пору не люб особенно Отцу Гундяеву. На Юге страны на 10 лет были отменены налоги и проч.

В этой связи не могу не упомянуть польскую барышню Марину Мнишек. Марина Юрьевна Мнишек оставила заметный след в истории России как первая женщина, которую короновали до Екатерины I. Более того, она умудрилась побывать замужем за первыми двумя Лжедмитриями, проявив женское политическое чутье. Чтобы оставаться русской царицей подольше, она даже признала Лжедмитрия II за Лжедмитрия I, прожила с ним, нелюбым, целый год и кляузничала бесконечно Папе Римскому на тяготы их супружеской жизни. Не зря за неё в приданое дали даже золотой рукомойник! Очень интересный персонаж. Историками и специалистами считается, что господа, объявлявшие себя августейшими особами, обычно возникали в те исторические периоды, когда ослабевала высшая самодержавная власть, несущая опора "ордынского" государства. Впервые это произошло, когда пресеклась линия Рюрика и был избран Борис Годунов – царь "не от Бога", с помощью дремучего и буйного боярского электората. Но Борис проявил себя, как самодержец вполне положительно и именно после его смерти началась первая русская смута со знакомыми именами участников по обе стороны баррикад - Мининым и Пожарским, Лжедмитриями 1-4, Василием Шуйским, Мариной Юрьевной и, безусловно, Патриарха Московского и всея Руси Филарета Романова - папы первого русского государя из династии Романовых, а также Михаила Молчанова, который конкурировал с Лжедмитрием I за место под солнцем.

Свадебный портрет Лжедмитрия Первого и Марины Мнишек.

А теперь из начала века 17-го вернемся в век 18-й, который тоже выдался урожайным на самозванцев. Начнем с того, что не было только Лже-Петров Первых. Царь был фигурой колоритной, слишком колоритной, приметной и много по России и Европам поколесивший, отчего "лик его не путамши людишками". Зато "царевичи Алексеи", "сыновья" Петра Великого, не переводились десятилетиями, а в 1724 году их изловили сразу двоих - беглого солдата и астраханского извозчика. Обоих, естественно, пытали и казнили. Показания всех самозванцев тоже были удивительно схожи. Повоевал, отпущен по ранению, грамоте не разумеет, потом лукавый попутал и самопровозгласился. Изловлен и казнен публично. Хронологически последний по времени, послушник Киевской лавры Иван Миницкий затеял какую-то мелкую смуту в глухой провинции уже в конце царствования Анны Иоанновны. Ему, как человеку образованному, тайна царского происхождения открылась в видении религиозном. Он сумел собрать армию около 10 человек и отправился походом на Петербург. Был посажен на кол, вероятно, из-за разумения грамоты и возможности перед смертью поразмышлять о религии и послушничестве. Казнили и его армию соратников, более гуманно - отсечением головы, с предварительным вырезанием языков. Стали поговаривать в народе, что чем хуже шли дела у монархии, тем свирепее реагировала она на плодившихся самозванцев, ибо казни их становились всё более изощрёнными. Абсолютное первенство по самозванчеству принадлежит Пётру II Алексеевичу - внуку Петра I, российскому императору, сменившему на престоле Екатерину I. Сын царевича Алексея Петровича был последним представителем рода Романовых по прямой линии. Вступил на престол в 1727, когда ему было всего 11 лет, а умер от оспы в 14 лет. Пётр II фактически не правил. Этот пробел сразу стал заполняться чудодейственно уцелевшими Петрами Вторыми, коих известно не менее двузначная цифра, но и она, вероятно не точная, так, как и в правлении Анны Иоанновны, и в последовавшим за ним правлении Елизаветы Петровны Петры Вторые не переводились, особенно в глухомани и чаще всего среди старообрядцев. Учёта точного никто не вел, но последний из лже-Петров Вторых был зарегистрирован через 45 лет после смерти юного государя, который так и не успел себя ничем проявить, кроме "шалостей, охоты, да походам по девкам московским", - пишет историк Костомаров Н.И.

Последний герой петровторовской эпопеи даже подробно отражен в документах. Звали его Иван Евдокимов и был он весьма красноречив и "языкат". Он поведал, что "злые бояре увезли его в Италию" и посадили в "каменный столб" на двадцать лет и четыре года. Потом он мужественно столб порушил и пешком пришел управлять Россией, осиротевшей без самодержца. Он даже не подозревал, что там новая власть. А задумки у него за 24 года, как лучше обустроить Россию имеются весьма "пользительные". Он их охотно рассказывал в следственном комитете, их передавали императрице и весь двор приходил в восторг от его нацпроектов. Иван Евдокимов провел остаток дней в дальнем монастыре в уже привычном каменном мешке. Интересно, что Иоанн VI Антонович, очень удобная фигура прикрытия для самозванцев, свергнутый Елизаветой Петровной и до 1764 года находившийся в одиночной камере в Шлиссельбургской крепости, "воскресал" лишь единожды и народу сей самозванец не особенно запомнился. (Стоит отметить, что в "век цариц" появилось только одна более или менее заметная самозванка - княжна Тараканова, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны. Похоже, что в глазах населения женщина в качестве "предводителя" выглядела несолидно, отсюда такой маленький выбор).

"Княжна Тараканова". Художник Флавицкий К.Д.

Куда большее впечатление на народ произвела скоропостижная кончина Петра Третьего "от геммороидальной колики", о которой зачитывали манифест по всей стране. Петр успел выпустить несколько смягчающих жизнь простых людей указов и даже ходили слухи, что он собирался отменить крепостное право. Вот за это злые дворяне, вдохновленные немкой, батюшку и извели. Да Петр Федорович ловок оказался, от недругов и жены-иностранки сбежал и до сей поры по Руси скрывается. Емельян Иванович слухи скомпоновал и, узрев, как его восторженно встречают, долго не раздумывал. 16 сентября 1773 года он объявил казакам, которых было несколько десятков, кто он есть на самом деле – законный Российский император, что ему надоело скитаться по дальнему и ближнему зарубежью - Польше, Египту, Иерусалиму и по Терек-реке. Отныне он хочет помочь своим верным яицким казакам в их бедах и невзгодах. Казаки легко поверили, потому что им очень хотелось поверить. Уже утром небольшой отряд казаков во главе с истинно русским государем, урожденным Карлом Петером Ульрихом Гольштейн Готторпским, торжественно, со знаменами двинулся в сторону Яицкого городка.

Во все стороны света гонцы из Яицка понесли благую весть - Пётр III жив-здоров и к его войску примкнуть долг всякого подданного. Начинался не просто бунт, начиналась гражданская война, которая продолжится целый год. Шесть месяцев, восстание оставалось практически казачьим, как бы продолжением предыдущего яицкого мятежа. В этот период Пугачев выпускает первый "Манифест", в котором местные жители пожалованы государем "рекой, землею, травами, денежным жалованьем, свинцом, порохом и хлебом". Это весьма любопытный перечень. В нем есть все то, чем обычно цари награждали казаков. О помещиках и крепостном праве "Манифест" даже не упоминал, так как в оренбургских степях крестьян не было. В самом начале восстания у Пугачева было не более 2-3 сотен казаков, когда Емельян Иванович подошел к Яицкому городку. В крепости защитников - втрое больше, но гарнизонные казаки и солдаты стали перебегать к мятежникам. Комендант Симонов велел палить из пушек и, не имея осадных средств, Пугачев оставил город в покое и двинулся по границе с азиатской степью. Почти все маленькие крепости и городки сдавались без боя, а их гарнизоны примыкали к восставшим. Не забывали выместить злость на офицерах. С крепостей снимали пушки, солдат стригли по-казацки и включали в отряды. За неполный месяц отряд превратился в настоящую армию, да ещё и с артиллерией. Успехи кружили головы и войско двинулось на Оренбург, столицу всего края.

У оренбургского городского губернатора Рейнсдорпа, в хорошо укрепленном городе, было три тысячи войска и много артиллерии, но восставших в октябре было уже свыше двадцати тысяч. Плюс - к ним присоединились башкиры, притесненные царскими чиновниками. И первый и второй штурм тоже оказались нерезультативным. Более того, войско Пугачева сильно потрепала фланговая атака регулярной пехоты. Стало очевидно, что восставшим не хватает оперативного опыта. Далее мы еще будем обращаться к боевым действиям восставших с регулярными частями, но, забегая вперед, скажем, что у командующего повстанческой армии имелись и победы, и поражения. Однако, боевые победы были небольшими, а неудачи – крупными. Про Емельяна Ивановича можно смело сказать, что это был хороший средний командир, но никак не стратег.

Восстание Пугачева. Осада Оренбурга в 1773-1774 годах.

В последние годы, связанные с завинчиванием гаек в патриотическую сторону, я пристально наблюдаю за тем, что является переписыванием истории, а что есть "истинная" история. Никогда не думал, что такая тема, как восстание Пугачева, тоже носит проблемный характер.

Открываю почтеннейший сайт "Военное обозрение". И читаю: "Емельян Пугачёв – агент иностранных спецслужб?" (https://topwar.ru/18936-emelyan-pugachev-agent-inostrannyh-specsluzhb.html). Как вы понимаете, вопрос риторический. Безусловно и однозначно! Цитирую небольшой отрывок, чтобы читатель понял общую направленность статьи:"...Французы мечтали об ослаблении России, так как в этот период именно они были главным нашим оппонентом в Европе. Не желая вступать в прямую конфронтацию с Россией, Франция ведёт активную антироссийскую игру, подталкивает турок к новому конфликту, поддерживает антироссийские настроения в Швеции, ещё не забывшей горечи поражения в Северной войне. Людовику ХV "выгодно всё, что может погрузить Россию в хаос и прежнюю тьму..." И так далее в духе учебника для 5 класса по истории. А кто же с этим спорит - усиление одного государства за счет ослабления другого - общая политика с незапамятных времен. Конечно, любое враждебное государство будет всеми силами вредить другому враждебному государству! Причем здесь агент спецслужб?

Журнал "Огонёк" (№6 от 11.02.2001, стр. 9) идет еще дальше и выдает изумительный пассаж: "...Пушкин писал: "Пугачев вопреки общему мнению никогда не бил монету с изображением государя Петра III и с надписью по-латыни Redivivus et ultor (Я воскрес и начинаю мстить). Безграмотные и полуграмотные бунтовщики не могли вымышлять замысловатые латинские надписи и довольствовались уже готовыми деньгами..." У Пушкина рука не поднимается записать, что монеты были отчеканены в горячо любимой им свободолюбивой Франции, коварство, заставляющее поблекнуть измену бывшего дворянина Швабрина из "Капитанской дочки..." (Пока до этого места писатель не дошел, рука у Пушкина поднималась, как дело коснулось спецагента Швабрина - перестала подниматься. Раскрылись глаза у Александра Сергеевича на происходившее коварство и так он и не закончил "Историю Пугачёвского бунта", пораженный коварством французов и инагенством Пугачева). Так прямо и написано! Потом, ссылаясь на группу ученых из России, приводят обнаруженную ими цитату не где-нибудь, а в НЕДАВНО РАССЕКРЕЧЕННЫХ ДОКУМЕНТАХ МИДА ФРАНЦИИ. Группа командированных ученых усердно искала по всему Парижу за средства налогоплательщиков и нашла (!!!) "убийственный документ": "Полковник Анжели, француз на русской службе, был в оковах отправлен в Сибирь. Обнаружили, что он имел связи с мятежниками и тайно подстрекал многие русские полки к восстанию. Утверждают даже, что если бы его не обезвредили, то вся армия перешла бы под знамена мятежников..." Этот важнейший документ зовется - вырезка из газеты "Газет де Франс" от 1 июля 1774 года. Представляете, один полковник усердно подстрекает всю русскую армию! Но его обезвредили екатерининские чекисты и только поэтому армия не перешла под вражьи знамена.

Автограф и личная печать Емельяна Пугачёва.

Да, опять "замутили" иностранные спецслужбы! Но есть еще одно важное, по мнению группы российских ученых, обстоятельство - не зря Екатерина называла Емельяна Ивановича "маркиз Пугачев"! Как француза! На славу потрудилась группа российских ученых! Теперь придется смотреть на дальнейшие события сквозь новую историческую призму - русский бунт 18-го века был осуществлен иностранным агентом Е.И. Пугачевым.

ИСТОЧНИК