«Современный патерик» Майи Кучерской в одном монастыре сожгли, а в одной из семинарий используют как учебное пособие.
Такой книги раньше никогда не было. Споры о ней разделили читателей на два непримиримых лагеря. Кому-то этот сборник коротких рассказов о священнослужителях и их пастве кажется слишком ироничным и ядовитым, другие убеждены, что книга написана с большой теплотой и любовью.
Как на самом деле - судить читателю, добавим только, что за четыре года «Современный патерик» выдержал пять изданий и разошелся на пословицы.
* * *
От автора темы - ознакомлю вас только с некоторыми отрывками из этой книги, порядковые номера и названия сохранены, вступление от автора я здесь не привожу сугубо из-за экономии места, но оно важно и рекомендую прочитать.
Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:
Ссылка на видео: https://youtu.be/y2l7FNQLHqg
* * *
Чтение для впавших в уныние
5. Братия спросила старца:
— Скажи, отец, где лучше строить нам сарай для дров? Поближе к забору или рядом с банею? А может быть, за воротами?
— Где хотите, — отвечал старец.
6. Отец Иегудил облился гороховым супом.
— Слушай, Вася, постирай-ка мою рясу, — сказал он одному недавно поступившему в монастырь послушнику.
— Да я не умею стирать, — возразил Вася. И засмеялся.
— Вот и научишься, — ответил отец Иегудил. И засмеялся еще громче.
9. Инок Степаненко так усердно молился всю ночь, что расшиб себе лоб. Наутро товарищ спрашивает его:
— Что это, Степаненко, у тебя — шишка на лбу? А вчера не было. Наверное, молился всю ночь?
— Да нет, это я просто упал.
— А я думал, молился всю ночь!
— Да нет, это я просто упал.
— А я думал...
— Да нет, это я просто упал.
— А не знаешь, как наши с канадцами сыграли?
— Да нет, это я просто упал.
18. Брат Антоний соскучился и решил жениться. «Я женюсь!» — сообщил он братии. Братия же по любви к нему не хотела отпустить его одного в грешный мир и постановила пойти с ним вместе, дабы разделить его участь. Старец же в ту пору уехал на Всемирную конференцию, и посоветоваться было не с кем.
Собрались монахи у ворот, перекрестились на прощанье на храмы, а тут и старец входит в калиточку — вернулся с конференции.
— Благослови, батюшка, в последний раз, идем в мир жениться! — с плачем обратилась к нему братия.
— Бог благословит, ребятки, да только... — старец замялся.
— Что? Скажи нам!
— Бабы — такие ...!
В тот же миг иноки разбежались по кельям.
19. Некий брат впал в искушение и, придя к старцу, сказал:
— Отче, я понял, что Бога нет, и уйду из монастыря.
Старец заплакал и сквозь слезы отвечал:
— Чадо, чадо мое! Ты так ничего и не понял. Иди куда хочешь.
Инок же остался.
22. Брат Дукитий спросил авву Пахомия:
— Отче, не знаю, как вести себя с братией в нашей общей келье и за трапезой. Все, что ни сделаю, все не так, и превратился я, того не желая, в клоуна. Братья постоянно смеются надо мной и говорят обо мне за моей спиною насмешливо.
Авва Пахомий отвечал ему:
— Ничто так не огорчает и не соблазняет брата, как непохожесть одного на других. Если же постараешься не отличаться от живущих здесь, увидишь, как смирение обнимет твою душу, и никто более не обеспокоит тебя.
23. Один брат, пребывая в глубокой скорби, жаловался отцу Пахомию:
— Батюшка! Каждую ночь меня жестоко мучают бесы. Только лягу спать, закрою глаза, и вдруг так захочется курицы! Жареной, с корочкой, вокруг золотая картошечка, укропчик. Или не курицы, а просто рыбы. Финской красной рыбы с белым хлебом и маслом. Или встану на молитву, а самому смерть как хочется покурить, выкурить всего одну сигаретку. Ну, и запить чарочкой вина. Кажется, будто все силы ада, все бесы ополчились на меня...
— Браток! — отвечал, посмеиваясь, старец. — Ну какие же это силы ада, какие бесы. Бесы мучили древних отцов, пустынников, праведников и преподобных. А мы... На нас еще дьяволу тратить силы. Так что это не бесы. Это просто твои желания. Для победы над ними не нужно даже подвигов. Не нужно даже быть монахом.
— Что же нужно, отче честный?
— Сила воли, родной, сила воли. А чтобы закалить ее, каждое утро отжимайся по десять раз и обливайся холодной водой. И довлеет ти.
— А молитва Иисусова? А земные поклоны?
Но старец ничего не отвечал более вопрошавшему брату, сказав, что продолжать беседу ему недосуг.
24. Отец Платон говорил: «Наступило время великого расслабления и немощи. Мы не способны ни на что и ничего не можем. Давайте хотя бы признаем это. И да помилует нас Всемилостивый Владыка».
25. Новоначальный инок спросил отца Платона:
— С чего лучше начать путь ко спасению? Он же отвечал:
— Позвони уже маме.
26. Еще говорил: «Только не надо изобретать велосипеда».
27. Еще: «Нельзя веровать сквозь зубы».
32. Два брата поссорились. Послушниками они жили душа в душу, но после нескольких лет безмятежного жития их рукоположили — одного, потом и другого. А инокам в этом монастыре полагалась отдельная келья. Братьям предстояло разъехаться. Все, что у них было, они разделили поровну, только никак не могли поделить видеомагнитофон. Отцу Геннадию его подарили, зато отец Мефодий его чинил, два раза на собственной машине возил в ремонт, не говоря уже про фильмы, которые тоже в основном покупал сам. Из-за видеомагнитофона братья чуть не подрались. В гневе они даже забыли про телевизор. И отправились к старцу.
— Отче! Рассуди нас, — бросились они в ноги к авве Михею. — Никак не можем поделить видеомагнитофон, попросту видик. Одному его подарили, другой его чинил и покупал к нему видеокассеты, чей же он теперь?
Авва же вопросил:
— А что, есть у вас хорошие фильмы?
— Целый короб! — отвечали братья.
— И «Москва слезам не верит»?
— Да, отче!
— И «Служебный роман»?
— И он.
— А боевики со Сталлоне?
— И боевики.
— Все ясно, — отвечал авва. — И видик, и кассеты немедленно несите ко мне в келью, не забудьте прихватить и телевизор. Как только решу посмотреть, позову вас в гости, будем смотреть втроем.
Утешенные братья поступили так, как заповедал им старец. И телевизор, и видеомагнитофон, и коробку с фильмами они сложили у него в келье.
— Нужно ли подключить?— спросили старца братья.
— А вот это, ребятки, я сам, — отвечал старец и, благословив, отпустил их с миром.
Но с тех пор старец так ни разу и не позвал их, братья же не решались напомнить ему о давнем его обещании.
ЦИКЛ ВТОРОЙ
ЧТЕНИЕ ДЛЯ ВКУСИВШИХ СЛАДОСТЬ ИСТИННОЙ ВЕРЫ В НЕДАВНЕЕ ВРЕМЯ
Массажистка
Таня Коркина выучилась на массажистку и стала делать разным больным детям массаж. Да до того умело, что чуть не творила чудеса. Разрабатывала неподвижные ручки, ножки, снимала гипертонусы и гипотонусы, недоношенных делала богатырями, дэцэпэшников поднимала на ноги. От благодарных родителей не было отбоя, клиентура росла с такой скоростью, что на массаж к Тане записывались уже за полгода, а между тем Таня стала верующей и православной. Появился у нее духовный отец. Узнав Таню получше, он объяснил ей, что дети страдают за грехи родителей. И на то, чтобы им болеть, есть воля Божия. А раз она их своим массажем поднимает на ноги, значит, и все родительские грехи переходят на нее. Таня занервничала: что же делать? Как понести такую ношу? Сколько прошло через ее руки — уже и не сосчитать, значит, грехов-то сколько! А батюшка тут как тут. Говорит: очень просто. Оставь свое ненужное массажное дело, а чтобы гора чужих грехов, которые давят на твои плечи (и Тане показалось: правда давят!), рассосалась, — читай каждый день по три акафиста. Иисусу Сладчайшему, Матери Божией и Николаю Чудотворцу.
Так Таня и сделала. Никаких массажей, всем твердый отказ, каждый день — по три акафиста, живет с тех пор на мамину пенсию и не сомневается, что вот-вот, по молитве любимого батюшки, встретит жениха. Поскольку знает: за молитвы духовного отца случается и не такое. Не верите? Не те вы читали книжки.
Верующий
Один человек поверил вдруг в Бога. Тут же достал у приятеля пистолет Макарова и застрелился.
Правильный выбор
У одного батюшки дар был, от Бога. Все еще только правый придел ремонтируют, второй год крышу починяют, занавесочкой вместо алтарной преграды прикрываются, а у него уже серебряные купола сияют золотыми звездами, в иконостасах иконы шестнадцатого века, а придел один даже новый выкопали и освятили, под храмом, подземный такой придел, для особых случаев.
Кто-то только отвоевывает у мэрии домик для причта, а у него таких домиков уже четыре — один для причта, другой для воскресной школы, третий — для мальчиков-сирот, четвертый — приют для одиноких старушек. В каждом домике — антикварная мебель, кресла вольтеровские, мраморные полы, хрустальные люстры — взирая на красоту рукотворную, вспоминает человек и о красоте творения Божия, а там, глядишь, и о самом Творце.
С домиками разобрался, купил три магазина, все тоже православные, в одном облачения продают, в другом — книжки церковные, в третьем — соевые продукты, на случай больших и малых постов. С магазинами разобрался — купил конюшню. Чтобы прихожане катались по праздникам на лошадях, не унывали зря, друг на друга не жаловались. Ну, где конюшня, там и площадка с аттракционами — выстроили свой миниатюрный Диснейленд, с русскими святыми вместо Микки и Дональда.
С Диснейлендом разобрался — начал строить православный бассейн, чтобы было куда окунуться после изнурительной великопостной службы или, наоборот, скачек и катаний на каруселях. Выстроили бассейн, поставили рядом сауну. Поставили сауну — нужен православный спортзал. Выстроили спортзал, нужны тренажеры. Купили тренажеры, нужна православная гостиница. С конференц-залом. Потому что гости из-за границы повалили валом, набираться у батюшки православного пастырского опыта. Построили православную гостиницу, понадобился православный аэродром. Построили аэродром, запустили чартерных рейсов несколько десятков, в двадцать шесть стран мира, и у батюшки, само собой, свой православный самолетик маленький, но и вертолет, конечно, тоже, обозревать владения, опять же, катать гостей.
Правда некоторых гостей сильно укачивало, для них — что не сделаешь ради ближнего! — прорыли канал к Москва-реке, организовали паломнические круизы и православный флот. Только по воде все-таки выходило медленно — куда деваться, начали прокладывать православную железную дорогу. Но и дорогу надо охранять, от разбойников, случайных людей — организовали свою православную армию, с хоругвями, хором, всем, чем положено. Тут батюшка видит, пора становиться православным президентом, подумал-подумал, но махнул рукой. Если еще и президентом, служить будет некогда, а я все-таки иерей, по чину Мелхиседекову. Так и не стал президентом, остался батюшкой.
Посещение Божие
Один батюшка был очень бедный. Третий священник в подмосковном храме, какие уж тут доходы. Настоятель, если что и просачивалось, все забирал себе, а после треб требовал со священников мзды. Так что дети у третьего батюшки были одеты в обноски, матушка зимой жалась в осенней курточке, на требы батюшка ходил по морозу пешком, в вытертом пальто, с облупившимся от времени чемоданчиком. Одно слово, нищета.
Тут и случилось с батюшкой Божие посещение. Пришел к нему старый, со школьных времен еще приятель, Яша Соколов. Освяти мне, говорит, дом, а я в долгу не останусь. Настоятеля в тот день как раз в городе не было, и он об этом деле ничего не узнал. Сели они в какую-то хорошую машину, поехали. Вдруг видят дворец. С башенками, балконцами, флюгерами, все как полагается. «Это мой дом и есть», — говорит Яша. Вошли они во дворец, а там все из чистого золота. Люстры, столы, стулья. Только ручки изумрудами и жемчугом инкрустированы. Удивился батюшка, но, что ж, начал дворец освящать. После освящения хлопнул Яша в ладоши, из стенки выехал стол с невиданным угощением, винами заморскими, пряниками печатными, второй раз хлопнул, люди вошли, парни плечистые, нарядные девушки. «Это мои друзья», — объяснил Яша и всех пригласил за стол. Многих блюд батюшка не знал даже названия, а многие так и не смог попробовать — не вместилось.
Видит батюшка, Яша вроде расслабился, наливает ему и себя, конечно, не забывает, батюшка его и спроси: «Где же ты, Яша, работаешь?» Яша как засмеется. И долго еще остановиться не мог. Нам, говорит, работать не положено, западло это, ну, понял в натуре, кто мы? «Нет, что-то не понял», — никак не поймет батюшка. Яша и скажи ему: «Бандиты мы, ясно?» — «Ясно», — испугался батюшка. «Но ты не боись, тебя мы не тронем, ты мой кореш и нам еще сгодишься». Тут Яша с батюшкой щедро расплатился, кивнул невидимым слугам, и они отвезли батюшку домой.
И пошел с того случая батюшка по рукам: кого повенчает из Яшиных друзей, кого окрестит, кому опять же освятит замок, а кого и пособорует после ранения на разборке. Словом, пошел батюшка с того дня в гору. Отстроил новый дом, приодел матушку, деток отдал в частную школу, тоже и им нужно хорошее образование, а себе купил «шкоду» новенькую (только белую, чтобы выглядело поскромней, настоятель-то ездил на «жигулях»). Вскоре, правда, настоятеля сместили, настоятелем стал наш бывший третий батюшка, но, видит Бог, он того не искал, как-то уж само так вышло.
А бандиты? Ну и что? Разве они не люди? А отсекать их от благодати Божией — грех, там, глядишь, и покаются, как праведный разбойник на кресте. Так что до скорой встречи в обителях рая!
О пользе психологии
Макс по кличке Скрипа был не просто виртуозным городским щипачом, но и великим психологом. Особенно хорошо понимал он женщин. И угадывал по одному лишь взмаху ресниц, по случайно скользнувшей по лицу улыбке или вдруг проступившей складке меж бровей, можно ли начинать охоту — неприметным движением погружать пальцы в чужой карман, надрезать сумочку — или лучше пока не торопиться.
Он достиг такого совершенства, что легко определял в толпе не только тех, чьи мысли витали неведомо где и кто был совершенно безоружен перед его воровским искусством, но и тех, кто, обнаружив пропажу, его бы простил. Таких было немного, но и такие были. На спор с братанами Макс несколько раз проделывал один и тот же фокус — определял такую всепрощающую жертву, нарочно грубо вынимал у нее кошелек, оказывался пойман с поличным — но всякий раз точно отфильтрованная жертва не поднимала крик, а просто умоляющим шепотом (не из страха — из жалости!) просила его вернуть деньги. Макс возвращал. Но про себя и смеялся, и дивился.
Он не попался ни разу, и позже это сослужило ему неплохую службу.
Потому что к 35 годам Макс как-то страшно разочаровался. К тому времени он уже, конечно, не толкался в толпе, а контролировал один из городских рынков и жил не тужил, но вот надо же... устал, заскучал. Налег на спорт, в юности он несколько лет занимался каратэ, познакомился в фитнес-клубе с одним человеком, тренером по борьбе, который оказался верующим и укладывал Макса на обе лопатки за 12 секунд, попутно объясняя, что для победы важны не приемы, а правильный внутренний настрой. Какой настрой? А вот такой. Не агрессивный. В общем, начал Макс ходить не только в фитнес-клуб, но и в церковь, читать книги, вникать. И покаялся.
Сейчас храм отца Максима самый богатый в городе. Во-первых, конечно, братки предпочитают своего батю, притекают к нему дружной толпой, жертвуют немерено, улаживают все вопросы с церковным и городским начальством, основали фонд помощи заключенным. Но, во-вторых, опять-таки психология. Приходит к отцу Максиму какая-нибудь женщина, не успевает и рта раскрыть, как батюшка сам рассказывает ей, в чем ее проблемы, как с ней обращается муж, свекровь, дети, а как начальник на работе. Дальше уже сами его собеседницы теряли дар речи, и отец Максим даже не говорил, как эти проблемы решить, никаких особенных рецептов не давал — какие уж тут рецепты, терпи да молись, потому что главное было совершенно не в том. Главное, женщины чувствовали, что вот нашелся человек, который их наконец-то понял. И уходили совершенно утешенные.
Так что слывет отец Максим в своем приходе человеком святым и прозорливым, имеющим дар обращать разбойников и врачевать женские печали.
Благое попечение
Про отца Иоаникия известно было, что у него дар — исповедовать подробно. Исповедуешься у отца Иоаникия — и словно побывал в бане, выходишь пропаренным, чистеньким. Люди записывались к нему на исповедь за двадцать четыре рабочих дня. Варвара Петровна тоже записалась, но все равно стояла в очереди и успела только последней, в пять часов утра. Отец Иоаникий начал задавать ей вопросы.
Не слишком ли много времени тратила на стирку? Не выбрасывала ли продукты? Суп? Кашу? Мандарины? Свеклу? Курицу? Мясо? Редис? Работала ли в воскресные дни? Как именно? Мыла ли пол? Гладила ли? Протирала ли пыль? Чистила ли уши? Не совершала ли грех содомский? Не страдала ли малакией? Случалось ли тайноядение? Мшелоимство?
Исповедь длилась два часа, как раз до утренней службы. Утром Варвара Петровна пришла домой, включила все газовые конфорки, не поднеся к ним спички, и легла на диван прямо в верхней одежде. Но тут неожиданно приехал ее муж: забыл дома документы, вернулся с полдороги. Открыл своим ключом дверь, выключил конфорки, вылил из всех банок святую воду, выкинул в мусоропровод кусочек Мамврийского дуба, окаменевшую просфорку от мощей великомученицы Варвары, еще что-то, покрытое пушком плесени, разломал свечи, поцеловал Варвару Петровну в побледневший лоб и сказал медленно: «Еще раз пойдешь туда - убью».
Дорогие братья и сестры! Не забыл бы муж документы, попала бы Варвара Петровна в ад. Будем же благодарить Господа за Его всесвятое и благое попечение о нас, грешных!
Это были отрывки из начала книги с названием - Современный патерик, автор Майя Кучерская, а дальше вы прочитаете сами, если захотите.
Книга Майи Кучерской Современный патерик в федеральном списке экстремистских материалов пока не значится.
На этом всё, всего хорошего, канал Веб Рассказ
До свидания
* * *
Оценили 0 человек
0 кармы