Если бы в начале моей карьеры мне сказали, что через пятьдесят лет я напишу книгу о людях, я бы очень удивился. В 1970-х годах мне выпала честь быть аспирантом в проекте Джейн Гудолл по изучению шимпанзе в Танзании.
Целыми днями наблюдать за человекообразными обезьянами в их естественной среде обитания - что могло быть лучше? Больше всего на свете я мечтал изучать поведение животных и в 1987 году основал свой собственный проект по изучению диких шимпанзе в Национальном парке Кибале в Уганде.
Однако идиллию моих исследований нарушили удивительные открытия, которые трудно было игнорировать.
* * *
Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:
Ссылка на видео: https://youtu.be/x2XZYU1zrEg
* * *
Шимпанзе
Время от времени шимпанзе проявляли вспышки исключительной жестокости. Чтобы понять эволюционное происхождение такого поведения, я решил сравнить шимпанзе с их ближайшими родственниками, бонобо.
Бонобо, или карликовый шимпанзе. Несмотря на своё название, по размеру он не меньше шимпанзе обыкновенного, но уступает ему в плотности телосложения.
В 1990-х годах как раз начинались интенсивные исследования бонобо.
Оказалось, что шимпанзе и бонобо составляют любопытную пару: бонобо гораздо более миролюбивы по сравнению с относительно агрессивными шимпанзе.
В ходе работы над множеством совместных проектов мы с коллегами пришли к выводу, что бонобо произошли от шимпанзеподобного предка в ходе процесса, который сильно напоминал одомашнивание.
Мы назвали этот процесс «самоодомашниванием».
И поскольку человеческое поведение часто сравнивают с поведением одомашненных животных, открытия, сделанные при изучении бонобо, помогли нам лучше понять эволюцию человека.
Важнейшее свойство человека заключается в том, что в пределах наших социальных групп мы проявляем очень низкую склонность к конфликтам: по сравнению с большинством диких животных мы весьма толерантны.
При этом я прекрасно понимал, что люди, настолько миролюбивые в некоторых отношениях, во многом остаются очень агрессивным видом.
Трудно отрицать, что жестокость - неотъемлемое свойство человеческих сообществ. Но как примирить наши «одомашненные» черты с той невероятной жестокостью, на которую способен человек?
Этот вопрос не давал мне покоя в течение следующих двадцати лет.
Многие данные, приведенные в книге, появились настолько недавно, что пока опубликованы только в научных статьях. Здесь я хочу сделать эти насыщенные научными терминами публикации более доступными.
Эта история рассказана человеком, который наблюдал за повседневной жизнью шимпанзе по всей Восточной и Центральной Африке.
Тех из нас, кому посчастливилось проводить целые дни наедине с шимпанзе, как будто овевал плейстоценовый ветер.
* * *
По-настоящему жестокие люди могут обладать и хорошими чертами.
Поэтому мы стараемся не сопереживать их доброте, опасаясь, что тем самым мы как будто рационализируем или оправдываем их преступления.
Однако подобные люди хорошо иллюстрируют любопытную особенность нашего вида.
Мы не только самые умные из всех животных. В нас также самым удивительным и непостижимым образом сочетаются противоположные моральные качества.
Мы одновременно и самый жестокий вид, и самый добрый.
В 1958 году драматург и композитор Ноэл Кауард довольно точно описал эту странную двойственность. Он пережил Вторую мировую войну и был хорошо знаком с темной стороной человеческой природы.
Ноэл Кауард - английский драматург, композитор, режиссёр, актёр и певец.
«Учитывая врожденную глупость человечества, его жестокость и склонность к суевериям, - писал он, - трудно понять, каким образом ему удалось продержаться так долго. Охота на ведьм, пытки, наивность, массовые убийства, нетерпимость, вся тщетность того, что люди делают на протяжении многих столетий, совершенно не вызывает доверия к человечеству».
И все же гораздо чаще мы совершаем удивительные поступки, не имеющие отношения к «глупости, жестокости и склонности к суеверию», а, наоборот, основанные на благоразумии, доброте и кооперации.
Именно эти наши качества, в сочетании с интеллектом, делают возможными те технологические и культурные чудеса, которые отличают наш вид от других.
Примеры, приведенные Кауардом, актуальны и сегодня:
«Мы вынимаем сердце из груди человека, мертвое сердце, и после некоторых манипуляций снова вставляем его обратно, работающее как новенькое. Мы покоряем небеса. По небу вокруг Земли кружатся спутники, которыми мы управляем и которые мы контролируем… и вчера в Лондоне была премьера “Моей прекрасной леди”».
Операции на сердце, космические полеты и оперетты - всё это основано на прогрессе, который изумил бы наших далеких предков.
Однако всё это основано ещё и на нашей исключительной способности работать в команде, а именно на терпимости, доверии и понимании.
Именно благодаря подобным качествам наш вид считается таким «хорошим».
Иными словами, самая большая странность человека - это его огромный моральный диапазон, включающий в себя как неописуемую порочность, так и поразительную щедрость.
С биологической точки зрения такое многообразие реакций объяснить очень трудно.
Если мы эволюционно приспособлены быть хорошими, то почему мы настолько плохие? А если мы эволюционно приспособлены быть безнравственными, то как же мы можем быть настолько великодушными?
Такое сочетание добродетели и порока свойственно не только современному человеку.
И поведение доживших до современности охотников-собирателей, и данные археологии указывают на то, что уже сотни тысяч лет назад люди делились друг с другом пищей, практиковали разделение труда и помогали нуждающимся.
Во многих отношениях наши жившие в плейстоцене предки были толерантными и миролюбивыми. Однако те же самые данные показывают, что также наши предшественники занимались грабежом и половым доминированием и применяли пытки и казни разной степени жестокости.
Сегодня нам уже очевидно, что способность к чрезвычайной жестокости и насилию характерна не только для какой-то одной группы людей.
По самым разным причинам одно общество может существовать исключительно мирно на протяжении многих десятков лет, а другое - переживать одну вспышку насилия за другой.
Это совсем не означает, что у людей из разных эпох и частей света есть какие-то врожденные психологические различия.
Судя по всему, повсюду люди одинаково склонны и к добродетели, и к насилию.
Такая же двойственность заметна и в детях.
Еще не научившись говорить, маленький ребенок может улыбаться, смеяться и даже предлагать помощь взрослым - поразительная иллюстрация врожденной человеческой склонности доверять окружающим.
Бонобо
Однако при других обстоятельствах те же самые великодушные малыши, желая добиться своего, будут орать и закатывать истерики, проявляя невероятную степень эгоцентризма.
Шимпанзе
Существует два классических объяснения этого парадоксального сочетания самоотверженности и эгоизма. Оба объяснения исходят из того, что наше социальное поведение в основном определяется биологией.
Оба также сходятся в том, что только одна из этих двух ключевых тенденций появилась в результате генетической эволюции.
Отличаются же они тем, какую именно сторону нашей личности считают фундаментальной: добродушие или агрессивность.
Первое объяснение предполагает, что добродушие - неотъемлемое свойство человечества.
Согласно этой идее, мы добродетельны по сути своей, но подвержены дурному влиянию, что и мешает нам жить в вечном мире. Некоторые религиозные мыслители возлагают вину за такое положение дел на сверхъестественные силы вроде дьявола или «первородного греха».
Некоторые светские философы, напротив, считают, что зло коренится в общественных силах, таких как патриархат, империализм или неравенство.
Так или иначе, предполагается, что рождаемся мы добродетельными, но в течение жизни подвергаемся пагубному влиянию разрушительных сил. Согласно второму объяснению, врожденной является наша плохая сторона. Мы рождаемся эгоистичными и склонными к соперничеству и такими бы и оставались, если бы не облагораживающее влияние цивилизации - к примеру, наставления родителей, философов, священников и учителей или уроки, которые мы извлекаем из собственной истории.
На протяжении многих веков люди стремились упростить запутанный мир, принимая один из этих двух противоположных взглядов.
Жан-Жак Руссо и Томас Гоббс - классические представители альтернативных позиций.
Жан-Жак Руссо
Руссо выступал за то, что человечество по природе своей добродетельно, а Гоббс – за то, что человечество по сути своей безнравственно.
Томас Гоббс
В каждой позиции есть своя правда.
Есть много данных, говорящих в пользу того, что люди от рождения склонны к доброте, - точно так же, как и в пользу того, что мы самопроизвольно испытываем эгоистичные чувства, ведущие к агрессии.
И еще никому не удалось доказать, что какая-то из этих двух тенденций более значима с биологической точки зрения или более важна с точки зрения эволюции.
Как только в этот спор вмешивается политика, его становится ещё труднее разрешить.
Ведь когда абстрактные теоретические аргументы превращаются в доводы, имеющие общественное значение, обе стороны ещё упорнее стоят на своем. Если вы руссоист и убеждены в неотъемлемой добродетели человечества, вы, скорее всего, придерживаетесь пацифистских принципов, боретесь за социальную справедливость и верите в народные массы.
Если же вы последователь Гоббса, то при ваших циничных взглядах на человеческую природу вы, вероятно, выступаете за необходимость социального контроля, одобряете иерархию и принимаете неизбежность войн.
Спор, таким образом, выходит за рамки биологии и психологии и превращается в дебаты об общественных движениях, политических структурах и моральных устоях.
И шансы найти простое решение, соответственно, сходят на нет.
Я считаю, что из бесконечных споров о фундаментальных основах человеческой природы есть выход. Вместо того чтобы пытаться доказать неправоту одной из сторон, нам нужно спросить себя, имеет ли вообще смысл спорить.
Ответ подсказывают маленькие дети: и последователи Руссо, и последователи Гоббса в известной мере правы. В нас есть и природная доброта в понимании Руссо, и природная эгоистичность в понимании Гоббса.
В каждом человеке заложено и добро, и зло.
Эти противоречивые стороны нашей личности определяются биологией и модифицируются обществом.
Добродетель может быть приумножена или подавлена, точно так же как эгоистичность может быть усилена или ослаблена.
Стоит только признать, что мы одновременно и хорошие, и плохие от природы, как на смену старому бесплодному спору приходят новые захватывающие проблемы.
Если и руссоисты, и гоббсовцы по-своему правы, то откуда взялось это странное сочетание поведенческих тенденций?
На примере других видов, особенно птиц и млекопитающих, мы знаем, что естественный отбор может поддерживать самые разнообразные склонности. Некоторые виды не очень склонны к конкуренции, другие относительно агрессивны, третьи проявляют оба этих свойства, четвертые ни одного.
Странность человека заключается в том, что в обычных социальных взаимодействиях мы чрезвычайно спокойны, но при этом в некоторых обстоятельствах становимся настолько агрессивными, что легко идем на убийство.
Как же так получилось?
* * *
Согласно традиционным представлениям, умственное развитие животных и человека отличается настолько сильно, что изучать приматов для понимания человеческой природы бессмысленно.
Томас Генри Гексли был первым эволюционным биологом, усомнившимся в этой позиции.
Томас Генри Гексли
В 1863 году он писал, что, изучая человекообразных обезьян, мы можем очень многое узнать об истории поведения и мышления человека:
«Я постарался показать, что никакой абсолютной структурной демаркационной линии… нельзя провести между миром животных и человеком».
Гексли был готов к возражениям оппонентов: «Со всех сторон раздадутся крики: «Сила знания - мораль добра и зла, - хрупкая нежность человеческих привязанностей поднимают нас над любым родством с грубым зверьем».
Такое скептическое отношение вполне можно понять, и оно до сих пор не полностью исчезло.
В 2003 году эволюционный биолог Дэвид Бараш писал: «Что касается поведения, то весьма маловероятно, что люди унаследовали от приматов хоть какие-то значительные признаки».
Кроме того, огромное количество поведенческих особенностей определяется культурой.
Одно сообщество может быть миролюбивым, другое воинственным.
В одном сообществе принадлежность к клану передается по женской линии, а в другом по мужской.
Одно сообщество имеет строгие правила полового поведения, а другое в этом отношении толерантно.
Разнообразие подчас кажется настолько огромным, что неясно, можно ли вообще привести его к общему знаменателю для сравнения с другими видами.
Антрополог Роберт Келли, составивший подробный обзор поведения охотников-собирателей, отказался от идеи, будто поведение человека можно охарактеризовать каким-то единым образом.
Роберт Келли
«Не существует типичного человеческого сообщества или базовой человеческой адаптации, - писал он в 1995 году. - Универсальное поведение… никогда не существовало».
* * *
Тот факт, что мы улыбаемся и хмуримся так же, как и наши родственники-приматы, интересен сам по себе, но даже он меркнет по сравнению с тем, что мы начали узнавать о поведении шимпанзе и бонобо в 1960-х годах и продолжаем узнавать до сих пор.
Бонобо
Шимпанзе и бонобо - самые близкие родственники человека среди человекообразных обезьян, и нас связывает одинаковая степень родства.
Шимпанзе
Они составляют феноменальную пару.
Внешне они настолько похожи друг на друга, что в течение многих лет их считали одним видом. В поведении каждого из этих двух сестринских видов есть множество общих черт с поведением человека.
Но при этом во многих отношениях социальное устройство шимпанзе и бонобо диаметрально противоположно.
Шимпанзе
У шимпанзе самцы доминируют над самками, а насилие встречается относительно часто. У бонобо самки часто доминируют над самцами, насилие встречается редко, а эротизм обычно замещает агрессию.
Бонобо
Различия в поведении этих двух видов подозрительно перекликаются с двумя конкурирующими социальными позициями современного человеческого мира: несовпадением мужских и женских интересов, например, или борьбой между иерархией, конкуренцией и силой, с одной стороны, и эгалитаризмом, толерантностью и решением конфликтов путём переговоров - с другой.
Шимпанзе и бонобо олицетворяют настолько противоположные представления о базовой человекообразной обезьяне, что их противопоставление стало чем-то вроде поля битвы в приматологии, где каждая из противоборствующих школ настаивает на том, что именно её вид лучше подходит на роль предков человека.
Как мы увидим ниже, идея, будто только один вид - либо шимпанзе, либо бонобо - стоит у истоков нашего поведения, не очень конструктивна.
Интереснее было бы понять, почему оба вида так похожи на человека, но каждый по-своему.
Контрастность поведения шимпанзе и бонобо перекликается с основным вопросом, волнующим меня в этой книге: почему люди одновременно очень толерантны, как бонобо, и крайне жестоки, как шимпанзе?
Это были отрывки из предисловия и введения к книге - «Парадокс добродетели».
Из серии: Элементы 2.0
Автор Ричард Рэнгем.
Книга издана в 2019 году, переведена С. Долотовской на русский в 2022.
* * *
А дальше вы прочитаете сами, если захотите.
Не поддерживая теорию происхождения человека от обезьяны, мне всегда были интересны исследования, основанные на серьёзном изучении вопроса, в частности - почему люди одновременно очень добры, как бонобо, и крайне жестоки, как шимпанзе?
На этом всё, всего хорошего, читайте книги - с ними интересней жить!
Канал Веб Рассказ, Юрий Шатохин, Новосибирск.
До свидания.
Оценили 9 человек
10 кармы