Совершенно неожиданно наступил конец света (RePost+/NC/)

Взлет и падение западной науки ⋆ Институт Браунстоуна

Прежде чем начать читать, найдите минутку и осмотритесь вокруг. Есть большая вероятность, что все, что вы видите, — это творения человека — сложные продукты человеческой изобретательности и интеллекта, подкрепленные сотнями лет накопленного понимания того, как и почему устроена природа. Процветание нашей цивилизации основано на следующем благотворном круге:

Узнайте, как и почему устроена природа,
на основе этого понимания разрабатывать технологии и инновации,
изготовить их…
…и продать их.

А если продать эти технологии и инновации – например, микроскопы или спектрометры – исследователям, они смогут еще лучше исследовать, как и почему устроена природа, и круг действия поднимается до головокружительных высот необъятных богатств нашей цивилизации.

Однако для правильной работы добродетельного круга необходимы некоторые важные институты: наука не может процветать без свободы слова и мысли, развитие технологий и инноваций требует определенной степени накопления капитала, производство требует стабильных и предсказуемых прав собственности, а продажи лучше всего организован на свободном рынке. Но без науки порвётся порочный круг. Таким образом, нам необходимо понять, откуда и почему зародилась эта замечательная человеческая деятельность и куда она движется.

Технологический спринт конца XIX века

До Реформации в Европе царила одна монолитная религиозная Истина и другим мнениям не было места. Однако Реформация расколола эту истину на две – взаимоисключающие. В разрыве между двумя религиозными истинами начала прорастать научная истина. Почти сразу же заработал описанный выше благотворный круг, и начали появляться чудесные технологии.

Например, в 1742 году Бенджамин Робинс заметил, что, объединив закон движения Ньютона и уравнение состояния газов (открытое несколькими годами ранее Робертом Бойлем), можно рассчитать начальную скорость артиллерийского снаряда. Это открытие сделало артиллерию намного точнее. Фридрих Великий Прусский заметил это открытие и попросил Леонарда Эйлера перевести и дополнить работу Робинса. На этой основе Фридрих полностью перестроил свою армию – ввёл быструю и точную конную артиллерию, которая в то время была почти непобедимой силой в Европе. Позже Наполеон лишь скопировал и усовершенствовал эту модель.

Европейские правители заметили, что ключ к этим военным успехам лежит в науке. Постоянное соперничество между государствами ускорило распространение инноваций и создало огромное давление на дальнейшие исследования. Результатом этого спринта стал технологический вихрь конца XIX века, масштаб и размах которого были несопоставимы со всем, что происходило раньше (и после). В 1859 году Эдмунд Дрейк пробурил первую успешную нефтяную скважину в Пенсильвании, положив начало революции в освещении, поскольку сжигание животного жира можно было заменить керосиновыми лампами. Это было очень полезно, особенно в потогонных цехах Севера, где всегда было темно.

В 1876 году Готлиб Даймлер и Карл Бенц изобрели четырехтактный двигатель, создав спрос на масло, который на порядки превысил потребность в освещении. Как раз вовремя, потому что два года спустя Томас Эдисон запатентовал лампочку накаливания, фактически положив конец эпохе керосинового освещения. Год спустя Бенц разработал двухтактный двигатель, а Рудольф Дизель запатентовал дизельный двигатель в 1892 году, что позволило использовать двигатели внутреннего сгорания на грузовых автомобилях, кораблях и подводных лодках. В это же время Вернер фон Сименс сконструировал первый электровоз.

Десять лет спустя братья Райт представили первый управляемый самолет с двигателем внутреннего сгорания. Этот технологический вихрь завершился в 1909 году Фрицем Хабером и Карлом Бошем, которые освоили метод фиксации азота, который позволил начать массовое производство промышленных удобрений, без которых планета едва могла бы прокормить миллиард человек.

Каждая из вышеперечисленных технологий в отдельности изменила мир больше, чем все, что появилось со времени рождения Иисуса Христа. Вместе они произвели революцию в мире, которую сегодня мало кто может себе представить. Стоит отметить, что эта удивительная трансформация произошла в то время, когда правительства не особо вмешивались в науку. Ученые часто были изобретателями и предпринимателями одновременно. В основном это были белые люди с бородой или усами, которые верили в Бога, были уверены, что европейская цивилизация превосходит все остальные, и соглашались с тем, что моральным долгом белого человека является мудрое управление остальным миром.

Коллективистские идеологии ХХ века

Но затем совершенно неожиданно наступил конец света. Прежде чем европейские страны смогли пожинать плоды всех этих удивительных технологий, разразилась Первая мировая война. Европейские страны использовали все чудесные новые технологии и весь свой научный потенциал, чтобы максимально эффективно убивать своих собратьев. Генералы планировали войну верхом на штыках. В конце концов, война велась с использованием самолетов, танков, линкоров, подводных лодок, грузовиков и пулеметов. Невероятно, но сегодня почти никто не может объяснить, почему произошла та война.

Война радикально изменила положение науки. Главной жертвой войны стала вера в старого доброго христианского Бога и в бремя белого человека. Эта потеря веры в Бога – и в себя – оставила дыру в душах европейцев, которую различные лжепророки тут же начали заполнять национализмом, социализмом, коммунизмом или фашизмом. Эти современные светские религии быстро поняли, что наука слишком важна, чтобы ее можно было оставить без контроля. Более того, каждая из этих идеологий нуждалась в видимости легитимности.

После войны источником легитимности стала уже не религия, а наука. Таким образом, постепенно начала происходить «национализация» науки: различные тоталитарные режимы поддерживали науку в обмен на результаты, которые служили идеологическим потребностям этих режимов. Эта болезнь ХХ века принесла свои первые ядовитые плоды в виде нацистской биологии, евгеники или советского лысенкоизма. В коммунистическом блоке это продолжалось и после Второй мировой войны почти во всех научных областях, как некоторые читатели, возможно, еще помнят. Нынешний «научный консенсус» по антропогенному изменению климата, вызванному выбросами CO2, — это всего лишь еще одно ответвление финансируемой государством «национализированной» науки, цель которой — не понять мир, а узаконить различные коллективистские идеологии и их извращенные цели.

Межвоенные коллективистские идеологии быстро привели мир к новой войне, которая повторила апокалипсис предыдущей – еще раз и навсегда. Все убийственные технологии Первой мировой войны были использованы снова, но доведены до совершенства, массового производства и использования в масштабах, не поддающихся никакому воображению. Были добавлены криптография, радар и ядерная бомба, что символически подтверждало тотальное господство Науки: сила уничтожить мир больше принадлежала не Богу, а Ученому. Европа, колыбель науки, лежала в руинах, а центр тяжести мира переместился в Соединенные Штаты и Советский Союз.

Большое государство и большой бизнес

С самого начала Холодной войны две сверхдержавы расходились во всем, кроме одного: все должно основываться на науке. Восток продолжил «национализировать» науку. В рамках этой системы области исследований, которые процветали в советском блоке, были в основном теми, от которых требовалось не «научное» обоснование коммунистической идеологии, а скорее «догнать и перегнать» капиталистический блок. Технические науки и математика более или менее шли в ногу с Западом, тогда как социальные и гуманитарные науки чахли и гибли в удушающих объятиях коммунистических идеологов.

На Западе первоначальное «Naturwissenschaft» постепенно было заменено победоносной англосаксонской наукой. Поначалу все шло хорошо. Послевоенная американская конъюнктура дополнялась открытой атмосферой американских (в основном частных) университетов, где расцвело поколение (часто еврейских) эмигрантов, получивших строгое немецкое межвоенное образование. После полувековой оргии убийств и разрушений мир, казалось, вернулся в технологический вихрь конца XIX века. Появились полупроводники, компьютеры, ядерная энергетика и спутники, и человек ступил на Луну.

Но затем дела пошли под откос и на Западе. Наука все чаще становилась жертвой двух раковых заболеваний ХХ века: большого государства и большого бизнеса. В 1960-е годы Линдон Джонсон объявил о программе «Великое общество», и американское общество встало на путь, который уже давно уничтожил социальные науки на Востоке. Федеральное правительство объявило войну бедности, войну расизму и войну неграмотности, и во всех этих кампаниях ему требовались социальные науки, чтобы узаконить свои политические цели.

Объем государственного финансирования резко увеличился, стало появляться все больше направлений исследований, где было понятно, какие результаты политически желательны, а какие нет. В основном это касалось социальных наук, которые охотно метастазировали при государственном финансировании в различные отрасли гендерных исследований, кукольного искусства и экогастрономии, но в конечном итоге не остались в стороне и естественные науки. Исторически первой послевоенной жертвой «национализированной науки» стала климатология, которая сегодня служит исключительно для легитимации политических целей деиндустриализации Запада.

Более того, начала закрадываться вторая смертельная угроза науке – коррупция со стороны крупного бизнеса. Историю этой трагедии можно проследить до 1912 года, когда немецкий врач Исаак Адлер впервые выдвинул гипотезу, что курение может вызвать рак легких. Для подтверждения этой гипотезы потребовалось более 50 лет – и 20 миллионов смертей. Столь абсурдно долгий срок объясняется, среди прочего, тем, что величайший деятель статистики XX века, заядлый курильщик Рональд Фишер, посвятил большую часть своего ума и влияния яростному и весьма изобретательному отрицанию какой-либо причинной связи между курение и рак легких.

Он делал это не бесплатно – позже выяснилось, что ему заплатила табачная промышленность. Тем не менее, спустя полвека проблемы табака, наконец, проиграли битву, и в 1964 году главный хирург опубликовал авторитетный отчет, подтверждающий причинно-следственную связь между курением и раком легких. Большой бизнес усвоил урок: в следующий раз им нужно будет давать взятки не только ученым, но и регулирующим органам.

Спускаясь вниз

Последовало все больше и больше катастроф, в ходе которых сфальсифицированные исследования, проводимые под контролем коррумпированных регулирующих органов, привели к ущербу ошеломляющих масштабов.

Например, фармацевтическим компаниям удалось убедить американских врачей, что «хроническая боль» — это проблема, от которой страдают десятки миллионов людей. Благодаря сочетанию агрессивного маркетинга и манипулирования научными исследованиями они создали у миллионов людей зависимость от опиоидов (продаваемых под названиями оксиконтин или фентанил), которые, по их ложным утверждениям, были «безопасными и эффективными» и, что самое главное, не вызывающими привыкания. . Эта трагедия продолжает разворачиваться в Соединенных Штатах, и по сей день более полумиллиона американцев умерли от передозировки опиоидов, а еще миллионы впали в зависимость от более тяжелых наркотиков. Экономический и социальный ущерб практически неисчислим. В США потребляется около одного обезболивающего на человека в день.

В основе этой трагедии лежит наука, коррумпированная фармацевтическим бизнесом и неэффективное регулирование рынка лекарств. В Европе фармацевтическое регулирование не так нарушено, как в США, но намеренно фальсифицированные или манипулируемые исследования отравляют глобальную публикационную репутацию. Таким образом, наука одинаково затронута во всем мире, поскольку в области биомедицинских исследований сегодня никто не знает, какие опубликованные результаты верны, а какие нет. Когда в 2005 году Джон Иоаннидис опубликовал статью под названием « Почему большинство опубликованных результатов исследований ложны », она мгновенно стала научным бестселлером.

История с опиоидами, пожалуй, самая заметная, но ни в коем случае не единственная. Табачные компании, проиграв битву с раком легких, использовали накопленный капитал для покупки нескольких пищевых гигантов (например, Kraft или General Foods). Их армии ученых сразу же преследовали ту же цель, что и раньше, только в другой области: в последующие годы они разработали сотни веществ, вызывающих привыкание, которые компании начали массово добавлять в промышленно обработанные продукты питания. Вместо табачной зависимости они ввергли Америку в зависимость от «нездоровой пищи».

Пищевые корпорации манипулируют большей частью «науки о продуктах питания», чтобы создать впечатление, что главная проблема — это натуральные жиры, а не промышленно обработанные сахара и прочая чушь. Коррупция науки постепенно достигла таких абсурдных размеров, что, например, Американское педиатрическое общество спонсировалось компанией Coca-Cola. Как вы думаете, каково было «экспертное мнение» Общества по поводу сладких напитков?

В условиях почти полной незаинтересованности общественности все больше и больше научных областей постепенно становились жертвами Большого Государства или Большого Бизнеса. Результаты вскоре пришли – в науку вливали все больше и больше денег, но тех чудесных технологий и инноваций так и не появилось. Могу поспорить, вы назовете как минимум три технологии, появившиеся с 2000 года и изменившие мир, как изобретение двигателя внутреннего сгорания. Я лично был свидетелем того, как миллиарды евро из европейских структурных фондов вливались в провинциальные восточноевропейские университеты. Были построены десятки лабораторий, закуплено дорогостоящее оборудование, произнесены речи ректоров университетов, написаны газетные статьи… и ничего полезного из этого не вышло.

Запад сходит с ума

Но настоящая катастрофа для западной науки произошла с эпидемией Covid, когда Запад полностью сошел с ума. В тот момент два научных проклятия 20-го века встретились в ужасной синергии. Большой бизнес быстро понял, что эпидемия представляет собой возможность, повторение которой невозможно. Если опиоиды стоили нескольких лжи, то возможность продажи миллиардов «вакцин» паникующим правительствам всего мира стоила многих лжи. Более того, американские левые только что пережили огромный шок от победы Трампа на выборах и с готовностью воспользовались любой возможностью, чтобы подорвать его президентство.

Итак, когда Дональд Трамп изначально (весьма рационально) отказался паниковать, отказался ввести радикальные массовые меры и призвал экспериментировать с доступными лекарствами (особенно с ивермектином и гидроксихлорохином), американские левые развернули истерическую кампанию по максимальному паникованию. принять максимально решительные комплексные меры и пресечь любые попытки использовать перепрофилированные лекарства для лечения Covid. Академические и научные круги, которые всегда были на стороне левых и люто ненавидели Трампа, начали извергать поток фальсифицированных, манипулируемых и совершенно бессмысленных «исследований», единственной целью которых было пропагандировать безумие Covid. Более того, стало совершенно очевидно, что регулирующие органы (CDC и FDA) полностью контролируются «Большой фармацевтикой» и вместо того, чтобы защищать общественность от корпоративной жадности, они действуют как свои отделы продаж.

Избрание Джо Байдена положило конец катастрофе. Интересы Большой Фармы внезапно совпали с интересами федерального правительства, и весь чудовищный силовой аппарат правительства бросился в бой против собственных граждан. В этот ужасающий проект были вовлечены военные (распространение вакцин), спецслужбы (цензура социальных сетей), полиция (наблюдение за карантинами) и многие другие репрессивные ветви власти. Последующие поколения будут помнить это как эпоху ковидного фашизма.

В считанные месяцы все здание западной науки, тщательно собиравшееся на протяжении нескольких сотен лет, рухнуло. Каждый аспект катастрофы Covid был связан с какой-то научной неудачей. Почти наверняка сам вирус SARS-CoV-2 произошел из лаборатории в Ухане, где – за счет западных налогоплательщиков – проводились крайне проблематичные исследования по приобретению функции. На протяжении всей эпидемии врачи и ученые лгали о неэффективности раннего лечения, потому что знали, что это именно то, что истеблишмент хотел от них услышать.

Однако уже к концу 2021 года стало ясно, что ивермектин, гидроксихлорохин, витамин D (и многие другие лекарства) представляют собой дешевое, безопасное и эффективное лечение и профилактику, которое могло бы спасти миллионы жизней. Несмотря на это, весь научный истеблишмент полностью отрицал принципы доказательной медицины и повторял политическую пропаганду CDC «Ты не лошадь».

Экспериментальная генная технология, замаскированная под «вакцину», стала последним гвоздем в гроб западной науки. Истерический толчок к мандату на «вакцину» под лозунгом «Безопасность и эффективность» нарушил почти все профессиональные, юридические и этические принципы науки. Следующие несколько лет покажут весь масштаб катастрофы, но уже сегодня можно сказать, что «вакцины» мРНК предотвратили несколько случаев Covid (если таковые были), но нанесли вред миллионам. Вот сейчас эта жуткая арифметика постепенно проникает в публичное пространство. Как только общественность осознает масштабы этой катастрофы, можно с уверенностью предположить, что ее гнев обратится не только против политического истеблишмента, но и против институционализированной западной науки, которая стала причиной всех аспектов катастрофы Covid.

Конец науки

Европейская наука преуспела не лучше, чем американская, поскольку на протяжении десятилетий они были связанными сосудами. Обе болезни американской науки присутствовали и в Европе. Более того, крупные издательства, которые решают, что может, а что не может стать частью «опубликованных записей», уже давно являются транснациональными компаниями и не заботятся о национальных границах. Если Европейский Союз в чем-то и превосходит Америку, так это в агрессивности продвижения программы «изменения климата». В настоящее время идеология изменения климата, кажется, является единственным, что удерживает Европейский Союз вместе.

Спустя 300 лет проект Просвещения западной науки достиг важного перепутья. В конце XIX века наука принесла человечеству поразительный прогресс. В течение 20 века наука приобрела настолько большой престиж, что заменила религию и стала центральной идеологией мира. Однако постепенно, как и христианство до Реформации, оно стало жертвой собственного успеха: вместо того, чтобы искать Истину о том, как и почему устроен мир, оно начало злоупотреблять своим престижем и служить сильным и богатым.

К концу 20-го века науке уже был нанесен непоправимый ущерб либо большими правительствами, чтобы узаконить свои идеологические цели, либо большим бизнесом, чтобы узаконить распространение их (часто токсичных) продуктов. Гнилое здание западной науки окончательно рухнуло в 2020 году во время кризиса Covid.

Нам придется подождать, прежде чем достаточное количество людей поймет, что наука – центральная идеология нашей цивилизации – находится в руинах. Тогда мы сможем начать думать, что делать. Христианство было спасено строгим разделением Церкви и Государства. Чтобы спасти науку, потребуется столь же смелый шаг. Но это тема для дальнейших очерков.

Томас Фёрст

Томас Фюрст преподает прикладную математику в Университете Палацкого, Чехия. Его опыт работы связан с математическим моделированием и наукой о данных. Он является соучредителем Ассоциации микробиологов, иммунологов и статистиков (SMIS), которая предоставляет чешской общественности основанную на данных и честную информацию об эпидемии коронавируса. Он также является соучредителем самиздатовского журнала dZurnal, который занимается раскрытием научных нарушений в чешской науке.

Источник - https://brownstone.org/article...

Автопервод Гугла

От публикатора /NC/

Впопад, невпопад - не знаю. Мне кажется, что точно и ко двору.

Стоит задуматься над тем как (через что?) у нас сделан пресловутый "поворот на Восток". И сделан ли он?

Снаряды (количество и качество коих секретно) и солдаты, которые "ихтамнет" - это конечно, чрезвычайно хорошо.

Однако имеется ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ и ЗНАЧИМЫЙ ВОПРОС - много ли научных и технологических достижений, много ли произведений искусства и культурных программ мы получили - хотя бы строго взаимообразно - от КНДР и КНР?