Пятая колонна западного капитализма в холодной войне – прокапиталистический блок в цитадели социализма

1.Понятие «прокапиталистического блока»

Примерно с конца 30-х в СССР на официальном уровне декларировалось отсутствие социальных групп заинтересованных в восстановлении капитализма. Все мы помним формулу про два дружественных класса – рабочий класс и колхозное крестьянство - и прослойку интеллигенции, «вышедшей из народа и служащей народу». Вроде бы все – «трудящиеся» и все должны быть горой за свой строй. Применительно к 80-м классовая структура советского общества выглядела примерно так. Рабочий класс сильно разросся, включив в свой состав и бывшее колхозное крестьянство и рядовых служащих. Крестьянство, с введением денежной формы оплаты труда и приближения её уровня к «городскому», представляло теперь только «сельскохозяйственную часть» рабочего класса. Служащие, не выполнявшие управленческих функций, по уровню квалификации, по общему положению были близки к квалифицированной части «производственного» рабочего класса. Тем более с учётом всё нарастающей интеллектуализации «рабочего» труда к 80-м. При такой расширенной оценке советский рабочий класс охватывал почти 90% состава «работающей» части общества.

Но было ещё два слоя (именно слоя) обладавших своей спецификой. Во-первых, интеллигенция со своим особым «интеллектуальным» характером труда (около 10%). Кроме своей элитарной части этот слой в экономическом плане не отличался от рабочего класса, выходцами из которого и была в массе советская интеллигенция. Во-вторых, слой служащих, выполнявших управленческие функции на производстве, в государственном и партийном аппарате. Их было совсем немного, не больше одного процента. Их экономическое положение (в смысле материальных благ) было не намного выше среднего для рабочего класса. Тот факт, что шахтёры или музыканты в ресторане часто получали больше секретарей ЦК, сейчас может вызвать только улыбку. Если бы чиновникам и менеджменту эпохи капитализма заменить их огромные доходы на «привилегии» членов Политбюро типа талонов на питание на сумму 400руб – они бы повесились. Но роль это слоя заключалась вовсе не в доле от производимой обществом стоимости, а в огромном значении управленческих функций как таковых. Вплоть до определения «генерального курса» развития общества в целом.

Возвращаясь к механизму создания капитализма в России, мы видим, что при всей огромной роли западного капитализма как заказчика, всю практическую работу делали наши местные кадры. И в первую очередь представители этих двух «грамотных» слоёв. Решающим этапом в создании капитализма была перестройка, когда никакой «частный капитал» даже как слой не существовал. По сути, и в слое «управленцев» и в слое интеллигенции прокапиталистическую ориентацию проявила только небольшая часть этих слоёв социалистического общества. Эта ориентация часто была и бессознательной, могла совмещаться с верой в «социалистическую идею». Но практические действия такого типа кадров, так или иначе, были именно в русле перехода к капитализму. Поэтому прокапиталистически настроенные части этих двух слоёв, объединённые общностью цели, мы обозначили как прокапиталистический блок (ПКБ). «Блок» потому, что, всё-таки, речь идёт о представителях разных слоёв, «блокирующихся» ради общей цели. Во-вторых, при всей формальной организационной неопределённости они действовали как некая структура, с полуслова понимая друг друга. Даже когда наблюдался раскол в рядах этого блока (1990-1991, 1992-1993), взятые в целом, они всё равно продолжали делать одно общее дело.

Специфика ПКБ при социализме, в доперестроечный период, была в том, что он существовал в скрытом виде. Открыто обнародовать такую точку зрения было невозможно. Но это вовсе не делает скрытый ПКБ чем-то нематериальным. Практика перестройки наглядно показала с какой скоростью проявился, организовался и чётко работал этот скрытый пласт социалистического общества. С количественной точки зрения прокапиталистические «элементы», возможно, составляли большинство советской интеллигенции, и явно незначительное меньшинство слоя «управленцев». Хотя вроде бы именно управленцы были материально заинтересованной группой, т.к. переход к капитализму превращал их в господ над быдлом, вместо роли обычных служащих социалистического государства. Конечно, в ходе создания капитализма идёт «раздувание» прокапиталистического блока в этих двух слоях, но первоначальный расклад, как представляется, был именно таким. А это уже говорит о непростом объяснении образования ПКБ при социализме. Принцип «кому выгодно» здесь явно не работает. Тем более, что в «управленческой» части ПКБ роль главных «капитализаторов» играло именно высшее политическое руководство, а не «директорат» предприятий и т.д. А интеллигенция от капитализма получила лишь полную свою ненужность, низведение до уровня прислуги, либо право быть дешёвой рабсилой при капиталистическом государстве. И при этом интеллигенция всё равно считает, что капитализм - это «её строй». Так что простых объяснений здесь не будет. В первую очередь мы сосредоточимся на прокапиталистичности нашей интеллигенции, т.к. это и сейчас актуально. Да и механизм «капитализации» сознания части партийно-государственных верхов принципиально не отличается от пути, проделанного «народной интеллигенцией».

Чтобы разобраться в том как вырастает такой прокапиталистический блок при социализме, надо учитывать особенности интеллигенции как слоя вообще. Особенности восточноевропейских властных и интеллектуальных «верхов» в частности, в том числе при социализме. И, главное – не вырывать советский социализм из общего контекста – он был частью системы, в которой капитализм играл первую роль. В известном смысле советский социализм оставался частью мировой системы капитализма. И реальное влияние западного капитализма за как бы «железным занавесом» было огромным. По сути, западный капитализм мог просто программировать сознание советских верхов самим фактом своего существования. А в каком направлении – и так понятно. Поэтому дальше будет часто употребляться выражение «прозапаный блок», прозападные силы не в смысле, чтобы было «как на Западе», а в плане борьбы за интересы западного капитализма в отношении «этой страны». Вплоть до превращения её в пустыню – это и есть «прозападность» в нашем современном понимании.

2.«Либеральный» тип интеллигенции – общая характеристика

Запустивший в СССР перестройку прозападный блок включал в себя два важнейших компонента. Во-первых, перешедшее на «точку зрения Запада» руководство КПСС, во-вторых, так называемую «либеральную» советскую интеллигенцию, которая была прозападной изначально. Поэтому можно сказать, что именно эта либеральная интеллигенция составляла своего рода широкий базис этого блока. Этот базис постоянно находился в состоянии ожидания – когда же, наконец, руководство партии тоже «дозреет» до понимания интересов Запада «как своих». И тогда они совместно запустят нечто вроде «перестройки». Поскольку верхи КПСС «дозрели» только к середине 80-х, а «либеральная» интеллигенция была у нас даже до революции, то начинать анализ этого «прозападного блока» нужно именно с неё.

Начнём с самого определения «либеральная интеллигенция». «Либеральный» тип интеллигенции – это не какая-то социально-экономическая прослойка. «Либеральная» интеллигенция – чисто мировоззренческий тип, сторонники так называемого «либерализма», либеральных взглядов. «Либеральный» тип интеллигенции является наиболее массовым в этом образованном слое. Так что, «либерал» и «интеллигент» - это почти синонимы. «Либеральная» интеллигенция явление стандартное, универсальное. Она существует и при капитализме, и при социализме, и даже в «развитом феодализме». Территориально-культурной локализации у неё тоже нет. Этот тип распространён и на Западе, и в Восточной Европе, и в Азии, и в Африке, и в Латинской Америке. Однако независимо от времени и места существования, набор «либеральных» взглядов остаётся на удивление стандартным. Рассмотрим схему «либерализма» вкратце.

Само по себе определение «либеральная» сильно сбивает с толку, если его понимать буквально. «Либеральная» от латинского слова «свобода». Вроде бы интеллигенция, выступает за некую абстрактную «свободу». Но как только дело доходит до анализа конкретных компонентов этих взглядов, то оказывается, что «свобода» вовсе не для всех. А все компоненты этого мировоззрения просто-напросто ориентированы на защиту интересов конкретно западного капитала как класса. «Свободу западному капиталу» - так можно выразить суть «либерализма».

Возьмём, к примеру, экономическую часть либеральных взглядов. Здесь либералы горой за «священную частную собственность». Это «подлинная основа свободного общества». Правда на практике эта священная частная собственность почему-то всегда концентрируется в руках нескольких десятых процента «свободных граждан», т.е. капиталистов. Остальные от этой собственности отчуждены и служат её производственным придатком. В результате подавляющая часть общества действительно «свободна» - от собственности на средства производства. Настоящий «либеральный интеллигент» выступает и за ни чем неограниченные «рыночные отношения», когда всё покупается и всё продаётся. На практике этот принцип «за деньги – всё» означает «всё - для богатых». Т.е. для тех, у кого эти «деньги» есть. «Заработанные» на основе той же частной собственности на средства производства. Бдительно охраняя интересы частного капитала «либеральные интеллигенты» против любого вмешательства государства, в том числе капиталистического, в экономическую жизнь. Только в случае крайней необходимости и под полным контролем самого частного капитала.

В политической сфере «либеральная интеллигенция» всегда за «подлинную демократию». Т.е. за «свободные выборы», «разделение властей», «соблюдение конституции» и т.д. Естественно не просто так. Ведь в условиях капитализма только «имущий класс» способен создавать свои сильные партии, финансировать избирательные компании, продвигать своих людей в госаппарат и т.д. «Демократия» - это не власть народа (в переводе с латинского). «Демократия» - самая прямая власть капитала, самая гибкая и самая надёжная. Даже принцип «разделения властей» служит для предотвращения какой-либо «самостоятельной» политики капиталистического государства, «разрыхляя» его. Не давая возможность проводить государству какую-либо не подконтрольную капиталу политику. Так что «либеральный интеллигент» горой за капиталистическое государство в его самой удобной для капитала «демократической» форме.

С «подлинной демократией» напрямую связана «свобода слова». Эта «свобода слова» сводится к принадлежности средств массовой информации всё тому же частному капиталу. С точки зрения «либерала», именно частный капитал должен формировать нужное ему «общественное сознание». Даже само капиталистическое государство должно быть отстранено от этой «идеологической власти». На всякий случай. В этом отличие «демократии» от фашизма. В фашистском варианте капитализма идеологической обработкой занимается государство.

Вообще же либеральный интеллигент поддерживает все, что укрепляет власть капитала над «остальной массой». Ему нравится индивидуализм, как свойство, раскалывающее массы на «атомы», бессильные и покорные. Он преклоняется перед «элитой», презирая «толпу» и т. д.

Таким образом, суть либерального мировоззрения сводится к укреплению власти частного капитала во всех важнейших сферах общественных отношений. «Сложно» догадаться, кому выгоден такой тип интеллигентского «мышления». И частный капитал, естественно, будет стараться воспроизводить и множить либеральную интеллигенцию везде, где только можно. Ведь такие «образованные» холуи всегда пригодятся, без них сложно держать «массы» в повиновении. Именно «либеральная» интеллигенция должна нести в народ своё такое «правильное», «свободолюбивое» мировоззрение.

Есть у этого «либерализма» ещё один важный момент, связанный с либеральной интеллигенцией «не западных стран». С западной либеральной интеллигенцией всё понятно – она ориентируется на свой «местный» западный капитал. Но и для «не западной» либеральной интеллигенции средоточием «либерализма» тоже является западный капитализм. Поэтому возникает элемент «колониального» сознания – «не западная либеральная интеллигенция (Восточной Европы, стран третьего мира) тоже, как правило, ориентирована на западный капитал. Западный капитализм для них – «духовная родина». Такой особый тип холуйства - по отношению к чужим «хозяевам». Даже свой местный капитализм «не западная» либеральная интеллигенция принимает, обычно, потому, что он поддерживается Западом, существует «в интересах» западного капитализма.

Получается, что «всемирная» либеральная интеллигенция, в конечном счёте, ориентирована на защиту западного частного капитала. А в условиях «единого капиталистического лагеря» даже конкретно на интересы американского капитала – живого воплощения «либерализма». После Второй Мировой лозунг «американский капитализм – наше всё» становится настоящим «кредо» подлинной либеральной интеллигенции.

Обратной стороной беззаветной любви либерального интеллигента к капитализму является ненависть ко всему, что угрожает власти его хозяевам. Особенно он ненавидит социализм: от теории марксизма до реальных социалистических государств – как главную угрозу капиталу. А самое большое зло в истории это, конечно, «советский» социализм – единственная реальная угроза западному капиталу. Вот такая у них логика.

Главный вопрос заключается в том, каким образом этот «либеральный» тип интеллигенции был выращен внутри советского общества. И достиг расцвета как раз в эпоху «развитого социализма», когда почти вся советская интеллигенция была «народного» происхождения и, казалось, что этому «либерализму» места быть уже не должно. Разобраться с механизмом возникновения «либеральной» советской интеллигенции необходимо не только ради понимания сути этого процесса. Видимо, определённая концентрация интеллигентского «либерализма» оказала большое влияние на переход и руководства КПСС к почти такому же «либерализму» в ходе перестройки.

3.Либеральная русская интеллигенция начала ХХ века

Прозападное, «прокапиталистическое» поведение советской интеллигенции в период «перестройки» и «рыночных реформ» нельзя объяснить только действием «американской пропаганды». Ведь критика социализма велась этим слоем, как правило, с «либеральных» позиций. А доминирование либеральных взглядов было характерно ещё для «древней» русской интеллигенции начала ХХ века. Это не простое совпадение, когда одни и те же (либеральные) взгляды, спустя несколько десятилетий, воспроизводятся всё тем же самым слоем (интеллигенцией). Логичнее предположить, что «либерализм» дореволюционной интеллигенции стал своего рода предтечей, исходным пунктом в формировании «либерализма» советской интеллигенции. Поэтому, вначале необходимо разобраться в первичном интеллигентском либерализме в России начала ХХ века.

Либерализм, как более-менее цельный комплекс представлений формировался в самых экономически развитых странах Запада – Англии, Франции, США. Решающим этапом в его становлении была вторая половина ХУ111 века, когда английские экономисты и французские «просветители» сформулировали главные экономические (Смит) и политические (Руссо и др.) компоненты «учения». Изначально либерализм был направлен против феодальных порядков и оправдывал притязания на господство растущего торгово-промышленного капитала. В этом смысле тогда он был прогрессивным явлением, к тому же наиболее разработанным и комплексным «учением». Для рвущегося к власти капитала либерализм стал настоящей «религией», аналогом христианства для феодализма.

Итак, первоначально либерализм возник на западноевропейском материале и отражал интересы молодого, возникающего капитала стран Запада. Чтобы пустить корни в других регионах (странах), либерализму нужны два условия. Во-первых, наличие более-менее развитого местного капитала, на чьи интересы он собственно и ориентирован (помимо интересов западного капитала, защищаемых либерализмом по факту рождения на Западе). Во-вторых, нужен материальный носитель и «внедритель» либеральных идей – интеллигенция. Необходимо отметить, что западная интеллигенция в массе была либеральной изначально. И дело не только в «притягательности передового учения» конца ХУ111- началаХ1Х веков. Западная интеллигенция была слоем социально близким формирующемуся капиталу. Очень дорогая («элитарная») система высшего образования на Западе приводила к тому, что интеллигенцию, в основном, и составляли выходцы из торгово-промышленных слоёв. К тому же, эти «слои» далеко не сразу превратились в настоящий «господствующий класс» (подлинными «господами» в то время были крупные землевладельцы) и огромной социальной дистанции между капиталом и интеллигенцией не было.

Когда в первой половине Х1Х века либеральная идеология победоносно шествовала по странам Запада, в России не было ни настоящего «капитала», ни слоя интеллигенции. Казалось, укореняться либерализму просто не на чем. Но внимание ко всему «западному и передовому» было, как всегда, очень велико. Поэтому отдельные элементы либерализма были усвоены в России частью сословия, против которого он и был направлен, т.е. дворянством. В результате, где-то с 1820-х годов в России развернулся процесс накопления либеральных идей. Эти идеи фиксируются уже в программах декабристов (Северного общества). Затем появляется почти полностью либеральное течение «западников». Элементы либеральных установок видны и в реформах 1860-х годов. Наконец, к либерализму скатываются и «борцы за интересы крестьянства», народники, (с 1880-х годов), для которых главной фигурой становится нарождающийся «сельский предприниматель» (кулак). Из дворянской среды либерализм проникает в пёстрый слой «разночинцев», из которого постепенно выкристаллизовывается настоящая интеллигенция. В общем, «либеральные идеи» набирали популярность в России на протяжении всего Х1Х века, несмотря ни на какую экономическую отсталость.

Промышленный подъём 1890-х создал все условия для окончательного утверждения либерализма в России. Во-первых, возник более-менее значимый слой настоящего промышленного и банковского капитала. Внедрился и западный капитал. Во-вторых, увеличение спроса на специалистов с высшим образованием привело к формированию в начале 1900-х интеллигенции как слоя. Теперь уже было кому и для кого проповедовать «либеральные идеи». И действительно, русская интеллигенция стала практически сразу «либеральной», ориентированной на интересы местного и западного капитала. На то были свои причины.

Во-первых, «интеллектуальные верхи» экономически отсталых стран стремятся к заимствованию «идеологии», господствующей в экономически передовых странах. Не только собственно «интеллигенция», но и образованные представители имущих классов (при феодализме) и даже «вожди» эпохи разложения первобытнообщинного строя. Так было всегда. Германские конунги заимствовали христианство из передовых, тогда, романских стран. Русские князья заимствовали православие из самой развитой тогда Византии. Римляне копировали идеи греческой философии; средневековая Европа перенимала идеи итальянского Возрождения и т.д. В этом проявляется великая сила воздействия экономически передового общества. В конкретных условиях начала ХХ века «передовым» обществом был западный капитализм. А его официальной идеологией оставался всё тот же либерализм. Поэтому, для Восточно-европейских интеллектуальных верхов, в том числе для интеллигенции в России, либерализм должен был стать «главной идеологией» в силу его доминирования в «передовых странах». Это – основа основ в процессе «либерализации» русской интеллигенции. «Раз на передовом Западе либерализм, то и мы должны быть либералами». Уж если дворяне-крепостники «вынуждены» были усваивать либерализм под давлением «передового Запада», то интеллигенция схватывала его в момент своего оформления как слой мгновенно.

Во-вторых, русская интеллигенция начала ХХ века хоть сама и не была «элитарной» и обеспеченной социальной группой, всё-таки тянулась за западной. А западная интеллигенция была в массе либеральной, «буржуазной», хорошо оплачиваемой своим западным капиталом. Ну а раз интеллигентские верхи Запада «либеральны», то и «мы должны быть как они». Тоже логика.

В-третьих, единственной серьёзной идеологической альтернативой либерализму был в начале ХХ века только марксизм. Тоже передовое, и тоже западное «учение». В какой-то момент (1890-е годы) молодая, формирующаяся русская интеллигенция действительно увлеклась «модной теорией». Но марксизм – идеология, отражающая интересы рабочего класса, как раз тогда появившегося в России. А как же врождённые свойства интеллигенции (любой) – «элитаризм», индивидуализм, стремление тянуться к имущим верхам, а не к «массе» и т.д. Всё это мешало «принятию» марксизма, отталкивало от него. Да и на Западе марксизм хоть и «передовое», но оппозиционное «учение». Кроме того, марксизм ещё и «сложен». А чтобы стать «либералом», даже компоненты самого «либерализма» знать не надо. Достаточно сказать: «Хочу как на Западе» - и уже «либеральный интеллигент» - носитель «передовых взглядов». В итоге, увлёкшаяся было марксизмом интеллигенция быстро (уже в начале 1900-х годов) перешла на «либеральные» позиции.

В общем, русская интеллигенция, повторив путь западной, почти изначально стала «либеральной». Первоначально этот либерализм был направлен против феодально-помещичьего строя в России, как когда-то в старину на Западе. Но, уже с революции 1905 года, либеральная интеллигенция (образовавшая партию кадетов – конституционных демократов) всё больше начинала видеть главного врага в рабочем классе и марксизме. А после февральской революции 1917 года целиком и полностью сосредоточилась на борьбе с рабочим классом, большевизмом, марксизмом, как главной угрозе «светлому либеральному будущему». Это – важнейший момент. Интеллигенция России не только сформировалась как «либеральная», это ещё куда ни шло. Но даже до возникновения социалистического государства она «успела» переориентироваться на борьбу со «своим» рабочим классом. И всё это – задолго до «холодной войны», до работы американской пропаганды и т.д. Как же можно это не учитывать, выясняя происхождение советской либеральной интеллигенции? Ведь уже в 1917г. русская либеральная интеллигенция оценивала взятие власти рабочим классом как бунт «быдла» против «элиты»…

4.Советская либеральная интеллигенция

Чтобы не портить картину единого и насквозь социалистического общества, советская интеллигенция официально считалась «народной». Действительно, слой интеллигенции в СССР практически полностью был сформирован выходцами из рабочих и крестьян в первом или втором поколении. Да и доступ к бесплатному высшему образованию обеспечивало им не какое-нибудь, а именно социалистическое государство. Причём социалистическое государство всемерно способствовало в получении высшего образования как раз «детям рабочих и колхозников», создавая для них льготные условия поступления в ВУЗы и т.д. Да и система высшего образования в СССР развивалась невиданными темпами, так что слой «народной» интеллигенции наращивался со сказочной быстротой. Казалось бы, такая интеллигенция должна быть самой, что ни на есть «социалистической». Однако, когда дело дошло до «перестройки» и создания капитализма, подавляющая часть этого слоя проявила себя как «либеральная». То есть как ориентированная на интересы западного капитализма и на переход к капитализму «в этой», как они говорят, стране. А значительная часть вообще «ломанулась» за границу, куда подальше от «демократической» России. Выглядит всё это, как какой-то абсурд: социалистическое государство выращивает слой интеллигенции из самого что ни на есть «народа», а затем этот слой выступает за уничтожение этого государства и за политику порабощения «своего» народа. На самом деле всё здесь закономерно, т.к. интеллигенция и при социализме – совершенно особый слой. Она не может быть вся «социалистической». Слишком многие факторы на неё влияют, заставляют «либерализироваться» даже в условиях «самого развитого» социализма. И все эти факторы, в конечном счёте, сводятся к главному – факту существования западного капитализма.

Начнём с влияния старой русской интеллигенции. Она, как мы уже говорили, была в массе «либеральной» ещё до революции. После революции её «либерализм» только укрепился. Ведь взятие власти рабочим классом («быдлом» в её понимании) и изгнание «элиты» (землевладельцев и капиталистов), делало «новый режим» абсолютным злом, ставило крест на «либеральном» будущем страны. Кроме того, с исчезновением местных имущих классов (помещиков и капиталистов), либеральная интеллигенция полностью перешла на «преклонение» перед западными хозяевами. Это, в свою очередь, привело её и к отторжению от своей страны, что вызвало массовую эмиграцию «буржуазной интеллигенции» на Запад. Так что тип «нашего» интеллигента, ориентированного на интересы западного капитала, оформился задолго до обработки её «антисоветской пропагандой» Запада в период холодной войны. Известная фраза Ленина: «Интеллигенция – это не мозг нации, - это г…но» была только констатацией «колониально-холуйской» сущности либеральной интеллигенции в России.

И вот на смену старой либеральной интеллигенции начинает приходить новая («народная»), выходцы из рабочих и крестьян. И первое, что происходит – попадание новой («народной») под идеологическое влияние старой («либеральной»). Ведь старая интеллигенция ещё очень долго составляла основу академической верхушки этого слоя. Из этой верхушки «либерализм» волнами распространялся по массе неопытной, хотя и многочисленной «народной» интеллигенции. Конечно, ещё в 1922г. несколько сот особо вредных «либеральных» интеллигентов из этой верхушки успели выслать. Да и некоторая часть интеллигенции сознательно перешла на сторону социализма. Но, «либеральное ядро» всё равно оставалось. А ведь у них были дети, внуки, тоже наследовавшие не только высокие места в научных, учебных и т.д. учреждениях, но и либеральные взгляды «предков». Так что, процесс влияния «старой» либеральной интеллигенции реально продолжался в течение всей «эпохи социализма».

Даже без влияния «старых либералов» советская интеллигенция, как слой, обладала такими свойствами, которые способствовали (в том числе и бессознательно) её переходу на точку зрения западного капитализма. И не только советская интеллигенция, а шире – вся «интеллектуальная» и «властная» верхушки стран Восточной Европы в последние века. Логика здесь была стандартной. Раз страны Запада экономически более развиты, то нужно перед ними «преклоняться» и стараться заимствовать всё, что можно, «идеологию» в первую очередь. Т.е. «преклонение» шло по чисто «экономическим» причинам, сначала перед «Западом вообще», а затем перед конкретным строем, существовавшим на Западе. А на Западе в ХХ веке был капитализм. Поэтому даже советской интеллигенции «преклоняться» приходилось конкретно перед западным капитализмом. С точки зрения советского интеллигента этот строй становился воплощением «передового» типа общества. На этой основе шло и перенимание «западной» идеологии, т.е. того же либерализма. Постепенно эта ориентация «на Запад» приводила к феномену «раздвоения» советского интеллигента. Запад для него становился «духовной родиной», а здесь, в этой «отсталой» стране он только «физически» находился. Правда это раздвоение сознания не очень мешало даже ярым «либералам» создавать духовные, научные и т. д. «ценности». Ведь в реальности они были частью социалистического общества и выражали его потребности. В условиях же «своего» капитализма интеллигенция оказалась не способна создать ни-че-го, ни в области культуры ни в сфере науки и т. д.

Особую роль в переходе на точку зрения западного капитализма сыграл своего рода интеллигентский анархизм. Индивидуализированный характер труда интеллигента порождал отрицание, неприятие любого вмешательства государства в различные сферы жизни. Интеллигент воспринимал это как «ограничение свободы» Но социалистическое государство по своей природе выполняет массу регулирующих функций в экономике, культуре, науке, образовании и т.д., как никакое другое в истории. И чем сложнее общество, тем больше становится этих функций государства, и при капитализме тоже. Но интеллигенту на это наплевать. Для него главная беда – «всесилие бюрократии», «власть аппарата» и т.д. В конце концов, государство начинает им восприниматься, как некая тоталитарная, самодавлеющая «система ради системы». Особенно такое отношение характерно для «творческой» интеллигенции. А раз отрицается социалистическое государство, то отрицается и «созданный» им строй, и вся «идеология» этого строя как «неправильная». Вот тут-то и всплывает образ такого свободного, такого демократического государства на Западе. Этот надуманный образ становится идеалом для анархически настроенного советского интеллигента, не знающего и не понимающего реального положения вещей и роли государства на Западе. Ему невдомёк, что в современных условиях и капиталистическое государство выполняет массу функций и вынуждено «всё контролировать». В интересах капитала, естественно. В конце концов, такой интеллигент с лёгкостью принимает установку про «тоталитаризм» при социализме и «демократию» при капитализме. Тем более в условиях абсолютного непонимания механизма «демократического» государства, как самой прямой формы власти «денег», т.е. капитала.

Здесь мы подходим к моменту, «благодаря» которому вообще было возможно и влияние старой либеральной интеллигенции, и «низкопоклонство перед Западом», и анархизм, настроенный против социалистического государства. В основе всего этого – незнание или неприятие марксизма. С одной стороны, сама система высшего образования всё-таки, в основном, направлена на подготовку специалистов относительно узкого профиля. Даже советская система образования, с её расширенной общей частью, включающей марксистскую теорию. Последняя вообще штука сложная. Может быть, «студенческий возраст» (17 – 22года) даже не в состоянии серьёзно усвоить марксизм. В голове остаются только какие-то общие фразы типа «материя первична – сознание вторично» и т.д. Впоследствии это рождает пренебрежительное отношение вроде «а, марксизм – это я знаю: экспроприаторов – экспроприировать» или ещё какая-нибудь глупость. Наконец есть и такой момент, его как-то выразил Солженицын. Смысл его фразы: «Вот марксизм: диамат, истмат – такие высокие идеи, а на практике…» Т.е. конкретное развитие реального, живого общества со всеми трудностями, потом и кровью переносится на теорию. Мол, «теория» может даже и хорошая, но вот её воплощение… А раз «воплощение» с проблемами, то и теория «неправильная». Причём эти «проблемы» всегда были надуманными, ложными. В реальности же, «воплощение теории» позволило аграрной, почти развалившейся на части в 1917г. стране, превратится в одну из двух сверхдержав. А отказ от «теории» за какие-то несколько лет вернул её в состояние колониально-капиталистического государства, сырьевого придатка с деградирующим и вымирающим населением. Хотя и сейчас мы живём за счёт материальных остатков «воплощённой» марксистской теории в виде нефтегазового и металлургического комплексов.

Как мы видим, даже без всякой «антисоветской пропаганды» интеллигенция в СССР могла, «естественным путём», переходить на точку зрения западного капитала. А если к этому добавить ещё и целенаправленную работу Запада в ходе холодной войны…

5.Работа Запада с советской интеллигенцией

В холодной войне у Запада было не так уж много средств борьбы. Поэтому нельзя было пренебрегать никакими, пусть даже «иллюзорными», на первый взгляд, средствами. Одним из таких средств была целенаправленная обработка советской интеллигенции. Последняя, сама по себе, представляла собой уже частично подготовленный и благодатный материал для работы. Всё-таки «интеллигенция», да ещё восточноевропейская, закомплексованная, под сильным влиянием дореволюционного либерального ядра. Нужно было всего лишь запрограммировать часть этого слоя на «принятие» интересов западного капитализма, как «своих». Потом, эта перепрограммированная интеллигенция может повлиять и на партийный аппарат, и на рабочий класс. Какая-никакая польза. Ведь и такую «прозападную» интеллигенцию многие будут по инерции считать «совестью нации»

Главным инструментом прямого влияния западного капитализма, в том числе и на интеллигенцию, традиционно считается пропаганда. Так называемая «антисоветская пропаганда». Она отличалась довольно сложной структурой, но глубинная основа всегда сводилась к одному – отрицанию социализма, восхвалению капитализма. Мы сейчас не будем подробно рассматривать её структуру, т.к. вся «перестроечная» «гласность» и последующая «демократическая» идеология практически полностью совпадают с содержанием этой «американской пропаганды». Коснёмся только главной причины, обеспечивавшей влияние этой пропаганды.

В западной пропаганде было запрещено использовать классическую, западную же терминологию, т.е. понятия социализм, капитализм, классы. Чтобы не называть вещи своими именами. Вместо этого была введена система абстрактных ярлыков, негативных для социализма и позитивных для капитализма. Например такие как, «тоталитаризм»-«демократия», командная система–рыночная экономика, «тоталитарное»- «свободное» общество и т.д. Такая бессодержательная терминология, если её воспринимать серьёзно, сама по себе дезориентирует сознание. Нельзя же спорить с тем, что не имеет реального содержания. Но, с точки зрения интеллигента, всё, что идёт с «Запада» - это очень серьёзно, важно. В том числе и «новые понятия» пропагандистского аппарата США. Ещё с Х1Х века русская интеллигенция очень живо воспринимала все идеи, идущие с «передового Запада», в том числе марксизм и либерализм. Впитывала, схватывала, пыталась разобраться. Но тогда, в Х1Х - первой половине ХХ веков, действительно было что усваивать. С началом же холодной войны с Запада шла только стандартизированная, отражающая конкретные интересы американского капитализма пропаганда. А наша, уже советская интеллигенция, по инерции, пыталась освоить эту пропаганду как продолжение развития «передовой мысли» Запада, которой там уже не было и быть не могло.

Важным моментом прямого влияния Запада стало и расширение контактов периода «разрядки». Массы советской интеллигенции получили возможность лично ознакомиться с «экономическими преимуществами» капитализма. Эти «преимущества» воспринимались обычно, как «изобилие потребительских товаров». Логика была простой. Раз на прилавках много товаров, значит, они живут лучше. Такой интеллигент даже не мог понять, что потребление товаров – это не их масса «на прилавках», а объём исчезновения товарной массы с прилавков. В самой нищей стране прилавки могут быть наполнены товарами даже в условиях голода. Цены не позволяют «потреблять». К середине 80-х никакого разрыва в уровне потребления между СССР и Западной Европой не было. Наоборот, заниженные цены (относительно зарплаты), приводили в Советском Союзе к «сверх потреблению», т.е. ускоренному исчезновению дешёвой товарной массы с прилавков. К тому же, уровень жизни не сводится к потреблению товаров: бесплатная медицина, образование, вообще чуть ли не вся «сфера услуг». А бесплатное жильё, копеечные коммунальные услуги, транспортные тарифы и т.д. А тот факт, что значительная часть товаров и услуг при капитализме потребляется вовсе не «массами», а узким слоем «богатеньких». Это не говоря уже о рабовладельческих отношениях «наёмного труда» при капитализме. Но придурок-интеллигент оценивает «прилавки» и возвращается на родину «тайным западником», как выразился руководитель одного из институтов при ЦК КПСС.

Ещё одним средством борьбы западного капитализма в холодной войне была поддержка «диссидентского» движения в СССР. Если отдельные представители интеллигенции делали что-нибудь «антисоветское», на Западе их тут же замечали и рекламировали, как «борцов с тоталитаризмом». «Всемирная слава» диссидентов, их признание «самим Западом» делало их пример глубоко заразительным для масс «простой» интеллигенции. Создавался целый культ особо отличившихся предателей, Солженицина, Сахарова и т. д. Такое прямое поощрение откровенной «пятой колонны» западного капитализма в СССР. Все это способствовало переходу советской интеллигенции на точку зрения западного капитализма, мол, равняйтесь на «авторитеты».

Определённое влияние оказывала и русская «диаспора» на Западе. В массе это были потомки «либеральных» дореволюционных интеллигентов. Эти «русские», презирающие свою «бывшую» родину и ненавидящие «большевизм» были самым надёжным отрядом западного капитала. Они поставляли кадры для русскоязычных «голосов», изданий и т.д. А ведь эти-то «товарищи» прекрасно знали цели западного капитализма в холодной войне. Так что помогали Западу стирать с лица Земли свой «бывший» народ они вполне сознательно. Обладая при этом определённым «авторитетом» у нашей местной интеллигенции, как «изгнанники».

Специфическим средством воздействия на советскую интеллигенцию было приручение капиталом свое, местной, западной интеллигенции. Для этого западный капитал создал систему подкормки верхушки академической научной интеллигенции через гранты, субсидии и т.д. Одновременно, система высшего образования стала очень узкоспециализированной. Западный интеллигент просто не имел широкой, всесторонней образовательной базы. Он уже не мог усвоить какие-либо «крамольные» идеи – нечем было усваивать. Поэтому массы узкоспециализированной, безграмотной в политическом плане, западной интеллигенции, вынуждены следовать за своей, прикормленной капиталом, академической верхушкой. Следовать в «либеральном» направлении. А ведь и для советской интеллигенции мнения и настроения западной, особенно американской, интеллигенции были важным ориентиром. А та - насквозь «либеральна», - это не могло не действовать. К тому же среди советской интеллигенции бытовало детское представление, будто в «развитых странах», т.е. на Западе, интеллигенция в интеллектуальном отношении тоже «более развита». На самом же деле, капитал превратил западную интеллигенцию почти в биороботов, не разбирающихся ни в чём, кроме своего узкого направления.

Использование Западом своих возможностей и естественная либерализация, приводили к постепенному наращиванию «прозападных» элементов в интеллигентской среде. Это был довольно «скрытый», неявный, прямо не измеряемый процесс. Но в отдельные периоды «либерализм» части советской интеллигенции проявлялся довольно откровенно, особенно верхушки этого слоя. Уже в самом начале холодной войны (во второй половине 40-х) накопление в интеллигентской среде либеральных, прозападных элементов заставило государство обратить внимание на этот процесс. Развернулась компания по борьбе с «низкопоклонством перед Западом», «космополитизмом», против «заграничного влияния» («ждановщина»). Ещё более явно интеллигентский «либерализм» проявился в период «оттепели», особенно в начале 60-х. Тогда, с позволения КПСС, пошла волна такой критики сталинизма (со стороны интеллигенции), которая уже подводила к грани отрицания реального социализма. Своего рода «предперестройка». Даже Хрущёв как-то не выдержал и на одной из встреч с творческой интеллигенцией (1963г.) бросил известную фразу: «Всех холуёв западных хозяев прошу выйти вон». К этому времени партийное руководство уже понимало, с какой интеллигенцией оно имеет дело. Особенно характерна фраза Андропова (1967г. тогда председатель КГБ): «Вы, интеллигентская братия, любите пошуметь – давай вам свободу, демократию. Но многого не знаете. Знали бы – сами были бы поаккуратней». Под «знали бы» имелись ввиду реальные цели западного капитализма в холодной войне. Сейчас мы уже понимаем, что советская, либеральная интеллигенция поддержит любую политику западного капитализма в отношении «этой» страны даже «зная» его цели.

Тот факт, что с приходом Брежнева критика сталинизма была постепенно свёрнута, не означал конца либерализма в интеллигентской среде. Наоборот, в этот период прозападная ориентация впервые стала принимать открытую форму (диссиденты). А откровенное диссиденство было только верхушкой айсберга. «Либералов как бы сначала «затребовали» в период «оттепели», а потом снова загнали в подполье. Снова они потребуются уже в период «перестройки». В массе это будут те же люди, которые начинали «критику системы» именно в период «оттепели». Поэтому с их точки зрения этот период «невостребованности» для слома системы (1964-1985) действительно был «застоем». Пришлось ждать, когда же и руководство КПСС (в лице нового поколения) дозреет до такого же перехода на позиции западного капитала, который часть интеллигенции уже проделала.

6.Партийная часть прокапиталистического блока

Социализм в СССР мог выдержать всё: гонку вооружений со всем остальным миром, термоядерную войну, нашествие инопланетян, предательство интеллигенции и т.д… Единственное, что могло его сломать – переход руководства КПСС на позиции западного капитализма в холодной войне. В саму возможность такого сценария ни на Западе, ни у нас не верил никто. Даже с началом «перестройки» в США не могли поверить, что единственным лейтмотивом поведения руководства Советской сверхдержавы является следование интересам Запада. Слишком всё это необычно, не было таких прецедентов – специфика холодной войны. Переход руководства КПСС на позиции западного капитализма получил тогда название «новое мышление». Как же могло возникнуть это «новое мышление» в условиях самого что ни на есть «развитого социализма»?

Начнём с того, что «новое мышление» сформировалось именно у представителей так называемого «горбачёвского», после брежневского поколения. У этого поколения были свои особенности. Во-первых, они были более образованным поколением «партийных работников», чем предыдущее. Это породило момент, сходный с «либеральной» советской интеллигенцией. «Лучшее» образование приводило к более конкретному ознакомлению с западным капитализмом, его «либеральной» идеологией, с его интересами. К тому же это поколение попало на период «разрядки», расширения контактов. И с идиотизмом, аналогичным интеллигентскому, могло убедиться в «некоторых экономических преимуществах» капитализма. В общем, это поколение было более знакомо с западным капитализмом, чем предыдущее. Но это, только отдалённая предпосылка «нового мышления». Во-вторых, на это поколение оказывало значительно большее влияние местная, советская, «либеральная» интеллигенция. Особенно это касается аппаратчиков, работавших в Москве, в аппарате ЦК КПСС. Связано же это с тем, что как раз в 60-е – 80-е годы при ЦК КПСС была создана масса разного рода институтов, академий, научных организаций насквозь пропитанных «либеральными интеллигентами». Последние попадали и в сам аппарат ЦК КПСС на должности консультантов, зав секторами, отделами. В результате, вызванные в Москву из регионов на работу в ЦК КПСС секретари обкомов вполне могли попадать под влияние местных «либералов» таких «интеллигентных» и таких «прозападных». Не исключено, что эти «либералы» специально обрабатывали «молодых провинциальных» секретарей ЦК. Знакомство с Западом и влияние либеральной интеллигенции могли создать базу для воздействия западной пропаганды, которая начинала восприниматься серьёзно. Как раз в первой половине 80-х США вели «психологическую войну», которая могла подействовать также на верхушку КПСС, в первую очередь на «горбачёвское» поколение. «Критика» социализма могла вызвать у них желание что-то изменить. «Так жить нельзя», «надо что-то делать» и т.д. Однако, всё это – только предпосылки перехода на позиции западного капитализма.

Сразу нужно оговориться, что это «новое мышление» не возникло в массовом виде. Это только формально вся «перестройка» проводилась на основе докладов пленумов ЦК, его резолюций, решений и т.д. Пленум ЦК (около 300-400 человек, его костяк – первые секретари обкомов) только представительный орган, власти он не имел. Все решения таких пленумов - это всегда решения Политбюро ЦК (10-15 человек), высшего органа государственной власти СССР. Т.е. «перестройка» была революцией «с самого верха». Больше того, система власти была так подстроена под генерального секретаря ЦК, что он мог и в одиночку «запустить процесс». В том числе и изменяя «под себя» состав самого Политбюро. Отсюда колоссальная важность субъективного фактора – кто будет генеральным секретарём. Грубо говоря, будет ли он с нормальным или «новым» мышлением. В какой-то мере, появление «прозападного» генсека должно было отражать распространённость такого типа «мышления» в руководстве КПСС в целом). Но ещё вернее то, что подлинный переход на точку зрения западного капитализма происходил только после прихода к власти.

Возможно, вступает в действие фактор традиционного для верхов стран Восточной Европы – «низкопоклонство перед Западом». Этот фактор вообще действует независимо от социального строя восточноевропейских стран, в том числе и «России». Такое «комплексование» может вызвать либо попытки «догнать и перегнать», либо «реформы» непосредственно в интересах Запада. Последнее очень даже вероятно, с учётом влияния местной либеральной интеллигенции и «западной пропаганды». Особенно показателен был опыт Хрущёва, т.к. «оттепель» была своего рода «предперестройкой». Тогда тоже появился новый первый секретарь, оказавшийся под определённым влиянием либеральной интеллигенции. Как выходец из «аграрной сферы» Хрущёв, естественно, отличался ещё и безграмотностью в «теоретической части». Это могло сделать его, как игрушкой в руках Запада, так и просто «непредсказуемым реформатором». Чтобы избежать повторения подобного, при Брежневе решили, что вторым секретарём ЦК (и преемником) должен быть грамотный «теоретически» человек – секретарь по идеологии. Вначале это был Суслов, затем Андропов, при Андропове - Черненко. Задумка хорошая, но в какой-то момент от неё отступили. В 1984г вторым секретарём «по идеологии» стал опять-таки деятель аграрной сферы – секретарь по сельскому хозяйству (Горбачёв). С точки зрения Запада и наших «либералов» лучшего объекта для манипулирования найти было нельзя. Да простят меня труженики села. Но председатель колхоза во главе сверхдержавы – хуже термоядерной войны. Особенно если у него в руках вся власть и психология «Запад – наше всё».

С другой стороны, к субъективному личностному фактору тоже нельзя всё сводить. В этот период в аппарате ЦК КПСС, среди некоторых секретарей обкомов (типа Шеварнадзе), в академиях и институтах при ЦК КПСС уже сформировался своего рода «либеральный», прозападный блок. Горбачёв был только верхушкой айсберга, инструментом этого блока. А если приплюсовать всю массу либеральной или националистической советской интеллигенции, то это действительно пятая колонна Запада в СССР. И эта колонна из года в год росла. Ну не пришёл бы Горбачёв, дождались бы ещё кого-нибудь.

Теперь представим себе внутреннюю мотивировку действий людей с «новым мышлением». Запад для них воплощение «цивилизованного мира», ум, честь и совесть нашей эпохи. Оценка, которую даёт тебе так воспринимаемый Запад – главный ориентир всех их действий. Смысл жизни – заслужить похвалу «передового Запада». Но Запад – это капитализм, его оценка – оценка капитала как класса. Значит, заслужить похвалу западного капитала в борьбе капитализма и социализма становится главным мотивом всех действий руководства социалистической (!) сверх державы. А интересы западного капитала просты и понятны – уничтожить эту сверхдержаву. Поэтому высший смысл жизни для людей с «новым мышлением» - уничтожение государства, во главе которого они стоят. И на всём протяжении этого славного пути Запад будет создавать им мировую славу «великих освободителей и реформаторов». «Мы делаем перестройку не для того, чтобы кому-то понравиться» говорилось в одном из материалов пленума ЦК. Ну да!

Другое дело, что «новое мышление» просто обязано было прикрываться социалистической фразеологией. Мол, «перестройка» - дальнейшее совершенствование социализма и даже его выход на качественно новый уровень. Постоянно нужны были ссылки на Ленина, на Маркса и т.д. Иначе нельзя было – ведь «новым мышлением» была охвачена только верхушка КПСС, фактически Политбюро ЦК, и то не полностью. Остальным нужно было морочить голову, благо они даже не могли представить, что Политбюро ЦК может превратиться в филиал американской администрации на территории СССР.

Если мы попытаемся представить теперь общую схему формирования «нового мышления», то в ней всё можно свести к двум главным моментам. Первый из них – это факт существования западного капитализма и его влияние на руководство КПСС. Это влияние базируется на экономическом лидерстве капитализма, или даже на сохранившемся по инерции представлении об этом лидерстве. И воплощается через идеологическую обработку (давление) верхов КПСС, через советскую, либеральную интеллигенцию. Второй момент – теоретическая безграмотность верхушки КПСС. Это как раз и открывает саму возможность «идеологического» влияния западного капитализма. Тот факт, что руководители КПСС регулярно зачитывали на своих пленумах, съездах «правильные» марксистские тексты ни о чём не говорит. Тексты им готовила группа грамотных специалистов. Сами же «генсеки» могли вообще серьёзно не воспринимать эту «схоластику» (термин Горбачёва). А ведь механизм отбора кадров «на самый верх» работал не по принципу «теоретической грамотности», а по своим кадровым законам. Так что генсеком мог оказаться кто угодно.

Если же идёт сочетание особо активной «пропагандистской» работы Запада с приходом особо тупого (в плане «схоластики») генсека, то «новое мышление» возникает почти неизбежно. А механизма смещения такого генсека в КПСС не было. Наоборот, он сам мог сместить кого угодно. В итоге мы и получаем то, что получили – перестройку, рыночные реформы, переход к капитализму, как способу уничтожения страны. Но всё это вовсе не значит, что слом социализма мог быть сделан только самой пятой колонной Запада в СССР. Как ни странно, главной силой, на которую они опирались в навязывании своего «нового мышления» всем остальным, был сам западный капитализм. Только имея за спиной «передовой Запад», постоянно ссылаясь на него, и можно было довести «перестройку» до конца. В этом выражается факт глубокого взаимопроникновения «двух систем», казалось бы разделённых железным занавесом.

В следующем номере рассмотрим механизм смены поколений в ЦК КПСС и критику «застоя» - отправной пункт перестройки.

источник: газета "Звено" (издатель и редактор Пашинин С.А.). http:// zveno.ru.gg

http://zveno.ru.gg/3-%26%23105...