Известно, что Российская империя оказалась совершено не готовой к затяжному сценарию Первой мировой войны.
Армии не хватало не только вооружения, но элементарной амуниции: зимнего обмундирования(!) и обуви из-за дефицита шерсти и кожсырья. Вследствие этого Россия, чтобы удовлетворить нужды армии, вынуждена была перейти с сапог на лапти.
Проведенное в январе 1914 г. газетой «Коммерсант» анкетирование выявило проблемную ситуацию с шерстью:
«Если истекший год еще не породил "шерстяного голода", то нужно все-таки отметить, что мы идем к нему и придем, если своевременно не будут приняты меры»[77].
Для обеспечения производства Россия вынуждена была ввозить порядка 3 млн пудов овечьей шерсти[78].
Хлопчатобумажная промышленность, оцениваемая как наиболее развитая и стабильная, работала не только на привозном оборудовании[79], но и на привозном сырье[80].
Проект оросительной сети в Туркестане, необходимой для развития собственного производства хлопка, к лету 1914 г.
«.заглох настолько, что, кажется, правительство совсем вычеркнуло этот вопрос из программы ближайших экономических мероприятий»[81].
Орошено было не более 37 тыс. десятин новых земель. Тогда как для полного удовлетворения российской промышленности в собственном хлопке их площадь должна была вырасти порядка до 3 млн десятин[82].
Не хватало сырья для кожевенной промышленности. По оценке правительственных экспертов, данной в феврале 1914 г. на заседании таможенной комиссии,
«нужда в кожевенном сырье в России так велика, что если бы использовать сразу весь скот, имеющийся в России, то для всего населения не хватило бы и по паре сапог на человека»[83].
Отечественный аграрный сектор даже в условиях мирного времени как минимум недостаточно справлялся с задачей обеспечения сырьевыми ресурсами промышленных отраслей.
В записке, представленной правительству Советом съездов представителей промышленности и торговли 12 июля 1914 г., указывалось:
«Вместе с тем обнаружилось, что не только в промышленной области, но и в производстве сырья, поставщиком которого является, главным образом, сельское хозяйство, наблюдается недостаток.»[84]
С началом войны ситуация приобрела критический характер.
А.Н. Наумов, бывший Самарским губернским предводителем дворянства, вспоминал:
«С поздней осени 1914 года к нам с фронта стали поступать невеселые письма солдатиков - уроженцев Самарской губернии, а также принадлежавших к тем войсковым частям, которые до войны стояли в городе Самаре.
Судя по их сообщениям, с каждым днем, по мере приближения сурового зимнего времени, положение их на позициях становилось все тяжелее и вызывало с их стороны ряд жалоб на недостаток теплой одежды, обуви, белья и пр.»[85]
Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич сетовал, что его вынуждает к остановке военных действий не только отсутствие снарядов, но и недостача сапог[86].
На фронте стали проявляться пораженческие настроения.
Начальник генерального штаба генерал Н.Н. Янушкевич писал 6 декабря 1914 г. военному министру В.А. Сухомлинову:
«Много людей без сапог отмораживают ноги, без полушубков или телогреек начинают сильно простуживаться.
В результате там, где перебиты офицеры, начались массовые сдачи в плен, иногда по инициативе прапорщиков.
Казаков, отбивших атакой 500 пленных, последние изругали: "Кто вас, ироды, просил: опять голодать и мерзнуть не желаем"»[87].
Власти приступили к реквизициям имевшихся в регионах сырьевых запасов. Командующий войсками Казанского военного округа телеграммой от 5 февраля.
1915 г. объявил реквизицию в пределах Самарской губернии сапожного товара, годного для шитья солдатских сапог. Нарушителям грозило тюремное заключение от трех месяцев или штраф до 3 тыс. руб.[88]
Поскольку кожи не хватало, то в апреле последовало распоряжение о реквизиции брезента, «годного для сапог по установленному 15 марта сего года описанию шитья их с соблюдением правил высочайшего указа 8 декабря 1914 г.»[89]
Проведенное, однако, в начале сентября обследование фабрики механической обуви в Самаре показало, что фабрика способна производить до 500 пар сапог ежедневно, а при расширении - до 1 тыс. пар, «но для достижения этого не имеется материалов»[90].
Дефицит сырья стал общеимперским фактором торможения обувного производства.
«Заводчики указывают, что производство готового товара могло бы быть значительно увеличено, тем более, что в дубильных материалах заводы теперь не испытывают нужды, но препятствием в настоящее время служит недостаток кожевенного сырья»[91].
Не только сельское, но и городское население стало переобуваться в лапти.
В периодической печати сообщалось, что в городах «лапти уже начали входить в моду и прививаться среди граждан»[92], что «в деревню все чаще стали посылать дамы из состоятельного круга заказы лаптей на целые семьи»[93].
«Мода на лапти» распространилась и на армию, для которой было заготовлено за годы войны 3,5 млн пар лаптей[94].
Аналогично обстояло дело и с прочими ресурсами.
Так, прядильные фабрики империи по причине «невозможности получить заграничную шерсть» уже к началу1915 г. снизили производительность до 50-60%[95].
В июне 1915 г. начались остановки суконных фабрик в Московском регионе.
«Запасы старой шерсти уже исчерпаны, новая же шерсть задерживается отчасти войсками, отчасти на железных дорогах»[96].
Следовательно, проблемы коренились не только в дефиците сырья, но и в его транспортировке.
Тем больше слышишь от нынешней пропаганды черных мифов о Великой Отечественной войне как-то: воевали черенками от лопат, одна винтовка на троих, бросали в чистом поле на пулеметы, то более понимаешь, что это справедливо для Первой мировой войны.
Оценили 15 человек
26 кармы