В последние два года все беднеют. Быстрее всего беднеют народы Бразилии, Арабских Эмиратов и Чили: не в том смысле, что они самые нищие, а в том, что они торопливее других расстаются с зажиточным прошлым. И не нужно приплетать сюда Ковид – Ковид в экономическом смысле есть «золотуха» из поговорки «то понос, то золотуха». То есть он может ускорять процессы, но следует строго в том фарватере, в каком мировая экономика и без него двигалась. Суть очень проста. Некоторых эстетов даже шокирует – насколько проста суть. Капитализм избавился от СССР – и на радостях разблокировал закон относительного и абсолютного обнищания широких масс…
Закон относительного и абсолютного обнищания (сперва одно, потом второе) тесно связан с «железным законом заработной платы». В ХХ веке закон полагали отменённым (наивные!), но он никуда не делся. Суть его в том, что в свободных рыночных отношениях заработная плата стремится к крайнему физиологическому минимуму. Меньше давать нельзя – персонал вымрет, а больше давать – рост издержек, снижение прибыли и снижение конкурентоспособности…
Если государство не регулирует зарплат, не назначает их волевым указом – то в рамках свободного рынка, опираясь на неравную взаимозависимость сторон контракта, путём шантажа, да и просто террора слабая сторона контракта выталкивается в предельную невыгодность контрактных отношений.
Железный закон заработной платы (она должна стать минимальной – иначе банкротство предпринимателя) – частное проявление общей логики локального доминирования, в котором нет общего дела, а выгода одной из сторон – неразрывно связана с убытками другой стороны. Локальные системы, чтобы урвать побольше – обречены навязывать окружающим их другим локациям неэквивалентные формы обмена.
Грубо говоря: если продавец начнёт заботиться о покупателях, то он разорится. Если фабрикант станет заботиться о рабочих – он разорится. Если поставщик станет заботиться о смежниках – он разорится. Если отрасль будет думать об интересах другой отрасли – она обнищает, и т.п. Понятно, что горожанам выгодны дешёвые продукты – но это нищета деревни. Понятно, что деревне выгодна дороговизна продуктов в городах, но это кошмар для города!
Такая вот дьявольская система: здесь одному хорошо за счёт того, что другому плохо, и только пока этому другому плохо. Пока маляры умирают от голода – вы можете очень дёшево сделать ремонт и быть очень придирчивым к качеству работ. Но стоит малярам стать более востребованными – как у вас и цены на ремонт вырастут, и прежней требовательности уже не получится. И так во всём, в любом сегменте отношений: выиграл ты – проиграл другой, выиграл другой – проиграл ты.
Особенность рынка в том, что экономика агрессивных локаций вообще не имеет субъекта общественного блага, аппарата его обеспечения. Формально таким аппаратом являются парламенты, суды, прокуратуры, полиция, экспертные организации на госбюджете, и т.п. Но фактически все они выкупаются (приватизируются) крупными частными собственниками, как только крупные собственники появляются.
Особенность фирмы в том, что фирма не обязана заботиться о благе общества даже формально. У неё в уставе записано, что её задача – обогащение локальной группы её владельцев. Она не только по факту, но и по закону – обслуживает локальную группу, а сделать этого эффективно, не притесняя других локальных группы – невозможно.
Например, нам нужны высокие цены на то, что мы делаем – иначе откуда у нас возьмутся высокие доходы? Но в том-то и фокус, что высокие цены не бывают сами по себе! Они же не в вакууме велики или малы! Высокие цены высоки относительно других цен.
Поэтому можно сказать: высокие цены у нас = низкие цены у других.
Мы богаты – пока другие нищие. Перестанут другие нищенствовать – и мы, на их фоне, уже не будем выглядеть богатыми. «Завидное положение» существует только тогда, когда есть кому тебе завидовать. А если завидовать тебе стало некому – ты попадаешь в «незавидное положение»…
+++
Таким образом, капитализм, фабрикуя личный успех локального сообщества – одновременно с этим фабрикует и несчастье для всех остальных локаций. Можно даже сказать, что это одно и то же! Дешевизна рабочей силы, вытекающая из безнадёжности положения рабочих – это высокие доходы работодателя, низкие издержки и конкурентоспособность продукции. Причём как с финансовой точки зрения (дешёвый труд = дешёвый продукт), так и с точки зрения качества (бесправный труд = полное подчинение всем требованиям работодателя).
Разумеется, если у вас запущены «весёлые старты», суть которых – все всех пытаются обмануть, и постоянно обманывают – вы обречены получить в итоге социальную, экономическую и культурную катастрофу.
Рвачи, сгребая к себе личное благосостояние, разрушают саму архитектуру цивилизации. Они пожили красиво, сдохли, и после них – остаются руины. Они враги культуры и образования – ведь умственно развитого человека труднее обманывать, а их главная цель – обманывать «эффективно», и потому они заполняют пространство общественной мысли извращениями, химерами и бредятиной. Они враги сбалансированной экономики, потому что без кризисов в экономике не бывает и сверхприбылей, а норма прибыли при устойчивых обменах стремится к около-нулевой погрешности.
Рвачи локализма – всегда война, просто иногда она латентная и малая, а иногда открытая и мировая. Сама по себе война ненасытным рвачам не нужна – им нужно подавить центры сопротивления их ненасытным аппетитам.
Вот эти процессы силового, захватного перераспределения и отражают исследования швейцарского финансового конгломерата Credit Suissе. Дело не в том, что государство не может, грубо говоря, напечатать денег и раздать всем нуждающимся. Оно не только может это сделать, но уже доказано, что причины инфляции – совсем не в количестве эмитируемых в оборот денег! Бредовая теория о том, что если напечатать больше денег – резко вырастут цены – опровергнута самой жизнью. США печатают свои доллары триллионами, ЕС не отстаёт, а цены быстрее всего растут у нас – там, где деньги не печатают, якобы чтобы «не разогнать инфляцию».
Но никакой прямой зависимости между количеством денег в обороте и ростом потребительских цен нет! Рост цен – это реализация захватного права того, кто хочет иметь больше, и, соответственно, другим оставить меньше. Пользуясь своим силовым превосходством такой захватчик потребительского пространства поднимает цены. В итоге получает больше – за счёт того, что другим стало доступно меньше. По сути, идёт конфискация жизненного уровня за счёт инфляции: людям не зарплаты урезают, а идут более простым путём их разорения: снижают доступные блага, доступные на сумму зарплаты.
А при чём здесь эмиссия денежных знаков? Да ни при чём! Громиле, чтобы в тёмной подворотне обобрать очкарика, вообще никакой эмиссии денежных знаков не нужно!
+++
Пока был жив СССР – нормы безопасности требовали от капиталистов «держать себя в руках» и «довольствоваться малым». Теперь год за годом капиталист ломает старые барьеры между собой – и максимизацией своей прибыли. Разумеется, «мы в Европе», как мечтали (правда, мы не так себе это представляли) - по итогам прошлого года Россия оказалась в первой пятерке стран, чье население беднеет наиболее стремительно и масштабно. Согласно ежегодному докладу Global Wealth Report, уровень благосостояния среднестатистического гражданина РФ снизился на 9,9%, или почти на $700 в расчете на каждого взрослого жителя страны. По итогам 2020 года на 111,8 млн взрослых россиян приходилось $3,038 трлн, или 0,73% от мирового значения ($418,31 трлн). Потери составили $338 млрд.
Разумеется, подсчёт в долларах лукав, и реальной картины потребительской сферы не отражает. Курс доллара назначается, и назначается нагло, курсом доллара наказывают – и наказывают грубо.
В январе 2021 года влиятельный лондонский журнал The Economist СНОВА (уж который год!) назвал рубль самой недооцененной валютой в мире. По словам экспертов, рубля искусственно и внеэкономическими мерами занижен почти на 70%, а с учетом поправки на уровень ВВП страны на душу населения — почти на 50%.
То есть, если американец потерял бутерброд и русский потерял бутерброд, то в материальном, физическом мире их потери равные. А при подсчёте в долларах дело будет представлено так, что русский потерял два бутерброда…
Нелепые, да, можно сказать, что и преступные фокусы с курсом доллара в России – искажают картину благосостояния и потребительских реалий. Разумеется, русские в реальной жизни беднеют не так быстро, как они беднеют в долларовом исчислении.
Но – с поправкой на паритет покупательной способности – общая тенденция не вызывает сомнений. Выжимают всех. И в итоге отожмут досуха. Может быть, нас быстрее, чем американцев – но медленнее, чем чилийцев. А в итоге – «все там будем»…
В докладе Credit Suisse отмечается, что в России самая высокая доля благосостояния (57%) сосредоточена в руках 1% наиболее зажиточных граждан. Для сравнения: американские богачи владеют 35% всех активов, японские — около 17%. В среднем по миру показатель составляет около 44%. Кроме того, наша страна входит в пятерку лидеров по числу долларовых миллиардеров из списка Forbes. И вот эти моменты представляются ключевыми.
В среднем на каждого взрослого россиянина приходится $27,162. Но эта сумма условная, поскольку в ней учтены и капиталы отечественных толстосумов. По свежим оценкам Boston Consulting Group, совокупная сумма средств, которой владеют менее 0,0001% населения РФ, составляет $640 млрд. Это и есть главный источник понятия Global Wealth. По такому знаковому параметру имущественного расслоения, как коэффициент Джини, Россия занимает одно из ведущих мест в мире. У нас он равен 87,8, выше только в Бразилии (88), ЮАР (88), ОАЭ (88,8), Бахрейне (88,9) и Багамских Островах (91,2).
По подсчетам Credit Suisse, у половины населения РФ суммарный объем активов не превышает сумму в $5431 на человека. Это где-то на уровне Перу и Эквадора. Даже в Албании планка медианного благосостояния выше российской в 2,8 раза. В США она находится на отметке $79,2 тысячи.
По данным сети FinExpertiza пятая часть россиян живет в среднем на 10 тысяч рублей в месяц…
+++
Может ли наша, равно как и мировая экономика вырваться из бесконечного круговорота кризисов и стагнаций?
Ответ на этот вопрос очень прост: разумеется, да, если захочет!
Проблема же не в том, что нет возможности, инструментов выйти из относительного, и следом за ним идущего абсолютного обнищания масс! Проблема в том, что в «феодальной раздробленности» и «хозяйственной анархии» агрессивных локаций, вместо взаимной поддержки занятых взаимным пожиранием – нет воли, техзадания – выйти из дьявольского круговорота.
Скажем грустно: вся поддержка нынешней российской власти связана только с одним: с недоверием к её заменителям. Никто не любит российской власти, никто её не поддерживает саму по себе. Её поддерживают только относительно, «против худшего зла». Понятно, что американский агент и политическая проститутка Навальный хуже Путина. Понятно, что Гозман и Собчак – страшнее Соловьёва и Киселёва.
Но если поставить вопрос – устраивает ли вас власть в РФ сама по себе – боюсь, мы почти не услышим положительных ответов. Она – тот баррикадный хлам, которым мы забаррикадировались от псов ада. Этот хлам хорош только, как преграда, а сам-то по себе он дрянь, и все это понимают.
+++
Почему так получилось, госпожа Власть российская?
Дело в том, что Согласие – всегда связано с утверждением. Вначале следует какое-то утверждение, чёткое и однозначное, а потом люди определяются: согласны они с этим, или нет.
На этом пути обретают врагов: из числа тех, кто категорически не согласен с вашим Делом.
Но на этом же пути обретают и друзей: которые приняли ваше Дело, как своё, и поддерживают Вас, как самих себя.
Если люди понимают – чего вы хотите и куда идёте – они либо примыкают к вам, либо становятся идейными противниками.
Но в общей мути «пост-модернизма» к власти обычно приходят туповатые гедонисты, не Дело делать, а как на банкет: пожрать и насладиться.
Таких людей поддерживать не только глупо, но и как-то унизительно: они там жрут, тебе не дают, а ты за них костьми ложись?!
А чего они такого делают – за что тебе имело бы смысл лечь костьми? Веселятся и жизнь прожигают?
Уже в брежневские времена выдвигается типаж прожорливого вороватого циника, для которого единственное реальное Дело – хищения в свой карман, а всё остальное – дымовая завеса для дурачков. Типаж этот умножается и крепнет от десятилетия к десятилетию, и всё дальше он от Общего Дела (любого) – по двум причинам:
1) Ему лень. Ему лень себя тратить на какие-то непонятные ему абстрактные принципы.
2) Ему страшно. Общее Дело (то или иное) – не сглаживает общественные конфликты, а обостряет их. Если ты стоишь на чём-то определённом, то наживаешь не только пламенных сторонников, но и пламенных врагов!
-Я делаю вот это! Кто согласен – примыкайте! А кто против – выходи на бой!
+++
Пронырливый, озабоченный только своим карманом циник-локалист отнюдь не горит желанием заострять принципиальные вопросы общественной жизни. И даже просто их ставить. Довольно агрессивный в личной карьере, этот типаж совершенно амбивалентен в мире абстрактных политических идей. Он не хочет ни к кому идейно примыкать – потому что это его свяжет и сделает «военнообязанным».
А потому локалист-циник заигрывает сразу со всеми идеологиями и всеми деятелями прошлого. Он впрягает в одну телегу и Романовых, и Сталина, он «за всё хорошее, против всего плохого» - чтобы каждому сказать при случае: «я свой, я ваш».
Начиная с 70-х годов любое проектирование циник-локалист ведёт способом «микса». Он собирает «все предложения» - и смешивает их в итоговом документе, который оказывается в итоге «ни рыба, ни мясо». Локалисту такой метод кажется верхом конструктивности – мол, учёл и вписал интересы всех и каждого.
На деле же получается никчёмный текст, негодный быть проектом, в котором ничьи интересы не учтены – потому что заблокированы противоположными интересами.
Локалисты хотят сбежать от социального конфликта детским методом: спрятаться под одеяло – и монстр пропадёт. Они не понимают, что их (вполне искреннее) нежелание конфликта – вовсе не означает отсутствие конфликта. Конфликт существует объективно – хочется этого хорошо устроившейся крысе или не хочется.
И вот приходит момент, когда «конструктивный прагматик», миксующий противоречия в какой-то нелепой окрошке – становится врагом для всех и каждого. Он слишком левый для правых, и слишком правый для левых. Он «слишком европеец» для русских и «слишком русский» для западников. Он не наш для нас, и он не свой для наших противников.
Почему так получилось? Да потому что ему всё пофиг, он мечтает, чтобы идейные разногласия как-нибудь «испарились» и не мешали его банкету.
К его делу нельзя примкнуть – потому что никакого дела-то нет! Если бы он реально куда-то продвигал страну – можно было бы поспорить о векторе движения, принять или отвергнуть. А его «миксовка» - просто хождения по замкнутому кругу…
Тот, кто пытается наладить контакт с любым противником – в итоге оказывается противником для всех. Иные и рады бы поддержать – да скажите, Христа ради, чего поддерживать-то?!
Если «земля крестьянам» - это понятно, это или нравится, или не нравится. А если «земля по справедливости и закону» - то что есть закон, кем писан, и чью трактовку справедливости вы приняли?
Нет дела – нет и поддержки.
Точнее, она может быть как сейчас: когда власть воспринимается в качестве «меньшего зла». Это очень постыдный и очень шаткий костыль для административного аппарата! Все её качества поняты не из положительных, а из отрицательных определений: «не то», «не это»…
Получается, что власть люди принимают не как субъект, а как отсутствие худшего из субъектов! «Эти вот никто, и звать никак, а те, кто им на смену – ващще зверьё!»
Хорошо ли такое для государства? Очень плохо.
Получается, что всё население в оппозиции, просто одни в непримиримой, а другие в системно-соглашательской. А таких, которые были бы убежденными сторонниками – нет даже в рядах правящей партии, заметно стесняющейся саму себя.
Но выход для власти есть – и выход этот заключается в Деле.
Его нужно понятно провозгласить и убедительно проводить в жизнь.
И если люди увидят, что программа есть и реализуется – они определятся со своим отношением к этой программе. Если им нужно то, что делает власть, то они отождествят себя с властью, превратятся даже в фанатиков.
Как это случилось с Крымом – когда «миксовать», векий раз, не стали, а твёрдо поставили вопрос:
- Крым наш?
И люди, которые считают Крым русским – власть эту тоже стали считать своей. Уже без фиги в кармане.
+++
Современный мир в кризисе, и кризис это не просто глубок – он, в рамках принятой системы – безысходен. Обнищание людей в рыночной экономике можно притормозить, сгладить, затянуть (чем и занимаются виртуозы компромиссов) – но это вопрос времени! Ну невозможно в условиях свободного рынка заставить человека платить больше – если он не видит разницы с тем, за что можно платить меньше!
И все конкурсы успешных будут сводится только к одному: кто быстрее и страшнее разорит окружающих. Человек – людей, страна – другие страны, сообщество – другие сообщества, отрасль – другие отрасли, и т.п.
Вдумайтесь, вслушайтесь – что обсуждают уже лет двадцать мировые СМИ: кто медленнее падает! Какие мы молодцы – хвастаются в США и ЕС – мы падаем медленнее всех! А другие политики посыпают голову пеплом – увы нам, мы первыми прибудем на всеобщее дно!
А где рост, развитие, прогресс? Эти слова вообще, что ли, забыли и выбросили из языка?!
И очередное подтверждение – этот пресловутый доклад Credit Suisse. Он составил общую картину мирового падения, назвав его «ковидным», хотя причины-то не в ковиде! Удобно прикрываться болезнью, но очевидно же, что всеобщее падение началось задолго до того, как мир узнал слово «ковид»!
Россия в тренде, она тоже падает. И чего хорошего в таком тренде? Почему бы не выйти из него, предложив Общее Дело в противовес жуткой логике агрессивных локаций, пожирающих друг друга, как живность в джунглях?
Будет Общее Дело – появится и выход из кризиса.
Пока же – с рыночными регуляторами – кризису нет альтернатив.
Александр БЕРБЕРОВ, научный обозреватель; 29 июня 2021, - https://economicsandwe.com/017...
Оценили 3 человека
8 кармы