В августе 1944 года 30-ю дивизию войск СС перебросили во Францию, где её планировалось задействовать в борьбе с партизанами. Эту идею немецкого командования сложно назвать удачной. В первые же дни пребывания на новом месте два украинских батальона дивизии перешли на сторону движения Сопротивления. Вскоре их примеру последовали и подразделения, укомплектованные белорусами: два батальона дезертировали и ушли в нейтральную Швейцарию, где были интернированы.
Дивизия едет во Францию
Поначалу организация 30-й дивизии повторяла структуру бригады и была по-своему уникальной для войск СС. В дивизии осталось четыре пехотных полка, причём их нумерация была не сквозной с другими частями СС, а обычной. Каждый полк состоял из двух батальонов, кроме 4-го, в котором батальонов было три. Порядковый номер 30 получил лишь артиллерийский дивизион.
Перед прибытием на Западный фронт дивизия выглядела следующим образом:
- штаб дивизии;
- 1-й гренадерский полк войск СС;
- 2-й гренадерский полк войск СС;
- 3-й гренадерский полк войск СС;
- 4-й гренадерский полк войск СС;
- 30-й артиллерийский дивизион войск СС;
- кавалерийский эскадрон;
- учебно-полевой батальон.
История с отправкой 30-й гренадерской дивизии войск СС на Западный фронт отслеживается с 4 августа 1944 года, когда в военном дневнике штаба немецкого главнокомандующего на западе появилась следующая запись:
«Приказ перебросить 29-ю и 30-ю гренадерские дивизии войск СС (русские №1 и №2) в сектор командования «Запад» для борьбы с террористами (дивизии в настоящее время развёрнуты для подавления восстания в Варшаве; их силы 6000-7000 и 9000 человек). Дальнейшие распоряжения последуют от начальника разведки».
Итак, главной целью дивизии на западе была обозначена борьба с партизанами. 29-я дивизия войск СС (бывшая бригада Бронислава Каминского) на запад так и не попала, поскольку увязла в боях в Варшаве. 30-ю дивизию СС эта участь миновала, но отправлять её во Францию командование не спешило. Перебрасывать дивизию из Восточной Пруссии на запад начали лишь во второй декаде августа. Время для этого было выбрано откровенно неудачное. Немецкий фронт в Нормандии готов был вот-вот рухнуть, под Фалезом назревало окружение, а войска союзников нацеливались на Париж. Более того, 15 августа 1944 года союзники высадились в Южной Франции, где сразу же начали успешное наступление. Стоит ли говорить о том, что в этот момент резко активизировались французские партизаны.
Остаётся загадкой, на что рассчитывало немецкое командование, отправляя на разваливающийся Западный фронт плохо сколоченное, слабо вооружённое и оснащённое соединение. Видимо, ожидалось, что опыт, полученный бывшими шуцманами в белорусских лесах, должен был помочь им очистить от партизан леса французские. На то, что мотивации бороться с французами эти шуцманы не имели, командование просто закрывало глаза. Эту проблему прикрывала ширма статуса войск СС, который сам по себе должен был гарантировать послушание и эффективное выполнение поставленных задач: иного от эсэсовцев не ждали.
Офицер СД проверяет документы у взятого в плен французского партизана. Лето 1944 года.
commons.wikimedia.org
Переброска дивизии велась частями по железной дороге, для чего в общей сложности потребовался 31 железнодорожный состав. Маршрут движения проходил через следующие пункты: Илава (место погрузки) — Торунь — Иновроцлав — Галле — Вормс — Ханау — Франкфурт — Страсбург. Далее батальоны следовали в район Бельфор — Безансон — Доле — Вальдаон — Дижон (Бургундия).
Переброска всех частей и подразделений дивизии растянулась на две с половиной недели. Первые части дивизии прибыли в Страсбург 18 августа, а 19 августа в Безансон приехал 2-й батальон 2-го полка (бывшие украинские 62-й и 63-й батальоны вспомогательной полиции), который вечером того же дня маршем выступил в город Вальдаон, где встал гарнизоном.
Во Франции дивизия вошла в прямое подчинение штаба группы армий «G», которой командовал генерал-оберст Йоханнес Бласковиц. Уже 23 августа произошло первое столкновение бывших шуцманов с французскими партизанами. На следующий день союзники взяли Париж.
26 августа главнокомандующий немецкими войсками на Западе генерал-фельдмаршал Вальтер Модель напомнил штабу группы армий «G», что Гиммлер обоснованно беспокоится о том, чтобы дивизия была задействована исключительно в антипартизанских действиях:
«30-я панцергренадерская дивизия СС (так в документе — прим. автора) <…> находится под руководством военного командования «Франция» для борьбы с бандами. Другое её использование возможно только в исключительных случаях, но при этом предупреждаем, что её готовность сражаться против союзников остаётся под вопросом».
Во Франции части дивизии разместились в городах и других населённых пунктах для несения гарнизонной службы и борьбы с местными партизанами.
Первые дни во Франции
На Западный фронт первыми прибыли 2-е батальоны 1-го и 2-го полков, укомплектованные преимущественно украинцами. 2-й батальон 1-го полка (бывший украинский 61-й батальон вспомогательной полиции) под командованием штурмбаннфюрера СС Ханенштайна был развёрнут в городе Везуль. Местом дислокации 2-го батальона 2-го полка (бывшие украинские 62-й и 63-й батальоны вспомогательной полиции) под командованием гауптштурмфюрера СС Либе обозначили город Вальдаон.
Современная карта сектора дислокации дивизии во Франции: Везуль — Безансон — Вальдаон — Бельфор.
google.com/maps
Моральное состояние личного состава обоих батальонов оставляло желать лучшего. Не были устранены многие причины деморализации: проблемы в оснащении, беспокойство бойцов за судьбы своих родственников и другие. Большинство солдат вообще не понимало, зачем их везут во Францию. Кроме того, дивизия попала на запад в не самый подходящий для этого момент, когда Германия фактически уже проиграла битву за Францию.
Сыграли свою роль и другие факторы. Например, поезд, в котором ехал батальон Ханенштайна, был остановлен из-за диверсии французских партизан, и пришлось ждать, пока ремонтники восстановят пути. В этой ситуации Ханенштайн приказал своим людям принять участие в работах по укладке рельс. Это очень возмутило украинцев, решивших, что их привезли во Францию для тяжёлой работы. Затем немцы привели к месту работ пятерых гражданских французов, взятых в качестве заложников в ближайшем населённом пункте, — их собирались расстрелять за этот акт саботажа. Украинский офицер ваффен-гауптштурмфюрер Глоба тут же вмешался и добился освобождения этих заложников. Неудивительно, что прибытие во Францию 2-го батальона 1-го полка сопровождалось нервозностью личного состава и его недоверием к немцам.
2-му батальону 2-го полка повезло больше: его солдат не задействовали в работах. Впрочем, и здесь возникали ситуации, обострившие обстановку в подразделении. Расквартировав батальон в Вальдаоне, немцы не сразу бросили украинцев в бой против партизан. Наоборот, они организовали занятия по военной подготовке: шесть часов занятий с утра и до обеда, затем обеденный перерыв и снова занятия до 18:00. Затем следовал ужин, после которого начинались занятия по военной теории, продолжавшиеся до 20:00. Как вспоминал бывший солдат полка Евгений Небесняк, у большинства украинцев такие интенсивные занятия встретили непонимание, возмущение и обиду.
Масла в огонь подлило оглашённое намерение отправить группу украинских унтер-офицеров на специальные курсы. Немцы не учли того, что разлучаться со своим подразделением украинцы совсем не желали. В 30-й дивизии служили не высокомотивированные добровольцы, как в дивизии «Галичина», а бывшие шуцманы с соответствующими мировоззрением и подготовкой — мало кто из них мечтал о профессиональной военной карьере. К тому же во Франции солдаты увидели, что местное население враждебно относится к немцам, но на них, украинцев, смотрит вполне доброжелательно.
Казармы в Вальдаоне, где располагались украинцы (фото сделано после занятия города союзниками).
flickr.com
Прибытие новых подразделений не осталось незамеченным агентами французского Сопротивления, которые сразу же установили плотное наблюдение за обоими батальонами. Первым в контакт с партизанами вступил ваффен-унтершарфюрер Збручковский, работавший на кухне в Вальдаоне.
Через два дня, 23 августа, батальон из Вальдаона принял участие в своём первом боевом патрулировании на Западном фронте. Во время этого выхода на местность один из украинцев, солдат по фамилии Настенко, сбежал, фактически став первым дезертиром из дивизии во Франции.
Тогда же произошло событие, имевшее далеко идущие последствия. Давно живший во Франции белоэмигрант, ставший агентом «Французских внутренних сил» (ФВС), вступил в контакт с одним из офицеров-украинцев. Нетрудно представить, о чём они говорили: о крушении немецкого Западного фронта и скором поражении Германии. А из этого прямо проистекала необходимость вовремя перейти на сторону победителя. Видимо, доводы подпольщика были убедительными, так как уже на следующий день, 24 августа, на тайном собрании украинские офицеры 2-го батальона 2-го полка приняли решение организованно перейти на сторону французских партизан.
Немцы в Вальдаоне внимательно следили за ситуацией в батальоне. 25 августа один из украинских офицеров ваффен-унтерштурмфюрер Фёдоров был вызван к офицеру «службы безопасности» полка, который расспросил его о настроениях и поведении солдат-украинцев. Фёдоров рассказал офицеру то, что тот хотел от него услышать, а затем сообщил своим товарищам об этом разговоре. Заговорщикам стало ясно, что немцы что-то подозревают, а значит, действовать нужно быстро.
Украинский мятеж
На вечер 26 августа был запланирован антипартизанский рейд, во время которого украинцы намеревались перейти на сторону французов, разоружив при этом немецкий персонал. Весь день шла подготовка, однако ближе к 19:00 выход отменили. Заподозрив неладное, украинцы решили действовать этой же ночью.
27 августа в 2 часа ночи Фёдоров тайно разбудил свою 2-ю роту. О дальнейших событиях рассказывал их непосредственный участник Евгений Небесняк:
«Все спускаются, тихонечко, чтобы встать возле повозок, которые уже загружены военным добром и боеприпасами. Поручик Фёдоров первым спускается, а за ним несколько человек. На первом этаже один немец открывает двери и спрашивает: «Кто там?» Фёдоров отвечает автоматом. Те, кто шли за поручиком, бегут по коридору, обстреливая все двери. Каждая рота спешит занять своё место возле возов».
Особого сопротивления мятежники не встретили, убив в общей сложности 11 немцев (ровно столько гробов на следующий день заказали немецкие власти) и ещё нескольких ранив. Бо́льшая часть немецкого персонала батальона уцелела.
Около половины третьего ночи батальон (10 офицеров, 454 унтер-офицеров и рядовых) покинул Вальдаон и углубился в лес. Дальше всё пошло не по плану. Плохо зная местность, украинцы пошли не по той дороге и разминулись с ожидавшими их агентами ФВС. Несколько часов они блуждали по окрестностям, пока наконец не вышли к какому-то селу, где один из связанных с подпольем местных жителей вызвался отвести их к партизанам.
Украинские офицеры 115-го и 118-го батальонов шуцманшафта в Минске, 1942 год. Через два года они оказались в составе 30-й дивизии СС во Франции.
pinterest.com
Тем временем в Вальдаоне из уцелевшего немецкого персонала полка и местных немецких подразделений была создана боевая группа под командованием гауптштурмфюрера СС Либе. Вскоре группа устремилась в погоню за мятежными украинцами и под утро 27 августа догнала их. Атаковать Либе не рискнул, а вместо этого пошёл на переговоры. Евгений Небесняк вспоминал:
«Капитан Либе, австриец из-под Вены. Это привлекательный, высокого роста симпатичный человек в возрасте 35-40 лет. Он подъехал к нам на лошади в сопровождении вестового Дворака с белым платком в руке и, подойдя к нам, сделал знак, что хочет говорить. Но когда увидел, что мы снова двинулись маршем в дорогу, закричал: «Остановитесь! Что вы делаете? Вернитесь в лагерь!»
Вступать в переговоры украинцы не стали, а вместо этого разоружили Либе и забрали с собой как заложника. С украинской стороны его сопровождал ваффен-унтерштурмфюрер Владимир Гаврилишин вместе с двумя унтер-офицерами. Ранее Гаврилишин пользовался доверием немцев, поскольку был самым образованным украинским офицером в батальоне. Во время марша Либе попробовал убедить Гаврилишина вернуться, делая упор на то, что украинцам негоже переходить на сторону коммунистов и что немцы теперь будут внимательнее относиться к украинским солдатам. Гаврилишин ему не отвечал, и тогда Либе сменил тактику, обратившись к нему лично:
«Капитан спросил его тихонько: «Хоть ты вернёшься?» Тот ему ответил, подумав, что, возможно, и вернётся. Замедлив шаг, возможно, потеряв надежду, капитан Либе сказал: «Я не могу дальше идти с вами. Позвольте мне вернуться в лагерь»».
Либе отпустили, вернув ему коня и оружие (он был вооружён советским автоматом ППШ).
К немцам вернулся только один человек — ваффен-унтерштурмфюрер Николай Сандула, который оторвался от мятежников и ушёл в Вальдаон, где дал показания касательно мятежа. Остальные украинцы вступили в ряды «Французских внутренних сил».
Немцы во время антипартизанской операции во Франции, лето 1944 года.
commons.wikimedia.org
По удивительному совпадению в этот же день, 27 августа, взбунтовался батальон Ханенштайна — бывший 61-й украинский батальон, который теперь входил в состав 1-го полка и базировался в околицах города Везуль. В предыдущие дни его командир ваффен-гауптштурмфюрер Глоба посредством одного из своих офицеров, знавшего французский язык, также установил контакт с ФВС и достиг с ними соглашения о переходе. При этом было сразу оговорено, что немецкий состав батальона надлежит уничтожить.
25-27 августа батальон постоянно перебазировали с места на место. Днём 27 августа, после получения приказа вернуться в Везуль, украинцы перебили весь немецкий персонал вместе с штурмбаннфюрером Ханенштайном (погибло по меньшей мере 94 немца) и перешли к ФВС. Батальон ушёл со всем своим вооружением (четыре 45-мм противотанковых орудия и 500 снарядов к ним, четыре 82-мм миномёта, тридцать семь 52-мм миномётов, 21 станковый пулемёт, 120 ручных пулемётов, 130 пистолетов-пулемётов, 700 винтовок, 1000 миномётных мин, 6000 гранат и большое количество патронов к стрелковому оружию).
Таким образом, 27 августа 1944 года из 30-й дивизии войск СС дезертировало около 1200 украинцев из состава 1-го и 2-го полков, которые перешли на сторону французского Сопротивления. Это событие шокировало немецкий командный состав дивизии, который теперь не испытывал иллюзий относительно надёжности «восточных эсэсовцев». Молодой немецкий офицер гауптштурмфюрер СД Тео Фишбах, служивший в штабе дивизии, писал своей жене Магдалене:
«То, что нам приходится чувствовать и переживать в данный момент, ни с чем не сравнить. Мы должны приспосабливаться больше не верить этим представителям иностранных племён <…> раскрывать заговоры и тормозить неизбежные последствия <…> Этих неблагодарных беглецов необходимо отправить в другие регионы, где они не смогут наносить удары, то есть станут неопасными. Но будь спокойна, что бы ни было, мы смотрим и действуем, а виноватые приближаются к заслуженной каре…»
Французы предоставили двум украинским батальонам статус иностранных военных формирований и включили в состав своих сил как батальоны №1 имени Ивана Богуна (бывший батальон 1-го полка) и №2 имени Тараса Шевченко (бывший батальон 2-го полка). Командование в каждом батальоне было парным: французский и украинский командиры. 2-м батальоном командовали французский капитан Виктор Пети и капитан Александр Негребецкий. Именно этот батальон теперь должен был действовать против своих бывших товарищей из 30-й дивизии войск СС.
Французские повстанцы.
commons.wikimedia.org
31 августа во время разведки против Вальдаона с целью наказать «предателя Сандулу» к немцам перешёл ваффен-унтерштурмфюрер Гаврилишин. Он стал вторым офицером батальона, который вернулся на немецкую сторону. Тот факт, что два из десяти украинских офицеров вернулись к немцам, показывает, что далеко не все офицеры батальона были согласны с переходом к французам. Возможно, как нередко бывает в подобных случаях, некоторые офицеры просто подчинились решению большинства, так как сопротивление было чревато гибелью.
Узнав о переходе Гаврилишина, Негребецкий решил атаковать Вальдаон. Однако вечером 31 августа немцы оставили город, и необходимость штурма отпала сама собой. Прочёсывая окрестности, в районе городка Гонсан украинцы расстреляли немецкую колонну, состоявшую из мотоцикла, грузовика и легкового автомобиля. Среди убитых был гауптштурмфюрер СД Тео Фишбах из штаба дивизии. При себе у него были письма жене, которые он не успел отправить (фрагмент одного из них приводился выше), и протоколы допросов ваффен-унтерштурмфюрера Сандулы.
На этом пути мятежников и их бывшей дивизии разошлись. Французы вскоре распустили оба украинских батальона, часть их бойцов оказалась на службе в Иностранном легионе.
Сандула остался на службе в дивизии и в ноябре 1944 года командовал взводом. Другой фигурант этой истории, гауптштурмфюрер СС Либе, служил в дивизионном штабе. О дальнейшей судьбе Гаврилишина данных нет.
Дело не ограничилось изменой украинцев. Уже 28 августа взбунтовались белорусы: 1-й и 3-й батальоны 4-го полка 30-й дивизии (бывшие 23-й и 34-й батальоны Белорусской краевой обороны), дислоцировавшиеся в районе Понт-де-Роид — Сен-Ипполит — Майче, дезертировали в соседнюю Швейцарию. После пересечения границы дезертиры были интернированы.
Продолжение следует
Оценили 3 человека
2 кармы